Нефритовые небеса

Ванъян лениво разлегся на пирсе, с удовольствием любуясь закатом. Легкий южный ветер предвещал теплую ночь, самую длинную ночь года. Волны не было, лишь только рябь легонько всхлипывала, разбиваясь о дерево. Небо медленно меняло оттенки, окрашиваясь в нежно-коралловый, розовый, фиолетовый и, в скором времени, иссиня-черный. Замерцали белые и золотые бусинки звезд. Прячущиеся в зарослях цикады и сверчки запели, добавляя музыки этому вечеру и вызывая невольную улыбку. Так бы и уснул, поддавшись искушению, но он уже пообещал шимэй вместе отправиться на фестиваль. — Ванъян! — раздался звонкий голосок сестрицы. — Вот я тебя и нашла! Молодой человек лишь усмехнулся, но ничего не ответил. Будто бы его сложно отыскать, зная все его привычки. Ее шаги были тихими и практически невесомыми. Девушка двигалась бесшумно, словно хищник, и, приблизившись, напала, приобнимая жертву за плечи. Она опустилась рядом, расслабленно вытянув ноги, и уставилась куда-то вдаль, на озерную гладь, в которой отражался дрожащий серп луны. — Хорошо сегодня. Волшебно, — прошептала тихо-тихо, словно боясь спугнуть момент. К берегу по привычке приблизились утки, но в этот раз их никто не собирался кормить, поэтому, недолго покрутившись рядом, они такой же церемониальной процессией удалились прочь. — Интересно, почему не зажигают огни во дворе? Йоимия была той еще болтушкой. Иногда она могла просто говорить о всяком, не требуя ответа и внимания к своей персоне, но сейчас Ванъян решил объяснить: — Хозяин приказал, чтобы из поместья были лучше видны фейерверки. Тогда Фонг с Чже не расстроятся из-за того, что их вновь не отпустили на праздник. — Бедные дети, — вздохнула она. — Как жаль. Чего над ними трясутся, словно они хрустальные? — Боятся, — пожал плечами молодой человек. — Семья слишком богата и влиятельна, к тому же Ни Чанъю сам пережил несколько покушений. — Это же не повод запирать младших дома! Они с ума скоро сойдут, только и делают, что учатся да в поместье сидят! Ее возмущение было понятно, и Ванъян его разделял, но они с сестрицей всего лишь одни из множества работников в этой огромной усадьбе. Им платят за сопровождение торговых караванов, а не за советы по воспитанию детей. Да и кто бы стал их слушать, даже если бы они захотели их дать? Ни Чанъю и Ни Мейлин — господин и госпожа — отказывались слушать даже Цай Илая, шифу этих детей и старшего брата молодых заклинателей. Ванъян сел и оглянулся на величественные стены. Он вспомнил, как в первый раз увидел этот дом, полный богатства и могущества, и как его шимэй тогда восхищенно замерла, взирая на роскошь. Усадьба находилась на берегу озера и состояла из нескольких дворов сыхэюань. Тут были сады и прудики, мощеные дороги, беседки и каменные фонари. Однако теперь, привыкнув к такой жизни, Ванъян понял, что за любой, даже самой прекрасной и дорогой дверью, всегда скрывается множество проблем и тайн, которые не всегда можно решить. Госпожа была заклинательницей, а господин происходил из рода богатых торговцев и политиков императорского двора. Сейчас Ни оставили государственную службу и ушли из столицы, занявшись развитием бизнеса. Однако, помимо нечисти, которая могла встретиться на пути их торговых бричек, семье досаждали вполне обычные враги из плоти и крови. Те плели интриги и кляли на чем свет стоит. Наверное, поэтому родители так хотели вырастить своих малышей сильными во всех смыслах. У Фонг и Чже было все то, чего никогда не было у Ванъяна и Йоимии: безбедной спокойной жизни, личных наставников и учителей, одежды, еды. Но зато у них было то, чего никогда не было у детей Ни — свободы. — Уже достаточно темно, — прервала девушка поток мыслей Су Ванъяна. — Выдвигаемся? — Да, — легко согласился юноша. — Только мне нужно зайти за мечом. — Почему ты не носишь его при себе? — возмутилась сестрица. — В ордене тебя бы отругали за такую беспечность. — Но мы больше не в ордене, — весело ответил молодой человек. — Рядом