Нефритовые небеса

В дверь постучали, это была молодая служанка поместья. Она принесла поднос с пряным чаем. Идеи, что делать днями, пока нет возможности встретиться с призраками, у заклинателей иссякли, и Ю Цишан просто стоял над картой, будто там можно что-то высмотреть. Они постарались обследовать направление, на которое указала девушка, но ничего странного или необычного не отыскали. Су Ванъян сидел в кресле, вертя в руках найденное украшение. Служанка разлила чай и, уже собираясь уходить, остановилась, смотря на заколку: — Это для девушек, господин, вам не подойдет, — усмехнулась она, прикрывая улыбку рукой. — Что, простите? — не понял молодой человек. — Заколка девчачья, у меня такая же, только не ржавая. Вам не подойдет. Юноша лишь хмыкнул. Он понял, что девушка шутила, может даже пыталась флиртовать. Цишан оторвался от созерцания карты и спросил: — А где вы купили свою заколку? — Да на ярмарке. Там их полно было. Провинциальная мануфактура выпускает. Ванъян сел ровнее. — У мануфактуры должен быть символ-оттиск, а тут нет, — сказал, присматриваясь. Он и так уже разглядел каждую деталь, не мог же пропустить? — О, у моей подруги такой же брак был, без оттиска. Заклинатели переглянулись. — Может ли быть эта заколка вашей подруги? — Ну, теоретически, — задумчиво проговорила она. — Но вообще, она забрала ее с собой, когда уезжала. А где вы ее нашли? — В дождевом дренаже. Девушка подошла ближе и взяла из рук Ванъяна украшение, чтобы рассмотреть. — Хм. Ну, похожа, конечно, даже вон камушка нет, как и у нее, но я точно уверена, что Моу Сяосюэ взяла ее. Да и к тому же она жива, по крайней мере была пару недель назад, писала, что все хорошо, и она отлично устроилась в Порт-Ган-Ю. Но про потерянную заколку ничего не было. — Как давно вы не виделись? — Да уже месяцев шесть-семь. Она уволилась с поста служанки и уехала, чтобы устроиться в городе побольше. Она хотела учиться, а у нас нет никаких школ для женщин. — Можно ли взглянуть на ее письмо? — попросил Ю Цишан. — Да-а… Ах! Я оставила его у ее сестры. — А где живет сестра? — Возле рыбной лавки на Ванпине. У них с мужем там домик. Ванъян задумался лишь на секунду, а затем подскочил, будто его кто-то цапнул. — Мы его видели, рыбный магазин, когда проходили мимо. В том направлении указывала девушка! — воскликну молодой человек, и средний мастер уставился на него, соображая. — Точно! Черт подери! Идем. Они уже готовы были рвануть, но притормозили, низко поклонившись служанке. — Спасибо вам, добрая девушка. — Погодите, а как же чай… — бросила она в спину заклинателям, но те не услышали. — Эх, мужчины. Погода была исключительно приятной для зимы. Мягкая голубизна чистого неба, плавно переходила в белесую дымку, что окутывала солнечный диск. Золотые лучи струились меж ветвями голых деревьев, создавая на земле и стенах удивительные узоры и рисунки. Свежо, но до первых морозов и снегов еще далеко, поэтому никто не прибегал к шерстяным воротникам и тяжелым накидкам. Су Ванъян честно побаивался впервые встретиться с северной зимой. Зимы на островах были, без сомнения, прохладными, но лишь ночами вода в лужах могла подернуться льдом, а вечнозеленые ели — поседеть, покрывшись инеем. Морозы никогда не трогали даже самые высокие пики. А вот тут, в северных провинциях, земля укрывалась снегом на целых два месяца, вынуждая саму жизнь спрятаться и замереть. Давно уже считается, что сезонов не четыре, а шесть, но люди продолжают говорить весна, лето, осень и зима, хотя настоящие зимы встречаются лишь на севере. Весна и лето