The Cadence of Part-time Poets

I’ll be there if you want me to, No one else that could ever do, Got to get some peace in my mind; Monday morning you sure look fine, Friday I got travelin’ on my mind... - “Monday Morning” Fleetwood Mac, 1975   — Ты использовала меня, чтобы сбежать. — Нет, — Лили небрежно фыркнула, уводя его все дальше и дальше от главных зданий. Она шла так быстро, словно хотела поскорее стереть подошвы своих туфель, — Ты заблудился, и я не могла просто тебя оставить. Или ты бы предпочел, чтобы тебя проводил Сев? Она приподняла рыжие брови, и Римус снова вспомнил кислое лицо того парня. Он сомневался, что они прошли бы вместе более десяти шагов, прежде чем один из них бросился бы на другого. Удовлетворенная его молчанием, Лили улыбнулась. — Откуда ты, Римус? — Из Лондона. Она окинула его пристальным взглядом. — Твои родители отправили тебя сюда? Или...? — А что еще это могло бы быть? — О, забудь, — сказала она быстро, и указала вниз. — У тебя дырка в кроссовке. Римус проследил за ее рукой и дернул большим пальцем ноги, который выглядывал из ботинка. Равнодушно пожал плечами. — Я знаю. Лили снова улыбнулась и посмотрела на зажатый в его руках маленький белый чемодан. — Это все, что ты с собой привез? Она уже пыталась отобрать его у Римуса, наверняка просто, чтобы помочь, но Римус успел схватиться за ручку раньше, чем она до нее добралась. Лили, впрочем, не смутилась, а просто выпрямилась и невинно улыбнулась. Римус не мог себе представить, чтобы такая девушка как она спокойно отнеслась к содержимому. Он не был готов терять свою заначку сигарет в первый же день. — Нет, — ответил он смущенно, — Большую часть отправили заранее. Здесь кое-что другое. — А, понимаю. В этом есть смысл, если ты пропустил день заселения. Ну, трамвай вон там, — сказала она, ускорив шаг, когда они обогнули одно из зданий. Римус растерянно уставился ей вслед. Трамвай? Это и правда был трамвай. Территория Хокингса была настолько огромной — более двухсот акров, как помнил Римус — что казалось логичным иметь крошечный трамвай, чтобы студенты могли добираться до мест проведения занятий или столовой. Также, по словам Лили, тут были и велосипеды, но их нужно было регистрировать в главном офисе. Сам трамвай оказался довольно комфортным. Окна были открыты, позволяя свежему летнему ветерку проникать внутрь, а водитель оказался молодым парнем, которого Лили назвала Стэн. Его лицо по количеству прыщей могло бы посоперничать с сыпью Ли, но он был явно старше девятнадцати или двадцати лет. Когда они вошли, Стэн промолчал на приветливое "хэй" от Лили. Лишь кивнул головой и захлопнул за ними двери трамвая. На его униформе темнели кофейные пятна, из уголка рта торчала сигарета. — Можно курить в кабине? — спросил Римус, следуя за Лили к сидениям и устраиваясь на одном из них. — Нет, никогда, — ужаснулась Лили. — Но если сдашь Стэна, он обязательно проедет мимо, когда ты будешь опаздывать на занятия. Посмотрев вперед, Римус заметил, что Стэн наблюдает за ними через зеркало, и быстро отвернулся к окну. Несколько детей продолжали на них пялиться, но Римус их проигнорировал. Пока они ехали, Лили продолжала болтать, рассказывая о зданиях, которые они проезжали. — Это Атриум, а там Лей Фей Холл, Амфитеатр. В ту сторону — сады и теплицы. Сад Скамандера — там ученики двенадцатых и тринадцатых классов учат ботанику — факультативное занятие. Здание Агриппы - для творческой деятельности, блок Фламеля для изучения языков. И, конечно, блок Прори... Она говорила и говорила, а Римус слушал и тут же забывал большую часть из этого. Он был слишком сосредоточен на том, как близко к нему оказывается Лили, когда тянется указать на то или иное здание. В конце концов, она успокоилась и села, вытянув ноги и направив носки своих блестящих школьных туфель вперед. Они были единственным пассажирами в трамвае, но Лили махала знакомым студентам, когда они проезжали мимо. Большое количество школьников прогуливалось, наслаждаясь последними часами