В пучине отчаяния

      Йеннифэр решительно не понимала, что происходит. Бледная, тревожная, испуганная Скай жалась к ней добрую половину концерта, но усиленно отказывалась уходить. Не было понятно, чем или кем вызвана такая реакция.       Но, видимо, в какой-то момент это нечто стало сильнее и истощило маленькую Скай так, что она всё же согласилась покинуть клуб. Йен не сочла нужным предупредить Лютика или кого бы то ни было, потому что ситуация была нетипичной и непредсказуемой. Нужно было сосредоточиться на Скай и её самочувствии, а с друзьями она сможет объясниться позже.       Не раздумывая долго, к кому именно домой они отправятся, Йен ввела в приложение адрес Скай. Быть у себя дома — значит чувствовать себя в большей безопасности, нежели в чужом жилище.       И всё же стоило выяснить, что происходит.       Варианты были разные. От встреченного неприятного Скай знакомого до каких-то специфических и пугающих воспоминаний, спровоцированных чёрт знает чем. Или паническая атака. Она смутно помнила, как Брина рассказывала об этом. Это могло случиться внезапно и объяснило бы поведение, но плохо объясняло, почему Скай отказывалась покинуть концерт.       Оказавшись в стенах собственного дома, Скай выглядела чуть спокойнее. Её больше не сотрясала неконтролируемая дрожь, которую она искренне старалась подавить в такси в объятиях Йен, но и полностью в порядке она тоже не была. Скорее на грани нервного срыва.       Они обе опустились на широкий диван в зале на первом этаже, и Йен накинула на плечи Скай мягкий плед. К ним с разных углов дома начали подтягиваться три пушистых комочка тьмы разных размеров и степени пушистости, и самый смелый из них, Хаос, запрыгнул на диван и уютно устроился, прижавшись боком к внешней стороне бедра Скай.       Йеннифэр спустилась с дивана на пол и посмотрела на Скай снизу вверх, пытаясь поймать её взгляд.       — Налить тебе воды? — мягко спросила она, чтобы хоть как-то завязать разговор.       — Нет, — практически шёпотом ответила Скай, старательно избегая зрительного контакта, несмотря на старание Йен.       — Скажи мне, если тебе нужно что-то другое. — Она выдохнула и сложила руки на коленях Скай, примостив сверху подбородок. — Я очень хочу тебе помочь, но тебе лучше сказать мне, что сделать. Потому что я не очень хорошо угадываю.       У Йен вырвался нервный смешок. Скай вздохнула со всхлипом, воинственно борясь с собой и эмоциями.       — Нет ничего более жалкого, чем плачущая женщина, — пробормотала она и до того, как Йен успела сагрессировать на это утверждение и собрать сотню аргументов, чтобы опровергнуть его, Скай продолжила: — Так любил говорить мой бывший муж.       — Да пошёл он, — горячо прокомментировала Йен, уверенная, что если она однажды встретит этого ублюдка, то оторвёт ему его бесполезные яйца.       Скай хмыкнула и кивнула, тень улыбки скользнула по её губам.       Йен было тяжело думать и об этом тоже, потому что она переживала за Скай. Она, конечно, понимала влюблённость и признавала её, хотя не рисковала это озвучить. Но теперь с неё ушла тяжесть привязанности. Она забрала бы боль и страх Скай себе, если бы могла, только чтобы облегчить её страдания. Это было глубинной и по-настоящему страшной мыслью за гранью простой влюблённости. Она не испытывала такого даже с Геральтом, а ведь они вместе воспитывали дочь. Словом, эти чувства были иными. Не неприятными, но до крайности неожиданными.       Но нисколько не нежелательными.       И теперь её больше волновало не собственное самочувствие и не то, что её друзья подумают о внезапном исчезновении. Её волновало только состояние Скай.       — Милая… — сдавленно прошептала Йен, не зная, что сказать дальше, но не готовая потерять этот контакт. — Пожалуйста, скажи мне, что произошло, — попросила она.       Скай всё же посмотрела на неё и продолжала бороться с собой. В её глазах виднелись прозрачные капли, которые, тем не менее, не скатывались по щекам, а удерживались. Какой контроль…       — Йен… я… — Она попыталась вздохнуть, но получилось рвано. — Я обещаю, что расскажу тебе всё. Просто, пожалуйста… пусть это будет, — ещё один сдавленный всхлип, — пожалуйста, не заставляй меня делать это сегодня.       