нет старика Джу и назойливых старших, и я могу делать, что хочу. Изучать, что хочу. Слушать лекции Цай Илая или просыпать занятия. Тренироваться и медитировать весь день или лениться. И кажется, эти три года продвинули меня в формировании даньтянь дальше, чем все то время, что я провел в школе и на Пике Ветров. Йоимия ничего не ответила. Братец и правда повеселел, работая и проводя свою жизнь, как ему хочется. Хорошая компания и доброе отношение способствовали его самосовершенствованию куда активней, чем Джу Дяо с его ивовой лозой. — Ванъян, Йоимия! — На полпути к зданию особняка их догнали дети. Старшие заклинатели позволяли обращаться к себе просто. Они были достаточно дружны и близки, а с каждым годом общих тем и интересов становилось лишь больше.  — Мы повсюду вас искали, — почти задыхаясь, прошептала Ни Фонг. — Боялись, что вы уже ушли на фестиваль. Идемте, есть разговор, — тон девочки был почти заговорщическим. Молодые люди переглянулись и, усмехнувшись, позволили сиблингам увлечь их куда-то в сторону сада. Интересно, что такого стряслось? Всюду было пусто: многие работники закончили дела пораньше, чтобы с семьями выйти в город в этот праздник, говорить было безопасно. Дети так озирались, словно собирались признаться в преступлении, в ограблении киоска с фейерверками или угоне тележки со сладостями, не иначе. Старших почти затолкали в кусты. — Чего вы прячетесь, словно за вами охотятся? Что случилось? — не выдержала Йоимия. — У нас к вам очень важная просьба… — говорила Фонг. Чже ей доверял, в основном только кивая с серьезным лицом. — Ну и что за просьба? — поторопила девушка, когда повисла странная тишина. Дети боялись сказать. Неужто и правда набедокурили? — Помогите нам выбраться в город. Йоимия прикрыла рот рукой, чтобы не пискнуть, а Ванъян уставился на них с выражением полного недоумения. Иногда он давал всякие советики, как провести родителей, научил брата с сестрой пусть не врать, но недоговаривать некоторые вещи. Иногда старшим не стоило знать всего. Так вот, кажется, он перестарался. — Боюсь представить, что сделает с нами достопочтенный Ни Чанъю, если узнает, — Ванъян вздохнул и прикрыл рукой глаза. Его советы имели исключительно добрые намерения — помочь детям справиться со строгостью и влиятельностью родителей. Но теперь, видя последствия, он осознал, что, возможно, дал им слишком много свободы, не предупредив об ответственности. Господин Ни не отличался мягкостью характера, но заклинатели в своей работе с ним практически не пересекались. Да и несмотря на всю свою холодную строгость, он всегда оставался вежлив и учтив. — Мы будем словно мыши, — ответила Фонг. — Словно заклинатели, — добавил ее брат. Их хитрые глаза светились азартом. — Словно мыши-заклинатели, — закончила Йоимия, — только на каждую мышь непременно найдется свой кот! — Мы никому ничего не расскажем и не выдадим вас, если нас поймают, пожалуйста, брат, сестра, просим вас! — Фонг сложила руки в молитвенном жесте. — Вы обещаете, что не разболтаете, кто вас провел мимо охраны, если мы вам поможем? — Ванъян, ты сдурел? — толкнула молодого человека в плечо Йоимия. — Ты хочешь остаться без работы? — Обещаем, обещаем, — согласились дети хором, они были искренни. Ванъян призадумался, взвешивая все «за» и «против». Пробегающий ветер зашептал, что, возможно, это плохая идея, но юноше было искренне жаль младших. — Давай не будем паниковать. Если что, достанется Цай Илаю. Мы же наемники, а не наставники, — сказал он, пытаясь успокоить Йоимию… или себя. — Это не оправдание, — вздохнула девушка, покачав головой. — Ладно! Дьяволы темного лабиринта, ладно! Мы поможем вам, но вы должны понимать, — строго посмотрела она, — ваши действия могут иметь дурные последствия. Вы должны быть осторожны, очень осторожны. — Мы будем, — пообещала дети, засветившись от радости. — Хорошо, идемте в дом. Разойдитесь по комнатам, а ровно через пол палочки благовоний встретимся в старом саду.

