The Cadence of Part-time Poets

Heartbreaker, soul shaker, I’ve been told about you; Steamroller, midnight stroller, What they’ve been saying must be true; Red-hot mama, velvet charmer, Time’s come to pay your dues… - “Hair of the Dog” Nazareth, 1975   Утренняя служба в четверг оказалась ужасно скучной. Римус попытался откосить, но Джеймс предупредил, что всех присутствующих отмечают, а за пропуски, особенно в первые дни учебы, пишут письма домой. Если Римус планировал успешно — или хотя бы неожиданно — сбежать, ему не следовало вызывать недовольство отца уже на второй день учебы. Поэтому, как и все его соседи по комнате, в семь утра Римус нехотя вытащил себя из постели и поплелся слушать молитвы. Гимны казались странными. Римус не узнавал ни одного из них, хотя в детстве часто посещал воскресные евхаристии. Остальные мальчишки (если не учитывать Питера, который большую часть едва стоял на ногах и безуспешно боролся со сном) справлялись гораздо лучше. Джеймс и Сириус скучали, изредка перешептывались с озорными улыбками на лицах и устраивали поединки на пальцах, при этом, как ни в чем не бывало, продолжая петь вместе с остальными. Голос Сириуса четко выделялся на фоне остальных, особенно в частях на латинском языке. Во время чтения Евангелия он пристально уставился на Римуса, и тому пришлось просидеть остаток службы, уткнувшись взглядом в свои ботинки. Из-за их почти идентичного расписания, избегать Сириуса было сложно. Если бы не вмешательство Питера и Джеймса, которые решили взять на себя роль миротворцев, это было бы и вовсе невозможно. Куда бы ни направился Римус, Питер всегда шел за ним. Его чутье на людей могло бы посоперничать с охотничьими собаками отца Римуса. Впрочем, Римус все равно умудрился ускользнуть от него между уроком иностранного языка и обедом, чтобы выкурить самую быструю сигарету в своей жизни. Возможно, это было немного по-детски, но Римус оправдывал это тем, что пытается таким образом сохранить того Римуса, каким он был дома в Лондоне. Хотя Томни (дерзкий ублюдок) наверняка сказал бы, что все дело в нервах. И Римус, возможно, молча согласился бы с ним. До этого лета сам он почти не курил, но теперь сигарета в пальцах приносила чувство спокойствия. Она давала возможность помолчать и отключиться от окружающего мира в ожидании того, что мир поступит в его отношении аналогичным образом. Но мир, очевидно, не включал в себя Джеймса Поттера. Он появился из-за угла Фламель Хаус, держа подмышкой сумку с учебниками и выглядя ещё более дружелюбным чем обычно из-за криво сидящих на носу очков. — Вот ты где! — радостно воскликнул он, пока Римус судорожно тушил сигарету носком ботинка. — Арми Белл сказал, что видел, как ты идёшь в эту сторону. Джеймс подошел ближе, а Римус прикрыл рот кулаком, заходясь в нервном кашле. Появление друга настолько застало его врасплох, что он слишком глубоко затянулся. Как результат — обоженные легкие, горло и слезящиеся глаза. — Ты такой прикол пропустил на химии! Слагхорн сделал лавовую лампу из бутылки из-под колы, а потом Сириус... — Джеймс запнулся на полуслове, нахмурился и принюхался. — Римус, ты куришь? Римус снова закашлялся и упрямо покачал головой. — Куришь! — воскликнул Джеймс с выражением шокированного восторга на лице. — И что с того? — огрызнулся он, кашлянув еще пару раз. — Расскажешь кому-нибудь? — Нет, — покачал головой Джеймс. В его глазах заискрился смех. — Брат Пита постоянно таскает сигареты из деревни. И не только сигареты, но остальным не делится. Когда дыхание, наконец, восстановилось, Римус почувствовал