Heart To Heart

      Тоширо смотрел на спящую Карин и все никак не мог налюбоваться. Чувства так сильно сдавливали его грудь, что дышать становилось тяжело.       Он прошелся взглядом по ее лицу, внимательно изучив каждую черточку, даже если ее изображение уже настолько прочно и четко засело в его голове, что он с закрытыми глазами посреди ночи запросто мог воспроизвести все с идеальной точностью. Хитсугая посчитал ее реснички, скользнул глазами по ее скулам, остановился на губах, мягких и розовых от сна и тепла. Тоширо осторожно приподнялся и поцеловал Карин в лоб. Затем он наконец встал, стараясь не разбудить ее.       Хитсугая потянулся, чувствуя сладкий хруст в позвоночнике. Бросил еще один взгляд на Куросаки, которая все еще спала и нежилась в лучах утреннего солнца, и пошел делать им завтрак.       Это была суббота, спешить было некуда, поэтому он дал Карин спать столько, сколько она хочет. Тоширо знал, что слишком долго спать она все равно не сможет. До жаворонка Куросаки, конечно, не дотягивает, но так долго лежать без дела, пусть и во сне, эта гиперактивная женщина просто не способна. Хитсугая усмехнулся своим мыслям и открыл холодильник.       Эта неделя была странной. Тяжелой. И определенно насыщенной. Прошло, казалось бы, всего несколько дней с его возвращения из Общества Душ, но столько событий свалились на него и Карин, что голова шла кругом. Такеши вел себя странно, после той ночи еще более странно, Асаяма, оказывается, две недели уже не появлялся в университете, была встреча с подчинителями, да еще и Ичиго напомнил о себе. А они с Карин… они с Карин снова вместе.       Вместе.       Тоширо еще немного повертел эту мысль в своей голове, перефразировал ее так и сяк и пришел к бесспорному выводу, что ему это нравится. Что он рад. Что он счастлив.       Это было сложнее всего осознать. Они вместе, они снова вместе. Прошло так мало времени с того момента, как они начали все сначала, а Хитсугае казалось, будто он прожил с ней целую жизнь. И был готов прожить еще одну.       Мысли о том, что она мертва, он отмел сразу же, как только почувствовал подкатывающий к горлу ком.       Вместо этого Тоширо снова начал воображать себе их будущую совместную жизнь, методично нарезая овощи. Представлял, как будет готовить ей завтраки по выходным, как будет видеть ее улыбку, слышать ее смех, как будет обнимать во время просмотра фильмов. Да вообще когда угодно и где угодно, он будет обнимать ее, целовать, холить и лелеять, когда ему заблагорассудится.       Он улыбнулся своим мыслям, закидывая овощи на сковородку и заливая яйцами и молоком.       Возможно, он и правда заходил слишком далеко в своих желаниях. Но Хитсугая ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал, что у них с Карин еще все впереди. И что бы их там не ждало, они со всем справятся. Наверное, было странно так думать о женщине, с которой он официально встречается меньше недели. Но до этой недели были годы тоски по ней, а до них еще месяцы и месяцы счастья, проведенные с ней. И все это время он чувствовал, что они связаны. Суждены друг другу, конечно, громко сказано, но Тоширо не мог подобрать других слов. Ему нравилась эта формулировка. Ведь если бы они не предназначались друг другу судьбой, она бы не прикладывала столько усилий, чтобы столкнуть их снова.       И вот результат. Он с переполненным любовью сердцем готовит Куросаки завтрак, попутно воображая, как его фамилия будет сочетаться с ее именем.       Хитсугая Карин.       