***

Их маленькое преступление прошло успешно, и младшие, не сдерживая криков радости, ворвались в толпу. Улицы были переполнены, Ванъян давно не видел такого разнообразия лиц. Туристы, горожане, жандармы и заклинатели, уличные музыканты, торговцы со всех регионов, дети, взрослые, старики — город практически трещал! А еще он гремел, звенел и хохотал, пел и переливался множеством голосов. Праздничное возбуждение никого не оставило равнодушным. Над головами взлетали разноцветные навесы и перголы киосков и лавочек. В глазах почти рябило от яркости: цветы, деревья, ханьфу и девичьи веера, блестящие заколки и радостные глаза. Звуки музыки, ароматы еды. О, чего тут только не было! Блюда со всех уголков известного мира, сладости, причудливее которых и вообразить сложно, фрукты и напитки, а также целые реки вина: мягкого из винограда и слив, крепкого из риса. Не обошлось без тележек с украшениями, игрушками и, конечно, фейерверками и хлопушками. Какая ночь огня без небесного огня? Наблюдая за всем этим, Су Ванъян не мог перестать улыбаться, снова почувствовав себя ребенком, которого отец привел на праздник. Глаза в восхищении метались, стремясь охватить бесконечное множество всего и вся, бегая по прилавкам и лицам людей. Небывалое народное единение. Они не зря помогли детишкам выбраться из своей золотой клетки — пропускать такое веселье куда более преступно, чем ослушаться родителей. Конечно, для Су Ванъяна это было просто. В отличие от Йоимии, воспитанной в строгих традициях Востока, молодой человек всегда был разбойником. Его не обвиняли в непочтении только потому, что он умел искусно притворяться, загоняя истинные чувства глубоко внутрь. Он всегда мог выслушать наставление и, поблагодарив за науку, низко поклонившись, пойти и сделать по-своему. Поэтому он и ушел из школы, понимая, что нечему больше учиться, и строгие правила не способствуют развитию. Сейчас мягкое наставничество брата Цая было куда более полезным. Его хотелось слушать и слышать, вникать в тонкости, которые он объяснял, и обращаться за советом. Цай Илая был потрясающим рассказчиком, его лекции так увлекали, что все были готовы день напролет обсуждать демонов и нечисть, хотя они предназначались младшим Ни, а Ванъяна и Йоимию пускали по доброте душевной. Дети вынырнули из людского потока, прижимая к груди разного рода вкусности. — Вас будто дома не кормят, — фыркнула Йоимия, завидев картину. — Но таким ведь и правда не кормят, — усмехнулся юноша. Ни Чже держал сладости: пряники, моти, печенье с маком, несколько разных ягод на палочках, облитых карамелью и шоколадом, и разноцветные пирожные, приготовленные из яичных белков, сахара и миндаля. Мальчик был тем еще сладкоежкой и сейчас по полной отрывался, имея возможность потратить карманные деньги. В противоположность, его старшая сестра всегда любила что-то поострее и уже жевала какие-то перченые закуски.   — Идемте скорее, — поторопила Ни Фонг, — шествие вот-вот начнется! Все послушно двинулись за ней. Праздник огня был посвящен Царям Зверей, мистическим существам, охраняющим границу между миром людей и миром теней, а также властвующим над своими царствами. Конечно, в процессии участвовали наряженные люди, но таким образом они отдавали дань уважения тем немногим добрым (пусть и своенравным) духам, что поддерживают хрупкий баланс. Шествие начиналось где-то далеко, со стороны эспланады, и текло через весь город, по улицам, аж до старинной, давно не используемой по назначению пагоды, возвышающейся на противоположном берегу реки. Кое-как протиснувшись, дети заняли