перед началом учебного года. Некоторые были в форме, другие — нет, но никто не выглядел так по-уличному как Римус в своей любимой одежде. Поглядывая на Лили, которая здоровалась с парочкой идущих по тротуару студентов, Римус на мгновение позволил себе задуматься о том, на чем семья Эванс сколотила себе состояние. Наверняка что-то изысканное и престижное, типа политики или финансов: у Лили был очень умный и благородный вид. Или, возможно, один из ее дальних родственников был каким-нибудь лордом. Когда они наконец остановились, Стэн коротко позвонил в колокольчик, и Лили вскочила с места, направляясь к выходу. По сидениям трамвая бежала дрожь, пока Римус спускался вслед за ней по маленьким ступенькам. — Спасибо, Стэн, — крикнула Лили. Водитель снова позвонил в колокольчик, и трамвай двинулся дальше. — Сюда, — сказала она, начиная идти вперед. Римус последовал за ней, слишком рассеянный, чтобы задумываться о непослушании. Восточная часть кампуса выглядела очень похожей на основную, но здесь было больше кустов и деревьев. Великолепные кирпичные здания, украшенные гербами, тянулись по одну сторону улицы. По другую раскинулся густой лес. — Это Лейн Хаус, — объяснила Лили. — Это Дорсет Хаус, общежитие девочек, а следующее здание — Кроули Хаус — мужское. Пьяже — белое здание в самом конце, но ты сказал, что тебе нужно в Годрик Хаус, так? — Да, — ответил Римус, перекидывая чемодан в другую руку. Идя рядом с Лили, вслушиваясь в жизнерадостный стук ее стильных туфелек, увидев вблизи все эти здания, он вдруг почувствовал беспокойство. До этого момента он позволял себе думать, что все это временно — что к Хэллоуину он вернется к Томни и своим друзьям. Несмотря на почти одиннадцать часов дороги и тяжелый комок, скопившийся у него в животе, "Хокингс" оказался похож на все предыдущие школы. Римус осознал, что он и правда застрял здесь. Он и раньше жил в общежитиях, но никогда в месте, откуда нельзя было бы сбежать. В Лондоне достаточно было просто распахнуть окно — и вот он на свободе. А в школе, где есть собственный трамвай, вдали от цивилизации, куда ему идти? Никаких сигарет, никакого хулиганства, только школьная форма, уроки и пафосные кирпичные здания. — Мне не очень нравится Финч Хаус, — говорила Лили, — слишком напоминает мне о... — Почему ты мне помогаешь? — прервал ее Римус. Она остановилась и обернулась. Поглощенный своими мыслями, он заметно отстал. — О, - сказала она, — это моя работа. — Твоя работа? — Да, я староста. Одна из обязанностей старост — помогать новеньким освоиться. Ты бы видел меня вчера. Я прошла с десяток километров прежде, чем все оказались на своих местах. Римус почувствовал себя так, словно кто-то ударил его в живот. Она показывала ему территорию не потому, что хотела, а потому, что это была ее работа. В его голове сразу возникли образы его старых учителей, педагогов, школьных психологов — всех этих людей, которые "помогали" ему не потому, что им было интересно, а потому, что они получали за это деньги. Лили, конечно, не получала денег за помощь новичкам, но принцип был тот же. - Я занималась этим и когда мы встретились, — продолжила Лили, возвращаясь по дорожке к месту, где стоял Римус. — Младшие дети дольше адаптируются к новому месту, чем старшеклассники, и их всегда больше. Обычно у нас не бывает таких новичков, как ты. О, я же так и не спросила, на каком курсе ты учишься? Я в одиннадцатом, но пришла в Хокингс в седьмом, так что тебе не стоит переживать по этому поводу. Множество людей... Римус шагнул мимо нее, закидывая чемодан на плечо. — Я сам, спасибо, — буркнул он. Лили заморгала, но быстро пришла в себя и двинулась за ним, почти переходя на бег, чтобы не отставать от его быстрого шага. — Если я сказала что-то грубое, мне действительно очень жаль, — попыталась она. — Я все еще могу показать тебе дорогу... — Не нужно, — ответил Римус. — Римус... — Я справлюсь. Лили вздохнула. Ее губы сжались в тонкую линию. — Просто позволь мне дойти с тобой? Обещаю, что уйду, как