Нефритовые небеса

Су Ванъян не мог заснуть. После встречи с Чжу Юньцзэ он беспокойно ворочался, слушая протяжное мяуканье павлинов и воспроизводил в памяти лицо мужчины, стремясь удостовериться, не ошибся, не показалось ли? Отчего бы городскому заклинателю с самого края мира и вовсе присутствовать на совете? Что за три года могло так сильно измениться? Воспоминания о Чжу Юньцзэ сменились горькими картинами Фестиваля Огня, вынуждая схватиться за голову. Столько времени прошло, а боль оставалась такой же острой. Невероятно, что всё обернулось именно так. Сколько людей погибло... Маленький Ни Чже, госпожа Ни Мейлин, которая пала в сражении с демоном, убившим ее сына. Ванъян слышал, что Чжу Юньцзэ вероятно спасся, но с тех пор не видел его. Их внезапная встреча словно гром среди ясного неба, поразил и обескуражил, множество чувств нахлынуло огромным потоком, топя в себе. Но не только его он более никогда не видел. Йоимия, милая сестрица, пропала без вести. Нашли только сломанный меч. Су Ванъян уговорил ее остаться со стороны города, решив, что так будет лучше, но в итоге подверг опасности и никогда больше не сможет попросить прощения. Ни Фонг осталась жива, но заплатила за это огромную цену, лишившись глаза и левой руки. Но это все лишь половина трагедии! Сколько еще произошло потом! Он некрепко задремал лишь под утро. День был свободный, потому Ванъян позволил себе выспаться и нарочито медленно собирался. Молодой человек знал, что ему стоит разыскать Чжу Юньцзэ и поговорить, но не мог себя преодолеть. Он долго справлялся с волосами и выбирал ханьфу, будто это всерьез могло иметь хоть какое-то значение. Хотя на самом деле это имело значение. Все в Павлиньем дворце выглядели очень нарядными, в шелках и дорогих убранствах, словно не заклинатели, а придворные чины. Он понимал, что должен соответствовать и произвести хорошее впечатление, поэтому пришлось достать свое самое новое платье. Сладкая свежесть легла на плечи цветом мускатной дыни, мяты и фисташек. Белые пионы мягкими лепестками рассыпались узором по рукавам и подолу. Су Ванъян не мог вспомнить, почему его небольшой гардероб состоял исключительно из оттенков зеленого. Вероятно, потому что люди часто говорили, что этот цвет ему к лицу и подчеркивает красоту нефритовых глаз. Юноша провел рукой по ткани, радуясь ее нежному шелковистому блеску и достойному качеству. Он отдал за наряд все свои сбережения, лишь бы не выглядеть белой вороной в обществе знатных особ. Придется делать вид, что он один из них, хотя бы ради Ю. В теле ощущалась тяжелая усталость. Однако сколько бы он ни отдыхал, она не покидала его, а по возвращении в мир живых, наоборот, будто бы только усилилась. Почему же судьба так немилостива? Молодой человек вздохнул, опершись о косяк двери, и прикрыл глаза, стараясь задавить неприятное тревожное чувство, словно змеей овивавшее сердце. — Ты что, вздумал плакать, мальчишка? — ворчливо пробурчал он себе под нос. — Из-за чего же? Но все-таки справившись со странным волнением, Су Ванъян выпрямился, приведя в порядок выражение лица, и открыл дверь, остолбенев, лицом к лицу столкнувшись с Чжу Юньцзэ. Тот, кажется, заносил руку, чтобы постучать. Их взгляды встретились. В воздухе повисло молчаливое напряжение, время будто замерло, позволяя обдумать первые слова. Глаза Юньцзе, темные и сосредоточенные, впились в лицо Су Ванъяна, словно пытаясь в нем что-то отыскать. Они ведь на самом деле совсем ничего друг о друге не знали, столкнувшись ночью посреди кровавой тропы. Их небольшое приключение закончилось так же спонтанно, как и началось, пусть и оставило в памяти неизгладимый след. Ванъян не пытался разыскать его, удовлетворившись знанием, что заклинатель остался жив. В тех обстоятельствах этого было достаточно. — Я не ошибся, это и правда ты, — тихо произнес мужчина, первым нарушив тишину. — Су Ванъян. — Чжу