О, ему нравится, как это звучит.       Тонкие руки обвились вокруг его талии. Тоширо улыбнулся. Карин прижалась грудью к его спине и любопытно выглянула из-за его плеча, пытаясь рассмотреть, что он готовит.       — Доброе утро, — сказал Тоширо, одной рукой добавляя сахар в ее кружку, а другой накрывая ее ладони, расположившиеся на его животе.       — Доброе, — просипела Карин. Она прокашлялась, возвращая голосу звонкость. — Давно встал?       — Нет, полчаса назад где-то. Я тебя не разбудил?       Карин отрицательно покачала головой, зевая. Она притерлась щекой к его спине и блаженно вздохнула, обнимая его крепче. Тоширо отцепил одну ее руку от другой и поднес к лицу, чтобы поцеловать тыльную сторону ее ладони. Даже не имея глаз на затылке, он мог с уверенностью сказать, что Карин покраснела и надулась из-за того, что покраснела. Она не любит быть смущенной, но, к ее несчастью, Тоширо любит ее смущать. Справедливости ради, это работает и в обратную сторону.       Он самодовольно улыбнулся, когда Куросаки в отместку попыталась ущипнуть его за нос. Она промахнулась и вместо этого потянула его за верхнюю губу. Они тихо рассмеялись.       Хитсугая мягко отнял ее руку от своего лица и переплел с ней пальцы.       — Садись за стол, я уже закончил, — он обернулся и коротко сказал ей.       Карин, как он и ожидал, с красными щеками взглянула на него снизу вверх, отчего его сердце подскочило, и кивнула, отходя от него. Она взяла их кружки и понесла к столу, пока он занялся тарелками.       Маленькая кухня наполнилась комфортной тишиной, нарушаемой только стуком вилок. Из окна лился утренний свет, подсвечивая пылинки в воздухе.       Карин ненавязчиво пододвинула к нему руку и требовательно постучала пальцами по столу. Тоширо посмотрел на ее ладонь. Куросаки сжала ее и разжала в довольно красноречивом жесте. Он ухмыльнулся и взял ее руку в свою, поглаживая костяшки ее пальцев. Карин довольно прикрыла глаза и улыбнулась в свою кружку.       Да, она определенно любит прикосновения. Чего нельзя сказать о Хитсугае. Но когда дело касается Куросаки, он любит все. Было забавно замечать за собой, что он тоже становится на удивление тактильным рядом с ней. Ощущение ее теплой кожи под его вечно холодными пальцами дарило небывалое спокойствие. Тоширо вздохнул, чувствуя, как расслабление и умиротворение наполняет все его существо.       В порыве нежности он потянулся вперед через стол и приблизился к Карин для поцелуя. Ее ответ не заставил себя ждать, она сразу же открыла губы для него и начала медленно двигать ими в такт его движениям. Вкус ее черного чая осел на его языке, и он даже мог наслаждаться этой непривычной для него сладостью. Ее пальцы сжимают его собственные, поглаживают их. Его рука закрадывается в ее волосы, такие непослушные и спутанные после сна. Карин тихо вздыхает и улыбается в его губы, и ему сносит крышу.       И все это нарушил трезвон его телефона.       О Король Душ, он действительно иногда ненавидел эту прямоугольную штуку.       Хитсугая нахмурился и оторвался, про себя проклиная смартфоны на чем свет стоит. Он встал и пошел в другую комнату за этим адским изобретением человечества, которое уже в который раз мешает ему насладиться обществом Карин. А она только смеется, смотря на его недовольное лицо, и продолжает пить свой чай с невозможным количеством сахара как ни в чем не бывало.       Тоширо взял телефон и увидел звонившего. Урахара.       Блять, он убьет его когда-нибудь.