только мы дойдем. Очевидно, что она воспринимала свою роль старосты со всей серьезностью. Римус повернулся к ней и, чуть не вздрогнув, остановился посреди дороги. Лили смотрела на него с таким выражением лица, словно он только что пнул ее. Она без труда могла бы сейчас сыграть голодную сиротку в одном из социальных роликов BBC. — Черт возьми... ладно! — сдался Римус и немедленно отвернулся. — Здорово, — Лили тут же повеселела. Она сразу пришла в себя и снова пошла рядом с ним, уверенно направляясь к дверям. Хоть и нехотя, Римус замедлил шаг, подстраиваясь под ее темп. Лили раскачивала руками, а вскоре начала насвистывать веселую мелодию. К тому времени, как они подошли к Годрик Хаус, Римус был уверен, что она уже успела сочинить целую песню. — Это грифон, — сказала Лили, когда Римус остановился перед табличкой на входе в общежитие. — Твой символ. Как маскот. Мне это кажется абсурдным, когда мифическое существо становится предметом гордости. У Ровены — ворон. - Имеет смысл, — пробормотал Римус. Это, судя по всему, обрадовало Лили. Она кивнула и продолжила подниматься по каменной дорожке общежития. Снаружи здание было таким же прекрасным, как и все другие в Хокингсе, из красного кирпича, с серыми элементами. Лили, которая, как он уже начал понимать, не любила церемониться, подошла прямо к двери и открыла ее, задержавшись на пороге. — Ты идешь? Римус склонил голову и, сбросив чемодан с плеча, последовал за ней внутрь. — Не думал, что девочки могут заходить в мужские общежития, — сказал он. — О, мы-то можем. А вот парням в женские нельзя. И вообще, я староста, — ответила Лили. — Ясно... — пробормотал Римус. Он огляделся. Если снаружи общежитие выглядело впечатляюще, то внутри все было просто роскошно. Из дверей открывался вид на общую гостиную, обставленную кожаными диванами и коврами. В дальнем углу стоял огромный, не растопленный камин, рядом с которым сидели несколько студентов и играли в карты. Свет мягко проникал свозь открытые окна, на тумбочках и столах между диванов стояли лампы. Большую часть комнаты занимали дубовые книжные шкафы, под завязку забитые самыми разными книгами. Как и в поместье, стены украшали картины, но, в отличие от унылых натюрмортов из дома Люпина, стены в Годрик Хаус были полны жизни. От цветов и пляжей, до богинь и грязных мучеников - картины висели друг на друге от пола до потолка, и каждая, казалось, оживала в теплом свете гостиной. Ничто из этого не привлекло внимания Римуса так, как то, что стояло напротив камина. На стене висел телевизор, перед которым сидела группка парней, смеющихся над какой-то комедийной передачей. А рядом с ним, тихо и невзрачно, притаился проигрыватель и стопка пластинок. Ничего особенного — в основном церковные гимны и оркестровые симфонии, несколько рождественских подборок. Но все это привело Римуса в состояние легкого восторга. — Для мужского общежития весьма уютно, — сказала Лили, заметив, как Римус уставился на проигрыватель, — Хотя тихо здесь не бывает, — добавила она с легкой ноткой недовольства. - Там есть маленькая кухня, если захочешь перекусить. Римус кивнул, с трудом приходя в себя. — Мы можем смотреть телевизор только по праздникам и выходным, — пояснила Лили. — Мхм, - промычал Римус, — А проигрыватель? — О, музыку можно слушать до девяти вечера. Римус едва сдержал дрожь ужаса. Комендантский час. — Какой у тебя номер комнаты? — весело уточнила Лили, приветливо махая кому-то рукой. Похоже, она знала тут всех. — Эм.. Римус поставил чемодан на пол, сунул руку под пальто в карман. Он почувствовал ледяное прикосновение зажигалки Томни, а дальше — скомканный клочок бумаги. Ранее он достал ее из папки, которую Джайлз передал ему перед посадкой на поезд. В папке хранилось все: копия его школьных оценок (приличные знания, отвратительная посещаемость), сведения о здоровье (все в норме, если не считать бессонницы, но все врачи согласились, что Римус сам себя накручивает, мудилы) старые записи о дисциплине (благодаря отцу, ничего серьезного, пара недоразумений то тут, то там), расписание занятий, указания по времени приема пищи и внеклассных активностей. И, конечно, документы о зачислении в Хокингс. Никакой карты территории. Один из листков включал в себя адрес общежития, номер комнаты, а также инициалы предполагаемых соседей: С.