прилив оптимизма. Он засунул руки в карманы и привычным жестом закрутил в пальцах зажигалку Томни. — Ну, а ты? Куришь? — Пробовал пару раз, — признался Джеймс, — но больше нет, чем да. Сириусу нравилось — он думает, это выглядит круто, — но Майлза это бесило. И снова это имя: Майлз. — Это был твой сосед, — до меня. Джеймс кивнул. — Ага. Мы познакомились в четвертом классе. — И он просто взял и ушел? — Ну, все было немного сложнее, — Джеймс потер шею с таким видом, словно сожалел о том, что вообще завел этот разговор. Римус почувствовал, как внутри разгорелось любопытство. Если Джеймс случайно выяснил один из его секретов, почему бы ему не поделиться одним из своих? — Майлз очень спешно ушел в прошлом году, — пояснил он, — Максимально неожиданно. Прямо перед окончанием семестра мы получили от него письмо. Дедушка с бабушкой захотели перевести его в школу поближе к дому, все дела. Он из Ньюкастла, так что навестить мы его не можем. — Лили сказала он заболел. Что случилось? Джеймс посмотрел на землю, туда, куда Римус бросил окурок. — Не знаю. Мы понятия не имели, что он болен — он ни о чем таком не упоминал. Потом он ушел и мы не смогли даже ему позвонить. Сириус до сих пор болезненно на это реагирует, так что мы с Питом решили... не говорить об этом? Не уверен... думаю, он винит себя в том, что ничего не замечал. Может и нас немного винит. Мы тоже жили с ним и тоже не заметили, что что-то не так. — Это не ваша вина, — вырвалось у Римуса прежде, чем он успел остановиться. Джеймс поднял на него глаза. В его взгляде мелькнула надежда. Такая, как если бы он ждал от кого-то этих слов. Римус не смог заставить себя взять их обратно. — Это не ваша вина, что он заболел, — повторил он чувствуя, как к горлу подступает ком. — Люди болеют. Такова жизнь. Джеймс грустно улыбнулся. — Наверное. Жизнь — та еще сука. — Еще и умереть придется, — с таким же выражением лица сказал Римус и вытащил руки из карманов. Зажигалка Томни с глухим звуком упала на землю. Римус замер, но Джеймс только приподнял брови и наклонился ее поднять. — Пошли, — сказал он, протягивая зажигалку Римусу с абсолютной невозмутимостью. — Уже обед, а я жутко проголодался. Мы сегодня с тобой вдвоем — Пит ест с сестрой, а Сириус наказан. Римус быстро сунул зажигалку в карман, подхватил сумку с книгами и замер, перекидывая ремень через голову. — Сегодня только второй день учебы. Джеймс лишь усмехнулся. — Никогда не недооценивай Блэков.

* * *

Обед с Джеймсом прошел неплохо, даже несмотря на все его попытки уговорить Римуса присоединиться к футбольной команде. — Дарби выпустился, так что в этом году я капитан, — объяснял он с набитым сэндвичем ртом, — Мы можем тренироваться когда захотим! Отбор будет двенадцатого числа. Ты ужасно высокий — уверен, что ты бы просто летал по полю. Римус увиливал от ответа с грацией слона в посудной лавке, но вскоре звонок положил конец спортивной лекции Джеймса. К сожалению, следующей в расписании была физкультура — единственный предмет в школе, на котором классы делились по гендеру. На него им предстояло идти в компании Сириуса и Питера. Они встретились у большого спортзала, зашли внутрь и переоделись в форму (Римус был рад наличию кабинок в раздевалке — в предыдущей школе всех заставляли переодеваться в общей комнате). Затем преподавательница, мисс Хуч, отправила их на пробежку вокруг всей территории школы, включая озеро. — Тут есть озеро? — удивился Римус, глядя на разминающегося Джеймса. — Конечно. Где ты думал занимается команда по гребле? У Римуса вырвался тяжелый вздох. После ужина они