Йен внутренне закричала, что она вообще не станет заставлять её делать что-либо, но Скай практически разваливалась на части, так что слова теряли смысл. Она поднялась и притянула Скай к себе, крепко обняла её, позволяя уткнуться в шею, чтобы выпустить всё, что накопилось за, предположительно, длительное время.       Они стояли долго, пока Скай не опустила руки на поясницу Йен и не принялась нежно гладить. Если бы не ситуация, Йен бы решила, что это намёк или начало прелюдии. Но…       Её размышления прервали горячие и влажные поцелуи в шею. Это отдавало безысходностью либо попыткой отвлечься. Йен продолжила удерживать Скай, не противясь её действиям, хотя они были достаточно настойчивы, что казалось неуместным.       — Скай, — прошептала она, чуть отклоняясь от следующего поцелуя, чтобы посмотреть ей в лицо.       Оно выражало какую-то смесь из желания, страха и опустошения, щедро приправленную уязвимой болезненностью.       Йен нахмурилась, когда ей пришлось и дальше удерживать Скай, потому что она без объяснений попыталась продолжить горячие поцелуи с какой-то, вероятно, конкретной целью.       — Я хочу тебя, — проговорила Скай едва слышно.       И нет, в её голосе не было ни капли сомнений, просто всё это было так странно, что у Йен возник диссонанс.       — Ты хотела двигаться медленно, — осторожно напомнила она.       Они всё ещё находились друг с другом в странном объятии. Йен крепко, но нежно, удерживала предплечья Скай, не давая приблизиться и не позволяя отступить.       — Свидания, поцелуи и дальше… Это даже не третье свидание, по моим подсчётам их было явно больше пяти. — Надломленный голос не очень хорошо сочетался с упрямостью Скай и это сбивало с толку.       Йен и правда не понимала. У них были поцелуи, но скорее в виде проявления нежности и симпатии, нежели страсти. О, не было никаких сомнений, что она хотела Скай. Но она старалась всё делать для её комфорта и не собиралась портить всё ради секса. В конце концов, это было далеко не самое главное в отношениях. Брак с Геральтом ярко сиял в качестве примера. Не было никаких проблем в сексе или желании с любой стороны, но их отношения не работали, потому что они не могли нормально сесть и обговорить волнующие их вещи. И раз уж на то пошло, Йен теперь предпочитала разговоры сексу. Потому что понимание и внимание партнёра стало стоить больше, чем мимолётное удовольствие, даже если оргазм был сильным и ярким. Но, естественно, по возможности, она хотела бы иметь и то, и другое.       Однако не в этот момент.       — Я не думаю, что ты на самом деле готова к этой ступени отношений сейчас, — как можно мягче сказала она.       Но рот Скай как-то странно искривился в улыбке, не весёлой, но и не саркастичной. Её лицо мгновенно ожесточилось, и она сделала несколько шагов назад, заставляя себя отпустить. С неохотой Йен подчинилась.       — Мне почти сорок, Йеннифэр. Я была замужем. Не надо делать из меня стеснительную пятнадцатилетку или хуже — ханжу.       Йен потерялась в первые секунды. До этого Скай была нежной и чувствительной, видеть её в такой степени агрессивности было в новинку. Не то чтобы это пугало, но как минимум озадачивало. И всё же… Йен быстро поняла истоки. Это не злость как таковая, всего лишь защитный механизм. Ей… страшно? Кто предлагает секс, когда им страшно? Чего вообще может бояться Скай рядом с ней?       Она не позволила раздражению вырваться и сконцентрировалась на страхе.       — Скай, — она не была уверена, что умела разговаривать настолько мягко, как ей бы хотелось, — пожалуйста, постарайся понять. Это выглядит очень странно с моей точки зрения. Сперва ты в шаге от паники, причина которой мне совершенно не известна. Потом мы приезжаем к тебе, где ты форсируешь события, хотя сама говорила о неспешности шагов, потому что это необходимо для твоего комфорта. Я не понимаю, милая, я не понимаю, что с тобой. Я очень хочу сделать так, чтобы тебе было хорошо. И пойми, ты безумно желанна, но я хочу, чтобы наша близость не была тем, о чём ты можешь завтра пожалеть. Я хочу, чтобы это было твоим решением, взвешенным, а не импульсивным.       