Нефритовые небеса

Ю Цишан поднялся позже, чем рассчитывал. Сказывался недостаток сна. Наверное, направляться на расследование вдвоем было плохой идеей. Стоило взять с собой Ву Яо или кого-нибудь еще, чтобы лучше сбалансировать рабочее время. Допустить ошибку из-за усталости — непозволительная роскошь, это может стоить кому-то жизни, возможно, тебе самому. Умывшись теплой водой и приведя себя в порядок, он достал из походного мешка, на котором было такое же заклятие, как и на мешочке цянькунь, второй комплект одежд — достаточно строгое темно-синее ханьфу с узкими рукавами, что удобно было заправлять в наручи. Иногда Цишан думал, каким бы был мир, если бы все без исключения, а не только обладатели духовных сил, могли использовать такие полезные артефакты. Сумки с заклятием расширения. Карты для точек перемещения. Летающие иглы. Было бы в таком мире больше равенства или наоборот?   В большом зале, похожем на библиотечный архив, его уже ждал Су Ванъян. Кажется, он дремал в кресле, но вздрогнул, когда мужчина перешагнул порог. Вид юноши был, скажем, не самый бодрый. На бледное лицо легли тени, а тонкие губы были сухими и искусанными. — Су Ванъян, доброе утро, ты не заболел? — решил тут же осведомиться. — Выглядишь уставшим. «И тревожным» — этого он не сказал, наблюдая, как молодой человек потирает руки. — Нет, все в полном порядке, — он постарался улыбнуться. — Ты уже позавтракал? Бессмертные не могли умереть от голода, но еда приносила больше удовольствия и давала больше сил, чем медитации. — Еще нет, — он замялся лишь на мгновение, — я о кое-чем задумался, касательно нашего расследования, — внезапно переключился он, — помнишь, Гу Хуэйсинь сказала, что она неграмотна? «Он что, думал об этом всю ночь напролет?!» — Помню. — Так вот, я вчера поговорил с девой Дуань. Она сказала, что Гу Хуэйсинь вполне себе грамотна. Именно поэтому она оставила ей письмо Гу Сяосюэ, чтобы девушка могла его перечитывать. В голове Ю Цишана будто заработал какой-то механизм, он почти слышал, как вращаются шестеренки, что ускоряют поток мыслей и выдают идею за идеей. Он оставил некоторые вещи не оговоренными, чтобы иметь возможность навестить семейство Гу еще раз и поговорить с Гу Хуэйсинь отдельно, без мужа, но он не подумал о том, о чем подумал мальчик. — Почему ты не сказал мне об этом вчера? В его голосе не было ни капли злости или претензии, но Су Ванъян, кажется все равно принял это на свой счет. — Прости господин, я задумался об этом поздно ночью и решил, что ты уже спишь. Подумал, мои мысли могут подождать до утра. — Не извиняйся, просто следующий раз не бойся потревожить меня своими идеями. Даже, если тебе кажется, что это не важно. Я хочу знать. Молодой человек легко поклонился вместо ответа. — Идем, у меня дурное предчувствие. — Куда? — В дом Гу.

