Нефритовые небеса

Когда призраки перестали тревожить Хошан, все будто бы вернулось на круги своя. Однако печаль пронзила город тысячей копий. Неутешительные известия ранили, создавая напряженную атмосферу. Некоторые жители даже обвиняли во всем произошедшем двух заклинателей: так было проще, ведь именно чужаки принесли дурные вести — значит, с них и спрашивать. Убиенные, кого удалось опознать, оказались девушками из разных земель. Некоторые нашли покой за сотни ли от родного дома. Гу Чангу был очень осторожен. Никто бы не узнал о его злодеяниях, если бы мертвые не взбунтовались, ища отмщения и справедливости. Была в этом и доля вины клана Ю: они слишком поздно обратили внимание на просьбы о помощи. Но разве можно помочь всем? Сколько зла творится в мире прямо сейчас и как его предотвратить? В Хошане на заклинателей стали обращать больше внимания, но, к счастью, они уже покидали город. Су Ванъян задержался у лавки с украшениями, разглядывая безделушки. Раз уж юноша служит в великом ордене севера, стоило что-то сделать с прической. Ю Цишан носил небольшую бронзовую гуань, а Ванъян завязывал волосы простой лентой. Так не пойдет. — Нравится что-нибудь? — мужчина остановился за его спиной. — Вон та серебряная шпилька очень хороша.   — Да, юный господин, серебро вам к лицу. Ваш... — продавец замялся, подбирая слово. Они не выглядели как братья или совершенствующиеся даосы. — Спутник, — наконец решил он, выбрав нейтральный термин, — верно подметил. Хотите примерить? — Нет, благодарю, — спокойно отказался молодой человек. — Как насчет той деревянной, с жабками? — Ю Цишан усмехнулся, кивая в сторону украшения. Ванъян лишь фыркнул в ответ. — Нет, ничего не нужно, я в порядке, — вздохнул он и пробурчал себе под нос, — слишком дорого. — Какой привереда, — рассмеялся Ю Цишан. — А я куплю, — добавил он, когда Ванъян чуть отошел. — Дайте, пожалуйста, вот эту шпильку, — выбор пал на изящную серебряную заколку с украшением в виде нити, на которую были нанизаны маленькие нефриты, словно дождевые капли, стекающие по тонкому цветочному стебельку. Решил, что позже сделает юноше подарок. Эта шпилька идеально подойдет ему, такая же тонкая, как он сам, невесомая и красивая. Заклинатель догнал Ванъяна уже у ворот. — Прикупил кому-то безделушку? — усмехнулся молодой человек, подозревая, почему Ю Цишан отстал. — Интересно, кто эта шицзе, что завладела сердцем мастера Ю? Сначала Цишан не понял, о чем идет речь, но потом расхохотался. Вот уж «шицзе» удивится, когда он вручит «ей» маленький подарок. — Я обязательно вас познакомлю, — решил пошутить мужчина. Они отправились в обратный путь. Холодный ветер пронизывал до костей, и было как-то не до разговоров. Однако к вечеру стало лучше, и Ю Цишан решил завести беседу. Последние несколько дней его молодой спутник был сильно погружен в себя. Мужчина хотел снять с его плеч бремя тяжких дум, или по крайней мере, попытаться. — Ты не должен винить себя за произошедшее, — внезапно заговорил средний мастер. — О чем ты, господин? — удивился тот. — Обо всем, что произошло. Ты не мог остановить Гу Чангу или спасти Гу Хуэйсинь. Мы не могли их спасти. — Я понимаю, и не виню себя. Невозможно помочь всем. — Верно, у каждого своя судьба и свой путь. — Ты веришь в судьбу? Этот вопрос был несколько неожиданным. — А ты, похоже, нет? — предположил мужчина. — На Пике Ветров нас учили, что судьбы не существует. Каждый сам творец своего счастья. Ведь если судьба предопределена, то почему одним суждено стать убийцами, а другим — жертвами? Как мы можем судить зло, если путь уже предначертан? Ю Цишан слышал о такой философии, но еще не встречал ее приверженцев. — А если судьбы нет, значит, некоторые сознательно выбрали путь злодейства? Разве это не ужаснее? — спросил он. — Нет, они не желали зла. Просто следовали собственным желаниям, ставили свои цели превыше всего. И в итоге их поступки обернулись злом. — И тем не менее, если судьбы нет, значит, каждый человек в ответе за все, что происходит в его жизни. Разве это возможно? Не судьба ли свела нас с духом Моу Сяосюэ или послала Дуань Сяолин с чаем именно в тот момент, когда ты разглядывал брошь? — Ю Цишан решил упомянуть последние события, уверенный, что без лапы судьбы тут не обошлось. — Просто случайность. Независимо от этих событий, мы бы все равно нашли выход из ситуации рано или поздно. — Мне кажется, ты пытаешься