Heart To Heart

      Тоширо был… где-то. Он предполагал, что в своем сознании. Или подсознании, если вообще была какая-то разница, и эти два разных термина имели разное воплощение в его душе.       На его внутренний мир это было крайне непохоже. Все вокруг было поглощено темнотой, беспросветной и на удивление скользкой.       Хитсугая просто находился где-то там. Он не стоял, не лежал, не сидел. Он просто был. Был где-то и когда-то, окутанный тьмой, которая сдавливала его сердце, застилала глаза и липко склеивала его легкие всякий раз, как он делал вдох. Если он вообще дышал здесь.       Помимо темноты был страх. Пока слабый и незаметный, больше похожий на раздражающий зуд под кожей, к которому Тоширо уже привык за годы тщетной борьбы с тревожностью.       Была боль. Была везде и всюду, ощущалась в каждой косточке его тела, струилась в каждой артерии и вене. Его нервные окончания почти парализовало от того, какой сильной и ослепительной была боль. Он был в агонии.       И были голоса. Много, очень много голосов, слишком тихих и далеких, чтобы он мог их опознать. Постепенно множество голосов, перекрывающих друг друга, слилось в один единственный, четкий и громкий.       «Наконец-то.»       Тоширо успел расслышать только это тягучее и удовлетворенное слово, прежде чем все вокруг начало светлеть.

***

      Когда он очнулся и с огромным усилием разлепил веки, то первым делом увидел склоненную над ним Карин. Карин с красными и опухшими от слез глазами. Карин, его любимую Карин, которая снова плакала над ним.       Он лишь надеялся, что не из-за него.       Тоширо поднял руку и нежно провел ладонью по ее щеке, стирая еще мокрые дорожки от слез. Карин улыбнулась со всхлипом и порывисто обняла его, приподняв его за плечи и прижав к себе. Он позволил себе удивляться всего мгновение, а потом прошелся рукой по ее спине и с силой притянул, утыкаясь лицом в ее плечо и с отчаянием вдыхая такой знакомый аромат ее шампуня, осевший на воротнике ее косоде.       Хитсугая не знал, сколько времени он провел без сознания, но ему казалось, что его не было рядом с Карин целую вечность.       Вина тут же кольнула сердце, как только эта мысль сформировалась в его голове. Он ведь обещал быть рядом, обещал защищать. А что в итоге? В итоге защищать пришлось его.       Он немного отстранил ее от себя, чтобы обхватить ладонями ее лицо и посмотреть ей в глаза.       — Что случилось? — шепотом спросил он, большими пальцами вытирая ее все еще влажные глаза. — Почему ты плакала?       Карин закусила губу и отвела взгляд в сторону. Тоширо посмотрел в том же направлении и увидел Хасэгаву, на удивление целого и невредимого. Только слегка напуганного и обескураженного, но оно и понятно.       — Хасэгава, рад, что ты…, — Хитсугая оборвал себя на полуслове. Его глаза споткнулись о цепь, свисающую с груди Такеши. Оборванную цепь.       Что, черт возьми, он пропустил?       Внутренности Тоширо покрылись льдом от предположения о том, что случилось, пока он валялся в отключке без дела, как бесполезная кукла.       Карин болезненно отвернулась от Такеши и опустила голову. Хитсугая снова притянул ее в свои объятия и сжал еще крепче, чем до этого, внимательно смотря на Хасэгаву. Он отбросил мысли о своей безмерной вине на потом, решив, что должен сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. Он должен сосредоточиться на Карин и Хасэгаве.       — Не смотри так на меня, Хитсугая-кун, мне неловко, — Такеши поерзал под его взглядом.       Тоширо отвел глаза.       — Извини.       — Да ладно, — сказал Хасэгава и, минуту погодя, добавил: — Эй, у вас же есть вопросы какие-то, да?       — Вопросы? — повернула голову Карин.       — Ну да. Типа как до этого дошло, что случилось вообще и так далее. Мне кажется логичным факт наличия вопросов. Да и, честно скажу, я лучше буду отвечать на неудобные вопросы, тем стоять в неудобной тишине.       Хитсугая помолчал немного и ответил.       — Ты прав. Вопросы есть.       — Что ж, — Такеши сел рядом с ними, сложив ноги по-турецки, словно ничего серьезного и непоправимого, вроде смерти, с ним не произошло, — я весь во внимании.       Куросаки последний раз шмыгнула носом, кажется, окончательно успокоившись, и немного отсела от Тоширо, чтобы дать им всем больше места. Но он продолжил держать ее за руку и поглаживать.       — Хорошо, — медленно произнес Хитсугая. — Как это все началось? Я частично вспомнил ту ночь, когда ты показал мне эти отметины. Ты говорил, что что-то странное происходит с тобой уже около года. Что именно? И как это произошло?       — Ого, какие четкие вопросы, — неловко посмеялся Хасэгава, оказывается, не готовый к тому, что Тоширо так легко и резко включит свою профессиональную сторону. — Ты бы еще спросил у меня точную дату.       — Мне это знать не обязательно, потому и не спрашиваю, — Хитсугая только пожал плечами.       — Ясно все с тобой. Ладно. Начало начал. Это была весна, это был вечер и, по-моему, это была пятница, потому что я был пьяный в дрова. Я помню, как Карин дотащила меня до моего дома, а потом ушла. Я кое-как добрался на свой этаж, но услышал крики с улицы. Уже думал звать полицию, но они быстро прекратились, так что я успокоился на время, — тут он виновато посмотрел на Куросаки. — Прости, Карин. Если бы я знал, что это ты и если бы я был более ответственным гражданином, я бы позвал на помощь сразу же.       — Не извиняйся, — она покачала головой. — Вряд ли бы мне смогли помочь. Да и ты был не в том состоянии. Даже если бы ты позвонил в полицию, они вряд ли бы стали серьезно относится к вызову пьяного человека.       — Возможно. В общем, в какой-то момент я решил, что должен все-таки проверить. По пути я споткнулся пару раз о свои же ноги — пьяный был, простительно, так что не смотри на меня так, Хитсугая-кун. Шлепнулся и руки себе разодрал. Я пришел туда, но слишком поздно. Когда я наконец добрался до места происшествия, то…, — он бросил неуверенный взгляд на Карин, — нашел только тебя, которой помощь уже не нужна была. И рядом с тобой… ну, с твоим телом…, была какая-то черная хрень. Она прям лезла на тебя и так странно шевелилась, как будто дохлый осьминог воскрес и снова умер и опять воскрес, — он изобразил шевеление «хрени» так подробно, как смог. — И меня черт дёрнул подойти посмотреть. Ну нет, я, конечно, подошел, чтоб узнать, нормально ли все с тобой. Издали то непонятно, вдруг ты просто без сознания лежишь и тебе срочно нужна помощь. Я присел рядом с тобой, осмотрел и та гадость… Короче, я не заметил, как этот — пустой, вы сказали? — как этот пустой забрался на меня и просочился в ссадину на ладони. И вот так… вот с этого все и началось.       — Понятно. Что-нибудь еще?       — Да… он… он общался со мной, — Такеши отвел взгляд, охваченный стыдом.       — Общался? — переспросил Тоширо.       — Ага. Он был на самом деле довольно разговорчивым. И имел вредную привычку заставлять меня слушать только его. Год с того момента был настоящим адом, потому что он — или правильно говорить оно? — часто глушил мои мысли, чтобы в моей голове была абсолютная тишина, которую я мог нарушить только отвечая на его слова. Возможно вам покажется нормальным то, что в голове нет никаких посторонних мыслей, но это не про меня. Мой мозг обычно всегда чем-то занят, я всегда о чем-то думаю. Даже сейчас, пока я рассказываю вам все это, я параллельно думаю еще о сотне вещей. И когда меня этого лишили, мне стало плохо. У меня развилась тревожность. Но ты уже это знаешь, — обратился он к Тоширо. — Тревога, ненормально долгие и чересчур реалистичные сны и так далее. Честно говоря, я не горю желанием еще раз погружаться в это все и рассказывать. Мы можем просто обойтись тем фактом, что психологически я был разбит? Он даже чаще всего использовал облик моего отца, с которым у меня… были довольно сложные и неоднозначные отношения, чтобы лучше манипулировать мной. Ну, по крайней мере сейчас я с уверенностью могу сказать, что мне все это время мутили разум. И теперь, когда все закончилось, у меня словно глаза открылись. Но даже если какой-то частью себя я понимал, что он причиняет только вред, я ничего не мог поделать, потому что он говорил так убедительно и так правильно, мог заглушить любые признаки сопротивления с моей стороны. У меня до сих пор голова кругом идет.       — И о чем вы обычно разговаривали?       — Да о всяком. Сначала ни о чем конкретном и важном. Потом он начал расспрашивать меня о семье, просил меня пояснить те или иные воспоминания, которые он видел. Наверное, так он искал какую-ту наиболее значимую и авторитетную для меня фигуру, чтобы было проще ссать мне в уши. Потом он заговорил о шинигами. И начал рассказывать мне, как их найти и как они могут помочь мне.       — Помочь?       Хасэгава сконфузился.       — Да-а, — неуверенно протянул он. — Тут просто такое дело было. Я понимал, что он меня до добра не доведет, и пока я от него не избавлюсь, жить нормально не смогу. А он играл на этом и заставлял меня искать шинигами. Я и правда научился находить их, а потом… потом он брал контроль над телом, и для меня все скрывалось пеленой. Я не знал, что он убивал их, клянусь!       — Все хорошо. Я понимаю. Теперь, — Тоширо чуть помедлил и добавил: — Прости, что начал обвинять тебя.       — Да не, я понимаю. Я бы тоже с ходу орать начал. Тем более Карин рядом была. Ты волновался наверное, — улыбнулся Такеши, игриво бегая глазами от одного к другому.       