длятся по четыре месяца, а осень коротка и стремительна. Ученым мужам давно стоило придумать что-то на этот счет, но они занимались чем-то более интересным. Людей было немного, и лавочники лениво позевывали, даже не пытаясь никого зазывать. Проходя мимо лотка с веерами и магазинчиков украшений, заклинатели приблизились к рыбной лавке на Ванпине. Рядом с ней, за высоким каменным забором с округленной резной аркой, стоял красивый домик. Во дворе хлопотала хозяйка, приятная молодая девушка в персиковых одеждах. Взгляд ее темных глаз тут же устремился на гостей. Они вежливо поклонились друг другу. — Молодая госпожа, мое имя Ю Цишан, а этот юноша Су Ванъян, мы заклинатели из дома Ю и расследуем в городе одно дело. Если бы мы могли поговорить с вами, — он был осторожен и учтив, потому что девушка держалась чуть напряженно, похоже, несмотря на хороший ухоженный дом в состоятельном квартальчике, она не из знатной семьи. — Я с удовольствием угощу вас чаем и обсужу все, что вы хотели бы, но мой муж сейчас дома, а я простая женщина. Может быть, вам стоит поговорить с ним? И только она это сказала, как из дома вышел высокий мужчина и хмро осмотрев собравшихся.Стоило его глазами наткнуться на Ю Цишана, как на губах заиграла улыбка. Средний мастер тоже узнал его. — Гу Чангу! Вот это неожиданность! — Господин Ю, какими судьбами?! Прошу, проходите в дом! Гу Чангу оказался бывшим адептом ордена, покинувшим школу около семи лет назад. Чтобы не стать всеми презираемым, он поклялся никогда больше не заниматься заклинательством и магией. По мнению Су Ванъяна, так поступали только дураки или совершенно отчаявшиеся, и вот уж на кого, но на дурака этот Гу никак не походил. Мужчина был возраста Ю Цишана, но, в отличие от того, на лице хозяина дома появились первые признаки старения. В уголках глаз залегли морщинки, кожа рук, видимо из-за тяжелой работы, выглядела дряблой и даже больной, а в волосах пробивалась седина. К сожалению, таков факт: не все обладатели духовных сил способны стать учениками, и не все, кому удалось присоединиться к заклинательскому ордену, достигнут бессмертия. Некоторые смирялись с этим, другие предпочитали уйти, пока еще есть время построить обычную жизнь. Наибольшее разделение ощущалось как раз в регионах, где существовали великие кланы и ордена. В таких местах между обывателями и бессмертными мастерами была целая пропасть, и те, кто побывал по обе стороны этой бездонной расщелины, ощущали себя хуже других. Су Ванъян точно знал, что обретя золотое ядро, а потом его потеряв, можно рехнуться от ужаса и печали. Вероятно нечто подобное происходило и с заклинателями, осознавшими, что они не способны встать в один ряд с бессмертными собратьями. Дом семейства Гу выглядел очень опрятно и хорошо, но не смотря на это, у них не было слуг. Возможно, он был построен на жалованье заклинателя, и такими средствами они более не располагали. Все разместились в гостиной за низким столом, и хозяйка, позаботившись, чтобы гостям всего хватало, присела рядом с мужем. — Вы сказали, что расследуете дело о призраках, но как моя семья может быть с этим связана? — наконец заговорил Гу Чангу. Он молчал и хмурился, пока Ю Цишан объяснял цели визита. Все-таки решив, что еще более аккуратно к этому моменту не подойти, он достал и положил на стол ржавую заколку. — Госпожа Гу, не узнаете ли вы это вещь? Девушка осторожно взяла украшение в руки, поочередно взглянув на каждого, словно желая увидеть разрешение в их глазах. — Похожа на обычную заколку, каких полно, — заметила она. — Не было