Люби меня, Лань Чжань...

      Каким-то чудом Пристань Лотоса удалось отстоять — в немалой степени потому что Цзян Фэнмянь успел вернуться домой намного раньше, чем ожидали Вэни, атаковавшие резиденцию ордена Цзян, и ещё до того, как Юй Цзыюань успела бросить в лодку Цзян Чэна и Вэй Усяня. Цзян Фэнмянь показал себя искусным мечником и именно это спасло положение, как ничто другое. Разумеется, Вэней удалось лишь прогнать, а не разбить наголову, но ведь и это было немало. Когда все улеглось, Юй Цзыюань, пожелав говорить в присутствии мужа и сына, глядя на Вэй Усяня без всякого дружелюбия, произнесла: — Так я спрошу тебя ещё раз, Вэй Ин, по какому праву ты решил строить из себя героя? Почему не вернулся в Пристань Лотоса с Цзян Чэном?       Вэй Усянь вздохнул, понимая, какую ему предстоит выдержать битву, и взглянул Юй Цзыюань в глаза. — Прошу прощения за прямоту у госпожи Юй, но я спрошу в ответ: как бы поступила госпожа Юй на моём месте? Я должен был позволить Ван Линцзяо искалечить Мяньмянь, должен был бросить Лань Чжаня раненого, со сломанной ногой? Лань Чжань был ранен тяжелее других, я не мог его бросить, а если бы госпожа Юй оказалась на моем месте, наверняка бы закрыла Мяньмянь собой. А если бы на месте Лань Чжаня был дядя Цзян, неужели госпожа Юй бросила бы его?       Юй представила себе все, о чем говорил Вэй Усянь, и при всей своей нелюбви к юноше не могла не признать его правоты. Действительно, едва ли бы она стояла в стороне, позволив искалечить Мяньмянь, или даже просто издеваться над ней, а бросить Фэнмяня одного она не смогла бы хотя бы потому, что и он бы ее не бросил. Но признать это вслух означало бы, что тот, кого Юй всегда пренебрежительно звала сыном слуги, одержал над нею моральный верх, а допустить такого в присутствии мужа, сына, Цзиньчжу и Иньчжу Юй не могла, поэтому ответила столь же холодно: — Ты сравнил меня и Фэнмяня с собой и Лань Ванцзи? — Она схватила Вэй Усяня за плечо, встряхнула и закричала шепотом: — Юный наглец, уж не вообразил ли ты себе, что за спасение любимого племянника Лань Цижэнь отблагодарит тебя тем, что примет в клан Лань? Я ведь слышала, как ты шептал имя Лань Ванцзи, пока был без сознания. Наверняка от души сожалел, что не очнулся у Ланей? Ответь мне!       Вэй Усянь не ответил, но глаз не отвёл. Взгляд Юй Цзыюань в это время был поистине страшен, казалось, он может убить холодом на месте, но Вэй Усянь встретил его спокойно. — Фэнмянь, ты видишь, как смотрит этот мальчишка? — гневно бросила мужу Юй и уже занесла было руку, чтобы отхлестать Вэй Усяня по щекам, но Фэнмянь удержал ее. — Чем недовольна моя госпожа? — спросил он невозмутимо. — А-Чэн жив, Пристань Лотоса спасена. Вэй Ин лишь спас несколько жизней. Внушать ему запрет иметь близких людей, кроме соклановцев, было бы слишком жестоко. — По-твоему Пристань Лотоса спасена? — горько рассмеялась Юй. — Мы лишь отбросили Вэней ненадолго. И потом, что ты хотел сказать, говоря о близких людях? Может быть, твой драгоценный Вэй Усянь влюбился в Лань Ванцзи? Смотри, кого ты привёл в клан Цзян! Мало того, что этот испорченный мальчишка напропалую флиртует с девицами, так ещё и… — Она отшвырнула от себя Вэй Усяня так, что тот упал на пол, и снова занесла руку, намереваясь призвать Цзыдянь, но Фэнмянь не дал ей этого сделать. — Моя госпожа уже доставила себе достаточное удовольствие, нанеся Вэй Ину тридцать ударов на глазах у А-Чэна. Вторично моей госпоже я этого не позволю. — Наверняка ты хотел бы, чтобы эти тридцать ударов достались мне, не так ли? — холодно бросила Юй, но новых попыток ударить Вэй Усяня предпринимать не стала, велев ему и Цзян Чэну уйти. Как только оба вышли, Юй уронила голову на руки. — Что мы будем делать, Фэнмянь? — спросила она, словно бы и не у супруга, а у самой