***

Чтобы ускориться, они даже встали на мечи, проносясь по городу и поднимая за собой клубы пыли. Однако спешились недалеко от Ванпина, чтобы не распугать людей, которые вывалили на улицы в чудесный солнечный выходной. Сегодня торговцы отрывались, крича на все голоса и известные акценты. Один голосил: «Лучшие веера востока от мастеров Перешейка!» Другой, чуть ли не нараспев, нахваливал свои овощи: «Дыни, вкуснейшие дыни последнего урожая! Тыквы и семечки, налетай!» Третий продавал ткани, заколки, и всякие украшения, покрикивая: «Прекраснейшие изделия местных ювелиров и мануфактур! Низкие цены!» Заклинатели нырнули во двор, и шум улицы сразу стих, став каким-то далеким. Возле дома никого не было, и никто не вышел навстречу, потому Ю Цишан решил войти. Только он открыл дверь, что не была заперта, как в нос ударил железный запах. — Кровь, — шепнул молодой человек, выхватывая меч, — опоздали. Они осторожно проникли внутрь, осматриваясь, но ничего не поменялось. Обстановка была прежней. Никаких следов борьбы или разрушений. Мужчины разделились, рассредоточившись по дому. В гостиную Ю Цишан зашел с кухни, а Су Ванъян — с центрального входа, и они с разных ракурсов увидели одну и ту же картину. На шелковой ленте персикового цвета, привязанной к потолочной балке, висела Гу Хуэйсинь. Ее волосы были распущены и закрывали бледно-желтое лицо, словно в восковой маске, с синюшными распухшими губами. Здесь запах крови был многократно сильней, и дорожка капель вела куда-то дальше. Цишан с рыком взмахнул мечом, разрубая ленту и подхватывая тело. Труп уже окоченел. Смерть легким прикосновением уничтожила цветущую красоту этой девушки. Теперь она выглядела поломанной куклой, грязной и неопрятной. — Что же здесь случилось? — скорее себе задал вопрос заклинатель, но подняв взгляд понял, что Су Ванъян даже бы и не попытался ответить. Молодой человек, словно зачарованный, следовал по кровавыми следам вглубь дома. Мужчина подскочил, рванув за ним. Несчастной все равно уже не помочь. Он заглянул в светлое лицо молодого заклинателя, но не увидел там того, чего ожидал. Ни страха, ни растерянности, Ванъян был даже в некоторой степени воодушевлен, глаза его сияли в возбуждении, рука крепко сжимала Черную астру. Если ситуация его напугала или шокировала, то лишь на мгновение, которого Цишан не застал. Капли становились больше. Под ногами оказалось орудие убийства — кухонный топорик для мяса. На втором этаже было тихо. Тропка вела их в дальнюю комнату, где на деревянном полу, распластавшись, лежал Гу Чангу, тоже мертвый. Здесь кровь словно покрывала все, что можно: пол, стены, стол; брызги создавали причудливые узоры и впитывались в бумагу и ткань. У мужчины было рассечено горло. Это был не надрез, а удар, скорее всего тем самым топориком. Затем удары посыпались куда попало: по плечам и голове, по лицу, рукам, которыми он, вероятно, пытался прикрыться. Ударов было множество. Голова была изрезана, лицо и руки испещрены шрамами. — Что за ужас? Кто их убил? Су Ванян испытывал неприятное тревожное чувство, он видел множество страшных вещей, но всегда было понятно, что виновато в этом. Человек или дух, а тут произошло что-то немыслимое. — Они сами, — спокойно отозвался Цишан, беря в руки какие-то бумаги со стола. — Посмотри. — Ритуал одиннадцати языков, — Ванъян стал рядом. Он быстро читал через строчку, просто чтобы уловить суть. По исходу каждого месяца, в равные отрезки времени нужно приносить человеческую жертву… Подвергнуть жертву проклятию, вырезать язык, а после умертвить, если это не произошло естественным образом… Язык жертвы съесть следующим днем… Одиннадцать жертв — одиннадцать языков, что наделят вопрошающего бессмертием и силами равными заклинательским или помогут сформировать священное ядро. — Это он