Всего несколько секунд и Скай сникла, будто визуально становясь ещё меньше. Она обняла себя за плечи изящными, ухоженными руками и принялась кусать губы, глядя в пол.       Йен хотелось обнять её и укутать своим теплом, потому что было невыносимо смотреть на страдание небезразличного человека и не иметь возможности что-либо сделать.       — Ты… можешь по крайней мере остаться на ночь со мной? — попросила Скай, и у Йен вырвался вздох облегчения: её не выгоняли за нерешительность и отказ в близости.       — Конечно, — кивнула Йен.       Скай сама подошла к ней нерешительно, опустив руки, и посмотрела устало, истощённо. Где-то в глубине глаз мелькали отголоски страха и боли, но, кажется, она начала успокаиваться и рациональная часть её каким-то образом восприняла объяснения Йен.       Они немного нервно выпили чай и по очереди сходили в душ, что помогло немного расслабиться и успокоиться. Йеннифэр не думала, что сможет заснуть ночью по многим причинам. Но она хотела знать, что Скай чувствовала себя лучше, что она нормально поспит и поест. И она бы не смогла оставить её одну в таком состоянии, даже если бы сегодня ей не предложили остаться.       Так что, они легли на широкую двуспальную кровать, и Скай, одетая в какую-то футболку и бельё, прижалась к ней. Ледяные ноги обвили её ступни в попытке согреться и Скай пробормотала какие-то извинения, но Йен смогла только посмеяться.       Она гладила её по волосам, нежно и бережно, пропуская прямые мягкие пряди между пальцев. Медитативно. Скай заснула на ней менее чем за несколько минут. Йен заснула только под утро, но она не жалела о том, что осталась.

***

      Она вздрогнула просыпаясь. Никакой бодрости, конечно, не было. Йен понятия не имела, сколько в итоге смогла поспать, и потому потянулась к телефону. Ну, около четырёх часов. Не так уж и плохо, — заключила она про себя.       Она была одна в постели. Простыни были смяты, из душа доносился звук падающей на кафель воды, но это не длилось долго. Она даже не успела снова заснуть, только прикрыть глаза на пару минут.       Скай вошла в спальню в шёлковом чёрном халате, и Йен ощутила, как некоторые её части проснулись мгновенно. И, к сожалению, это был не мозг.       Халат Скай едва доходил до колен. На узкой талии пояс был не туго завязан, что создавало впечатляющее декольте до пупка. Скай, не замечая её полуоткрытых глаз, прошла к шкафу и надела бельё, а затем скинула халат и отправила его на спинку кресла, открывая взору Йен узкие плечи и бёдра, нежную кожу спины, изгиб позвоночника и полупрозрачные трусики телесного цвета, не скрывающие, в общем-то, ничего. Скай продолжала одеваться. Бюстгальтер, синее строгое платье, гораздо длиннее, чем был её халат. И без декольте. Хотя, конечно, платье отлично подчёркивало талию и наверняка грудь, но…       — Давно ты проснулась? — хмыкнула Скай, встречаясь взглядом с Йен в зеркале шкафа.       — Не особо, — фыркнула Йен, садясь на постели, и снова окинула Скай взглядом, на этот раз открытым и немного провокационным.       — Я сварю кофе, — улыбнулась Скай и, вытащив чёрные туфли на высокой шпильке, вышла из спальни, оставив Йен одну в размышлениях.       Работа, конечно. Скай нужно было куда-то ехать, и Йен пообещала себе спросить, где же она всё-таки работает.       Ей, впрочем, тоже пора было уходить. Как минимум переодеться дома, нанести макияж и сходить на очную лекцию, о которой её предупреждала девочка из дирекции. Это всё будет только до середины дня, а потом они могут списаться со Скай и нормально поговорить обо всём, что произошло вчера. Если, конечно, она не будет против.       Йен натянула одежду и собрала волосы в небрежный пучок с помощью резинки, умылась и прополоскала рот специальным раствором, который стоял на полке и который ей в прошлые разы предлагался.       Чуть посвежев, она прошла на кухонный островок, где обворожительная Скай готовила им кофе. Йен села на барный стул и погладила одного из котов, устроившихся на стойке, явно не голодных и по-сонному склонных к ласке. Второй кот устроился на её коленях, запрыгнув внезапно, а третий, самый огромный, вылизывал мохнатую лапу на подоконнике, периодами поглядывая на хозяйку и её гостью.       