***

      Карин не могла сдержать смех, когда наблюдала, как Тоширо собирается на встречу с Урахарой с очень злым и недовольным выражением лица, еще более злым и недовольным, чем обычно. И когда он слышал ее смех над ним, естественно, злился еще больше.       — Ну все, хорош дуться. Иди сюда, — она притянула его к себе для короткого поцелуя в щеку. Это сработало, но только до ее следующих слов: — Успокойся, а то ты своим видом людей пугать будешь.       Хитсугая снова недовольно заскрежетал зубами. Карин посмеялась и еще пару раз чмокнула его, пока он окончательно не расслабился. Тоширо выдохнул сквозь зубы и улыбнулся ей.       — Я быстро разберусь с гигаем и вернусь. А потом…, — он замялся, смущенно отвел взгляд, — ну, может, мы потом сходим куда-нибудь? — спросил он с надеждой в голосе.       — Ты приглашаешь меня на свидание? — Куросаки приподняла бровь в ехидстве.       — Мгм, — он только кивнул.       — Конечно пойдем! Я с радостью. Но тебе не кажется, что свидания должны были быть немного раньше?       — Возможно, но лучше поздно, чем никогда, — он пожал плечами, довольный ее согласием.       — Ты прав. Лучше поздно, чем никогда, — шепнула Карин и снова поцеловала его, легко и нежно.       Тоширо отстранился с улыбкой на лице и вышел из квартиры.       Куросаки проводила его удаляющуюся фигуру взглядом, а затем закрыла дверь и пошла на кухню допивать чай. Она собиралась пойти к Юкио с Рирукой, когда закончит, но на телефон пришло сообщение от номера, который она надеялась больше никогда не увидеть.       Асаяма Кетсуо.       Карин почувствовала, как от одного этого имени к горлу подкатывает тошнота и гнев. Отвращение. Воспоминание о мерзости, которую он сделал, уже не было свежо, но все еще больно било по ней. Она сжала телефон, чтобы унять дрожь в пальцах.       Она собиралась проигнорировать его, но успела прочитать часть сообщения через уведомление. И то, что она там увидела, заставило ее передумать.       Куросаки нахмурилась и напечатала ответ. Она пойдет. Но, конечно, не одна.

***

      — Доброго денечка, капитан Хитсугая! — пропел Урахара и помахал рукой.       Тоширо закатил глаза.       — Здравствуйте, Урахара-сан. Вы сказали, что нашли решение моей проблемы с гигаем? Что это?       — Вы, как всегда, переходите сразу к делу. Не мудрено, что вы прослыли самым продуктивным капитаном в Готее.       Хитсугая пропустил лесть мимо ушей.       — Гигай, Урахара-сан, — пока что терпеливо напомнил он.       — Да-да, сейчас. Я не стал делать вам новый, но придумал, как можно улучшить уже имеющийся. Можете снять его на минутку? Я быстро, клянусь.       — И где вы собрались этим заниматься? На улице?       — Поэтому я и назначил встречу на крыше и поставил вокруг скрывающий нас от непрошенных глаз барьер. Не волнуйтесь, психика прохожих не пострадает от вида меня, ковыряющемся в вашем временном теле.       Теперь Тоширо волновался за свою и так настрадавшуюся психику, но промолчал. Он вышел из гигая и отдал его Урахаре. Тот сразу же принялся за дело. В его руках тело, так похожее на живое и человеческое, потеряло свою естественность и стало больше похоже на то, чем действительно являлось — на куклу, безжизненную и пустую.       — Как там Карин-сан? — между делом спросил Киске, увлеченный своей работой.       Хитсугая уже не удивлялся. Конечно, этот торгаш все знает. Наверняка он даже знает, что они с Карин вместе. Но Тоширо не стал проверять это.       — В порядке, — и, помолчав, добавил: — А что, волнуетесь, что с ее гигаем какие-то неполадки?       Если Урахара и удивился его вопросу, то не подал вида.       — Так она вам рассказала.       — Да.       — И что вы думаете?       Тоширо отвернулся и задумался. И правда. Что он думал об этом?       Ничего. Он ничего еще не успел подумать, никак еще не обработал эту информацию в своей голове. Он просто… принял это к сведению, а потом и вовсе постарался не зацикливаться на этом. Потому что новость о ее смерти причиняла боль. Словно она умерла не около года назад, а в тот вечер, когда рассказала ему. Словно она умерла на его руках, а он ничего не смог сделать. Опять. Хитсугая сразу гнал такие мысли прочь, наученный горьким опытом о том, что до добра они не доведут. Но игнорировать это вечно он не мог.       Карин мертва. И теперь она шинигами.       