ли у вашей сестры подобной заколки? Женщина удивилась вопросу и покрутила украшение в руках, проведя пальцем в том месте, где должен был быть мануфактурный оттиск. — Да, но... с чего вы взяли? Где вы ее нашли? — Одна из призрачных дев указала нам на нее, а также посоветовала заглянуть сюда, — пояснил Ю Цишан. — Что?! — Что?! — взревел мужской голос. — Уважаемые господа, Ю Цишан, мы были братьями на пути совершенствования, но я не потерплю никаких обвинений и недомолвок! В каком преступлении вы хотите нас обвинить? — Я приношу свои извинения этому дому за неверно выбранные слова. Я вовсе не хотел вас обвинять, напротив, я опасаюсь что вы могли стать жертвами преступления. Су Ванъян чуть не охнул. Цишан умел умасливать, и он вовсе не ошибся, напротив, выбрал такие слова специально. Юноша глянул на заклинателя, чтобы убедиться, что с его уст не капает горячая карамель. Так же сладко он целовал его словами, когда уговаривал присоединиться к ордену. Ласкал его слух и заставлял сердце трепетать, словно предлагал выйти за него замуж, а не войти в орден. — Неужели, вы хотите сказать, что моя сестра… — Может быть мертва. Глаза хозяйки погасли, а лицо побледнело. Темные пряди скользнули, прикрывая уставшие черты, и Ванъян готов был поклясться, что в этот момент она стала похожа на ту деву, что они повстречали. Возможно, это был дух Моу Сяосюэ, а перед ними Моу Хуэйсинь, ныне Гу Хуэйсинь. Девушка замолчала. Она не плакала. Казалось, в ее голове шел какой-то интенсивный процесс осмысления. — Быть того не может, — заговорил Гу Чангу. — Как так? Она ведь уехала, но заколка нашлась? Почему вы считаете, что это ее украшение? Ведь таких и правда полно. — А как же письма? — встрепенулась женщина. Это была как раз та тема, к которой надеялся подтолкнуть этот разговор Ю Цишан. — Какие письма? О, как же мастерски он играл роль простачка. Как этот северный тигр мог столь легко притворяться кроликом? То, что у них обоих белая шубка, вовсе не означает, что это один и тот же зверь. — Моя сестра писала мне и не только мне. Своей подруге, служанке в поместье Сунь, тоже. — О чем она писала? — Обо всем на свете, обо всем, что происходит в ее жизни. Она тоже была служанкой, но всегда мечтала учиться, и, накопив деньги, отправилась в Ган-Ю. Там есть школа счетоводства, куда принимают девушек. Писала, что поступила на учебу и что у нее все хорошо. Может, она просто потеряла эту заколку, или она вовсе не ее? Так и правда могло быть. Все могло оказаться просто совпадением, но что-то многовато совпадений. — Когда последний раз она вам писала? — Еще по осени. — Можно ли мне взглянуть на то письмо? — Мы обычно не храним письма, муж их сжигает, — она осторожно глянула на мужчину, но он не ответил взглядом. Что-то было не так в их отношениях. Отсутствие детей? Дом был просторным, но пустым. Может какая-то излишняя робость Гу Хуэйсинь? Возможно, Гу Чангу плохо с ней обращался? И если так, то имело ли это отношение к расследованию? Могла ли девушка искать силы и пытаться провести какой-то ритуал, чтобы избавиться от этого человека? Способна ли такая кроткая женщина на убийство? Убийство собственной сестры? — Когда вы писали ей в ответ? — Пока не писала. Я не умею писать и читать, мне помогает господин Гу. Они еще поговорили, обсуждая разные вопросы. В воздухе витало ощущение, что разгадка где-то рядом, словно парит над головами, но Ю Цишан никак не мог ее ухватить. Чего-то не хватало. Пока семейство Гу не в чем обвинить. Заклинатели покинули дом ближе к вечеру и возвратились в поместье Старосты.