убивал девушек, чьи духи бродят по улицам, — ужаснулся Ю Цишан, — он убил даже свояченицу. Моу Сяосюэ, указывая на этот дом, пыталась сказать не про сестру, а про него. — Он ел человеческие языки! — Ванъян испытал неподдельное отвращение. Ю Цишан не мог не согласится, что это мерзко, возмутительно, безобразно и еще тысяча эпитетов, но это действительно произошло. Мужчины обследовали дом еще раз. В саду на заднем дворе земля была неравномерно рыхлой, что могло свидетельствовать о наличии захоронений. Самостоятельно разобраться было невозможно, поэтому старший мастер отправился за подмогой, а Ванъян остался сторожить территорию, чтобы никто не посмел войти. Вся эта ситуация поразила молодого человека, но не слишком сильно. До чего способны дойти люди ради своих целей? На какие преступления можно решиться от отчаяния? Он боялся себе признаться, но в некотором смысле понимал стремления Гу Чангу. Быть так близко и не получить бессмертия или получить и потерять его — это поистине могло свести с ума. Ванъян вновь поднялся в кабинет, где лежал труп мужчины, и, немного подумав, несколько раз перечитал ритуал. Все техники вытекают одна из другой, и чем больше ты знаешь, тем проще создать что-то свое на их основе. Он всего лишь маленькая лягушка в огромном опасном мире. Не до уважения к мертвым — он просто пытается выжить. Молодой человек покопался на столе и осмотрел книжные полки. В руки попалась тетрадь с личными записями. Быстро пролистав, Су понял, что там есть как размышления и идеи, так и описание разных ритуалов, в том числе и «Одиннадцати языков». Слишком ценная вещь, чтобы ее потом просто уничтожили, поэтому юноша решил взять дневник себе. Он будет осторожен, никто не узнает, ничего страшного не случится. Ю Цишан вернулся еще через полчаса с жандармами и Старостой. Этот день будет долгим.

***

Заклинатели дышали свежим воздухом на улице; от все ухудшающегося запаха в доме уже начинали слезиться глаза. К тому же, дело было завершено. На заднем дворе действительно обнаружились закопанные тела женщин на разных стадиях разложения, а в подвале склад личных вещей. Среди жертв оказалась и Хэ Хуа, ее опознали по подвеске из белого нефрита. Также была найдена Моу Сяосюэ — как жаль, девушка так и не смогла исполнить свою мечту: наладить жизнь в большом городе, поступить в школу, выучиться. Ее мечты остались лежать в холодной могиле, под слоем земли, позабытые и немые. Мир несправедлив. Всегда. — Вот все и закончилось, — голос Сунь Хайлана был каким-то скрипучим и напряженным. — Такого в нашем спокойном городе не происходило, — вздохнул мужчина. Капитан жандармов, высокий северянин с обветренным лицом и сединой в волосах и бороде, отделился от своих офицеров и подошел, бестактно прерывая разговор. — Нужно еще кое-что, — заявил он тоном, не терпящим отказа. Заклинатели подняли на него взгляд. — Нужно как-то убедиться в подлинности нашей теории. Что Гу Чангу убивал девиц, а его жена убила его, догадавшись обо всем. Есть у вас, заклинателей, какая-нибудь магия для этого? На секунду лицо Ю Цишана потемнело, но затем пришло в норму, и говорил он уже спокойно: — Можно попробовать призвать их души, но вовсе не факт, что они отзовутся. Слишком страшная участь. Еще есть один ритуал — «Течения бытия», с помощью которого можно увидеть прошлое, эмоции и мотивы человека при совершении того или иного поступка, но он требует очень многого. — Например чего? — Староста старался быть осторожней. — Нужен волос с головы, например госпожи Гу, если мы хотим узнать ее мотивы и увидеть все ее глазами, бочка с водой, мои способности и много духовной энергии. — Нам нужно убедиться в мотивах их двоих, — капитан же за словом в карман не лез. — Моих сил хватит только на один раз, к тому же нужен второй заклинатель, кто не