The Cadence of Part-time Poets

Hey hung up old Mr. Normal, Don’t try to gain my trust; ‘Cause you ain’t gonna follow me any of those ways, Although you think you must; We’re not gonna take it… - “We’re Not Gonna Take It” The Who, 1969   Секретарша вела Римуса через территорию школы. Ее низкие каблуки стучали по булыжной мостовой, пока они, наконец, не добрались до самого старого и величественного здания во всей округе. — Это Кастлхолл, — сказала она, указывая на широкий круглый подъезд, который проходил прямо под лестницей здания и соединялся с пролегающей дальше дорогой. Похоже, именно сюда должен был доставить его водитель, который встретил Римуса на вокзале. — Большой зал находится сразу за ним, — добавила она. — Там будут проходить все ваши экзамены. Поднявшись по лестнице, она придержала для Римуса дверь. Внутри все выглядело как в настоящем замке: полы выложены камнем, облицованные темным деревом стены украшены фотографиями зданий кампуса в их лучшие времена. — Кабинет директрисы находится на третьем этаже, — сказала секретарша. — Ступайте. Римус подавил желание закатить глаза, кивнул и направился к величественной лестнице. Второй и третий этажи Кастлхолла были похожи на остальную часть здания: просторные коридоры, заполненные мебелью настолько хрупкой, что, казалось, она сломается как только на нее кто-нибудь сядет. Вокруг никого — учебный день был в самом разгаре — но, поднявшись на третий этаж, Римус с высоты увидел, как студенты переходят из корпуса в корпус. К счастью, ориентироваться здесь было легче, чем в остальных частях школы. Римус быстро отыскал кабинет директрисы. На двери красовалась табличка с надписью: Директриса Минерва Макгонагалл. Лауреат Ордена Мерлина I степени. Дверь была украшена резным изображением рычащего золотого льва, над его головой был установлен дверной молоточек. Римус схватил его и с силой постучал. — Войдите, — раздался голос изнутри. Римус повернул дверную ручку и вошел внутрь. Это оказалась просторная гостиная с высоким сводчатым потолком и бордовыми обоями. В камине весело трещал огонь, мебель — бархатный диван и несколько кресел — были обиты тканью с малиновыми вставками, отражающими цвета школы. На стенах висели роскошные картины, а на каминной полке притаилась статуэтка серой полосатой кошки, которая, как чуткий страж этого места, следила за Римусом желтыми немигающими глазами. В глубине гостиной расположился огромный дубовый стол. Шкафы у стен были завалены книгами и самыми разными предметами, которые выглядели либо редкими, либо очень старыми. За столом сидела строгая женщина, ее губы были сжаты в тонкую линию. Черные с проседью волосы стянуты в жесткий пучок, из-за зеленой мантии больше похожа на волшебницу, чем на преподавателя. — Мистер Люпин, — обратилась она к нему, отрываясь от изучения аккуратно сложенной стопки документов, — Прошу, присаживайтесь. Римус не любил, когда его называли "мистер Люпин". Это обращение подходило его отцу и всевозможным выговорам. Так как он подозревал, что грядущий разговор будет содержать в себе и то, и другое, то послушно направился к столу директрисы и устроился в одном из мягких кресел напротив, устроив сумку на коленях. Макгонагалл отложила лист в сторону и, откинувшись на спинку кресла, сложила руки на коленях. — Здравствуй, Римус, — начала она. — Я директриса Макгонагалл. Прежде всего, я хочу официально поприветствовать тебя в школе Хокингс. Она сделала паузу, как если бы ожидала, что Римус скажет что-то в ответ. Он коротко кивнул. Удовлетворенная, она продолжила: — Прошу прощения, что не смогла поприветствовать тебя вчера. — Я опоздал, — ровно ответил Римус. Его взгляд скользнул по стене за ее спиной, на которой красовалась оленья голова. Макгонагалл прочистила горло, и он поспешно вернул глаза на нее. — Да, твой отец связался со мной и сообщил, что ты прибудешь второго сентября. Он также согласился с тем, что ты посетишь в этот день мой кабинет. Однако, второе число было вчера, сегодня уже третье. Римус стиснул зубы. Никто не удосужился сказать ему о том, что первым делом он должен встретиться с проклятой директрисой. — Прошу прощения, — процедил он. — Я не знал. Макгонагалл кивнула, но у Римуса осталось четкое ощущение, что такой ответ ее не удовлетворил. — В Хокингсе нечасто появляются новые студенты твоего возраста. Обычно родители и учителя придерживаются позиции, что обучение должно быть постоянным и структурированным. Мы приняли тебя исключительно в качестве