***

Ю Цишан запретил сегодня отправляться на охоту. Мужчины не спали нормально уже несколько суток, вынужденные работать и днем, и ночью. Нужно было немного передохнуть, но Су Ванъян все не мог успокоиться, не понимая, что его тревожит. Мысли постоянно возвращались к расследованию, и он бессонно смотрел в потолок. Если все это лишь череда случайностей, то он зря тратит силы, вот только призраки не врут. Дева в белых одеждах указала им как на заколку, так и на дорогу к дому сестры. Она хотела что-то сказать, но что именно? Что ее убила сестра? Зачем и почему бы ей так поступать? Могла ли неграмотная девушка прочитать, осмыслить и воплотить какой-то ритуал? «Неграмотная девушка?» А зачем неграмотной девушке просить деву Дуань — служанку, оставить ей письмо, которое она не может прочесть? На память, просто потому что прочие сжигает муж? Су Ванъян сел на постели, а затем взметнулся, направляясь к комнатам слуг. Был уже час крысы, Дуань Сяолин вполне вероятно спала. Пыл парня немного остыл, когда он стоял у двери, размышляя постучать ли. — Молодой господин Су? Вы в чем-то нуждаетесь? — Ванъян чуть не пискнул, не ожидав, что кто-то вот так подкрадется. Маленькая кошечка на мягких лапках. — Вы не спите? — тихо заговорил он, стоя босой посреди коридора в халате, накинутом на белые одежды для сна. — Возвращалась из кухни. Сегодня мы перевешивали печати на котлах, старые истлели и уже слабо работали. Вы хотели что-то спросить? — ее тон несколько изменился. — Или просто соскучились? Тонкая ручка легла юноше на грудь. Она совершенно точно неровно дышала к нему! Су Ванъян бывал с девушками, но ни одна еще не подавала таких явных знаков внимания. Если бы не темнота, все бы увидели, как он покраснел. — Я прошу прощения за этот вопрос, просто я думаю над делом, которое мы с господином расследуем, и не могу заснуть. Зачем вы оставили Гу Хуэйсинь письмо, которое вам прислала ее сестра? Девушка отняла руку, насупилась и поджала губки. Она смела надеяться, что прелестный заклинатель интересуется чем-то помимо своей дурацкой работы. — Гу Хуэйсинь меня попросила, сказала, что хочет перечитать пару раз сама, а то муж сжигает письма, не дает даже взглянуть. У него такая странная привычка. Вот оно. — А Гу Хуэйсинь умела читать? — Да, — ответила она с удивлением, — и писать. Может, не так хорошо, как сестра, но, конечно, умела. А то как бы они переписывались? Су Ванъян стоял как громом пораженный. Дуань Сяолин прошла мимо, остановившись в дверях своих покоев. — Не хотите зайти, молодой господин? — предприняла она последнюю попытку. — Я угощу вас чаем, что поможет со сном. О нет, это не кошечка, это пума! Юноша, понимая, к чему она клонит, трусливо откланялся. — Спасибо, милая дева, не стоит, уже поздно. Хорошо отдохните. Служанка фыркнула и как-то резко закрыла дверь, пробурчав что-то неразборчивое, возможно: «Вот дурак». Ванъян, обдумывая все это, направился к комнате Ю Цишана, но вновь остановился, не в силах постучать. А что если это не то, чем кажется? Что если он пытается притянуть факты? Он всего-то глупый мальчишка. Стоит ли будить уставшего Цишана, чтобы высказать подозрение, что Гу Хуэйсинь грамотна? И что это вообще могло значить? Он топтался на пороге целых пол палочки благовоний. Вышел взглянуть на луну, а затем вернулся. Босые ноги замерзли, но на этот раз никакого чуда не произошло. Вероятно, Ю Цишан уже крепко спал. Он расскажет все завтра. Призрачные девы беспокоят горожан уже полгода, вряд ли что-то изменится за одну ночь. Ванъян прекрасно понимал, что он не мессия и не спаситель, его роль незначительна. На сцене мироздания он просто лягушка в камыше. И такому малому созданию нужно заботиться прежде всего о себе, в мире полно злых людей, которые по прихоти могут бросить камнем. После всего, что произошло в жизни, молодой человек несколько пересмотрел свои взгляды. Он не откажет в помощи нуждающимся, но не следует жалеть врагов и глупцов. Вернувшись в постель, он так и не смог сомкнуть глаз до самого утра.