Как минимум сейчас Скай выглядела более спокойной и собранной, чем вчера. Они обменялись короткими разговорами ни о чём, избегая тревожных тем, а затем Скай подвезла её домой и уехала на работу, проговорив что-то в роде, что ей сегодня нужно будет бегать от коллеги, чтобы её не затянули в тупой и бессмысленный разговор. Кем она работала, она не сказала, хмыкнув, что иногда кажется, будто в школе для умственно отсталых, но при этом все педагоги тоже не высоки интеллектуально. Была ли это действительно школа или саркастичный комментарий оставался метафорой, она не уточняла.       Исходя из всего произошедшего вчерашним вечером, Йеннифэр крепко задумалась о личности Скай и всей информации, что у неё имелась. И это было немного странно, потому что Йен понятия не имела, где Скай работала, какая у неё профессия, образование, хотя оно было получено в университете Аретузы, это она знала. Она знала возраст, имя и множество нюансов: привычек, любимых и нелюбимых вещей, еды, поведения, характеристик. Она чётко понимала моральные рамки Скай, знала о её жизненных ориентирах и стремлениях, знала некоторые вещи о её здоровье. В конце концов, знала о её бывшем муже достаточно много: достаточно, чтобы хотеть оторвать ему яйца и запихнуть в его же глотку; как и знала её адрес и котов. Это было не мало. Но будто были пропущены важные вещи, которыми она не потрудилась поинтересоваться. Они несколько раз ездили на машине Скай и её водительские права лежали в бардачке, но Йен даже не посмотрела, какая у неё фамилия. И не спросила…       Она решила, что это мелочи, которые можно закрыть менее чем за минуту в разговоре. Вероятно, о работе Скай говорить не любила, как, видимо, не любила и саму работу. А фамилия… это бы мало что дало в их отношениях. Просто один из сотни фактов о ней, которые нет смысла спрашивать намеренно, потому что рано или поздно это всё равно всплывёт.       Эти пробелы в информации были настолько незначительными, что не стоили длительного обдумывания.       А вот что стоило — это вчерашний срыв. Такие вещи не могут происходить без причины, а учитывая силу, ещё и без определённых обстоятельств в прошлом, может быть, какого-то травматического опыта. Кем или чем были вызваны эмоции и воспоминания на концерте, где ей никто не был знаком, кроме Йен, оставалось загадкой.       Только если… только если кого-то из них она знала. Может, кого-то из гостей Лютика или Фил? Судя по реакции на Сабрину, они не были знакомы. Но вокруг них сидело достаточно народу, чтобы можно было увидеть и узнать кого-то.       Реакция Скай — она возникла не с самого начала концерта. Где-то после нескольких песен Лютика и Фил, только тогда её затрясло. Йен пыталась вспомнить, что это были за песни, но в голове всё смешалось, соображать было трудно. Плюс, недосып давал о себе знать.       Понадобились ещё одна чашка кофе и пару пончиков, чтобы прийти в себя и начать соображать. Но время было ехать в университет на лекцию, так что размышления остались на потом.       В этом корпусе она никогда не была. Его делили психолого-педагогический институт и институт истории, так что здание было впечатляющего размера, чтобы туда поместилось нужное количество аудиторий и несколько лекционных залов разного размера. В расписании была указана 410 аудитория, в которой читались потоковые лекции по истории континента некой Тиссаей де Врие. Следуя указателям, Йен быстро поднялась, увидев толпу у нужной двери. Оставалось около десяти минут до начала.       Телефон в сумке завибрировал и подал голос ритмичной мелодией, которая стояла на Геральте. Она тут же взяла трубку и отошла в пустоту коридора, чтобы спокойно поговорить. Геральт не был любителем звонков, так что получить один от него было странно. Особенно, когда он в отпуске.       — Геральт? — спросила она вместо приветствия.       — Э, мда, — услышала она голос бывшего мужа, — тут такое дело, хм… на Скеллиге Цири поймала клеща. И когда я говорю «поймала», я имею в виду…       — Что он присосался, — зашипела в трубку Йеннифэр. — Ты её привил? — Слыша молчание, она теряла терпение с каждой секундой. — Геральт!       — Нет. Я не знал, что Скеллиге — эндемичный район.       — Твою мать… — Йен встряхнулась и быстро собрала себя в кучу, готовая хоть в эту секунду нестись к дочери. — Где вы?       — Мы в больнице. Клеща уже вытащили и отправили на анализ. Вроде всё в порядке. — Наверное, это должно было успокоить Йен, но, конечно, этого не произошло.       — Очень рада за клеща, — фыркнула она злобно. — Нужно ввести иммуноглобулин и, возможно, антибиотики. Чёрт, я не знаю. Нужно позвонить Сабрине!       Но Геральт, на его счастье, уже позвонил. Сабрина объявила о необходимости дождаться результатов проверки самого клеща и в зависимости от этого судить о необходимости антибиотиков.       Несмотря на то, что это был недолгий разговор, нервное перенапряжение, которое обрушилось на Йен, сделало её состояние ещё более отвратительным. Она попрощалась с Геральтом, пригрозив ему страшными карами, если он угробит их дочь, а также пообещала отныне следить за всеми прививками Цири (как она вообще доверила это Геральту?).       Времени было… ох.       Уровень везения Йеннифэр всегда был именно такой. Если было место, куда ни в коем случае нельзя было опаздывать, именно так она и делала. Потрясающе. Теперь нужно будет продираться в аудиторию через старую злющую каргу, которая наверняка будет либо бубнить, либо вовсе выгонит. Не хватало ещё проблем по этому бесполезному циклу лекций.       Она попытается быть милой и извинится, но в случае нападения ей ничего не останется, кроме как ответить. Она не была бы собой в ином случае.       Дверь в аудиторию была закрыта, но к счастью не на ключ. Она коротко постучала три раза и открыла дверь, намереваясь «сорвать пластырь» как можно быстрее. Ей не было страшно, видимо, потому что эта функция атрофировалась в первый год работы на Вирфурилла. Так что она зашла, делая вид, что так оно и должно быть.       Внутри стояла идеальная тишина, какой Йен не видела даже в зале суда.       — Извините за опоздание. Дочь укусил клещ, пришлось… — Она не договорила, застыв на месте.       Старая корга оказалась блондинкой в синем платье, на высоких шпильках. У неё были глаза цвета льда и вид такой, будто её со всей силы треснули по голове арматурой.       Они обе не дышали, глядя друг на друга в течение нескольких секунд, что показались часами.       — В первый и последний раз, — проговорила Скай твёрдо и холодно так, как не говорила с Йеннифэр никогда до этого.       Ошарашенная до полной остановки мыслительной деятельности, Йен механически поднялась по ступенькам к ряду где-то посреди зала и опустилась на место у края. На неё смотрели десятки глаз со странным выражением ужаса и непонимания. Она посмотрела на всех в ответ, либо заставляя этим отвернуться, либо как-то отреагировать.       — Она никогда никого не впускает после начала, — услышала она шёпот позади себя и повернулась к соседке по ряду, приподнимая бровь. Девушка едва заметно кивнула.       «Директриса не терпит опозданий», — написала она в уголке своей тетради, вместо произнесения вслух. А затем, чуть подумав, добавила: «И она никогда не слушает оправданий».       Йен едва слышно хмыкнула и передёрнула плечами.       Пазл начал собираться в голове, но вопросов было больше, чем ответов. Вопросы о месте работы и профессии, пожалуй, отпали. Хотя в описании Скай не лгала. Много документации и много общения с неприятными людьми? Директора институтов и правда этим занимались.       «Как её зовут?» — спросила она у соседки, написав на этот раз на своей раскрытой записной книжке.       Девушка подняла удивлённый взгляд на неё.       Как она могла этого не знать? Ну, она знала имя, а фамилию…       Девушка написала не Скай. Она изящными буквами на листке вывела другое имя: Тиссая де Врие.       Острый взгляд полетел в Скай за кафедрой, но та стояла спиной и водила лазерной указкой по проектору, обозначая границы Темерии и Редании двухсотлетней давности, сопровождая это комментариями, звучащими как арктический ветер.       Слова девочки из дирекции наконец-то приобретали смысл.       Но плохая новость заключалась в том, что несмотря на эти чёртовы полученные ответы, Йен чувствовала себя гораздо хуже, чем без них.       