личного одолжения твоему отцу и, конечно, в память о твоей покойной матери, которая также училась в этой школе. Римус почувствовал, как его внутренности сковал холод. Его мать? — Можешь представить себе наше беспокойство, когда ты не явился на вчерашнюю встречу, — продолжила она. — Если бы тебя не отметили как присутствующего на комендантском часе в общежитии, нам пришлось бы обращаться в полицию, чтобы выяснить твое местонахождение. В интересах школы не терять собственных студентов. Ощущение холодка сменилось кипящей яростью. Едва начав обучение, он уже успел впасть в немилость. — Простите, — снова извинился он, хотя вовсе не считал, что ему было за что извиняться. Макгонагалл потянулась к папке с его личным делом и открыла ее, уделив несколько мгновений чтению содержимого. Римус уже знал, что она там найдет: пять разных школ с тех пор, как ему исполнилось одиннадцать. Проблемы с полицией, все улаженные мирным путем и в обход протоколов. Возможно, там даже упоминался случай с мистером Райтом, учителем химии, которому Римус однажды врезал после того, как тот целый урок позорил другого ученика, Дарби Уильямса, за его "недостачу интеллекта". Римус никогда не был близок с Дарби (он провел в этой школе лишь половину десятого класса, и большую часть занятий прогулял), но если кто-то и был хуже подростков-хулиганов, так это взрослые. Он действовал импульсивно (не самая лучшая его черта) и отправил мистера Райта валяться на полу с окровавленным носом. Впрочем, учитель все равно смеялся последним. Римуса выперли из школы, а сам мистер Райт получил от семьи Люпинов крупную сумму за молчание. Макгонагалл опустила папку. Римус, ожидая продолжения лекции, взглянул на нее исподлобья. — Некоторые из ваших преподавателей отмечали, что вы очень увлечены чтением, — заметила она. Римус моргнул. — Что? — В вашей характеристике есть несколько комментариев по этому поводу. Миссис Брэдшоу? Она считает вас весьма способным юношей. Упомянула, что вы читали гораздо больше ваших сверстников и имели весьма достойные успехи в изучении математики. Римус задумался. Миссис Брэдшоу учила его в девятом классе, но в тот год он сменил две школы и не мог вспомнить, в какой именно она преподавала. — Вы любите читать, Римус? — спросила Макгонагалл. — Не особо, - солгал он. — Хм.. Что ж, вы осведомлены о том, что Хокингс предлагает одну из лучших программ по изучению английской литературы в стране? — Эм... да? Макгонагалл подровняла документы. — Вы не сдавали экзамены в десятом классе. Верно, Римус? Римус отвел взгляд, делая вид, что внимательно изучает ремень своей сумки. — Нет. — Тогда вам придется постараться, чтобы получить проходные оценки в конце года. Чтобы продолжить обучение и поступить в университет, как минимум два предмета должны быть сданы на "отлично". Вы это понимаете? — Мм... — Мистер Люпин. Римус заставил себя поднять глаза. Напротив него, на столе перед профессором Макгонагалл, лежала раскрытая папка. Он заметил, что внутри не было ни единой информативной записи. В уголках ее тонко очерченных губ заиграла легкая улыбка. — Мистер Люпин, — повторила она. — Позвольте мне выразиться предельно ясно: школа Хокингс не берет под свое крыло плохих студентов. Вас зачислили благодаря вашим успехам, а не вопреки вашим провалам. Однако, в школе существуют правила, и эти правила необходимо соблюдать. Вы понимаете? Она терпеливо ждала, пока Римус не кивнул. — Отлично. Пока что мы сосредоточимся на том, чтобы вы наверстали материал по выбранным предметам. До тех пор, посещайте занятия, находите общий язык с одноклассниками и не нарушайте школьный устав. Это, как вы говорите, "необходимый минимум". Справитесь? Нет, подумал Римус. — Да, — ответил он. — Прекрасно. Вам также следует знать о том, что ваш отец выделил вам денежное пособие на учебные нужды. Естественно, средства будут выделяться по усмотрению школы. — Естественно, — повторил Римус с сарказмом. — Если возникнет необходимость, вы сможете получить эти средства в школьном интендантстве. На этой ноте предлагаю закончить. Я и так заняла у вас достаточно времени. Если у вас не осталось вопросов, возьмите это и передайте учителю, чтобы оправдать свое опоздание. Она протянула ему через стол желтый листок с витиеватой подписью внизу. Римус сунул бумажку в карман и, готовый уйти, поднялся на ноги. Он уже отвернулся от стола, когда голос директрисы вновь остановил его. — Ах да, мистер Люпин. Чуть не забыла. Будьте добры, выверните карманы.