Конечно, это способствовало их отношениям, но разве это главное?       Жизнь Карин закончилась, а он даже не знал об этом. Утешало то, что никто не знал, но не сильно. И вроде бы ничего не поменялось, но при этом изменилось все.       Ей больше нет места среди живых, но и в Общество Душ она не торопится. Теперь у нее нет ни единого шанса на нормальную жизнь, о которой она когда-то мечтала. И Тоширо чувствовал, что несет за это ответственность, прекрасно понимая, что это не так.       В его голове был настоящий сумбур из мыслей, чувств и эмоций.       Он вздохнул.       — Я был… в шоке. Я больше не знаю, как это описать.       Урахара бросил на него быстрый взгляд из-под шляпы.       — Вы волнуетесь за нее. Не стоит. Карин-сан гораздо сильнее, чем кажется, она может справиться с этим. Уже справилась. Есть причины, по которым она не думает об этом долго. И я вам того же советую. Будет забавно, если окажется, что ее любимый убивается из-за ее смерти больше, чем она сама, вы так не считаете?       Тоширо прикрыл глаза. Конечно, Урахара знал. Хитсугая и правда не удивился.       Он принял совет во внимание, но любопытство взяло верх.       — Откуда вы всегда все знаете?       — Честно?       — Уж постарайтесь. Хотя я все равно не жду от вас правды.       — Я установил камеры в квартире Куросаки, — невинно улыбнулся Киске. Но потом он увидел сморщившееся от отвращения и ужаса лицо Хитсугаи и поспешил добавить: — Шу-утка. Я просто догадался. В конце концов ваше с ней дело было лишь вопросом времени.       Тоширо покачал головой и отвернулся, не уверенный, что из того, что сказал Урахара является правдой — то, что он установил камеры в квартире Карин или то, что его гениальный ум просто до всего догадался сам. Возможны были оба варианта примерно в равной вероятности.       От мыслей его отвлекло новое сообщение. Хитсугая пробежался глазами по уведомлению и быстро открыл отчет из двенадцатого отряда, уже слыша свое ускорившееся сердцебиение.       Двенадцатый отряд не пишет по пустякам. Они наконец-то что-то нашли.       Тоширо задержал дыхание на миг и стал читать.       В тексте отчета говорилось о том, что они нашли совпадения среди тех образцов рейши, что он присылал. Также были приложены сами образцы и время их сбора и отправки. Одним из них был первый образец, собранный в университете.       Хитсугая с шоком обнаружил там второй образец оттуда же. Собран в пятницу, в 12:43. Точно, никаких сомнений.       Образец, который он взял у Асаямы.       Тоширо отказывался в это верить, но ничего другого ему не оставалось. Он не мог представить, что за исчезновениями его людей стоял Асаяма. Или что-то, скрывающееся под его личиной, возможно.       Но это было не все, и он продолжил читать.       На следующем образце его глаза расширились.       Он не помнил, как собирал этот образец. Он вообще не помнил этот промежуток времени. Разве к тому моменту они уже были не в баре?       Затылок засвербил от боли, но Тоширо проигнорировал это.       Следующий абзац с информацией.       Секунда на размышление, и осознание вышибло из него воздух. Память вскрылась как хлопушка, конфетти всопоминания о той ночи рассыпались в его мозге.       Не может быть.       Его внимание отвлекла строка уведомлений с новым сообщением. Карин. Он хотел убрать уведомление, чтобы не мешало, но зацепился взглядом за первую строчку. Мир резко сузился, уменьшился и сосредоточился в экране его телефона.       «Я иду на встречу с Асаямой. Это срочно, потом все объясню. Не волнуйся, я иду не одна, с Такеши. Не хочу тебя отвлекать. Увидимся вечером, свидание в силе.»       Хитсугая дал себе всего миг на размышления, а затем сорвался с места, на ходу спрашивая, где она.       — Куда вы? А гигай? Я еще не закончил! — удивленный такой переменой настроения крикнул ему Урахара, когда Тоширо уже забрался на забор на крыше.       — Принесите его потом к дому Куросаки и оставьте там где-нибудь. Мне нужно идти, это срочно.       — Но…! — Киске не успел возразить, потому что Хитсугая скрылся в шунпо.       Тоширо несся по крышам на другой конец города на сумасшедшей скорости, прилагая все усилия, чтобы преодолеть собственный предел. Он глушил страх и не давал ему стиснуть сердце и перекрыть бронхи.       Этого не может быть.       Этого просто не может быть.