Хитсугая почувствовал румянец на щеках, но решил не придавать этому значения и не доставлять Хасэгаве удовольствия видеть его смущенное бормотание. Он еще готов терпеть Карин, но точно не Такеши.       Куросаки неловко кашлянула и сказала:       — Мы можем вернуться к делу?       — Да, конечно, извините, — встрепенулся Хасэгава. — Еще вопросы?       — Да. Ты знаешь, как он убивал шинигами? Если я правильно понял, он поглощал их духовные силы. И так как шинигами собой представляют только духовное тело без всякой телесной оболочки, ему было достаточно просто поглотить их.       — Так и есть. С людьми ему сложнее, поэтому он выискивал с моей помощью шинигами и атаковал их так же, как атаковал вас. Шинигами не знали, как с ним бороться, и запросто попадали в его ловушку с «нельзя дать ему коснуться моей души». Но многие из них были довольно слабыми, как я понял, поэтому это тем более не составляло для него труда.       — Ясно. Что насчет тебя? Как он уговорил тебя на все это? Я понимаю, что в большинстве случаев, он, кажется, не оставлял тебе выбора, но все же.       — Ты правильно заметил. Резон у меня был. Как я уже говорил, я хотел избавиться от него несмотря ни на что. И он говорил мне, что это возможно, если он найдет себе новый сосуд, новую оболочку. И для этого ему идеально подходят шинигами, потому что у них мало защиты от него и много духовных сил, которыми он может питаться. Но, видимо, все те шинигами оказывались довольно слабыми и не могли обеспечить ему долгое существование. Так что он поглощал их энергию, оставаясь при этом в моем теле. Это значительно продлило его и мою жизнь. Если бы он, так скажем, не подкармливался этими шинигами, то моих собственных духовных сил ни за что бы не хватило на нас обоих. Я сравниваю его с паразитом: он живет за счет других, но при этом не стремится умертвить своего основного хозяина, потому что иначе погибнет вместе с ним. Вот почему я сказал Карин убить меня, чтобы покончить со всем этим.       На этих словах глаза Тоширо расширились. Он и предположить не мог, что за смерть Такеши в ответе именно Карин. Он то думал, что Хасэгава умер из-за пустого. Теперь чувство вины перед Куросаки возросло до невероятных размеров, но он снова задвинул это куда подальше. Он даже не осмелился посмотреть в ее сторону. Не сейчас.       — То есть, этот пустой искал себе новый более сильный сосуд?       — Да.       — Поэтому он оказался внутри Асаямы? У Асаямы ведь была та же проблема, что у тебя, да? Как?       — Ну… тут немного другое, — замялся Такеши. — Да, косвенно, он оказался внутри Асаямы, потому что искал более сильный сосуд. Но его целью был не Асаяма. А ты, — он поднял глаза на Хитсугаю.       — Я? — Тоширо вскинул брови. — Я думал, он искал Карин.       — Точно не меня, как выяснилось, — вдруг включилась Карин. — Когда я подошла к Такеши после всей этой заварушки, ошметки устремились ко мне, но обогнули меня и направились к тебе. И когда эта херь пролетала мимо моего уха, я услышала, что ему нужна была не я. И тогда стало понятно, что все это время целью правда был ты. Хитсугая, пытаясь переварить это, задал следующий вопрос.       — Тогда причем здесь Асаяма? Зачем нужно было еще и его втягивать в это?       — Сам не знаю. На всякий случай, наверное. Думаю, он руководствовался логикой, что чем больше людей он имеет под своим контролем, тем проще ему будет добраться до тебя. К тому же он начал особенно присматриваться к тебе после фестиваля, когда ты вспылил на Асаяму. Именно тогда он приметил твое духовное давление и… в общем, началось. А после твоей с ним стычки в актовом зале пустой переселил свою маленькую часть в него. Только я не знаю, почему Асаяме сразу стало так плохо, в то время как мне понадобился примерно год, чтобы дойти до ручки.       — Возможно, потому что он не являлся изначально духовно-одаренным, в отличие от тебя. Плюс, как я понял, в твоем теле пустой недолго держался за счет твоих собственных сил, где-то полгода, а потом уже — за счет сил поглощенных им шинигами. Ведь если бы он использовал только твои ресурсы, то вы оба быстро скончались бы. А Асаяма и слабее тебя, и помощи посторонней в лице мертвых шинигами не получил. Но, видимо, пустой и не планировал долго в нем оставаться.       — Да. Он хотел переселиться в тебя как можно быстрее, а я…, — Такеши вздохнул и виновато опустил голову, — я помогал ему в этом. Пожалуйста, прости меня.       Тоширо нахмурился, соображая, а затем тихо сказал:       — Та ночь.       — Да. Ты тогда ушел уже с частичкой пустого внутри. Но, видимо, он переоценил себя, той части, которую он тебе передал, не хватило, чтобы он смог пустить в тебе корни, ты оказался слишком сильным.       — Какая ночь? Та, после которой Тоширо еле дополз до меня с сотрясением мозга?       — Да.       — Тогда я хочу услышать об этом поподробнее. Как это произошло? Как вообще происходит «заражение»?       — В основном через кровь. Обычно целью является нервная система, как я понял, но попадает внутрь живого существа или шинигами он через кровь, это проще всего.       — Так он у тебя и оказался, да?       — Ага.       — Теперь вернемся к той ночи, о которой вы говорили. Я хочу знать, что конкретно там случилось, — сказала Карин.       — Ну… ладно. Только, прошу, Хитсугая-кун, не бей меня потом, ладно? Злится можешь, это будет логично, но, пожалуйста, не бей.       — Рассказывай давай. Обещаю, бить не стану. За кого ты меня держишь вообще? — Тоширо закатил глаза.       — За человека с проблемами с агрессией.       Карин хихикнула, но под взглядом Хитсугаи быстро замаскировала смешок под кашель. А Хасэгава наконец начал:       — Ну в общем…

***

      Он был в ужасе. Холодный липкий страх полз по его спине, пока он с замершим сердцем смотрел, как Хитсугая падает на пол, теряя сознание.       И было просто ужасно смотреть со стороны, как это сделал он сам.       Ну, почти.       Такеши, не в силах помочь, лишенный контроля над собственным телом, мог только прижаться к стеклу зеркала, не чувствуя знакомого холода стекла, и наблюдать, каконроется в телефоне Тоширо, затем садится на его спину и заносит над шеей нож.       — Не надо! — крикнул Хасэгава не в силах смотреть, как он сам наносит кому-то вред.       Он замер. Поднял черные, словно покрытые пленкой глаза, и посмотрел на Такеши. Вздохнул и покачал головой, отводя нож от Хитсугаи.       — Что на этот раз? Почему ты даешь заднюю, когда мы наконец у цели? —его голос звучал почти обиженно. — Мы ведь уже все решили.       — Это ты все решил! — запротестовал Такеши.       — А ты согласился, — парировалон.       — Можно подумать, я мог не соглашаться, — буркнул Хасэгава.       Еще один вздох.       — Послушай, я ведь для тебя стараюсь. Сколько раз мне еще нужно это повторить, чтобы ты наконец доверился мне?       Такеши промолчал.Онвстал и подошел к зеркалу.       — Ты напуган. Я понимаю. Но послушай вот что: если сейчас у меня все получится, то я перестану тебя беспокоить. Помнишь, что я тебе сказал, когда предложил эту затею?       Хасэгава все еще молчал, но теперь хотя бы поднял взгляд.       — Если я твоя проблема, то сделай меня его проблемой. Все так легко и просто. Согласен?       — Но… но как же Хитсугая-кун? Я не хочу, чтобы он проходил через то же, что и я.       — То есть ты готов страдать и дальше? — взбеленилсяон. — И ради кого? Ради того, кто даже не скрывает своей неприязни к тебе? Ради шинигами, чьи руки наверняка покрыты кровью? Ради человека, которого ты совсем не знаешь? Ради того, кто, оказавшись на твоем месте, наверняка не сомневался бы ни секунды?       — Ты его не знаешь…       — О, перестань. Он шинигами! Они только строят из себя защитников людей, но на деле им плевать!       — Но он ведь пришел помочь, стоило мне попросить, — неуверенно заметил Хасэгава.       — Да? А помнишь, чем он это объяснил? Помнишь, почему он согласился? Потому что ты друг Карин. И все. Точка. Ничего более. Если бы ты не был дорог его пассии, он бы даже не посмотрел в твою сторону.       — Не говори так, — тихо произнес Такеши. — Он не такой. Если бы он изначально знал, в чем дело, он бы так не сказал. И потом ведь Хитсугая-кун без всяких споров пошел, когда понял, что дело серьезное! Он бы не оставил в беде!       Он снова вздохнул.       — Ты такой наивный. Ты так стремишься помогать всем вокруг и для чего? Чтобы остальные в итоге вытирали об тебя ноги?       — Я не позволяю людям использовать себя! Тем более мои друзья так никогда со мной не поступят!       — А он кто? Твой друг что ли? Ты знаешь его меньше месяца, так почему он тебя вообще волнует?!       — Даже если я знаю его совсем недолго не значит, что он плохой. У него есть свои минусы, но он не заслуживает того…, — Хасэгава сглотнул и опустил голову, — того, через что ты заставил меня пройти. Никто этого не заслуживает, — его голос дрогнул. Горло сдавили подкатившие слезы.       — Ну, ну, перестань. Только не плачь. Ты знаешь, я не выношу слез, это удел слабых.       — Я не слабак, — вдруг ощетинился Такеши. Он устал слышать это в свой адрес изо дня в день. Ему достаточно того, что отец всю жизнь считал его таким и относился к нему снисходительно. Но он хотя бы не бросал это ему в лицо.       — О, да неужели? А я думаю, что ты слаб. Очень слаб. А знаешь почему? Потому ты боишься стать как твой отец, — вкрадчиво и почти сожалеюще прошелестел голос.       Такеши замер.       — Нет… Нет! Я не боюсь быть таким! И перестань говорить так, будто мой отец плохой человек!       — Но я говорю только то, чтотыдумаешь. Это ты за небольшие проступки превратил своего отца в исчадие ада в собственных глазах, не я. Ты.       — Хватит.       — Ты мало того, что наивный, так еще и обидчивый. Стыд и позор.       — Хватит!       — Возможно, твой отец был прав все это время насчет тебя. Мать тебя залюбила, и посмотри, кем ты вырос. Жалкое подобие мужчины.       — ХВАТИТ! — Такеши почувствовал, как предательские слезы полились по щекам.       И он замолчал.       Хасэгава с силой вытер мокрые глаза, но начавшиеся рыдания остановить уже не мог. Такеши только закрыл лицо руками, пытаясь заглушить рвущиеся наружу всхлипы. Его разрывало на части, ему было больно и страшно, он был загнан в угол и он был совершенно один. Некого больше было просить о помощи, не было больше никого, кто мог бы ее оказать.       Возможно, отец действительно был прав.Он прав. Все они правы насчет него. Такеши всегда стремится помочь кому-то, хотя сам постоянно нуждается в чьей-то помощи.       Он жалкий и слабый.       Прошло какое-то время, прежде чем Хасэгава успокоился. Он поднял голову и увидел, как его тело смотрит на него в немом ожидании. Черные глаза блестят.       — Наконец-то ты успокоился. Спасибо. Мне было больно это слышать и видеть.       Такеши вдруг стало стыдно. Он съежился.       — Теперь, когда ты выпустил все свои эмоции, думаю, ты наконец сможешь мыслить немного рациональнее. Итак. Кто он? — он мотнул головой в сторону Тоширо.       Хасэгава подумал немного над ответом, не совсем понимая вопроса, и сказал:       — Хитсугая Тоширо.       — Еще.       — Он… он парень Карин. Ее любимый.       — Ты говоришь не о том, —онпокачал головой, разочарованный в ответе. — Еще раз. Кто он?       Еще минута молчания.       — Шинигами.       — Правильно, — шепнулон. — Еще.       — Капитан шинигами?       — И?       — Что «и»? Я не знаю! Я сказал все, что знаю о нем. Он шинигами, он парень Карин и его зовут Хитсугая Тоширо.       — Ты не сказал одного. Самого главного.       — Чего же? — устало выдохнул Такеши. Он хотел сказать это с раздражением, но истощенный срывом смог выдавить из себя только слабый вопрос.       — Кто он для тебя?       Хасэгава завис.       Кто Тоширо для него?       Он уже хотел сказать «друг», но что-тозаставило его замолчать. Что-то мешало ему сказать это, обдумать это, даже признать это. Что-то поймало эту мысль, заглушило ее и выкинуло куда подальше так, что Такеши и не вспомнил об этом.       И тогда ответ пришел в голову сам.       — Ты ведь уже знаешь, верно?— вкрадчиво шептал голос.       Хасэгава только неуверенно кивнул.       — Итак? Спрашиваю в последний раз. Кто он для тебя?       Такеши ответил совсем тихо, все еще не верящий в то, что говорит это:       — Никто.       — Верно. Он никто. Абсолютно никто. Так зачем волноваться за него?       — Незачем, — шепнул Хасэгава.       — Именно. Незачем. Так что успокойся наконец и позволь мне закончить начатое.       Но Такеши не выглядел успокоенным, вина все еще грызла его. Хасэгава снова с опаской и настороженностью посмотрел на Хитсугаю.       — Давай я утешу тебя на всякий случай: с этим шинигами ничего страшного не произойдет. Он намного, намного сильнее тебя. У него такое количество духовной энергии, о каком ты не можешь и мечтать. Мое присутствие в его теле будет для него едва ли заметно. Как укус комара. Даже меньше. У него достаточно сил, чтобы я мог спокойно существовать вместе с ним, а он при этом этого бы даже не заметил. Я ведь не жадина, я беру только то, что мне нужно, ни больше ни меньше. Клянусь, он даже не почувствует. Ему не придется проходить через то же, что и тебе. У вас слишком большая разница в силах. Так что ты можешь перестать волноваться за него и мешать мне.       — Ты… ты обещаешь, что ничего страшного не произойдет?       — Клянусь.       Такеши еще помолчал какое-то время, а потом наконец отвернулся. Отвернулся от Тоширо.       Хасэгава не видел, но знал, что рот на его теле растянулся в довольной улыбке. Он не видел, но знал, что собственные руки сделали небольшой надрез на шее Хитсугаи, совсем маленький. Потом порез на своем пальце. Кровь смешалась. Тоширо вздрогнул, но не проснулся.       — Вот и все,— удовлетворенно прошепталон. — Теперь, будь добр, займись им. Я устал.       Когда Такеши открыл глаза, он снова был в своем теле, склонился над распростертым на полу Хитсугаей. Его рука все еще лежала на чужой шее. Под пальцами была холодная липкая кровь.       Он посмотрел в зеркало. Ничего необычного. Из отражения на него смотрели такие же испуганные карие глаза.       Такеши рвано выдохнул. Он отполз от Тоширо. Облокотился спиной на кровать. Подтянул колени к груди и положил на них голову.       Он просил прощения у бессознательного Хитсугаи и плакал. Плакал и просил прощения. И просил прощения и плакал.       И снова, и снова, и снова.

