Замëрзшие

      Отбросы — вот как называли в стенах Дурмстранга нечистокровных магов. Сэм Баддер и Луис Робертс были единственными полукровками на своём курсе. Их называли однояйцевыми, то ли за трусость, то ли потому, что они были похожи, словно близнецы. Оба смуглые, кареглазые и худощавые. Правда, отличия всё же наблюдались: у Сэма, например, были чуть более светлые волосы и родинка под правым глазом.       Обычно, такие как они не доучивались и до четвëртого курса — по разным причинам. Теперь двое «выживших» каждый день составляли Гермионе компанию за обедом, благодаря чему она узнала много нового об институте, и эти знания её совсем не радовали. Ведьма даже всерьёз задумалась о той глупой фразочке Малфоя про побег.       — Слушайте... Когда меня заселяли, директор сказал что-то про моего отсутствующего соседа. Тринадцатая комната на четвëртом этаже, вы не в курсе, что там случилось? — осторожно поинтересовалась девушка, придвинувшись к собеседникам поближе.       Те переглянулись, явно обдумывая, стоит ли рассказывать, что насторожило ведьму ещё сильнее.       — Карл, он... Он сиганул с обрыва в озеро в том году, в середине второго семестра, — выдавил Луис, и Сэм громко цыкнул.       — Мог соврать, — буркнул Баддер на ухо другу, но Гермиона услышала.       — Он утонул? — спросила она, чувствуя, как по спине расползаются мурашки.       — Озеро хоть и не замерзает, но водичка в нём далеко не тëплая. Он окоченел, не доплыв до берега, если вообще не разбился о воду, — обречëнно произнëс Сэм, — Говорят, это было самоубийство, но не все в это верят. Странно, что он так поступил всего за пару месяцев до конца учебного года.       — Вы думаете, его столкнули? — без церемоний вставила Грейнджер, и ребята снова обменялись взглядами.       Они не ответили, а ведьма убедилась в своих худших подозрениях. Студенты Дурмстранга не просто жестокие маглоненавистники. Среди них есть отморозки, способные на убийство. Отодвинув почти нетронутый обед, Гермиона осторожно выглянула из-за колонны и заметила сразу десяток хищных взглядов, обращëнных в свою сторону.       — Мне лучше убраться отсюда, — выдохнула она, пряча дрожь в пальцах.       Драко тоже постарался найти идеальное местечко для трапезы. Избрал самый дальний стол, откуда открывался обзор на всю столовую, но оказалось — не он один его приметил. Вокруг слизеринца каждый раз собиралась плотная компания студентов. Они не говорили с Малфоем, лишь косились и обменивались неприятными ухмылками. Блондин старательно делал вид, что не замечает никого вокруг, а просто наслаждается пресной пищей, похожей на варево для собак. Однако, Драко слушал, и этого ему хватило, чтобы понять две вещи: во-первых, большинство учащихся и преподавателей — буквально помешаны на превосходстве чистокровных, и все разговоры их вертятся вокруг новенькой студентки-грязнокровки, а во-вторых, Грейнджер, вероятно, не доживёт и до конца семестра.       Малфоя насторожили противоречивые чувства от услышанного. С каких пор ему стала небезразлична судьба лохматой заучки? Он по-прежнему испытывал к ней неприязнь. Она раздражала его своими манерами, повадками, характером. Всё в ней было не так. Откуда же взялось беспокойство? Поначалу Драко искал ответ на этот вопрос, но в итоге решил, что в этом нет никакого смысла. Его роль здесь — тихонько учиться и не привлекать лишнего внимания. Не стоит ввязываться в проблемы грязнокровки, чтобы не навлечь на себя беду.       Остаток дня оба студента Хогвартса мечтали поскорее добраться до постели и забыться сном. Домашних заданий здесь не давали, студенты сами решали, чем заниматься в свободное время, поэтому Драко отложил на потом запись в секцию по квиддичу, а Гермиона — снова отказалась от похода в библиотеку. После ужина она еле доволокла ноги до спальни и рухнула на твëрдую постель без сил.       