***

      — Поверить не могу, что ты согласилась на встречу с ним, — ворчал Такеши, идя с Карин к парку на окраине города. Зонтик свисал с его кисти и раздражающе бил по ноге.       — Это что-то серьезное, судя по его сообщению. Он нашел у себя какие-то странные отметины, даже фото прислал. И я тебе скажу, что это выглядит реально жутко.       На этих ее словах Хасэгава отвел взгляд и поморщился.       — К тому же он обещал мне извинения. Не то чтобы мне это действительно было нужно, я не собираюсь его прощать. Но я с удовольствием посмотрю, как он будет унижаться. А он будет унижаться, — по ее лицу скользнула тень злорадства, напугавшая Такеши до чертиков.       — Знаешь, у меня иногда мурашки от тебя. Ты жуткая.       — Спасибо за комплимент, — рассмеялась Карин.       — А почему ты со мной пошла? Почему не с Хитсугаей-куном?       — Он сейчас занят, и я не хотела отвлекать его по такому пустяку. Но я написала ему, где мы, так что он, наверное, придет, когда закончит.       Такеши кивнул и они свернули на тропинку, которая вела в глубь парка, больше походящую на небольшой лес. Обычно по выходным здесь толпы народу, но еще с утра обещали дождь, поэтому большинство людей побоялось и осталось сидеть дома или где-нибудь еще, где есть крыша. Так что на небольшой поляне было пусто и тихо.       — И все-таки, почему ты согласилась встретиться?       — Честно? Сама не знаю. Я ненавижу его, меня тошнит от него, но… кажется, ему плохо. А я никогда не смогу простить себя, если ничего не сделаю после того, как меня попросят о помощи. Глупо, да? — она покачала головой, журя саму себя. — Я становлюсь прямо как мой брат, какой кошмар.       — Не кошмар. Я понимаю, — он улыбнулся, чтобы ободрить ее, и Карин улыбнулась в ответ.       Наконец они дошли до места встречи.       — Этот придурок еще и опаздывает, — пробурчал Такеши.       — Зато если он не придет в течении пятнадцати минут, мы можем с чистой совестью уйти.       — Я надеюсь, что по пути его собьет машина.       — Ну спасибо, Хасэгава, — за их спинами раздался тихий голос, бесспорно, Асаямы.       Они обернулись. И ахнули.

***

      Карин в шоке раскрыла глаза, когда увидела ненавистного ей Асаяму. Она бы разозлилась на себя за росток жалости к нему, если бы не его плачевный вид. Вот прям действительно плачевный.       Он носил солнечные очки в такую пасмурную погоду очевидно не просто так. С легкостью можно было сказать, что с его глазами не все в порядке, раз он так усердно их скрывает. Остальную часть лица прикрывала тканевая маска, как если бы он был в эпидемиологическом центре. Из-за этого его лицо практически нельзя было рассмотреть. Но по неестественно бледной для него коже на его шее можно было понять, что лицо еще бледнее. За те две недели, что Карин не видела Кетсуо, он заметно похудел. Одежда, которую он носил с такой гордостью, потому что она подчеркивала его натренированное тело, сейчас почти висела на нем, словно была на размер больше. Весь его былой блеск и статность просто испарились. Было просто уму непостижимо, что он так поплохел всего лишь за четырнадцать дней. Даже меньше.       Невозможно было сказать, куда Асаяма смотрит, но наверное он окинул их двоих взглядом, раз после короткого молчания резко произнес:       — А где Хитсугая?       Карин нахмурилась.       — При чем здесь он? Ты позвал сюда меня, потому что сказал, что тебе срочна нужна помощь. Не хочешь для начала объяснить, ну не знаю,… — она сделала вид, что задумалась, — хоть что-нибудь?! Например, с чего это вдруг ты просишь помощи у меня? Что случилось с тобой? Не хочешь ли ты, наконец, извиниться передо мной?       — Что здесь делает Хасэгава? — спросил он, словно вообще ее не слышал.       — Что-то не нравится? — Такеши раздраженно поднял бровь.       — Ты издеваешься? Ты же не думал, что я приду на встречу с тобой одна, после того, что ты сделал? — ее голос зазвенел от злости.       — Конечно нет. Но какого черта ты приперлась с ним, а не с Хитсугаей?! — истерично спросил он так, словно от присутствия Тоширо зависела его жизнь.       Карин задохнулась от возмущения. Она подошла к Кетсуо вплотную и гневно зашипела:       — Знаешь что? Пошел ты на хер! Я правда пришла сюда, думая, что тебе нужна помощь, и готовая оказать ее, но ты ведешь себя как самый настоящий мудак. Как обычно, — она выплюнула эти слова и прошла мимо него, сильно толкнув его плечом.       Но Куросаки не смогла отойти далеко. Рука Асаямы сомкнулась на ее предплечье в железной хватке. Его пальцы впились в кожу, больно давя на мышцы.       Такеши сразу же оказался рядом и схватил Кетсуо, пытаясь отцепить его от Карин.       — Че ты творишь, придурок?! Убери от нее руки, пока я тебе их не сломал к чертовой матери!       — Где Хитсугая?! ГДЕ ОН?! — Кетсуо уже не сдерживался, он орал, что есть сил, страшно возвышаясь над Карин и тряся ее.       А Карин… Карин замерла. Ее сковал страх.       В памяти тут же всплыло то, как его пальцы точно также впиваются в ее руку, не давая ей уйти, как от него несет алкоголем и как его ладонь ползет по ее бедру, приближаясь к краю ее юбки и оставляя после себя ощущение противной липкости и грязи на коже.       Говорят, есть всего три стратегии, которым следует человеческая психика во время опасности. Бей, беги, замри.       И в тот момент Карин замерла. Она застыла, как статуя, как заяц перед разинутой волчьей пастью, застыла от ледяного ужаса и отвращения, а крик о помощи встал комом поперек горла. Тогда она нашла в себе силы ударить его только почувствовав, как чужие пальцы скользнули по краю ее нижнего белья.       И сейчас, когда Кетсуо сжимал ее руку в мертвой хватке, кажется, совсем не обращая внимания на Такеши, она тоже замерла.       Но хуже всего было чувство, которого она совсем не ожидала. Это был не просто страх. Это был животный ужас, которой липко оплетал ее сердце и сдавливал его. Ей было так страшно только один раз в своей жизни. В последний день своей жизни.       В день, когда она ощутила этот страх, она умерла.       Ее начало трясти. Вокруг все размылось и замедлилось. Карин видела в такой близи бешеный взгляд Кетсуо сквозь его затемненные очки. Видела, как Хасэгава заносит кулак для удара, чтобы оторвать от нее Асаяму. Правда, он к нему так и не прикоснулся.       Подул холодный ветерок.       В следующее мгновение, которое показалось ей вечностью, чей-то кулак врезался в челюсть Кетсуо с такой силой, что его голова дернулась в другую сторону.       Пузырь замедленного времени лопнул.       Асаяма отшатнулся, с него слетели очки и затерялись где-то в траве. Тканевая маска спала и повисла на одном ухе. Он стонал от боли и закрывал лицо руками. Его тело била дрожь.       Карин посмотрела в сторону, откуда Кетсуо пришелся удар.       — Тоширо, — шепнула она одними губами.       На ее плече знакомой тяжестью лежала его ладонь. Он стиснул ее, а потом тяжелым шагом пошел в сторону Кетсуо, как медленно надвигающаяся буря.       Хасэгава встал рядом с ней, обняв ее за дрожащие плечи. Никто из них не останавливал Хитсугаю. Они только смотрели с замирающим от страха сердцем, как он схватил Асаяму за шиворот и стал наносить ему точные удары один за другим, безжалостно разбивая костяшки об его лицо. Его ярость была неистовой и неостановимой, как бушующий от шторма океан.       На зеленую траву, которая казалась серой в такую пасмурную погоду, брызнула кровь, став единственными яркими пятнышками. Кетсуо упал на колени, держась за голову и содрогаясь от страха и боли. Тоширо стоял над ним и с силой сжимал и разжимал кулаки, пытаясь себя успокоить. Потому что если он этого не сделает, то убьет его голыми руками.       