Нефритовые небеса

Каждое утро было для него испытанием. Ныли кости, горели суставы, при попытке разогнуть пальцы, болели ноги. Тело становилось слабей с каждым сезоном, и он в ужасе представлял то время, когда собственный меч окажется неподъемным, и на службу придет деревянная трость, когда руки более не смогут держать кисть, а ноги вес собственного тела, когда однажды с утра он не сможет подняться и вовсе. Ю Джухан молчал о своих тревогах, не желая расстраивать братьев. Он храбрился ради них и всего клана, но изо дня в день ощущал, как силы покидают тело, утекая песком сквозь пальцы. Тьма проклятия пожирала его. Верные слуги растерли затекшие конечности и помогли одеться. Принесли простой завтрак и пилюли от боли. Однажды он не сможет даже орудовать палочками и удержать в пальцах маленькую таблетку. Моторика рассыпется, и Джухан потеряет самые обычные навыки: не сможет позаботиться о себе, умыться, поставить подпись или взмахнуть мечом. Верный Свет зимы останется мирно дремать в ножнах, ожидая, что когда-нибудь господину станет лучше. Глава клана всегда был северным человеком. Он любил зимы, чистоту снега и морозную свежесть, но после проклятия зимы стали невыносимы. Ночами он мучился от боли, не в силах спать, а днем сидел в самой теплой комнате, не видя солнца. Вот опять младшие прогнали его прочь из летней залы. Листья с деревьев облетели, по холмам заструились холодные ветра, и в тревоге за его здоровье Цишан и Син почти насильно приволокли его в поместье и заперли вновь, какой уже год подряд. Они заботятся как могут мужчина это понимал, но его уже тошнило, что каждый, заходя в палату сперва спрашивает: — Как самочувствие у этого господина? — на пороге стоял Ю Цишан. — Все хорошо, дорогой брат, проходи, — Джухан отложил работу и указал на место напротив. — Хочешь чаю? — Нет, благодарю за заботу, я по делу, — он потряс кипой бумажек. — Мне передали послание. Оказывается, наши ближайшие соседи — небольшой город Хошан столкнулся с проблемой в виде призраков, и мы игнорируем их просьбы о помощи уже три месяца. Я бы хотел отправиться туда и разобраться во всем. Он протянул письма, и Ю Джухан торопливо заскользил глазами по строчкам. Тон последних был даже каким-то истеричным. — Дело важное, — сказал старший, не понимая, почему упустил это из виду, — но может ты отправишь кого-нибудь вместо себя? Просто мне кажется, что стоит начать учить тебя ведению дел, — глава клана развел руками, как бы указывая на бардак на столе и рядом. Синие глаза потемнели, и на лицо легла тень. — Я признаю твое старшинство, но не потерплю этих разговоров вновь. — Но Цишан… — заговорил старший Ю тише. — Когда я покину этот мир из-за проклятия, именно тебе придется занять место главы клана. — Если. — Когда. — Прекрати так говорить! — Ю Цишан не удержал голос. — Твой недуг не смертелен. Ужасен, но не смертелен. Достопочтенный Гун И дожил почти до двухсот лет! — Да, и был убит из жалости собственной женой. Знаешь, иногда страдание хуже смерти. Я прочитал все о своем проклятии, в том числе и медицинские записки врачевателей Гун И. Последние пятнадцать лет он фактически был прикован к постели, а все заботы о клане легли на единственного малолетнего сына. Это привело их орден к краху. Я не хочу семье Ю такой участи. Ю Цишан подскочил, и старший даже подумал, что тот собирается уйти, не дослушав, но брат давно уже не был ребенком. Он сделал шаг на встречу, присаживаясь рядом и обхватив его лицо руками, мягко поцеловал в лоб. — Я сделаю все, что пожелает мой брат. Возьму на себя обязанности, разделю работу, буду полноценно управлять кланом и орденом. Вот только не смей говорить, будто ты завтра собрался очутиться на смертном одре! Хочешь отдохнуть? Отойти от дел? Никаких проблем, я всегда подставлю плечо. Но не смей говорить, будто собрался умереть! — Ты прав, — тихо вздохнул Джухан, — я не сдаюсь и не собираюсь ложиться в гроб раньше времени. Мой гроб еще шумит в лесу, — усмехнулся он, вспоминая строчки одного стиха. — Я просто боюсь… Он и сам пока не мог дать ответа на вопрос. Не успеть? Уйти слишком рано? Оставить свою большую семью? Или боится, что боль станет невыносимой, и ему останется разве что стонать, не в силах даже поменять позу. — Я тоже боюсь, — честно ответил Цишан, — и ты, как и отец, всегда говорили нам с А-Сином, что бояться — это нормально. Именно поэтому мы все еще живы, потому что можем испытывать страх. — Да, — когда же младший брат успел так вырасти? — Иди разберись с призраками. Ю Цишан заглянул в черные глаза. Лицо Джухана было бледным, с темными следами плохого сна. — Ты уверен? Скажи только слово, и я останусь помогать тебе. — Нет-нет, все в порядке, минутная слабость. Иди. — Как прикажете, мой господин, — мужчина поклонился, почти что коснувшись лбом пола. Поднявшись, он забрал бумажки и, собираясь уже уходить, добавил. — Я пришлю госпожу Бейшан помочь. Ю Джухан лишь кивнул. Он воспитал отличного младшего брата. Уставшая, но довольная улыбка, коснулась его губ.