Она знала Скай, но сейчас перед ней была не Скай. У них не было ничего общего, чёрт возьми.       Этот высокомерный, холодный взгляд. Это безэмоциональное лицо, которое, казалось, даже не умело улыбаться.       Стеклянная чаша иллюзий Йеннифэр Венгерберг разбилась, скинутая с большой высоты пушистой лапой Хаоса.       Она не понимала, зачем Скай (Тиссае?) это было нужно. Она не понимала, какая из них настоящая. Они ни хрена в этой жизни не понимала, застывшая сейчас, как бабочка в эпоксидной смоле.       Она не отводила взгляда от Скай и с каждой минутой тошнота поднималась к горлу всё сильнее. Она не понимала, зачем была скрытность, зачем была ложь. Это игра для Тиссаи? Это актёрские навыки? Разве можно так играть?       А с другой стороны, если предположить, что именно здесь на ней была маска, то какого чёрта было это скрывать?       По ощущениям её Скай была другим человеком. Она двигалась иначе, говорила, смотрела. У неё на щеках были трогательные ямочки, когда она улыбалась. Её уязвимость во взгляде могла разорвать сердце Йен в клочья. Её так сильно хотелось оберегать от всего и всех.       От Тиссаи хотелось уберечься самой.       И как бы болезненно Йен не воспринимала реальность, ударившую её лбом об асфальт, она держала себя в руках достаточно, чтобы дождаться окончания лекции. Она, конечно, не запомнила абсолютно ничего с неё. Даже тему не потрудилась уточнить.       Большая часть студентов торопливо записывали за Тиссаей все её слова и заметки, торопясь, с трясущимися руками. Йен механически рисовала на полях кружки, квадратики, другие геометрические фигуры. Плоские и трёхмерные. Это не было увлекательно, это просто… немного снимало напряжение. Брина говорила, что это вариация невротической реакции, как если бы она грызла ногти или рвала на себе волосы. Ну, по крайней мере, это было безопасно для неё и окружающих.       Под конец Тиссая объявила, что каждый присутствующий должен оставить подпись в соответствующей графе рядом со своим именем и толпа двинулась к выходу в надежде сбежать побыстрее.       Йен не торопилась. Она пропускала всех, наблюдая за Тиссаей со своего угла. Тиссая закрывала презентацию и другие программы и карты, выключала университетский ноутбук, переходники, проектор. Стоило последнему человеку начирикать подпись на листе, как Йен начала спускаться, подбираясь к кафедре с грацией и сильно сквозящей опасностью в каждом движении. Её эмоции летали как чёртовы качели, в одну секунду она была зла, а в другую уже жалела Скай перед собой. И так слишком много раз, чтобы она могла хотя бы попытаться успокоиться.       Когда Скай подняла на неё взгляд, она была в ловушке между кафедрой, столом, стеной и Йеннифэр.       Это был больше не ледяной взгляд, но и не такой мягкий, какой она видела у Скай. Основная черта в ней — дикая усталость.       Йен стоило бы закрыть дверь изнутри на ключ, но она слишком спешила.       Скай напротив оглянулась и покачала головой, будто отвечая на вопрос.       — Не здесь, — попросила она сипло, но без каких-либо эмоций. — Пойдём в мой кабинет.       Йен была не уверена, но она молча последовала за ней. Благо, её кабинет оказался удручающе близко — за поворотом на этом же этаже. Вот где она действительно закрыла дверь на ключ, чтобы не встретить незваных гостей.       Она не смотрела на Йен, но это было не то же, что вчера. В этот раз она думала и явно прокручивала в голове вариации разговора. Йен была зла и расстроена, но она дала Скай время на то, чтобы собрать себя в кучу.       — В следующий раз я не пущу тебя на лекцию, — рассеянно проговорила она.       И это было не то, что ожидала Йен. Из неё вырвался смешок и она неверяще покачала головой. Это действительно было самым важным, о чём им стоило поговорить.       — Мне рассказали, как ты работаешь, да, — кивнула она.       Это было так малозначительно, так… она даже не могла подобрать слов, чтобы охарактеризовать сложившуюся ситуацию. На ум приходили исключительно нецензурные выражения.       — Цири в порядке? — задала Скай следующий вопрос. И да, это тоже было неожиданно, но, по крайней мере, имело значение.       — На Скеллиге в последний день к ней присосался клещ. Геральт не счёл нужным привить её перед поездкой, так что им пришлось обратиться в мед центр, сдать клеща на анализ и ввести иммуноглобулины в виде профилактики. Сейчас всё будто бы нормально, но… — Она пожала плечами. — Естественно, я испугалась. Это мой ребёнок. А я знаю, какие последствия могут быть у таких вещей, потому что в Аэдирне тоже эндемичный район.       Разговор о дочери немного смягчил Йеннифэр, но это быстро прошло. Она посмотрела на Скай сканирующим взглядом.       Идеальная осанка, идеальный макияж, идеальная, чёрт подери, укладка. На шпильках она была выше, но не настолько, чтобы сравняться с Йен.       — Итак, Скай. Или, точнее, Тиссая. Или директриса де Врие? Я не совсем уверена. — Сарказм пробился, как бы она не пыталась избежать этого.       Скай сжала губы в тонкую полоску. Но упрямое выражение на её лице осталось.       — Скайларк — это имя, которое дала мне мать при рождении. В восемнадцать лет я его поменяла, — пояснила она.       О. Что ж, это по крайней мере не совсем ложь, и Скай — действительно её имя.       — Конечно, этот маленький нюанс хотелось бы знать заранее, — хмыкнула Йен. — Зачем… — она обвела пальцами кабинет, — было скрывать это всё? Специальность? Имя?       Тиссая нахмурилась и, обойдя стол, села в своё кресло, кивая Йен на кресло для посетителей, но Йен только ухмыльнулась и тоже обошла стол, чтобы встать рядом. Это было не время, чтобы прятаться за физическими преградами. И Тиссае придётся столкнуться с реальностью и дать адекватные объяснения происходящему.       — Мы познакомились, если помнишь, в специфическом дейтинг-приложении. — Ей пришлось развернуться, чтобы видеть Йен. — Я была пьяна, но всё равно не могла допустить, чтобы кто-то узнал во мне директрису де Врие. Поэтому и имя, и отсутствие фотографий, на которых видно лицо.       Йен кивнула, принимая объяснения. Но был крошечный нюанс: они в итоге встретились лично. И Тиссая ничего не сказала ни об имени, ни о работе, хотя на тот момент Йен уже была ознакомлена с прорвой информации по поводу её несчастного брака.       — Я понимаю, что так могло быть в самом начале. Но чего я не понимаю, так зачем было продолжать этот ворох полуправды. — Тиссая вздохнула. Она долго думала над ответом, но у Йен было не так много сил, чтобы терпеть. Эмоции накрывали её волнами и она была не тем человеком, который будет себя сдерживать. — Сначала мы общаемся и я вижу тебя, на самом деле вижу. И чёрт, я была по-настоящему рада твоей открытости и честности. Это было освежающе, относительно всех моих прошлых отношений. И я влюбилась в тебя! — Это прозвучало обвиняюще. — Потому что… — Она покачала головой. — В общем, это всё сбивает с толку и нервирует, — закончила она, обрывая собственные мысли и глядя на Тиссаю.       На лице Тиссаи было странное выражение. Это была не глухая маска, не строгость. Это нахмуренный лоб, сжатые зубы, кровоточащая от укуса губа. Такая степень напряжения, что, кажется, она сейчас взорвётся. Йен знала это выражение. Она слишком часто видела его в зеркале в детстве, когда училась сдерживать себя. Когда её кидали в грязь и она знала, что если заплачет — издевательства продолжатся. Что станет во много раз хуже, потому что вместо уничижительных комментариев относительно позвоночника и челюсти, она также будет нюней и размазнёй, слабачкой и соплячкой. И тогда она сдерживала себя, потому что окружающий мир был слишком жесток для проявления слабости. Но с возрастом многие вещи изменились и восприятие тоже. Она смогла обернуть слабости в силу, она могла проявлять эмоции так и тогда, когда в первую очередь именно ей было нужно. И жить стало гораздо проще без безумных накоплений эмоционального груза на задворках сознания.       Она видела эту борьбу внутри Тиссаи. С одной стороны, Йен знала её мягкое альтер-эго — Скай. С другой — она познакомилась только что с рабочей версией Тиссаи, которая, мягко говоря, отличалась.       И теперь её, очевидно, окутали муки выбора как себя вести. И выплеснутые Йеннифэр эмоции толкали к краю с одной стороны, а необходимость держать лицо — с другой.       