все подчинить своему контролю, управлять всем, но ты не божество. Тот мнимый контроль, который ты ощущаешь, — лишь иллюзия. Су Ванъян нахмурился, задумавшись. «Ой-ой, только хуже вышло», — пронеслось в голове Цишана. — Прости, не хотел тебя задеть, — поспешил добавить мужчина, стремясь разрядить напряженную атмосферу. — Я не оспариваю твою философию. Просто порой мне кажется, что ты пытаешься взвалить на себя все заботы мира. — А кто, как не я? — парировал Ванъян. — Друзья, братья, я? Для этого мы встретились на дороге жизни, чтобы помогать друг другу, открывать новые смыслы. — Ты в это веришь? — Я знаю, — твердо ответил Ю Цишан. — У меня иной взгляд на мир. События просто происходят, в них нет предопределенности. Нет ни судьбы, ни порядка, ни смысла. Мир хаотичен и переменчив. Кто-то рождается в богатстве, кто-то — в нищете, кто-то обладает духовной силой, кто-то нет. Один становится императором, другой придорожной грязью. Но все мы вольны распоряжаться своей жизнью, использовать любые доступные средства, чтобы выжить и добиться желаемого. Смысл бытия каждый создает сам. — Тяжело ведь жить в такой безысходности, — Ю Цишана угнетал подобный взгляд. — А есть другой выбор? Он боялся продолжать разговор, опасаясь, что его слова могут прозвучать призывом к отчаянию. «Зачем же продолжать бороться за иллюзию счастья в таком мрачном мире?» Вместо этого он просто промолчал, чувствуя, что сейчас молчание будет лучшим ответом. Темнело стремительно, и стоило сделать привал. Заклинатели сошли с дороги, направившись в глубь леса, в поисках укромного местечка для ночлега. Недалеко от озера они нашли подходящую полянку среди высоких стволов с белыми пятнами лишайников и густых ветвистых кустарников. Водная гладь смущенно поблескивала, прячась за обнаженными деревьями, не способными больше скрыть ее от глаз. По периметру полянка была усыпана маленькими белыми цветочками, легко светящимися в вечернем сумраке. Ванъян, совершенно не ожидавший увидеть такую красоту, принялся с любопытством их разглядывать. «Чудеса!» — подумал он. — Не тронь, — запретил Ю Цишан, заметив, что молодой человек тянется к цветам. — Почему? — удивился юноша. — Это Северный колокольчик, — пояснил старший заклинатель, — растение, обладающее духовной энергией. Оно замораживает все, что к нему прикасается. Не смертельно, но неприятно. Однако никакие предостережения не остановили Су Ванъяна. Молодой человек лишь хмыкнул и дотронулся до цветка, а затем вскрикнул, отдергивая руку. Цишан чуть было не хлопнул себя по лбу. — Я кому это сказал? — Ю Цишан поднял бровь с насмешливой улыбкой. — Ну, попробовать-то надо было. Я впервые в жизни вижу растение, которое цветет зимой. Плохой опыт — тоже опыт, — с улыбкой пожал плечами молодой человек. — Экий ты философ, — засмеялся мужчина, — иди хвороста принеси, пока я разжигаю костер. Несмотря на свой взгляд на мир, Ванъян оставался полным любопытства и живой энергии, что не могло не радовать среднего мастера Ю. Он питал много надежд, что постепенно молодому человеку станет проще с ним общаться, и что Ванъян пообвыкнется и сможет поделиться своей историей, которая, без сомнения, была непростой. Цишан расстелил спальные мешки, в каждый поместив несколько согревающих печатей. Мысль о том, чтобы попросить у Старосты экипаж хотя бы до постоялого двора, пришла слишком поздно, как всегда бывает с хорошими идеями. Осмотрев свою сумку, он понял, что, несмотря на ее бездонность, там не осталось огненных символов, чтобы разжечь костер. Вот так всегда. Недолго поразмыслив, мастер открыл походный мешок Ванъяна. Из него, как на зло, первым делом выскочила какая-то вещица, похожая на дневник, и раскрывшись, упала на пожухлую траву. Листья тетради были волнистые. Вероятно, их намочили, а потом высушили. Цишан собирался просто вернуть ее на место, но заметил на странице элементы описания темного ритуала «Одиннадцати языков». — Что за..?! Он наскоро подобрал тетрадь. За долю секунды в голове вихрем пронеслись тысячи мыслей. Это какая-то ошибка, Су не стал бы. Заклинатель принялся листать страницы. Это были записки Гу Чангу, его рассуждения о ритуалах и проклятиях. Наработки, компиляции, теории. Целое собрание запретных техник. Ванъян забрал их из дома, с места преступления. Цишан сел на бревно у костра. Зачем? Зачем Ванъян это сделал? Он мог просто передать тетрадь капитану, и тогда не