разошлись по комнатам — точнее только Джеймс, Сириус и Питер. Сам Римус устроился с книгой в руках в гостиной и читал там, пока не почувствовал себя достаточно сонным для того, чтобы отправиться в постель. Следующее утро прошло почти так же, как и предыдущее. Помимо непривычного Римусу утреннего шума, он начал осознавать, что все в Хокингсе жили в каком-то своем странном ритме. После завтрака разочарованная несовпадением их расписаний Лили подкараулила его между кабинетами. У нее вела профессор Билшин, специалистка по классическим наукам. Она же преподавала и у Джеймса. Решив не бросаться под поезд сложных отношений Джеймса и Лили, Римус распрощался с ней и направился в свой класс. "Классные часы", проводимые миссис Бьюкенен, проходили в музыкальном классе №2. Согласно карте, которую Римус стащил из гостиной прошлым вечером, класс располагался в корпусе Беллчант. Римус едва разобрал направление на карте: бумага была вся смята, на передней ее стороне отпечатался чайный след. Римус был слишком упрям для того, чтобы попросить новую в Кастлхолле (возвращаться туда ему не хотелось от слова совсем), так что он решил просто оставить ее себе. Он уже отметил на ней места, в которых успел побывать, прочертил маршрут вчерашней пробежки, а также обозначил самые укромные местечки. Когда Римус вошел в класс, Сириус уже был там. Они с Джеймсом ушли с завтрака пораньше. В отличие от беснующихся на небольшой сцене школьников, Сириус устроился в самом дальнем углу, на скамейке у рояля. Он опирался локтями на его закрытую крышку, болтая с какой-то симпатичной брюнеткой. На ней была фиолетовая рубашка и серая юбка, Римус никак не мог припомнить какому факультету принадлежит этот цвет. Сбросив с себя пальто, Римус уселся напротив рояля и вытянул свои длинные ноги так, что носки его ботинок уперлись в ножки стула напротив. — Псс, — раздался голос у него за спиной, и Римус от неожиданности чуть не свалился со стула. Обернувшись, он столкнулся с мальчишкой, чье лицо напомнило ему раздавленную жабу: блеклые, русые волосы и мутные карие глаза. Парень выглядел младше его — может на год или два. На классных часах смешивались ученики самых разных лет обучения. Похожий на собирающуюся стащить блестяшку ворону, он выжидающе уставился на Римуса. — Ну? — хмыкнул Римус, откидываясь назад. — Ты замена. — Прошу прощения? — Тот, кто пришел в первый день в дырявых штанах. Откуда ты такой вылез? Выражение лица Римуса ожесточилось. Он не забыл бы эту рожу, если бы столкнулся с ней в первый день. Это могло означать только одно: слухи в Хокингсе разлетались быстрее, чем в других Лондонских школах. — Чего тебе надо? — он вздохнул. На лице парня расплылась неприятная ухмылка. — Не знал, что в Хокингс теперь принимают всякий мусор с улицы. На какой помойке тебя нашли? И кто тебя подстриг? Сам взялся за ножницы, чтобы сэкономить пару фунтов? — Так, маленький уеб... — Уверен, что ты здесь по какому-то благотворительному гранту, а? — продолжил тот. — Кто спонсор? Детдом? Церковь? Гнев Римуса вспыхнул как спичка. Этот ублюдок мог бы стать его новым мистером Райтом, билетом обратно в Лондон, но прежде, чем Римус успел ему вмазать, кто-то с силой лягнул ножку стула, на котором сидела эта рожа. Удар был настолько мощным, что стул отъехал на пару футов в сторону. Парень подскочил на месте. Над ними возвышался Сириус. Брюнетки, с которой он болтал до этого, и след простыл. — Вали отсюда, Крауч, пока я не заставил тебя пожалеть об этом, — бросил он. Парень — Крауч — оправившись от удивления, развернулся к Сириусу со все той же