***

      Карин медленно переводила взгляд с одного на другого. Тоширо молча смотрел на Хасэгаву, его лицо не выражало ни единой эмоции. Такеши сидел с опущенной головой и отказывался взглянуть им в глаза.       — Прости, Хитсугая-кун. Из-за меня… много плохих вещей могло с тобой случиться из-за меня, — тихо сказал Хасэгава. — И ты, Карин. Я прошу прощения у вас обоих. Простите. Простите меня, простите…, — его голос оборвался всхлипом.       Карин придвинулась ближе к нему и обняла за плечи.       — Все хорошо. Ты ни в чем не виноват. Никто не держит на тебя зла. Так ведь? — она взглянула на Хитсугаю.       Тот прикрыл глаза на секунду, а затем кивнул. Она не знала, что происходит в его голове, но он тоже подсел ближе и положил руку на плечо Такеши.       — Я тоже должен извиниться, — Тоширо посмотрел на Хасэгаву, затем на нее. — Перед вами обоими. Моей прямой и первостепенной обязанностью помимо миссии является защита людей. И я с этим не справился. Мне очень жаль, — прошептал он, гладя ладонь Карин одной рукой и сжимая плечо Такеши второй.       — Ну, теперь все позади, верно? — спросила Куросаки, надеясь разрядить обстановку, потому в такой атмосфере могла снова расплакаться. А этого она хотела меньше всего.       — Да. Да, сейчас все позади, — кивнул Такеши и наконец поднял на них мокрые глаза.       У Карин сжалось сердце. Она никогда еще не видела Хасэгаву таким… сломанным. И, более того, мертвым.       Она в очередной раз напомнила себе об этом.       — Ну, еще остались вопросы? — Такеши утер глаза.       — Если ты не против, то да, — тихо сказал Хитсугая.       — Конечно нет. Что еще?       — Той ночью я видел твое отражение в зеркале. Это был…?       — Я. Да. Я пытался предупредить тебя как-то, но вышло плохо.       — Я так и подумал. Но как ты оказался там?       — Я без понятия, — Хасэгава честно пожал плечами. — Но что-то вроде этого бывало всякий раз, как он брал контроль. Я как будто отделялся от своего тела. В принципе, ощущения схожи с тем, что я чувствую сейчас.       — Хочешь сказать, он выгонял твою душу из тела? — если бы у Тоширо было достаточно сил, он бы выразил свое удивление сильнее, но его хватило только на слегка поднятые брови.       — Сказал же — не знаю. Наверное? Хотя, если судить по твоему лицу это что-то невозможное.       — Не сказал бы, что «невозможное»… Просто я никогда о таких случаях не слышал.       — А о паразитообразных пустых ты, значит, слышал? — чуть съязвила Карин.       — Справедливо, — кивнул ей Хитсугая и, обернувшись к Такеши, продолжил: — Ты так хорошо изучил пустого… как? Он сам тебе все это рассказал?       — Ну, не совсем. Я уже говорил, что он был на удивление болтлив. Он мне о шинигами рассказывал. Но в основном я догадался, потому что, как показывает опыт, не все его слова правдивы.       Тоширо задумчиво кивнул.       — А ты знаешь, зачем он взрывается? Ну и зачем он вообще вылезает из тела, если не может без него долго продержаться? — спросила Карин.       — Это у него метод размножения такой, как я понял. Ну, или скорее метод распространения. Типа как у бешеного огурца.       Карин удивленно моргнула. Она могла поклясться, что услышала, как в голове Хитсугаи медленно крутятся шестеренки.       — Бешеный… огурец? — выдавил он.       — Ну да, — оживленно кивнул Такеши. — Ну знаешь, тот ядовитый огурец, который стреляет своими семенами, когда они созревают. Это вообще прикольная и полезная способность, я думаю. Потому что пока остальные растения распространяют свои семена с помощью воздуха или животных с насекомыми, у этого чувака самообслуживание. Такой, знаете, сильный и независимый огурец.       — Ты сравнил пустого, который убил с десяток шинигами и навредил как минимум трем живым людям, с… огурцом, который стреляет семенами? — медленно спросил Хитсугая с выражением удивительных размеров изумления на его лице.       — Ну да. Похоже ведь, — защищался Хасэгава.       Карин подавилась смешком и зажала рот рукой, чтобы сдержаться.       — Ты не можешь заставить нас смеяться после всего, что произошло сегодня, — в шоке сказал Тоширо. Его нижняя губа дрожала, пока он пытался удерживать себя от медленно подступающего истерического смеха.       — Я и не пытаюсь, раз на то пошло. Я просто говорю все, что думаю.       — Да. Мы заметили, — прохрипела Куросаки.       — И вообще. Что такого-то? Почему бы и не посмеяться? Никто ж не умер, — пожал плечами Такеши. Через секунду до него дошел смысл его слов, и его рот раскрылся в форме буквы «о». — Ой.       Все трое погрузились в неловкую и абсолютно глупую тишину. Самым ужасным было то, что им хотелось смеяться от этого абсурда. Но правила морали немного мешали.       — Да ну, не смотрите так на меня! — жалобно вскрикнул Хасэгава. — Я не виноват, ясно? Я всю жизнь думал, что смерть это… ну того… этого… туда-сюда короче и черный экран! А я тут с вами сижу и болтаю как ни в чем не бывало! Вот я и забыл, что умер. Ну с кем не бывает?       Карин разрывалась между желанием захохотать в голосину и желанием заплакать навзрыд. Она и Тоширо какое-то время молча сверлили Такеши взглядом, пока Куросаки не приложила руку к сердцу и не выдавила:       — Мне нужно успокоительное.       — Мне тоже, — тихо вякнул в ответ ей Хитсугая.       — И мне! — за компанию сказал Хасэгава.       Карин не выдержала. Она согнулась пополам, задыхаясь от смеха. Тоширо только успокаивающе гладил ее по спине и понимающе кивал головой.       Вдруг послышалась какая-то возня. Они все повернулись в сторону звука, ожидая увидеть пустого или чего похуже.       Но их взгляды наткнулись только на Асаяму, который только что пришел в себя. Он бегло осмотрелся по сторонам и заорал, когда увидел в паре метров от себя труп Хасэгавы, весь черный и сгоревший. В еще больший шок он пришел, когда обнаружил бесчувственное тело Карин, также валяющееся неподалеку. Кетсуо хотел убежать, но его ноги подогнулись сразу же, как он попытался встать. Он повалился на мокрую после дождя траву и сел, скрючившись в панике и накрыв голову руками. Асаяма зажмурил глаза и начал качаться из стороны в сторону, что-то шептать себе под нос. Вероятно, просьбы о том, чтобы все оказалось сном.       Карин с сожалением посмотрела на него. Как бы сильно она его не ненавидела, как бы много презрения и отвращения к нему не испытывала, сейчас ей было его жаль. Просто по-человечески жаль. Несведущий человек никак не может оказаться готовым к такому.       — Ой. Я уже и забыл про него, — Такеши сказал вслух то, о чем подумали все трое.       — С ним все будет в порядке? — Карин посмотрела на Тоширо с вопросом.       Он взглянул на Асаяму и нахмурился.       — Не уверен. Он не видит и не слышит нас, так что объяснить ему что-нибудь сейчас мы не можем. С его точки зрения, с ним происходила какая-то чертовщина на протяжении двух недель, а то и больше. Возможно, он видел меня, когда я бил его, из-за пустого внутри, но возможно и нет. Тогда его избило что-то невидимое и сильное. Потом что-то странное сделал Хасэгава, и он отключился. И вот он очнулся, а рядом лежит один труп, может быть даже два, потому что он до сих пор не проверил пульс у твоего тела, Карин, и не может быть уверен в том, что ты жива. А если проверит, то ничего не услышит, потому что гигай без души равен мертвому телу. Не самая красочная картина для него складывается, — подытожил Хитсугая.       — Да уж. От такого и с ума сойти можно, — тихо сказала Карин.       — Вполне вероятно, что он все-таки сошел. Или близок к этому, — сурово заметил Тоширо.       — Ты можешь что-нибудь сделать? — обратился к нему Такеши.       — Я могу подчистить ему память: стереть ненужные фрагменты, заменить их на другие, более правдоподобные для восприятия обычного человека. Это может помочь ему не уйти в психоз. Однако это будет малополезно, если пустой успел добраться до его души и повредил ее.       — Что ты имеешь в виду?       Тоширо задумался на секунду, думая над ответом.       — У вас есть два термина, касающихся психбольных, которые принято считать синонимами. «Сумасшедший» и «душевнобольной», — начал он. — С точки зрения шинигами этими терминами можно описать разные состояния. Сумасшедшим мы обычно называем человека, у которого проблемы исключительно в голове. Вот что-то не так пошло в работе его мозга после особенно шокирующего события, вроде нападения пустого, которого он каким-то образом увидел. Для этого у нас есть приборы для стирания памяти. По сути, мы таким образом делаем за нервную систему ее работу: если бы воспоминания остались, то мозг сам бы намеренно заблокировал бы их. Но травма бы осталась тоже. Стирание же памяти и замена ее фрагментов на более реалистичные позволяет свести ущерб человеческой психики к минимуму. Но это не поможет, если болит не разум, а душа.       — И таких вы называете душевнобольными. То есть, буквально, — догадалась Карин.       — Да. Проблема конкретно в этом случае в том, что угроза была внутри. И так как у Асаямы не было дополнительных источников энергии для пустого в виде шинигами, а собственных духовных ресурсов у него мало, то пустой вполне мог начать поглощать саму его душу, чтобы хоть как-то утолить голод. Если мои опасения окажутся верными, то мы мало чем можем ему помочь, — закончил Тоширо, все еще хмуро смотря в сторону качающегося на траве Кетсуо.       