побоится в прямом смысле окунуться в воду и посмотреть. — У вас есть помощник, — махнул он рукой на Су Ванъяна. — Я не хочу подвергать своего «помощника» такой опасности. Жандарм лишь фыркнул. — Я сделаю, — внезапно заговорил юноша, — давайте проведем ритуал. — Это опасно. — Я справлюсь. — Вот и славно. Нужно во всем удостовериться, — для капитана все было просто. «Ну, да, не тебе же переживать пытку водой!» Ю Цишан пожалел, что вообще упомянул об этом чертовом ритуале. Они вчетвером собрались на заднем дворе дома Гу, чтобы не привлекать лишнего внимания. Зеваки и так уже толпились у ворот, охая и вздыхая, поэтому не стоило давать им еще больше поводов для болтовни. Солдаты приволокли бочку и наполнили ее холодной водой, а также принесли волос с головы женщины. На нем были следы запекшейся крови. Су Ванъян сбросил с себя верхнее ханьфу, оставшись только в нижнем светло-зеленом. Парня, кажется, все это забавляло, риск утонуть в бочке его не волновал. Закончив с последними приготовлениями, Цишан взмахнул рукой, и печать вспыхнула, а затем погасла. — Готово, — произнес он. — Твой черед. Не забудь все, что я сказал. Не переусердствуй. Знание правды не вернуло к жизни ни одного мертвого, зато угробило парочку живых. Ванъян кивнул и, сделав глубокий вдох, склонился над водной гладью. — Да чего вы возитесь? — рявкнул капитан. — Как дети малые, — и, схватив юношу за волосы, окунул в воду. Су Ванъян резко оглох, и реальность померкла. Холодно было лишь мгновение, затем тьма расступилась, и его чувства смешались с чувствами Гу Хуэйсинь. Мгновенно он понял все, что произошло, до мельчайших деталей. Он видел себя и Цишана сидящими напротив, и в голове роились мысли. Они стучали набатом, разрывая сознание своей откровенной яркостью. Все те письма, что сжигал муж, которые, казалось, были написаны другим почерком и другими словами, принадлежали не милой сестрице. Гу Чангу водил ее за нос и насмехался. Обида, злость и разочарование невиданных масштабов заполнили грудь. От Моу Сяосюэ, доброй и проницательной, амбициозной, не осталось ничего, кроме ржавой заколки, найденной в канаве. Сестра всегда подозревала, что Гу Чангу бил ее и был груб. Она хотела защитить, пыталась уговорить уйти, но Гу Хуэйсинь знала себя. Она трусиха, она не сможет. У нее не было столько ума и природных талантов, как у Сяосюэ. Такая как Хуэйсинь никому не нужна и идти ей некуда, поэтому она терпела побои и скандалы, терпела измены, как ей изначально казалось, терпела холодность и отстраненность, секреты и недомолвки. Однако выходит, терпение ее и покорность ни к чему не привели. Это А-Сюэ должна была жить, а она — умереть. — Еще раз так сделаешь, и я отрублю тебе чертову руку! — это был голос Ю Цишана, неожиданно злой. Мужчина не шутил. Заклинатель держал молодого человека за плечи, тот кашлял и задыхался, что аж слезы на глаза навернулись. — Я видел, — захрипел он, пытаясь встать, — чувствовал. Муж бил ее и писал ей письма от лица сестры. Она подозревала об этом. — Мы и так догадались, — фыркнул капитан, — давай еще разок. Цишан глянул на него своим самым убийственным взглядом. Он похоронит его прямо тут, если этот ублюдок не заткнется. — Да, надо смотреть дальше. — Ты не должен, Ванъян, побереги себя. — Я в порядке, я тоже хочу знать все обстоятельства. Прошу, давай продолжим. Если бы не эти ласковые речи, он бы отказался. На этот раз Цишан осторожно окунул его сам. Теперь юноша смотрел на себя в зеркало. То есть Гу Хуэйсинь смотрела в зеркало на себя. Мысли все не отпускали. Разрозненные идеи и образы наконец сложились в голове и она проклинала себя за глупость. Муж не изменял ей, он никого не любил и ни к кому не испытывал страсти, лишь к своему бессмертию и заклинательским силам. Когда он исчезал и возвращался, прикрываясь