места в первых рядах, а Ванъян и Йоимия остались позади, довольствуясь малым. Впереди колонны бежали люди, наряженные в темные истрепанные одежды и прохудившиеся соломенные шляпы, украшенные лентами. Они были прообразом нечистых сил, и гнала их сама госпожа Кумихо — девятихвостая лисица. В этом году роль духа исполняла девушка в очаровательном цветочном ханьфу и лисьей маске. Каким-то образом ей приделали целых девять хвостов, по всей видимости, сшитых из окрашенной шерсти. Зрелище это было потрясающим, и толпа взорвалась восхищенными возгласами. Несмотря на, наверняка, немалый вес хвостов, актриса держала спину ровно и даже пыталась заигрывать с публикой, махая лапкой. Следом за ней в традиционных костюмах шествовали девочки, изображая лисят. Вторым был Кошачий король. В темное бархатное ханьфу нарядили высокого юношу, и тот делал совсем не кошачьи большие шаги, чтобы не отставать от лисицы. За ним следовали люди, чьи пестрые, несочетающиеся наряды символизировали собой богатое разнообразие кошачьего мира. Третьим, но не по значимости, был Кук — царь всех птиц. Куком, отчего-то, сделали прелестную молодую девушку, хотя дух этот в мифологии — мужской персонаж. Ее серое платье напоминало оперение цапли, а в руках, словно букет, она бережно несла три огромных павлиньих пера. Дети и взрослые, следовавшие за ней, тоже держали по перышку. Больше всего было черных и белых перьев, но у некоторых колыхались соколиные, совиные и еще какие-то совершенно неузнаваемые. Те, кто составляли образ Поднора — царя мышей, постарались на славу. В актере не угадывалось человека! Это и правда была огромная горбатая крыса с хвостом, тянущимся по земле, и длинной лоснящейся шерстью. Просто восхитительное зрелище! Кажется, костюм был очень тяжелым, потому что несчастный Поднор двигался медленно и ступал осторожно, покачиваясь из стороны в сторону. Мальчики-мышата в темных ханьфу, бежавшие за ним, несли маленькие бумажные фонарики. Дальше шли: Хабер — царь всех раков и менее популярные цари Ужей и Рыб. Замыкали колонну факелоносцы. Все были в восторге, особенно младшие Ни, с открытыми ртами простоявшие всю церемонию. Даже Йоимия была под впечатлением, хотя за десять лет в «Туманном вечере среди горных пик» ей тоже довелось наряжаться лисицей. Не зря каждый год на острова приезжало столько людей, чтобы увидеть фантастические, яркие традиции запада. Когда свет последнего факела скрылся за поворотом, людская толпа начала неспешно расходиться. Новым испытанием было отыскать удобную точку, чтобы вдоволь насладиться салютом. Река, имеющая истоком то самое озеро, на берегу которого стояло поместье семейства Ни, огибала город отгораживания от леса, пагоды и основных дорог, идущих в сторону портовых крепостей. Через нее было перекинуто несколько мостов и многие направились в ту сторону, потому что запуск планировался с противоположного берега. Кто-то разместился на мосту, кто-то занял удобные места вдоль реки. Маленькие заклинатели взобрались на парапет набережной, а Ванъян с Йоимией остались чуть позади, среди волнующейся, гудящей публики. Все ждали этого, и наконец, первые фейерверки с визгом унеслись в темное небо, разрывая мглу и громко хлопнув, разлетелись разноцветными искрами. Людей охватил восторг, отовсюду слышались воодушевленные крики. Салюты взрывались, трещали и опадали веером огней. Белые, золотые, красные, зеленые и лиловые вспышки озаряли небо, расцветая пышными бутонами и, рассыпаясь, таяли. Сизый дым стелился над водой. Все вокруг грохотало, но в возгласах толпы отчего-то послышались истеричные