Проспав несколько часов, она разлепила глаза и взглянула на будильник. Стрелки едва перевалили за полночь. Уснула она прямо в форме, даже шубу не сняла. Всё тело ломило, и жутко хотелось смыть с себя прожитый день, но мысль об очередном походе в общую душевую вызывала тошноту. До сих пор ей везло: во втором часу ночи, когда студентка решалась выбраться из спальни, коридоры уже были пусты, но отчего-то, сегодня её накрыло нехорошее предчувствие.       Ещё раз посмотрев на циферблат, она убедила себя, что все остальные студенты уже десятый сон видят. Вряд ли кто-то из них захочет полоскаться в такое время, если подъëм для многих из них — всего через три часа. Взяв себя в руки, она сгребла в кучу банные принадлежности, чистую одежду и выскользнула в коридор.       Было тихо. Почти на цыпочках Гермиона добралась до душевой, приоткрыла дверь и прислушалась. Никого. Выдохнув с облегчением, она отправилась навстречу водным процедурам. Входная дверь запираться отказалась — замок был сломан, а между раздевалкой и душевыми кабинами была сквозная арка. Девушке пришлось сделать над собой усилие, чтобы раздеться и встать под прохладные струи воды. Поначалу она то и дело выглядывала в раздевалку, вслушиваясь в гробовую тишину, но когда намылила голову — это стало невозможным.       За шумом воды она не услышала, как открылась и почти сразу закрылась дверь, а когда вышла в раздевалку, обнаружила, что все её вещи, за исключением небольшого полотенца, свалившегосяпод скамью, исчезли. Гермиона не поверила глазам. Заглянула под все скамейки, обшарила полки — ничего не было. Унесли даже обувь. От своры озлобленных мужланов она ожидала чего угодно, но только не глупой шутки. На секунду, из коридора послышалось еле различимое перешëптывание.       Её поджидали.       Обмотавшись в полотенце, едва прикрывавшее ягодицы, Гермиона села на самую дальнюю скамью и сжалась в комок. Глаза щипало от слëз, тело било в ознобе, а ноги закоченели. Впервые у умнейшей ведьмы своего поколения не было ни единой идеи, как выпутаться из этой ситуации. Не было смысла звать на помощь — никто не придëт. Каждый человек в этом замке готов наслаждаться её мучениями.       — Выходи уже, грязнокровка! Ты ведь не хочешь умереть там от голода? — раздались мерзкие голоса за дверью.       — Мы не уйдëм, ты ведь и сама понимаешь?       — Выходи!       Ведьму накрыла паника. Слëзы душили, а виски разрывало от стука в дверь. Хотелось вопить во всю глотку, но она боялась издать хоть один звук. В панике казалось, если она забьëтся в угол и переждëт — обидчики просто уйдут.       «Почему они ждут там? Дверь не заперта. Они могут войти в любую секунду. Могут войти, и тогда...»       — Живо разошлись по своим спальням! Завтра с утра — в мой кабинет! Не ясно? Пошли вон! — раздался знакомый низкий голос, затем послышался торопливый топот десятка пар ног.       Через мгновение дверь издала странный щелчок и приоткрылась. Чья-то рука просунула в небольшую щель ком из одежды и бросила её на пол.       — Одевайтесь и выходите, — тихо произнëс всё тот же бас.       Гермиона отмерла. Ещё какое-то время она сверлила неверящим взглядом кучу одежды, боясь шевельнуться. Вдруг это лишь продолжение злой шутки, и, стоит ей подойти к двери, как та распахнëтся?       С минуту ничего не происходило, и девушка, не без труда совладав с собственным телом, бросилась одеваться. Прежде чем выйти, она сделала несколько глубоких вдохов. Не помогло — дыхание всё ещё было сбито, а колени дрожали. Ничего не оставалось. Гермиона дëрнула ручку и шагнула в коридор.       Напротив душевой стояла высокая фигура, одетая в бесформенный халат. В темноте девушка не сразу разглядела преподавателя Тёмных Искусств.       — Живы? — безразлично поинтересовался Ривз.       — П-профессор? Как вы узнали..? — заикаясь от холода и страха просипела студентка.       — Тебе повезло, что твой дружок запомнил расположение преподавательских спален. Стоит быть куда более осторожной, не находите, мисс?       Слова мужчины заставили её вернуться в реальность. Из всех обитателей Дурмстранга на данный момент лишь два человека не питали к маглорождëнной ведьме ненависти, и оба — ни Сэм, ни Лу — не могли знать о произошедшем.       — Сэр, но... Я не смогла запереть дверь, да и кто... Кто вас привëл?       Из темноты коридора показался ещё один силуэт. Его Гермиона совершенно не ожидала сейчас увидеть.       — Не пойму, Грейнджер, ты посох дома забыла, или мозг? — прорычал Драко, подойдя ближе.       — Мистер Малфой запер дверь и позвал меня, — подтвердил догадки девушки профессор, — И насчëт мозга, я с ним полностью согласен. Доброй ночи.       С этими словами Ривз оттолкнулся от стены и зашаркал тапками в сторону лестницы. Гермиона замерла, не зная, что сказать. Блондин, тем временем, тоже двинулся с места, но почему-то в противоположную от своей спальни сторону.       — Малфой.., — попыталась заговорить ведьма.       — Пошли, — раздражëнно бросил парень, — Здесь всюду уши.       Добравшись до комнаты Гермионы, блондин бесцеремонно вошëл внутрь, дождался, когда проблемная однокурсница закроет дверь и навис над ней коршуном:       — Ты вообще соображаешь, чем это могло закончиться? Они бы тебя разорвали. Почему я должен носиться среди ночи по коридорам в попытках спасти твою сраную задницу? — зашипел Драко девушке в лицо, стараясь звучать грозно.       Но та, почему-то, нисколько не боялась. Смотрела жалобно, дрожа всем телом, но его — не боялась. Она вдруг поняла, что теперь, с этой самой секунды, Драко ей больше не враг.       Он вдруг показался ведьме совсем другим. Раньше она видела в Малфое лишь подобие человека: бездушное изваяние со стекляшками вместо глаз. Мраморная кожа, серебряные волосы — всё искуственное. Но сейчас она рассмотрела получше и поняла: заносчивый слизеринец вполне живой. Взлохмаченный, с капелька пота, замершей на виске, с гремучей смесью эмоций в потемневших глазах.       — Ты ничего не должен, — проблеяла Гермиона, — Но я благодарна. Спасибо.       Его злобная маска дрогнула. Впервые он стоял так близко к предмету своей ненависти. Впервые смотрел ей в глаза не в попытке напугать. Он и сам не знал, что хотел в них увидеть, но то, что ему удалось разглядеть — не понравилось.       Она его не ненавидела. Больше — нет. И это открытие отозвалось ноющей болью где-то в груди. Неужели годы взаимного уничижения прошли напрасно? Как теперь быть в её присутствии? Нельзя ведь ночью спасти, а утром — снова навредить.       Драко отшатнулся.       — Ты мне противна, — выплюнул он, скорее убеждая себя самого, чем собеседницу.       — Как ты узнал, что я внутри? — вдруг совершенно обыденно, словно они никогда не враждовали, спросила Гермиона.       Малфой почувствовал себя идиотом. Стоять посреди комнаты, ломать драму — не глупо ли сейчас? Сделав над собой усилие, он шагнул к свободной койке, на которой лежала лишь голая перина, и по-хозяйски уселся.       — Ещё в обед услышал, что они готовят какую-то пакость. Пошëл мыться и увидел ушлëпка с охапкой шмотья, выбегающего из душевой.       Гермиона качнула головой и опустилась на край своей кровати, напротив блондина.       — Они знают, что именно ты привëл профессора?       — Догадаются, — обречëнно выдохнул Драко.       Теперь и ему стало не по себе. Не зная, о чëм ещё говорить, он поднялся и направился на выход.       — Будь осторожен, — зачем-то произнесла Гермиона, сразу пожелав самой себе остаться без языка.       Малфой замер на мгновение, затем дëрнул ручку и скрылся во мраке коридора.       У входа в свою спальню он тоже помешкал. В голову не приходило ни единой отговорки. Решив действовать по ситуации, он тихо открыл дверь.       — Вернулся? — тут же подал хриплый ото сна голос Борг, — Что там за чертовщина творилась?       Драко выдохнул. Очевидно, его сосед понятия не имеет, что произошло.       — Не знаю, — отмахнулся блондин, — Пошëл в душ, а там Ривз толпу шугает.       — Ривз? Что он тут забыл среди ночи? — не унимал любопытства Хемминг.       — Завтра и узнаем, — для убедительности широко зевнув, буркнул Драко и залез под одеяло. Сна не было ни в одном глазу. До самого утра он так и пялился в потолок, всё думая, зачем вообще полез во всё это.