Блэк, П.Петтигрю и Д.Поттер. — Комната 4А, — сказал Римус, перечитывая абзац о привилегиях и наказаниях студентов. Телефон, телевизор, занятия после обеда - все это напоминало чертову тюрьму. Они бы отобрали и право принимать душ, если бы не были уверены, что парням-подросткам это будет только в радость. Слегка ошарашенный тем, что Лили молчит уже более тридцати секунд, Римус поднял на нее взгляд и увидел на ее лице странное выражение. Как если бы она старалась вежливо налить гостю чай, при этом стоя на иголках. — Лили? — Да? Ох, твоя комната... Ну... ты сказал 4А, значит это будет четвертый этаж, последняя дверь справа. Лестница вон там по коридору. Ключ у тебя есть? Римус тронул пальцами другой карман. — Да. — Прекрасно. Ну, мне пора идти. Нужно убедиться, что дети не порвали бедного Сева на кусочки. Было приятно познакомиться, Римус! Лили развернулась и вылетела из общежития. Звук каблуков ее школьных туфель стремительно удалялся все дальше и дальше. Немного озадаченный, Римус поднял чемодан и направился к лестнице. Было немного неприятно, что его комната находилась на четвертом этаже, но, возможно, это означало большее количество уединения. Или хотя бы немного, учитывая то, что ему придется делить комнату с еще тремя парнями. У него остались паршивые воспоминания от прошлой школы с общежитием, где постоянно исчезали его сигареты, носки и почтовые марки, которые Джайлз присылал ему, чтобы Римус писал отцу. По поводу марок он переживал меньше всего. Лестничный пролет выходил между комнатами 4Е и 4F. Это означало, что его комната, как и сказала Лили, была в самом конце коридора. Римус прошел по нему, наблюдая за золотыми и бордовыми обоями и ковром, который был гораздо чище того, что предполагало под собой мужское общежитие. На каждой двери поблескивала табличка с номером комнаты, под ней — еще четыре таблички, уже с именами жильцов. Остановившись перед дверью в комнату 4А, Римус с досадой заметил табличку со своим именем "Р.Д.Люпин". Это было глупо, но теперь он знал, что остальные трое были уже в курсе его прибытия. Как долго они его обсуждали? Смотрели ли на его доставленный багаж, пытаясь понять, кто же войдет вслед за ним? А Римус входил с опозданием. Не желая больше тратить время на размышления в коридоре, где кто угодно мог выйти из соседних комнат, Римус достал ключ и открыл дверь. Ему в лицо хлынул резкий запах специй. Живот заурчал от голода — Римус не завтракал. — Это ты, Блэк? Только посмей устроить тут бардак... Римус замер на пороге, а из другой комнаты блока появился красивый парень, протирающий круглые очки краем своей футболки. Он остановился, нацепил очки на нос. Глаза изумленно расширились. — О, так ты... — Мужик, да ты гигант! Римус быстро повернул голову вправо и увидел другого парня, сидящего на кровати. В его руках замерла поднесенная ко рту ложка, с которой капало оранжевое карри. — Как насчет "привет", Пит? Парень по имени Пит поморщился и засунул ложку в рот. Натянуто улыбнулся. Очкастый повернулся и жестом пригласил Римуса войти. — Извини за это. Не думаю, что он имел в виду, что ты прям гигантский гигант, просто... высокий. — Понимаю, — сказал Римус, захлопывая за собой массивную дверь. — Мы все гадали, когда ты уже появишься, — признался парень. Он выглядел старше и крепче. У него была золотистая загорелая кожа и карие глаза. Волосы стояли торчком так, словно он в детстве запихнул в розетку вилку. Пит же был худощавым и светловолосым. Его голубые глаза по цвету напоминали небо после дождя. — Небольшие проблемы с прибытием, — пробормотал Римус. Парень кивнул, как будто это было нормой. — Ну, я Джеймс, а это Питер. Питер помахал рукой. — Римус