Карин перевела взгляд на Такеши и увидела, как тот побледнел. Ну конечно. Косвенно, он в ответе за то, что Асаяма может лишиться рассудка. Она даже не могла представить, каким чувством вины сейчас убивался Хасэгава.       — Но мы можем попробовать верно? Может, все обошлось? — она попробовала вывернуть все в позитивное русло, чтобы хоть немного приободрить остальных.       — Можем, — кивнул Хитсугая, тоже заметив ступор Такеши. — Я займусь этим, но сначала, — он повернулся к Хасэгаве и многозначительно посмотрел на него, — надо отправить тебя в Общество Душ.       — Это не больно? — с опаской спросил он.       — Нет, ты даже не почувствуешь ничего, — заверил его Тоширо.       — Тогда ладно. Давайте начнем.       Они встали. Промокшая от дождя и сидения на мокрое земле одежда неприятно липла к телу.       — Можно я? — негромко спросила Карин.       — Ты умеешь? — повернулся к ней Хитсугая в пол-оборота.       — Мгм, — она кивнула.       — Хорошо. В мир духов его отправишь ты.       — А почему я сразу туда не отправился, кстати?       — Это у тебя надо спросить, — Тоширо указал подбородком на него. — Только ты можешь знать, что тебя здесь еще держит.       Такеши задумался на мгновение.       — Точно! — он просиял с улыбкой на лице. — Я не хотел уходить не попрощавшись.       Карин подавила подкатившие к горлу слезы. Опять. Она яростно вытерла глаза и подошла к Хасэгаве. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, а потом сжали друг друга в крепких объятиях. Его руки стиснули ее плечи, он положил щеку на ее голову.       Капли дождя защекотали ее макушку. Но она знала, что дождь уже кончился.       Они медленно отстранились. Хотелось так много всего сказать напоследок, но все слова застряли в горле, ничего не лезло в голову, только лишь обрывки избитых фраз.       — А знаешь, я передумал. Давай не будем прощаться, — вдруг сказал Такеши. — Я слышал, что в этом вашем Обществе Душ души живут себе как ни в чем не бывало, верно? — спросил он у Тоширо.       Тот кивнул.       — Ты попадешь в один из районов Руконгая, где будешь ждать своей очереди на перерождение. Она может наступить хоть через месяц, а может и через сотню лет. Но если у тебя будут силы и желание, — он чуть улыбнулся, — ты сможешь стать шинигами.       — И найти там вас, да?       — Да.       — Ну, слышала? — он снова посмотрел на Карин. — Мы расстаемся на время. Как говорится про мои любимые сериалы «если персонаж умер, это не значит, что он умер насовсем»!       Она слабо хихикнула.       — Ты тупица.       — Я в курсе. Не дрейфь, подруга. Мы еще увидимся, я обещаю тебе. Ты же меня знаешь, от меня так легко не отделаться. Вам понадобится что-то посерьезнее, чем моя смерть, чтобы избавиться от меня, — Такеши насмешливо подмигнул им.       Карин заплакала, чувствуя, как уголки рта сами поднимаются вверх. Даже Тоширо качал головой с тенью улыбки на губах.       Она занесла рукоять меча над лбом Такеши.       — Ой, подожди! — вскрикнул он ни с того ни с сего.       — В чем дело? — Карин замерла с поднятым мечом.       — А что с моим... ну... с моим телом сделаете? — Такеши спросил, немного замявшись и не осмеливаясь посмотреть в сторону трупа. — Я только сейчас подумал о последствиях. Живых родственников у меня, конечно, нет, но знакомых полно. Кто-то обязательно хватится меня.       Карин переглянулась с Тоширо, уверенная, что они думают об одном и том же торгаше в зеленой шляпе.       — У нас есть человек, который с этим разберется, не переживай, — заверил его Хитсугая.       — Что-то после этих слов стало еще тревожнее. Хотя ладно, забудьте, — он вскинул руку и замотал головой. — Не хочу знать.       — И правильно, — кивнула Карин. Она еще немного неуверенно потопталась и вопросительно повертела мечом.       — Да, точно! Все, я готов, приступай.       Эфес ее дзампакто снова оказался на уровне его лба.       — Береги себя там. Чтоб нам с Тоширо не пришлось тебя по кусочкам потом находить.       — Обещаю, что найдусь целым и невредимым, — шепнул он и улыбнулся.       Карин опустила эфес на его лоб. Их окутало сияние души Хасэгавы.       Куросаки отошла от него немного.       Такеши посмотрел на них в последний раз и помахал рукой.       — Увидимся на той стороне! — весело крикнул он, прежде чем рассыпаться на мириады светящихся духовных частиц, устремившихся в небо.       Тоширо подошел к Карин сзади и вместе с ней наблюдал, как душа Такеши покидает Мир Живых. Он обнял ее и прислонил ее голову к своему плечу, нежно поглаживая ее руку. Она покорно прижалась к нему и позволила слезам тихо течь по щекам.       Карин провожала душу своего лучшего друга с улыбкой на лице.