Юньцзэ… — проговорил молодой человек, собравшись наконец с мыслями. — Ты помнишь меня… — он сделал осторожный шаг вперед, а рука неестественно дернулась, словно он хотел потянуться, чтобы прикоснуться, но прервал движение. — Я не ожидал встретить тебя здесь. Столько воды утекло. — Взгляд его отчего-то сделался печальным. — Может, прогуляемся? Су Ванъян вздрогнул, все складывалось не так, как ему хотелось, он не успел морально подготовиться к диалогу, но все-таки кивнул, соглашаясь. — Давайте пойдем в сад, хочу побыть на природе, — негромко произнес юноша, опустив голову. В молчании они преодолели путь к небольшому пруду, устроившись на плоских валунах под сенью плакучей ивы, что роняла тонкие ветви и покачивала ими ровно и размеренно, в такт дуновениям ветра. — Вчера ты был с кланом Ю? Вижу, многое изменилось. Этот разговор нужно было с чего-то начать. — А вы, судя по черным одеждам, представляете «Туманный Вечер среди Горных Пик»? — окинул его взглядом юноша. В свое время Су Ванъян мечтал надеть черно-красные одежды мастеров. Столько всего случилось с тех пор. — Все так, — с улыбкой ответил мужчина. — Покинули городской орден? Чжу Юньцзэ чуть задумался, недолго посмотрев куда-то вдаль. — Да, после фестиваля… Юноша понимающе кивнул. — Я слышал много противоречивых историй. Слышал, что Ни Чанъю взбеленился, потерял рассудок и убил тебя и Илаю. Поэтому совершенно не ожидал вновь увидеть твое лицо, но выходит правда в другом? — В чем правда, по вашему? Решимость Чжу Юньцзэ вдруг улетучилась, стоило ему вновь встретиться со взглядом зеленых глаз с темной глубиной, которую он не помнил. В последний раз их пути пересеклись при совсем иных обстоятельствах; тогда не было времени ни на знакомство, ни на разговоры по душам. Теперь же перед ним стоял тот же юноша — или, может, уже совсем другой? Старше, жестче, с мрачной тенью таин за плечами. Мужчина, не будучи искусен в словах, не знал, как подступиться к такой теме. Поэтому, набравшись храбрости, произнес прямо: — Я слышал, что это ты убил Илаю, напал на господина Ни и затем исчез.

***

Ю Цишан нашел их в дальней части сада у пруда. Двое сидели рядом, плечом к плечу, — один в матово-зеленом, другой в черном. Это был тот самый человек, которого они встретили накануне, и с которым, как утверждал Ванъян, он не знаком. Но теперь они сидели близко, как старые друзья. Лицо Ю Цишана исказилось от негодования, обида и злость заполнили голову тяжестью расплавленного свинца, вызывая приступ боли. Почему? Почему это происходит вновь и вновь? Почему Су Ванъян готов довериться любому встречному, но только не своему соратнику? Справившись мужчина осторожно приблизился, скрываясь в тенях. Они действительно говорили, как старые знакомые. Тогда почему Ванъян солгал? — А если и так, что вы сделаете, Чжу Юньцзе?! Голос молодого человека прозвучал угрожающе. Осторожный, малообщительный юноша, что любит проводить время в одиночестве обратился грозной силой. Он выразительно посмотрел на человека рядом с собой. — Не нужно формальностей, можешь обращаться ко мне просто, — мягко ответил тот, как будто не заметив перемены, но затем добавил: — Я не собираюсь ничего делать. Это всего лишь слухи. Ю Цишан, наблюдая из тени, был удивлен. Порой Ванъян и вправду проявлял такую резкость, которая казалась совсем ему не свойственной. Могучее дерево качнуло ветвями и неяркая тень, лежащая на водной глади, побежала вслед за движением, перегоняя блики с одного бережка на другой. — Я не обвиняю тебя ни в чем. Просто… на самом деле я рад, что ты жив. Только почему ты не дал о себе знать? Почему исчез? — Ни Чже погиб… — В этом нет твоей вины. — Есть, — произнес юноша негромко, вынуждая прислушиваться. — Ни Мейлин, Ни Чже, Цай Илая, Йоимия, я не убивал их, но вероятно моя вина в произошедшем тоже не мала. Это я взял детей на праздник вразрез с указом