Люпин. — Понял, — кивнул Джеймс. Он несколько раз дернул рукой, будто не знал, стоит ли протягивать ее для рукопожатия, но в конце концов решил этого не делать, — Это твоя кровать, — он указал на свободную кровать. Ближайшую к той двери, из которой он только что показался, — Обычно мы отдаем ее Питу, она ближе к ванной, но в этот раз будем вежливыми. Ты же новенький, все дела. — Это не моя вина, что вся жидкость проходит сквозь меня как через решето, — сказал Питер, явно недовольный. — Может попробуешь не заливаться перед сном газировкой? — Мне без разницы, на какой кровати спать, — сказал Римус. Питер тут же подорвался со своей. — Отлично! Меняемся! — он перескочил на другую кровать, все еще держа в руках свою еду. Римус проследил за ним, затем бросил взгляд на кровать, на которой только что сидел Питер, и кинул на нее свой чемодан. — Остальные вещи там, — сказал Джеймс, указывая себе за спину на гору чемоданов рядом с новой кроватью Питера, — Так... откуда ты? — Лондон, — ответил Римус, стоя к Джеймсу спиной. Его пальцы пробежались по краям чемодана. — Мы тоже! Играешь в футбол? Есть любимая команда? Римус на секунду застыл. Его руки замерли на чемодане. Это был один из самых нелюбимых его вопросов, так как на него у него не было ответа. Ли и Досс часто болтали о футболе дома, но сам Римус никогда не обращал на них особого внимания. Томни спорт не любил (это было одной из причин, по которым Римус его обожал), и никто не дразнил его за это. Но у Ли была любимая команда, как ее там... — Саутгемптон? — О, да? — спросил Джеймс, прислоняясь к одной из подпорок кровати Римуса, — Они довольно хороши. Чаннон был лучшим бомбардиром лиги в прошлом году. Мой отец считает, что в этом они смогут выиграть кубок. Римус кивнул. — Наверное... — Играешь? Я нападающий, — продолжил Джеймс. — В этом году он капитан школьной команды! — добавил Питер. Джеймс смущенно улыбнулся. — Скоро будут пробы в команду. Ты обязан прийти! Уверен, что с такими-то ногами ты будешь хорош. Римус напряженно сжал пальцы. — Ну, я не... Вдруг дверь спальни распахнулась, чуть не сбив Джеймса с ног. Он отшатнулся на пару шагов назад, в комнату влетел какой-то человек. — ДЖЕЙМС! — Какого... что!? Другой парень, немного ниже, с шапкой густых черных волос, ворвался в комнату с таким количеством энергии, что мог бы убить их всех. Он протянул руку к Джеймсу, другая была прижата к груди, когда он наклонился вперед и разразился смехом. — Эти идиоты.. чертовы тупые уроды! Ты бы видел, как они... Римус, все еще стоявший рядом со своей кроватью и чемоданом, замер, когда серые глаза уставились на него. Лицо незнакомца мгновенно стало серьезным. Он опустил руку, улыбка сползла с его лица от осознания, что в комнате есть посторонний. Он сжал губы в тонкую линию и осмотрел Римуса с головы до ног. Римусу пришло на ум только одно слово, которое могло бы описать этого парня: красивый. Красивый в этой своей чертовски непринужденной, но осознанной манере. На нем была школьная форма, точнее, ее половина. Рубашка заправлена только с одной стороны, галстук небрежно болтается вокруг шеи. В правом ухе блестит золотая серьга, которую Римус заметил только потому, что длинные волосы были заправлены за уши с помощью карандаша. Этот парень был из тех, кто мог бы притянуть к себе любого, как магнит; люди бы тянулись к каждому его слову, падали бы в обморок от одного только взгляда. Римус сам был свидетелем подобного - Томни встречался с довольно красивыми девушками, но всякий раз, когда он видел, как Томни смотрел на них, Римус испытывал унизительное чувство зависти. Ему не нравились красивые люди, но черт возьми, как же ему нравилось на них смотреть. Мальчик продолжал осматривать Римуса так, словно искал ответ на какой-то вопрос, а затем, видимо найдя ответ, щелкнул языком. — Пиздец, — сказал он с горечью. Римус замер, но прежде чем он успел отреагировать, Джеймс положил руку на плечо своему другу, придавив его к земле. — Сириус, — сказал он, — Познакомься с Римусом.