Карин никогда не видела его… таким. Он возвышался над Асаямой, такой разъяренный, каким она даже представить себе его не могла. От него волнами исходила духовная энергия, наполненная чистой яростью, его лицо исказили гнев и презрение, а глаза потемнели от желания убить. Челюсти были так сжаты, что на щеках заиграли желваки. На шее и лбу бешено бились вены. Он тяжело дышал в попытках взять себя в руки. Его хаори рьяно развевалось за его спиной, подол бил по ногам от резких порывов ветра.       Впервые в жизни Карин видела его гнев. И его гнев ее пугал.       Вдалеке прогремел гром. В какой-то части города начался дождь и теперь шел в их сторону.       — Давно надо было тебе в морду дать, — сдавленно прохрипел Хитсугая.       В ответ он получил лишь стоны боли и тихие рыдания. Тоширо скривил губы и отвернулся от него, не желая тратить время на это жалкое зрелище. Его взгляд вернулся к Карин и на мгновение ее охватила дрожь от бурлящей в его глазах ярости. Но выражение его лица смягчилось, совсем чуть-чуть, но смягчилось, когда он посмотрел на нее. Но потом он перевел глаза на Такеши, и все вернулось.       — Карин, — сказал он, не глядя на нее.       Она вздрогнула, услышав, как он произносит ее имя все еще сдавленным от гнева голосом.       — Отойди от него.       Куросаки нахмурилась.       — Что? От кого?       — Хасэгава. Отойди от Хасэгавы.       Она замерла. Хватка на ее плечах усилилась.       — В чем дело, Хитсугая-кун? — промямлил Такеши.       — Хасэгава, отойди от нее, пока я тебя силой не оттащил, — процедил сквозь сжатые зубы Хитсугая. Возможно, ярость теперь не была так заметна на его лице, но она все еще была, сидела глубоко внутри него, готовая вновь разрастись до ужасающих размеров.       — Тоширо, ты чего? — Карин нахмурилась еще сильнее, полная непонимания происходящего. Она высвободилась из рук Хасэгавы. — Такеши здесь, чтобы помочь мне. Что он тебе сделал, что ты так на него смотришь?       Хитсугая перевел взгляд на нее, полный мольбы и переживания. Он сделал шаг им навстречу.       — Карин, отойди от него, пожалуйста. Он опасен.       — С чего вдруг? Я его почти шесть лет знаю, младенец и то сильнее его будет.       — Ну спасибо, — буркнул Такеши.       — Я серьезно, Карин! — сейчас было наконец ясно, что еще скрывалось под кромкой океана радужки его глаз. Тревога. Но стоило ему перевести взгляд обратно на Хасэгаву, как в нем сразу появлялось подозрение, гнев искажал черты его лица. — Это он за всем стоит. Он убил моих подчиненных.       — Тоширо, ты не можешь разбрасываться такими обвинениями! — ахнула Карин. Она подошла к нему, в шоке размахивая руками. — Ты с ума сошел? Да, он духовно-одаренный, но он даже о существовании шинигами не знает!       — Не знает? О, ты так в этом уверена? Посмотри на него! — Тоширо указал на Такеши пальцем. — Он что, по-твоему, похож на человека, который впервые видит шинигами? Вот он похож, — Хитсугая указал на Кетсуо, который до сих пор не осмеливался поднять головы из-за страха. — А Хасэгава — нет!       — Он… он просто…       — Что «просто», Карин? Почему ты вообще защищаешь его?       — Потому что ты обвиняешь его без всяких веских доказательств! Он мой лучший друг, я знаю его! Он бы так никогда не поступил, ни с кем и ни за что!       — Знаешь его? А ты знаешь, что он уже давно в курсе о моей сущности? Что он в курсе о твоей смерти? — на этих словах Карин заметно вздрогнула, но Тоширо продолжил: — Что его реацу какого-то черта практически полностью идентична реацу Асаямы и тем образцам, которые были найдены на месте пропавших?       — Это, наверное, какое-то совпадение… недоразумение… Отчет может ошибаться…       — Карин, ты вообще понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать? — он в отчаянии схватил ее за плечи. — Если его реацу идентична с нашими образцами, значит за пропажами стоит он. Если за пропажами шинигами стоит он, значит…, — он рвано вздохнул, — значит и в смерти твоей виноват тоже он!       