***

Су Ванъяну многое позволяли. Ходить, где хочется, изучать, что нравится, тренироваться с кем угодно. Он мог не посещать занятия, ночами пропадать в библиотеке, выслушивая бурчание хранителя, медитировать в старом саду. Кажется, многие привыкли и смирились с тем, что он позволяет себе столько же, сколько господа дома. Но единственное, что действительно раздражало наставников — это отсутствие клановых одежд. По непонятной причине они считали это важнейшей дисциплинарной мерой, а Ванъян же одевался, как ему заблагорассудится. Ничего похожего на синие платья ордена у него так и не появилось. Дело было не только в упертости, хотя она тоже играла свою роль. Сейчас, когда мир пребывал в хаосе, в огне гражданской войны, и все со всеми воевали, привлекать к себе внимание одеждами благородного клана было не самой лучшей идеей. Ванъян не был гордецом. Пусть его воспринимают, как угодно: горожанином, дезертиром, обедневшим аристократом или просто скитальцем, лишь бы не лезли в драку. Война шла уже три года, то затихая, то вспыхивая вновь. Император стремился объединить все известные земли под своей властью. Но былого не воротишь, старая форма правления больше никого не устраивала. Малые царства и княжества не желали терять независимости, островные государства севера и юга оставались лакомым, но недоступным куском. Вольные города бунтовали, прогоняя имперских наместников. Четыре великих клана закрывали глаза, делая вид, что ничего не происходит, в то время, как их братья по оружию из орденов поменьше вставали на защиту своих городов-имений или помогали провинциям обрести больше прав. Некоторые приняли сторону императора, в надежде после победы стать хозяевами земель, но пока это все выглядело, как перетягивание одеяла. И помимо всего, еще и множество природных катаклизмов прокатилось по Поднебесной: засухи и неурожаи, снег, выпавший в пустыне, страшная белая лихорадка, что вырвалась из тропических лесов и поползла убивать дальше. Кажется, сами небеса наказывали людей за честолюбие. В Хошан они направились пешком через грустные северные земли. Темные хвойные леса и дикие холмы, болота и небольшие холодные озера, купол серого неба. Здесь не было безмятежной зелени востока и пышной яркости юга, только мрачное уныние. Даже на западных островах, среди серых пик, было больше красок и оживленности. Тут не было ничего.  — Ты много времени проводишь в библиотеке, — внезапно, после долгого молчания заговорил Ю Цишан, — исследуешь что-то конкретное? Иногда мужчине казалось, что Ванъяну зря выделили покои, можно было постелить прямо в библиотеке, он все равно проводил там дни напролет. — Да, мне интересно Царство теней и лабиринты тьмы, демонические ранги, все в таком духе. — Это во многом теоретические знания, зачем они тебе? — заклинатель не стал бы отрицать полезности самосовершенствования через учение, он спросил, потому что было интересно. Вопрос отсутствия золотого ядра и наличия духовной энергии был еще открыт. Пока Цишану ничего не удалось выяснить. За последнее время он тоже много чего прочел, много с кем поговорил и даже вел переписку, но никто ничего не знал о подобном феномене. Только демоны, духи и мертвецы не имеют золотого ядра, но вот незадача, среди них нет никого, кто мог бы долго притворяться человеком. Будь Су Ванъян демоном или духом, его бы давно раскрыли. — Мне интересно воображать, как бы демон мог видеть и воспринимать мир людей. Способен ли я, живой человек, поставить себя на место потусторонней сущности? Понять мотивы? Что такое быть демоном? А не демон ли я? Эти рассуждения были очень странными. — А ты демон? — Мой дядюшка говорит, что да, — рассмеялся Ванъян, обращая все в шутку, хотя он не сказал ни слова неправды. Дядя его и правда хорошо разбирался в демонах, потому что был одним из них. — Я думаю, демоны даже самых высоких рангов не могут ходить среди людей оставаясь незамеченными. Они не живые и жить неспособны, а значит всегда будут отличаться от людей, — заключил Ю Цишан. Не пытается ли он себя успокоить этими словами? «Не живые и неспособны жить». Су Ванъян ненадолго замолк, обдумывая сказанное. Отчего-то от этих слов болезненно щемило в груди. Ю Цишан осторожно поглядывал на молодого человека, следя за эмоциями, что отражались на его лице. Они уже почти два месяца вместе, но очень мало знают друг о друге. Задумчивость сменилась внимательной осторожностью, и Ванъян аккуратно отошел, склонившись над придорожными зарослями. — Что там? Рука сама собой легла на клинок. Эта тропа обычно спокойная, но времена сейчас такие… нестабильные. Юноша не отозвался, присев и разглядывая что-то в высокой траве. — Ванъян? Заклинатель потянулся руками и будто что-то ухватил. — Поймал! — воскликнул молодой человек. — Лягушка! — он аккуратно раскрыл ладони, демонстрируя земноводное товарищу. — Похожа на меня? Такая же зеленая! Лицо Ю Цишана приняло скептическое выражение. Стоило ли волноваться? — Что скажите, госпожа лягушка? Мое платье прямо как у вас? Ква? Лягушка ничего не ответила. — Истину глаголят мудрецы, те, кто обрели золотое ядро, взрослеют медленно, — вздохнул мужчина и пошел дальше.