ухмылкой. — Уроки с Бьюкенен, Блэк? — Надеюсь, ты не скучал по мне летом, скользкий гаденыш. Крауч поднял руки в невинном жесте, встал и перескочил на ряд выше. Но даже так, он едва сравнялся ростом с Сириусом. — Осторожней, нищенка, — сказал он Римусу. — Это класс для хулиганов, а Блэк — худший из всех. — Вали отсюда, — тихо повторил Сириус. — Передавай Регу привет, — весело отмахнулся Крауч и, перескочив через ряд, направился к другой стороне класса. — Не позволяй таким как Барти Крауч так с тобой разговаривать, — сказал Сириус, сверля Римуса взглядом. — Не собирался, — отрезал Римус. — Отлично. Это испортило бы нашу репутацию. — Какую еще репутацию? — Мою и Джеймса. Если придурки вроде Крауча решат, что такое отношение к тебе сходит им с рук, они попробуют этот фокус и с нами. Это хлопотно, мне хватает уже того, что приходится тебя таскать за собой. Римус нахмурился. — Никуда ты меня не таскаешь. — Значит ты сам таскаешься за нами. — Это была не моя идея. Питер... Из начала класса разнесся резкий, тикающий звук. Римус обернулся и увидел невероятно кудрявую темноволосую женщину, которая стояла у сцены и ждала, пока класс затихнет. На кафедре мерно тикал метроном, на лице женщины цвела дружелюбная улыбка. Ни проронив больше ни слова, Сириус вернулся на свое место у рояля. Брюнетка, с которой он разговаривал ранее, устроилась рядом. Секундой позже к ним присоединился рыжеволосый парень. — Доброе утро, класс, — проговорила учительница. На ее висках серебрилась седина, но она все равно казалась моложе остальных встреченных Римусом преподавателей. Она была одета в зеленое платье и белые сапоги в стиле The Beatles. Так, словно она вот-вот отправится на пикник c The Mamas & the Papas. Класс отозвался на ее фразу всплеском энергии. — Доброе утро, миссис Бьюкенен! Точнее, весь класс, кроме Сириуса. Тот с довольной ухмылкой крикнул со своего места: — Утречка, Шейла! Миссис Бьюкенен перевела взгляд в сторону рояля и, не переставая улыбаться, тяжело вздохнула. — Как приятно видеть вас снова, мистер Блэк. Это прозвучало как сарказм, но улыбка Сириуса стала только шире. — Рад вернуться, Шелли. Остальные ученики захихикали, но миссис Бьюкенен осталась невозмутимой и только расправила стопку бумаг на своей кафедре. — Начнём перекличку? — спросила она, открывая список. — Нет смысла спрашивать, опоздал ли мистер Блэк. Сириус, приоткрыв крышку рояля, сыграл несколько глубоких нот: «Дан-да-дан». Ученики снова засмеялись, миссис Бьюкенен невозмутимо улыбнулась. — Диану видела... Ральф Джонс? — Здесь. — Доброе утро, Ральф.... Пирс Уокер? — Тут. — Чудесно, Пирс... Джордж Келли? — Рад вас видеть, миссис Бьюкенен! В этом году вы выглядите потрясающе. По классу пронесся новый взрыв смеха, а сияющий от удовольствия Джордж выпрямился. Учительница театрально подхватила подол своего зеленого платья и присела в легком реверансе. — Браво, Джордж, браво. Так, теперь.... кто у нас тут? Присутствует ли Римус Люпин? Не желая тратить время на аналогичные другим глупости, Римус поднял руку и пробормотал тихое: — Здесь. Миссис Бьюкенен подняла глаза от списка и, отыскав его в классе, одарила испытующим взглядом. Римус приготовился к стандартной речи для новичков: настроил себя на раздраженно-терпеливый ответ, но учительница лишь тепло улыбнулась и коротко кивнула. — Здравствуй, Римус, — сказала она, не отводя взгляда. Прошла секунда, и все остальные тоже обернулись на Римуса. Уставились на него так, что у него покраснели уши. Он поспешно кивнул и стиснул зубы. Миссис Бьюкенен вернулась к чтению списка. После