* * *

Римус вернулся в класс с облегченными карманами и в крайне испорченном настроении. Благодаря ловкости рук, ему удалось сохранить зажигалку Томни, но Макгонагалл конфисковала сигареты и снабдила предупреждением о вреде курения в его возрасте. Чтобы не лишиться оставшегося запаса, ему придется быть осторожнее. А то какой-нибудь учитель присвоит все себе. На очереди была математика с Питером и Сириусом (у бедного Питера было две пары подряд), но учитель, доктор Беккер, рассадил их как ему вздумалось. Римус оказался в левой части класса, позади той самой девушки по имени Мэри. Она провела большую часть урока, бросая игривые взгляды на Сириуса. Остаток дня прошел без особых происшествий, если не считать того, что Римус начал понимать, что у него и Сириуса совпадают почти все занятия. В каждом новом кабинете они старались друг друга игнорировать, а за обедом, когда Питер притащил его к остальным на газон, Римус устроился ко всем спиной. Его нога нервно подергивалась, но возможности сбегать за сигаретами, при этом не опоздав на следующий урок, не было. К тому моменту, как они расправились с занятиями и поужинали, Римус чувствовал, что вспыхнет от малейшей искры. Он в одиночестве вернулся в свою комнату и, обнаружив, что других парней еще нет, бросился к материнскому чемодану. Он едва успел его закрыть, когда трое соседей, похожие на нагулявшихся щенков, ввалились в комнату. Римус раздраженно зарычал и чуть не раздавил пачку сигарет, пока спешно плюхался на кровать и прятал ее под подушкой. — Хороший первый день, а, Люпин? — спросил Джеймс, направляясь к своей кровати. — Сойдет, — ответил Римус, постукивая пальцами по учебнику географии. — А вот у меня все было просто отлично! — влез в разговор Питер. — Меня нашла Мойра. С этими словами он бросил на Джеймса лукавый взгляд. Тот ответил ему таким же. — Правда? Я думал, что вы покончили со всем в прошлом году. — Ну.. возможно, мы пару раз созванивались на каникулах. — Пит, да ты хитрюга. Явно непривычный к такому вниманию, Питер хихикнул. Его лицо залилось краской. Мгновением позже, из ванной показался уже одетый Сириус. Чтобы вода не капала с его черных волос на пол, он набросил на плечи полотенце. Подойдя к своей кровати, он еще раз промокнул им волосы и повесил его на крючок рядом с одной из подпорок кровати. Затем, словно пес, тряхнул головой и потянулся за стопкой своих пластинок. Римус моментально вскочил на ноги. В несколько шагов он перемахнул через всю комнату и с силой опустил руку на проигрыватель, не позволяя Сириусу открыть крышку. — Нет, — твердо сказал он. — Ты развлекся вчера, и ты тут вообще-то не один живешь. Сириус поднял на него расширившиеся глаза. В его выражении лица читалось искреннее недоумение. — Ты вообще кто такой? — Тот, кто живет здесь. Сириус фыркнул и бросил взгляд на Джеймса. — Не прошло и дня, а он уже считает себя королем. — Уж точно не твоим поданным, — огрызнулся Римус. Питер выглядел так, словно вот-вот спрячется под кроватью. Джемс, явно не зная, как разрядить обстановку, наклонился вперед. — Может, он просто включит потише, Римус? — предложил он. — Я включу так громко, как захочу, — огрызнулся Сириус. — В кого ты уродился таким придурком? — вспыхнул Римус, — Возомнил себя чертовой Королевой? — Тогда обращайся ко мне "Ваше Величество". Взбесившийся Римус сделал шаг вперед, но между ними тут же возник Джеймс и уперся ладонями им в плечи. — Хватит! Это просто музыка! Да ладно тебе, Сириус. Сейчас только семь вечера. Пойдем, поставишь ее в общей гостиной. Сириус отпрянул назад. — Ни за что! Это наша комната, а не его. Мы живем здесь четыре года. Если что-то не устраивает, пусть катится отсюда. — Формально, теперь это и его комната тоже... — Завали хлебало, Пит! — А ты должно быть популярен, раз так с собственными друзьями разговариваешь, — бросил ему Римус. Ноздри Сириуса раздулись как у разъяренного быка. — Что ты вообще знаешь о моих друзьях? Ты, жалкий новичок. — Как ты блядь меня только что назвал? Джеймс поднял руки, распихивая их друг от друга. — Достаточно! Господи, как пара петухов на базаре. Если не можете ужиться в одной комнате, значит, придется разойтись. Пошли, Блэк, мы уходим. Прежде, чем Сириус успел возразить, Джеймс нагнулся, схватил стопку пластинок и сунул ее ему в руки. Повернул за плечи и вытолкнул из комнаты. — Оставь дверь незапертой, Пит, — бросил он, прежде чем дверь за ними захлопнулась. Римус едва успел услышать недовольное бормотание Сириуса. — Ты забыл Led Zeppelin. Римус резко выдохнул и сел обратно на кровать. Начавшаяся с утра головная боль снова напомнила о себе, хотя Сириус так и не включил музыку. Сев на край матраса, он обхватил голову руками. — Рад, что все закончилось, — вздохнул Питер. — Сыграем в карты?