себя. — Мы отбросили Вэней, но ненадолго, это яснее ясного. Вторичного позора Вэнь Жохань нам уж точно не станет прощать. — Я знаю, что не станет, — согласился Фэнмянь, — но… Что если устроить брак А-Ли и Цзинь Цзысюаня как можно скорее? — предложил он, подумав. — Это соединит клан Цзян и клан Цзинь, и Вэни не посмеют напасть так легко и открыто, как прежде. — Что ж, ты прав, — признала Юй Цзыюань. — Но пусть А-Ли пока не возвращается домой, в Пристань Лотоса, ей не нужно видеть всего, что здесь было. Я напишу в Мэйшань письмо, пусть её проводят до Ланьлина адепты Юй с женской половины ордена, я попрошу для А-Ли лучших телохранительниц. — Разумное решение, — одобрил Фэнмянь. — Но скажи мне, ты действительно намеревалась избить Вэй Усяня вторично? Ведь это могло бы его убить… — Этот мальчишка… — Юй скривилась, как от зубной боли. — Ты слишком его избаловал. Ведь это из-за него на нас напали Вэни! — В этом я не уверен, — признался Фэнмянь, подумав. — Ведь напали же Вэни на Облачные Глубины и не только, вовсе без всяких причин. — Он вздохнул. — Может быть, действительно стоило бы позволить Вэй Ину войти в клан Лань? Юй холодно рассмеялась: — Ты полагаешь, я позволю этому мальчишке поступить эгоистично? Покинуть клан Цзян, который столько ему дал, ради юношеской привязанности, которая наверняка вскоре минует? Оставить А-Чэна без надёжного телохранителя, а клан Цзян — без лучшего ученика? Никогда. — Весомые доводы. И я бы согласился с ними, если бы не знал, как явно ты ненавидишь Вэй Усяня, — вздохнул Фэнмянь. — Вечно укоряешь меня, что я привёл его в Пристань Лотоса, тебе ненавистен его характер, ты ценишь Вэй Ина, но мечтаешь сломить его дух. Если Вэй Ина здесь не будет, да, А-Чэн останется без товарища и телохранителя, зато ты забудешь о сплетнях, что Вэй Ин — якобы мой сын, забудешь раз и навсегда. — Я не позволю Вэй Ину уйти — ради А-Чэна, — ответила Юй мрачно, но без прежней злобы. — Ненавижу я мальчишку или нет, но для клана Цзян и для нашего сына он слишком полезен. — А если твой отказ отпустить Вэй Ина однажды его убьет? — произнес Фэнмянь то, о чем до сих пор говорить боялся. Юй откровенно расхохоталась. — Этого мальчишку не убьет и сотня ударов Цзыдяня, мне ли не знать? Чушь! — Моя госпожа, есть вещи много страшнее всех кнутов и наказаний вместе взятых. — Фэнмянь сказал это так горько, что Юй невольно стало не по себе. — Прошу прощения за прямоту, но моей госпоже этого не понять. — Ты напрасно считаешь меня чудовищем, — печально произнесла Юй. — Я ведь лишь забочусь о клане и об А-Чэне. Фэнмянь хотел было сказать жене что-то ещё, но не сказал, лишь заметив: — У нас обоих есть дела. Мне необходимо позаботиться о Пристани Лотоса, а тебе — написать письмо госпоже Цзинь, так что я покину тебя ненадолго.       Надо отдать должное госпоже Юй, слова Цзян Фэнмяня оставили след в её душе. Она вспомнила, с каким выражением глаз смотрел на нее Вэй Усянь, когда она вторично спросила его, почему он сделал то, что сделал. При всей своей наглости мальчишка смел, и если не побоялся вторичной порки за прямой ответ, значит, его чувства к этому Лань Ванцзи не столь уж слабы. Возможно, Фэнмянь и прав — действительно стоило бы позволить мальчишке уйти к Ланям? Но нет, нужно думать о пользе клана Цзян и о благе А-Чэна. Пока Вэй Усянь жив, его место — в Пристани Лотоса. Подумав так, Юй села писать письмо госпоже Цзинь. Но всё же, время от времени, выводя на бумаге обращение к старой подруге, Юй невольно спрашивала себя, а только ли мысль о безопасности А-Чэна и о благе клана Цзян не позволяет ей отпустить Вэй Усяня? Может быть, на самом деле ей жаль отпускать того, на ком до сих пор можно было безнаказанно срывать гнев? Но эту мысль Юй упорно гнала от себя — ее нельзя было назвать достойной.