работой, он посещал не публичные дома. Он охотился и, не позволяя помочь ему разгрузить телегу или вернуть лошадей, прятал от нее живых девушек, которых пытал и убивал прямо в их доме, а потом закапывал в саду, среди пионов и роз. Она сидела там на траве, вышивала и пеле себе под нос, а под землей покоились мертвецы. Прямо в ее саду. Невинные девушки, одна из которых была ее сестрой. Боль поглотила ее. Су Ванъян вынырнул, жадно хватая воздух ртом. Это действительно походило на пытку. Ты не только переживаешь эмоции другого, но потом еще и задыхаешься, не понимая от чего. — Как ты? — В порядке. Живой, — молодой человек прикрыл глаза и чуть склонился, опираясь руками о бочку. — Это не просто. — Что ты увидел, мальчик? — строго спросил глава жандармов. — Она все поняла, когда мы пришли. Обо всем догадалась и сложила все в голове. Про отлучки мужа, про его странное поведение, более странное, чем обычно, про то, что он убил ее сестру. — Но ты не видел, что это госпожа Гу его убила? — спросил Сунь Хайлана. — Нет, пока не видел. Надо взглянуть еще. — Нет, хватит, я запрещаю! Это болезненно и сложно на всех уровнях. Ванъян подумал, что может быть старший и прав, но не успел даже головой качнуть, как почувствовал вспышку боли и вновь захлебнулся. Он даже не понял, что произошло, чертов капитан толкнул его? Ему так интересно, что стало с мертвыми, что он не ставит ни во что жизни живых? В любом случае сам он выбраться не мог, лишь ощущал подсознательный страх, но не мог понять чей он. Его собственный или Гу Хуэйсинь? Женщина осторожно поднималась по лестнице с топориком в руках. Несмотря на отчаяние, она не собиралась отступать. Она приняла решение хотя бы сейчас не трусить и поступить правильно. Убить этого монстра за свою сестру и за всех, кто нашли пристанище рядом с цветником. Все произошло так быстро и яростно. Она нанесла удар в шею со всей силы, что могла, а потом еще и еще, пока не услышала, как муж захрипел, давясь собственной кровью. Она била и била, куда могла дотянуться, по голове и плечам, но он все не падал. Он даже смог подняться с кресла и начать наступать, а она отмахивалась, раня его руки и лицо. Это было так странно — он не кричал, только булькал и хрипел. Каждую секунду все больше крови вытекало из его шеи и головы, и вскоре он упал и затих. Навсегда. Хуэйсинь расхохоталась, роняя слезы. Она была вся в крови, как и комната, весь дом — затопленный горячей кровью. Она рыдала, не понимая, что делать и куда идти, пока, наконец, не заметила потолочную балку в гостиной. Тогда осознание пришло само. Она хочет увидеть сестру, это будет правильным решением — отправиться за ней после всего. Месть свершена. Долги уплачены. Пусть женщины, убитые этим чудовищем, упокоятся, пусть упокоится и она — умершая давным-давно, но жившая по инерции. — А-Ян! А-Ян! — Ю Цишан почти орал на него, пока юноша болезненно кашлял, не в силах открыть глаза. Боль в груди была такой разрывающей, что он не мог понять, вернулся ли в реальность. Почему он задыхается? — Вот так, да, кашляй. Теперь все будет хорошо, только чуть-чуть поболит. Мужчина гладил его по мокрым волосам, совсем как ребенка. Проморгавшись и разлепив глаза, Ванъян увидел потрясающую картину. Капитан жандармов был приморожен за одну ногу, лед добрался до пояса, он сопел, как злобный бык, и сжимал кулаки, но не мог двинуться с места. Староста, напуганный и растерянный, сидел рядом, похлопывая молодого человека по коленке. Это что тут такое случилось, пока он досматривал этот отвратительный спектакль? — Гу Хуэйсинь действительно убила его, а затем покончила с собой, — сказал он, когда все-таки смог дышать ровней. Сердце еще шумно ухало в груди. — Не нужно. Это не играет никакой роли, — Цишан прижал юношу к груди, — главное, что ты в порядке.