нотки. Ванъян прислушался — крики радости сменились воплями отчаянного страха. Он не сразу понял, что происходит, но когда человеческое море вздрогнуло, заклинатель сообразил: что-то случилось. Суматоха быстро нарастала. — Демоны! — взревел кто-то. — Здесь демоны! Уходите! В мгновение ока людской поток развернулся, и страшная волна потекла прочь от края набережной. Началась паника. Восторженный гул сменился истошными воплями и плачем. — Держись! — закричал Ванъян Йоимии. — Надо пробиться за детьми! — Его голос утонул в массе других голосов и в рокоте взрывающихся фейерверков. Красота больше никого не занимала. Массивная лавина пыталась смести прочь, бегущие то и дело задевали его плечом или наступали на ноги. Давка была такой сильной, что даже меча не вынуть. Юноша с трудом продвигался вперед, стараясь не поддаться панике. Темные макушки детей исчезли с парапета, но теперь он отчетливо видел вздымающийся черный хвост. Людской поток вопил: — Демоны! Бегите! Демоны! Это было и правда так. Сердце билось о ребра, и стук его эхом проносился по телу, оседая где-то в висках. Молодой человек споткнулся о что-то мягкое и в ужасе осознал, что наступил на тело. Бездыханный труп девушки лежал на земле — ужасающая волна задавила ее, растоптала. Су Ванъян ощутил, как все внутри похолодело от ужаса. К горлу подступил ком, а на глаза чуть не навернулись слезы. Он обязан справиться — его учили справляться со страхом и подобными ситуациями, нельзя поддаваться! Кое-как судорожно вдохнув, он продолжил путь. Толпа явно поредела, и открылась шокирующая сцена, по спине побежали мурашки. Набережная была усыпана телами и залита кровью, а небольшая горстка заклинателей и жандармов сдерживала трех огромных потусторонних тварей. Заклинатель зашарил взглядом, пытаясь сосредоточиться и встряхнуться, понять для чего он и вовсе пробирался к этому полю битвы. Ноги заскользили по окровавленным камням брусчатки. Кто-то сидел у парапета, хватаясь за грудь, кто-то плакал, склонившись над трупом, кто-то стонал, лежа на земле. Звон оружия, крики и низкое завывание монстров доносились до его сознания. Детей нигде не было, однако взгляд выцепил наконец Йоимию. Они ведь стояли рядом, но отчего-то девушка оказалась практически в пяти метрах от него. Она прижимала ненатурально вывернутую руку, судорожно глотая воздух. У нее был такой же отчаянный, ошарашенный вид и бледное, как полотно, лицо. — Йоимия! — закричал молодой человек, но та не отозвалась. — Йоимия! Йоимия! Ванъян подбежал и осторожно приобнял девушку за плечи. Она дрожала. — Йоимия, — повторил он тише, — как ты? Прикосновение вывело ее из ступора. — Лучше, — с трудом проговорила сестрица, — уже лучше. Кажется… я вывихнула плечо. — Уходи, здесь опасно, — молодой человек обернулся на отдаленное сражение. Мечники все никак не могли справиться с уродливыми демоническими сущностями. — Нет, нужно найти детей, — наконец вспомнила она, зачем продиралась сквозь толпу. — Я пойду на противоположный берег, в лес. Часть людей двинулась туда. — Я с тобой, — слабым голосом сказала девушка. — Нет! — отрезал Ванъян. — Ты будешь обузой, — он не хотел этого говорить, но иначе переубедить шимэй не удалось бы. Йоимия распахнула глаза, но, справившись с удивлением, кивнула. — Ты прав, ладно, я поищу их здесь. Среди трупов… — ее голос тревожно затих. — Они сильные и умные, — непонятно кого юноша пытался убедить. — Наверняка они двинулись на тот берег. Пора бежать, береги себя, не лезь в драку! — крикнул он, удаляясь. — Ты тоже..! — голос предательски дрогнул. — Береги себя…