В пучине отчаяния

      Она подняла Хаоса и сфотографировала его недовольную мордочку, чтобы отправить женщине. В галерее находились сотни фотографий её любимцев, и она выбрала самые милые фото Марса и Космоса, чтобы показать и их тоже.       «Они абсолютно чудесные!» — получила Тиссая ответ. И фотографию золотистого ретривера со снежинками на носу. — «Строго говоря, Бансен не совсем мой, а моего бывшего мужа, но я люблю его как своего».       У собаки добрые глаза и даже на вид мягкая, золотистая блестящая шерсть. Но зацепило другое. У этой женщины тоже имелся бывший муж. Какая злая ирония.       «Мой бывший муж ненавидел котов. Или вообще всех животных, я не уверена», — напечатала Тиссая дрожащими пальцами.       «Хорошо, что он бывший», — прокомментировала женщина.       Тиссая засмеялась. Это и веселье, и горечь одновременно. Проблема Вильгефорца была не только в том, что он не любил её котов. Наверное, проблема была в том, что он не любил её саму в конечном итоге.       «Да». — Она задумалась на мгновение, чтобы добавить: «Почему ты развелась?»       В личной беседе она бы ни за что не позволила себе поднять такую тему с едва знакомым человеком, но, эй, это чёртов сайт знакомств, на котором она даже не под паспортным именем, и она всё ещё чертовски пьяна.       «Мы хотели разных вещей от жизни и друг от друга. Это то, что люди называют “не сошлись характерами„. Мы разошлись без скандалов и взаимных упрёков, дружим, воспитываем дочь вместе. Но живём так, как сами того хотим».       — Завидую, — вслух вздохнула Тиссая, хотя никто не мог её услышать.       «А ты почему?» — спросила собеседница и Тиссая хмыкнула.       Добрая сотня оскорблений роились в голове, и все они недостаточно колючие и злые, чтобы выбрать что-то одно для бывшего. А причины?.. Их было десятки, она понятия не имела, что сыграло большую роль.       Она слишком долго ничего не отвечала, так что собеседница сделала вывод:       «Ничего страшного, если ты не хочешь об этом говорить. Это нормально, ты не обязана. Поговорим о том, что для тебя будет комфортной темой».       И хотя Тиссая собиралась ответить на вопрос расплывчато, это сообщение сбило с толку. Разве женщина сама не открылась ей? Не ответила на вопрос, который мало подходил для первого знакомства.       «Но ты рассказала».       «Потому что для меня это нормально, мой развод не трагедия».       «Мой тоже. Освобождение, скорее», — честно ответила Тиссая. И в этот момент оборвалась тонкая нить самоконтроля, растянутая алкоголем. — «Что думаешь по поводу голосовых сообщений?» — спросила она, прежде чем успела подумать.       В ответ получила эмоджи большого пальца, и это напрямую побудило к действиям. Её голос очевидно пьяный даже для человека, который её не знал лично. Но в любом случае, запись исказит его ещё больше, сделав неузнаваемым.       — Представь себе ситуацию, — начала диктовать она медленно и словно лениво, — что ты приходишь домой с работы в надежде отдохнуть. Это вечер пятницы, когда можно расслабиться. Но вместо отдыха ты застаёшь мужа, который трахает незнакомую женщину на вашем кухонном столе. Он видит тебя, но это не меняет ничего. Он не останавливается, а просто продолжает трахать её, глядя на тебя. А в конце на его лице мелькает сытая улыбка, словно он выиграл марафон, — выразительно закончила первое голосовое Тиссая.       Она чувствовала, что нуждалась ещё в паре глотков вина.       — Так что, знаешь, этот брак был тюрьмой, замаскированной под уютный домик в лесу… и он… закончился. Это правильно. — Голос стал тише и жалостливее. Она ощутила, как по лицу бежали слёзы, и не была уверена, что сможет прекратить плакать.       — Теперь мне осталась одинокая жизнь с котами и куча работы. Столько, что меня уже тошнит от неё или даже от мысли о ней, потому что я не понимаю, какого чёрта делаю и есть ли толк в этом, — размышляла она в микрофон. Некоторые слова прерывались всхлипами и судорожными вздохами, но она продолжала, потому что потребность высказаться неукротимо бурлила внутри. — Меня уже ненавидят все: коллеги, подчинённые, дети, взрослые, просто ряд незнакомцев, которым проще поверить, что я абсолютное зло. Я не могу никому доверять, не могу говорить с кем-то достаточно долго, чтобы обрисовать даже для себя происходящее. Я только слушаю других, снова и снова, опять и опять, потому что я сильная стерва, без жалости и… — Она сорвалась на рыдание и вырубила запись, чтобы успокоиться и хотя бы говорить внятно.       Она не ожидала этого, на самом деле, но вместо текста или ответного голосового собеседница позвонила ей внутри приложения.       Она приняла звонок, не глядя и точно не думая, хотя её всё ещё мучили судорожные рыдания. Из телефона зазвучал мягкий голос, успокаивающий и нежный. Голос, принадлежащий молодой женщине по имени Йеннифэр.       — Кажется, ты очень расстроена, — сказала она, — я просто хотела, чтобы ты не говорила словно в пустоту, а чтобы твой собеседник, ну… то есть я, чтобы ты не чувствовала себя одиноко.       — Ты надеялась найти кого-то интересного для общения или свидания, а в итоге слушаешь рыдания неудачницы среднего возраста с тремя котами, — прошептала Тиссая несколько напугано. Тем не менее она прекратила пьяную истерику.       — Понятия не имею, что я искала. Мне кажется, ты достаточно интересная. И плохие дни бывают у всех, — просто объяснила она. Да уж, это почти разочаровывающе, даже зацепиться не за что.       — На самом деле я пьяная, — призналась Тиссая, словно это был ужасный секрет.       — Я догадалась, — хмыкнула Йен.       — Прости за это. Обычно такого не случается. Всё навалилось, весь стресс.       — Чего бы ты хотела сейчас? — вместо дальнейших расспросов поинтересовалась Йен.       Тиссая залилась пьяным смехом, падая на диван.       — Мятный какао, мягкий плед и чтобы кто-то обнял и согрел меня. У меня замёрзли ноги. — Она могла бы звучать так, будто шутит. Но намеренно сделала интонации тусклыми.       — Я бы обняла тебя! — весело проговорила Йен, и это тоже не было похоже на шутку, — Ты высокая?       — Совсем нет. Полтора метра, ну, может чуть больше.       Смех Йеннифэр такой яркий и утешающий.       — Я высокая. Так что нам было бы удобно!       Им и правда удобно. Даже просто разговаривать. Йеннифэр успокаивала Тиссаю достаточно, чтобы она немного пришла в себя и поинтересовалась её жизнью тоже.       Так она узнала, что бывшего мужа Йен зовут Геральт, а их дочку — Цири. Что Йен обожает обниматься, но не особенно любит поцелуи в губы. Что в подростковом возрасте она была болезненной, перенесла тяжёлую операцию по выпрямлению позвоночника и ещё несколько по исправлению челюсти. Теперь, глядя на её фото, Тиссая не могла поверить, что эта прекрасная женщина могла когда-то считаться некрасивой.       — Ты замечательно выглядишь, — искренне сказала Тиссая.       — Спасибо. — В голосе Йен чувствовалась улыбка. — Это результат упорной работы хирургов, которая стоила мне невероятной боли, но я не жалею. Это давно в прошлом.       Тиссае не приходилось делать что-то невероятное с собой, своим здоровьем или внешностью. Она была низкой и худощавой сколько себя помнила, и едва ли ей приходило в голову что-то радикально в себе менять, тем более при помощи пластической хирургии.       В ответ на тяжёлый со всех сторон рассказ, Тиссая рассказала о семейной склонности к заболеваниям, в связи с которыми она бы никогда не рискнула родить ребёнка.       — Помимо миопатии в семье было несколько человек с эпилепсией и с онкологией. Я не уверена, что готова пройти через это, если мой ребёнок вытянет короткую соломинку, — вздохнула она. — Не думаю, что мой бывший когда-либо понимал это. Он до конца пытался меня продавить, потому что ему не нужны были чужие дети, например, из детского дома, а только его собственные. Это… — она на секунду задумалась, — это одна из причин развода, на самом деле.       — Прости, — прошептала Йеннифэр. — Мы опять вернулись к этой теме.       — Нет, — мягко ответила Тиссая. — Ты ничего плохого не сказала. И потом, на самом деле, я хотела тебе ответить тогда, просто не могла собрать себя в кучу.       Они обе молчали несколько коротких, мучительных мгновений.       — Ты могла бы хорошо развлечься, а в итоге успокаивала меня, — с грустной улыбкой заметила Тиссая, видя, что ночь начинала превращаться в рассвет. Они разговаривали с Йен уже много часов.       — Я рада, что познакомилась с тобой, Скай. Ты как глоток свежего воздуха.       — Многие люди бы с тобой не согласились.       — У многих людей нет мозгов, — парировала Йен, заставляя Тиссаю засмеяться.       — Спасибо тебе. За то, что выслушала и поддержала. Я была в ужасе и раздрае очень давно. А сейчас… кажется, будто стало немного легче.       — Я рада. И надеюсь, сейчас алкоголь уже не так сильно омрачает твою голову.       — Я почти трезвая, — с удивлением для себя проговорила Тиссая. Хотя, конечно, её самочувствие наверняка изменится после сна, и интоксикация здорово шарахнет по голове и не только.       Они прощались мило и немного неловко, учитывая, что их разговор длился больше пяти часов. Они столько всего успели обсудить…       И ни разу не коснулись темы, которая тревожила Тиссаю больше всего. Она не сказала, где и кем работала, не назвала официального имени или фамилии, и Йен не попросила её показать лицо! Но при этом Тиссая чувствовала тепло и поддержку и разговаривала с ней так свободно, как не могла позволить себе даже с Ритой. Хотя они дружили по меньшей мере два десятилетия.       Впервые за долгое время Тиссая заснула спокойно, с лёгкой улыбкой на тонких губах.