Люби меня, Лань Чжань...

      В Пристани Лотоса Не Хуайсана беспрепятственно пропустили к Вэй Усяню. Во всём была видна печаль. Битву с Вэнями, несмотря на благополучный исход, нельзя было назвать лёгкой, кругом ещё были заметны ее последствия, а Вэй Усяня любили все в Пристани Лотоса. Многие поговаривали, что нынешнее его состояние — результат непомерной строгости госпожи Юй, что Фэнмянь зря не выгнал её из Пристани Лотоса, что будь у иных из адептов Цзян такая возможность, они бы ушли из ордена, что лучше бедствовать, чем подчиняться Пурпурной Паучихе. Юй слышала всё это, но не пыталась, как прежде, пресечь подобные разговоры наказаниями. То ли её подкосили слова Цзян Чэна о том, что если бы Фэнмянь от нее избавился, все бы вздохнули свободно, особенно, Яньли, то ли её невольно мучила совесть за нынешнее состояние Вэй Усяня, в котором, как ни посмотри, была её вина, но так или иначе, а когда Не Хуайсан с Цзян Чэном вернулись, она без вопросов пропустила их обоих к Вэй Усяню, махнув рукой, словно позволяя делать, что угодно. — А что говорит лекарь, А-Чэн? — спросил Не Хуайсан по дороге к покоям Вэй Усяня. — Это не может быть искажение ци? — Нет, — покачал головой Цзян Чэн. — Наш лучший лекарь уже не раз осматривал Вэй Усяня и утверждает, что с его золотым ядром всё в порядке, а между тем, зрение и слух Вэй Ина все слабее, он бредит, только и зная, что шептать имя Лань Ванцзи. Я уговариваю кухарок приготовить то, что Вэй Ин больше всего любит кушать, но он не может съесть и кусочка. Если что-то и не даёт ему умереть, то это наверняка сильное золотое ядро и остаток надежды быть вместе с Лань Ванцзи. Но его благодарность клану Цзян слишком сильна… — Не тревожься, А-Чэн, — чуть улыбнулся Не Хуайсан, слегка обмахиваясь новым веером, на котором был выведен талисман здоровья. — Наверняка это будет последнее средство, но если оно поможет, почему бы нет? Я не хочу смерти Вэй-сюна. — Мне оставить вас наедине? — предложил Цзян Чэн. — Хотя бы ненадолго, А-Чэн, — кивнул Не Хуайсан. — Поверь мне, я знаю, что делаю.       Цзян Чэн кивнул, пропуская Не Хуайсана вперёд. Войдя в комнату Вэй Усяня и склонившись над постелью друга, Не Хуайсан едва сдержал горестное восклицание. Вэй Усянь сейчас куда больше напоминал живого мертвеца, чем человека. Прежде сияющие глаза погасли, лицо было почти серым. Только губы едва заметно шевелились, шепча лишь одно — имя Лань Чжаня. Слабая рука то и дело взметывалась, пальцы проводили по воздуху, словно пытаясь коснуться любимого, и тут же падала, а по щеке Вэй Усяня катилась слеза. Не Хуайсан уже испытал на себе действие талисмана, запечатленного на его веере, пусть и не слишком сильного, но способного при необходимости спасти жизнь. Он легонько обмахнул друга веером и прошептал: — Вэй-сюн, ты видишь меня? Ты слышишь? Вэй Усянь повернул голову и его улыбка стала походить на прежнюю. — Не-сюн… — Голос Вэй Усяня поневоле напугал Не Хуайсана: чуть слышный, хриплый от долгого молчания.       Не Хуайсан взял пальцы друга в свои — они были ледяными. Не Хуайсан понял, что если ему не удастся сейчас помочь Вэй Усяню, тот вполне может уснуть и не проснуться, и зашептал горячо и страстно: — Вэй-сюн, держись, я знаю, как тебе помочь. Вэй Усянь поднял на него глаза, полные слёз. — Что ты можешь сделать, Не-сюн? Я слишком многим обязан ордену Цзян, я не могу уйти. — Если бы ты не надеялся, что будешь счастлив с Ванцзи-сюном, ты бы не продержался столько времени. Я знаю, как поступить, чтобы ты был с Ванцзи-сюном, не нарушая верности Цзянам. Но расскажи мне всё, что было тогда в пещере Муси. Любая деталь может быть важна. — Но что ты мог бы сделать, Не-сюн? — В голосе Вэй Усяня, кроме горечи, слышалась и тень надежды. — Ты расскажи, Вэй-сюн, а я придумаю, как тебе помочь, — пообещал Не Хуайсан. Чувствуя, что может довериться другу, Вэй Усянь собрался с силами и рассказал ему всё. Не Хуайсан торжествующе улыбнулся. — Есть один шанс, Вэй-сюн. Всего один, но есть. — Есть шанс для меня жить с Лань Чжанем в Гусу? — с безумной надеждой прошептал Вэй Усянь. — Если Лань Чжань будет жить здесь, в Юньмэне, со мной, А-Чэн окончательно обезумеет от ревности, а госпожа Юй однажды убьет нас обоих. — Теперь Пурпурная Паучиха уже никого не убьет, Вэй-сюн, — пообещал Не Хуайсан. — Я уговорю супругов Цзян. Слушай меня внимательно и проси богов любви о помощи изо всех сил — иногда помогает.