пришлось бы проводить «Течения бытия». Все это не укладывалось в голове, не имело смысла. Мог отказаться, но согласился. Чувствовал ли он себя виновным или руководствовался чем-то другим? Все, что Ю Цишану казалось он знал о молодом коллеге, рассыпалось осколками льда, болезненно пронзающими его сердце. Ледяная вода заструилась по венам, словно река, наполняя его сомнениями и тревогами. «Мир хаотичен и переменчив… Но все мы вольны распоряжаться своей жизнью и использовать любые доступные средства, чтобы выжить и добиться желаемого» — припомнил он недавний разговор. — «Что заставило тебя нарушить правила клана перед тем, кто их писал?» «Кто ты, юноша без золотого ядра? Почему твои техники так ужасны? Почему ты без страха смотришь на смерть и горе? Испытываешь ли ты что-нибудь? Почему так легко идешь против заклинательных законов, словно это все игра? Что ты?» Кое-как справившись с собой, он все-таки разжег костер и сел дожидаться Ванъяна. В синих глазах отражалась пляска языков пламени, а душа была скована льдом непонимания. Ю Джухан сказал убить его в случае опасности. Это время уже наступило? Должен ли он вынести смертный приговор существу с темной пустотой внутри? Ванъян возвратился с охапкой дров еще через некоторое время. Он был спокоен, может даже немного весел и совершенно не ожидал встретить подобный взгляд в его сторону. В Цишана словно что-то вселилось. На лицо легли жуткие тени и в сумраке, озаренном костром и первыми звездами, он выглядел устрашающе. Несколько прядей убежали из-под заколки, левая рука лежала на мече, а во второй он сминал дневник. В мгновение юноша все понял. «Нашел…» — Я хочу услышать твои объяснения, — голос был ледяной, словно не человек говорил, а пела Вьюга. Ванъян бросил хворост и отступил, коснувшись рукояти меча. Движение не осталось незамеченным. — Если ты попытаешься выхватить оружие, я не проявляю жалости. — Значит, если не попытаюсь — проявишь? — с сарказмом парировал Ванъян. «Вот так все закончится? Демону нет места среди людей.» — Не делай глупостей, — строго сказал мужчина, — объясни мне, Ванъян. Я хочу понять, ради чего ты разрушил хрупкое доверие между нами. Цишан видел, как Ванъян переменился. Он снова видел эти глаза, как в ту их первую (а может вторую) встречу, когда они сошлись на мечах. Если они подерутся — неминуемо прольется кровь. — Я не могу и не хочу объяснять. — Не можешь или не хочешь? — Для меня это одно и то же, — оскалился юноша, как всегда бывало, когда он злился. — А для меня нет! Что ж, — мужчина потер переносицу. Проступок был значимый, но не настолько. С Ванъяном еще можно говорить. Он не убежал, не напал. Знает ли юноша сам, чем является? Что если тьма, поселившаяся в нем, ведет его? — Что ж, — повторил он, — значит так тому и быть. — Он швырнул тетрадь в костер, и та мгновенно вспыхнула, пожираемая огнем. Су Ванъян фыркнул. — Убери руку с меча, пока я не расценил это, как угрозу, — холодно приказал мастер. На удивление Ванъян послушался.  Ю Цишан подошел ближе, взяв юношу за подбородок и заглядывая в нефритовые глаза, что в таком свете казались мрачными темными топями. Черт его знает, что в этих топях может обитать. — Я накажу тебя, — прорычал мужчина, — как только мы вернемся в орден. Не ступай на темный путь, это опасно и разрушительно. Не играй с судьбой. — Судьбы не существует, мы сами в ответе за свои действия. — Значит, ты осознанно выбираешь тьму? — Может и так. — У тебя будет время над этим поразмыслить. Он отпустил его, позволив уйти. Юноша отступил, направляясь в сторону пирса. Молодой человек почти повалился на холодные доски. Это было выше его сил. На мгновение он подумал, что придется драться с повелителем метелей, но тот не выказал презрения или отвращения, только какую-то очень наставническую строгость. Ну и что Ванъян должен был сказать? Что объяснить? Что он демон, обманувший самого Короля? Тот, кто не исполнил свой долг — отказаться от смертного тела после того, как связал свою душу с Черной астрой? Ну тогда на этом бы все и закончилось. На том бы месте Цишан его и закопал. Нет в этом мире справедливости. Юноша уставился в ночное небо. Когда-то он так же лежал на пирсе, любуясь далекой синевой. Тогда мир был так хорош. О, наивные года, они пролетели стремительно, забрав с собой множество важных людей. Он ненадолго прикрыл глаза, погружаясь во мрак, чтобы успокоить колотящееся сердце.