того, как она произнесла финальное имя — Верити Уилкинсон — так звали сидящую рядом с Сириусом девушку, она подошла к метроному и остановила его тиканье. — Многих из вас я уже знаю, — начала она, — Но есть и незнакомые мне лица. Надеюсь вам понравятся занятия, которые мы проводим в музыкальном классе №2. С задних рядов послышались ободрительное гудение Сириуса и рыжего парня. Миссис Бьюкенен рассмеялась. — Да, учеба и повторение изученного важны, но это всего первая неделя. Повторять пока нечего. Я знаю, что у некоторых из вас следующей парой музыка, так что для разогрева приготовила кое-то интересное. Она направилась в дальний угол класса и выкатила в центр большой деревянный ящик на колесиках. — Подходите и разбирайте инструменты, — сказала она. Весь класс тут же вскочил на ноги. Ученики — от самых младших до самых старших — ринулись к ящику, столпившись у него и вытягивая на свет самые разные инструменты. Ничего серьезного — ни скрипок, ни флейт — простенькие шумелки и ударные. Под пристальным взглядом преподавательницы, Римусу достался простой плоский барабан, около фута в диаметре и без палочек. Барти Крауч вцепился в блокфлейту и задудел в нее так надрывно, что миссис Бьюкенен тут же сунула ему в руки более безобидный тамбурин. Оставивший позицию у рояля Сириус выбрал себе гармонику и ловко завертел ее в пальцах, постукивая ногой по полу в том же ритме, в каком делал это Римус в моменты сильных переживаний. — Большинство из вас уже знает правила, — объявила миссис Бьюкенен, убирая пустой ящик из центра комнаты, — Не стесняйтесь двигаться по классу и танцевать. Веселитесь! Она подошла к массивному музыкальному проигрывателю, который, казалось, был старше любого из учеников, и начала его настраивать. — Как только заиграет музыка — начинайте, — проинструктировала она, плавно выкручивая громкость. Через мгновение комнату заполнил звук трубы, за ним заиграли ударные, следом — фортепиано. Энергичная мелодия окутала весь класс. Почти сразу в нее ворвался хаос из двух десятков инструментов, каждый из которых звучал громко и до смешного неуместно. Римуса могла бы взбесить эта какофония — это с трудом можно было назвать музыкой — если бы он не оказался захвачен игрой Сириуса. Звуки, издаваемые классом, должны были полностью заглушить любого исполнителя, но Сириус, казалось, был рожден существовать в этом шуме. Звук его гармоники врезался в общий галдеж, пока каждый звон, скрип и удар вдруг не подстроился под его собственный ритм. — Не стесняйся, Римус! — перекрывая шум, крикнула миссис Бьюкенен, и Римус осознал, что все это время просто сидел, неспособный двинуться от удивления. Опомнившись, он заметил Сириуса в центре круга из младших учеников. Тот оторвал гармонику от губ и расплылся в самодовольной ухмылке. — Давай, Люпин. Знаю, ты ненавидишь музыку, но только не говори нам, что ты настолько зануда? Услышавшие его дети засмеялись, и Римус почувствовал жар под воротником. Он встал и подошел к учительнице и ребятам, которые продолжали греметь своими шумелками (один умудрился извлечь звук из стиральной доски). Все это звучало до ужаса нелепо. Римус остановился у проигрывателя, в поле зрения Сириуса и миссис Бьюкенен, которая продолжала хлопать в такт остальным. Он поднял свой барабан и сильно забил по нему ладонью, пока та не заболела. Сириус так и продолжил сверлить его взглядом. Он вернулся к наигрыванию своей веселой мелодии, склонив голову так, словно ему сейчас под силу что угодно. Сейчас Римус Люпин отдал бы все за то, чтобы от души побарабанить по башке Сириуса Блэка.