Она была на грани слёз и не могла себе их позволить. Думала, что не могла.       — Чёрт возьми, Тиссая, плакать это нормально и уместно! — взорвалась пламенной тирадой Йен. — Я не буду тебя осуждать, я не стану тебя винить или стыдить! Просто отпусти это дерьмо!       Она даже не заметила, как использовала это новое для неё имя. Её сознание быстро адаптировалось, сливая образ Тиссаи и Скай в одно целое, потому что она перед собой наблюдала переход от одного режима функционирования в другой.       И она видела, что ей тяжело. И да, сейчас они будто ссорились или, по крайней мере, вскрывали недопонимания, но она всё ещё заботилась о ней!       Тиссая выглядела испуганной. Маска трескалась. Будто она не могла поверить в то, что да, можно не прятаться и не играть ледяную статую.       Кто знал, что происходило в её голове? Йен могла только догадываться по стремительно сменяющим друг друга эмоциям. В итоге осталось только непонимание.       Тиссая открыла рот, чтобы что-то сказать, но остановилась, нахмурилась и раздражённо выдохнула. А затем улыбнулась. Или нет, ухмыльнулась. В уголках глаз собрались слёзы и Тиссая позволила им течь, сопровождая это редкими всхлипами-смешками, пока плачь не сменился настоящим рыданием.       В какой-то момент Йен опустилась на колени перед креслом, на котором, согнувшись, сидела Тиссая, и прижала её к себе. Она принялась гладить её по спине и плечам, перебирать волосы, и молчала, просто молчала, позволяя выплеснуть эмоции. Если Скай могла плакать, то Тиссая, кажется, никогда этого не делала.       Прошло время и всхлипы стихли, Тиссая отстранилась. Она прокашлялась и немного выпрямилась, откидываясь на спинку кресла, принимающую изгиб её позвоночника.       У неё было немного тяжёлое дыхание, но взгляд кристально чистый и какой-то удивительно спокойный. Йен на пробу мягко улыбнулась ей и накрыла её ладонь своей.       На её лице был, разумеется, полный кошмар. Растекшиеся подводка и тушь чёрными пятнами покрывали едва ли не все веки и половину щёк. Чёрные разводы спускались почти до подбородка.       Тиссая посмотрела на себя в небольшое зеркало на столе и недовольно хмыкнула, но не сделала с этим ровно ничего.       — Мы поговорим сегодня обо всём, — хрипло и негромко сказала Тиссая. — В конце концов, я задолжала тебе объяснения.       Йен кивнула и вытащила из сумки пачку влажных салфеток, чтобы предложить их Тиссае. Та кивнула с благодарностью.       В дверь раздался резкий стук, заставляющий их вздрогнуть и посмотреть туда.       Йен нахмурилась, но, как и всегда, приняла решение.       — Я скажу, чтобы катились к чёрту. — Её голос был почти самодовольный.       Ей, строго говоря, было плевать, кто там и что ему или ей нужно. Тиссая была не в том состоянии, чтобы вести рабочие беседы.       Она не широко открыла дверь и просунула голову, не позволяя человеку увидеть Тиссаю.       Перед ней стоял лысоватый мужчина со светлой бородой и недовольной миной.       — Вы кто? — нахмурился он.       Вот так, даже без приветствий. Невежливо. Не то чтобы Йен было не наплевать.       — Никто. Директриса сегодня не будет вести никаких рабочих разговоров, — ответила Йен, сохраняя типичный судебный взгляд, пугающий, как правило, и юриста с другой стороны, и ответчика.       — Раз вы никто, то и решать ничего не будете, — прошипел он и попытался толкнуть дверь, чтобы всё же войти, но Йен ему с кислой улыбкой не позволила это сделать.       — Вы услышали меня? Все рабочие вопросы завтра. Уверена, никто не умрёт.       Лицо мужчины стремительно покраснело и он, кажется, был готов к ругани.       — Да как ты…       Но его перебил смешок, раздавшийся позади Йен. И даже в нём Тиссая была узнаваема.       — Мы поговорим о деле завтра, Стрегобор, — не повышая голос, твёрдо проговорила она, не собираясь показываться. — Но на твоём месте, я бы уже искала адвоката. Тот, у кого ты сплагиатил семьдесят процентов текста для своей методички, твёрдо намерен подать в суд.       — Серьёзно? Плагиат? — Йен весело фыркнула и захлопнула дверь перед носом злющего мужчины, после чего тут же повернула ключ.       Тиссая за её спиной засмеялась. Достаточно громко и весело.