родителей. Если бы не моя глупость, никому бы не пришлось их разыскивать, никому бы не пришлось нас спасать. Ю Цишан не знал этих имен и не мог припомнить ничего подобного. Если средний мастер понял все правильно, то получается Су Ванъян не просто так покинул своего господина, произошло что-то серьезное. — Я провалялся в постели с неделю и еще долго мне было плохо, — продолжил молодой человек. — А потом ушел. Или скорее сбежал. Ни Чанъю больше не нуждался во мне, он был зол, не в себе... Если бы не я, Йоимия была бы жива. Ни Фонг выросла бы красавицей. Ни Чанъю остался бы в своем уме. Но что теперь с моего сожаления? Разве могу я хоть что-нибудь изменить? — Вот именно, ты не властен над прошлым, как не властен над жизнью и смертью… Знаешь, я тоже винил себя. События на фестивале вынудили меня искать большую силу, воспоминания стали моей тенью, преследующей по пятам. Я подался к Мэй и с тех пор служу при них, в надежде, что теперь уж смогу всех защитить, если придется. Но это самообман, я знаю. Дело не в силе. Некоторые события невозможно предотвратить. Су Ванъян сжался и закрыл лицо руками. Ю Цишан видел его дрожащие плечи, но ничего не мог поделать. Он хотел обнять юношу, но вместо него это делал Чжу Юньцзе. Заклинатель испытал укол ревности — Ванъян вновь доверял свою боль, свои чувства другому, а не ему. Разве так поступают с друзьями? Кажется, он не плакал или же делал это очень тихо, уткнувшись в плечо мужчины. Чжу Юньцзэ гладил Ванъяна по спине, и жест этот был наполнен заботой и нежностью. — Надеюсь, все складывалось хорошо, когда ты ушел? — негромко спросил заклинатель. Молодой человек отстранился, его лицо было слегка раскрасневшимся. В напряжении он привычно прикусил нижнюю губу и потупил взгляд. — Было непросто, — Ю Цишан еле расслышал ответ. — Чем ты занимался все это время? Вижу, у тебя другой меч. — Да, пришлось изменить свои техники, свой стиль. Я тренировался у одного мастера... Прости, это то, о чем я тоже не хочу говорить. Я мечтаю забыть Фестиваль Огня и все, что было после, но это невозможно, — он вздохнул, позволив себе чуть откинуться на руках и посмотрел в небо. Чжу Юньцзэ согласно кивнул, решив не давить на больное. — Как тебя принял клан Ю? Давно ты с ними? — Не очень давно. Мне нравится Холодная ночь. Северяне искренни и прямолинейны. Я рад быть с ними, хотя близко пока ни с кем не общаюсь, сложно это дается, — Ю Цишан слышал улыбку и довольство в его словах. — Вчера это был Ю Цишан, средний из господ ордена, верно? У вас складываются нормальные отношения? Самого Цишана порадовали такие заботливые отеческие вопросы со стороны Чжу Юньцзэ. Он был старше на вид. Грубая, обветренная кожа, проступающие морщины, стрелочками ползущие по лицу от уголков глаз. Темные волосы, завязанные в тугой пучок, в которых уже виднелись седые прядки. — Он очень силен, — после раздумий серьезно ответил Ванъян, — и не любит нарушать правила. Чжу Юньцзэ усмехнулся, и Ю Цишан тоже хмыкнул, но про себя. — Мне кажется, тебе нужен именно такой человек, не нарушающий правил. — Думаешь? — хохотнул молодой человек. — Может ты и прав, мы компенсируем недостатки друг друга. Цишан не хотел более шпионить и удалился. Последнее время он то и дело случайно влазит в чужие дела, потому решил прекратить и прогуляться, побыть один и поразмышлять. Что могло вывести Ванъяна на такую откровенность с ним? Возможно, нужно больше времени? Или больше свободы? Захочет ли молодой человек однажды поговорить с ним сам, позволив узнать себя ближе? Оставалось загадкой, почему юноша соврал. Возможно, потому что его прошлое до сих пор причиняет много боли, и он не знает, как об этом говорить? Несмотря на свой возраст, Су Ванъян оставался таким молодым. Его тревожная нерешительность была даже немного умилительна, но вызывала и печаль. Однажды, может быть, даже очень скоро, все станет ясно.