Карин застыла и побледнела. А потом медленно, очень медленно повернулась к Хасэгаве. Живот скрутило от плохого предчувствия и недоверия. Начал накрапывать дождь.       — Такеши… а ты чего молчишь? — безжизненно спросила она.       — Послушайте, все правда не так! — запаниковал он. Невозможно было определить, боится он потому что правда невиновен или потому что его раскрыли.       Тоширо скривился и заслонил Карин собой, отстранив ее от Хасэгавы.       — И чем ты это докажешь? Совпадений слишком много. Еще и эти отметины на твоей спине…       — Отметины? — вмешалась Карин, окончательно сбитая с толку.       — Ах, ты и об этом не в курсе. Хорошо же ты своего друга знаешь, ничего не скажешь, — он позволил яду просочиться в голос.       — Тоширо, что за отметины? Такеши, о чем он? — она повернулась к нему.       — Это… нет, это не то….       — Что? Хочешь сказать, что на твоей спине нет просвечивающей сквозь кожу нервной системы? Да еще и ненормального черного цвета?       — Как у Асаямы, — Карин вцепилась в руку Тоширо, отвлекая его Такеши. — Он прислал мне фото своей руки, где было то же самое!       — Логично. Если их реацу совпадает, значит, они похожи. Уж не знаю, что с вами двумя не так, — он достал меч из ножен, направив его на застывшего от страха Хасэгаву, — но вы представляете опасность. А моей задачей является эту опасность устранить.       — Нет! — Карин выбежала вперед, заслонив Такеши от его взора. — Подожди, здесь должно быть другое объяснение! Все не может быть так!       — Карин, отойди, не бросайся под мой клинок!       — Нет, пока не перестанешь направлять его на Такеши! — она приблизилась и положила руки на рукоять Хьеринмару, поверх рук Тоширо.       — Почему, ну почему ты защищаешь его?! — непонимающе вопрошал Хитсугая, с отчаянием в голосе. — Он может быть в ответе за твою смерть, за смерти десятка шинигами, а ты защищаешь его?!       — Я точно знаю, кто убил меня! Пустой! Это был не Такеши!       — А если этот пустой сейчас прямо в нем?! Если это его новая личина?! Мы не можем быть уверены, что перед нами вообще человек стоит! Может, он тоже давно мертв, и сейчас пустой с его лицом охотится за тобой!       — Он мой друг в первую очередь! Я не верю, что он причастен к этому! Я скорее поверю, что во всем виноват Асаяма!       И тут раздался его крик. Они резко обернулись на Кетсуо и застыли от развернувшейся перед их глазами картины. Они слишком поздно поняли, что упустили Хасэгаву из вида.       Такеши, стоящий к ним спиной, держал Асаяму за волосы. Кетсуо цеплялся за его руку, раздирая кожу, пытался оторвать от себя, но пальцы Хасэгавы мертвой хваткой вцепились в него. Из глаз и рта Асаямысильными потоками струилась черная субстанция, слишком эфемерная для чего-то реального и человеческого. Она стекала вверх к руке Хасэгавы, теряясь в паутине его потемневших вен. Вместе с ней из Асаямы словно вытекала жизнь. Он бледнел на глазах, даже его волосы, до этого черные и густые, сейчас выцветали, становясь серыми, как мокрый асфальт. На обескровленном лице яркими пятнами были губы и воспаленная кожа вокруг глаз.       Наконец Хасэгава отпустил голову Кетсуо, дав ему бессознательной тушей повалиться на мокрую землю.       — Такеши? — шепнула Карин, не веря своим глазам.       Когда он повернулся к ним, в его глазах не было узнавания. Только черная пустота.

***

      Внутри Такеши все заледенело под взглядом Хитсугаи. Теперь в его глазах не бушевала слепая ярость, а звенела решимость. И еще что-то, что он не мог разглядеть.       И тогда он понял.       Тоширо все знает.       Хасэгава сглотнул, чувствуя себя загнанным в угол зверьком, маленьким и беспомощным перед лицом кого-то настолько могущественного, как Хитсугая. Он все пытался выдавить из себя хоть слово, но ничего не мог противопоставить Тоширо. И пока его защищала Карин, Такеши мог только стоять с открытым ртом и головной болью.       «Вижу, ты не справляешься.»       В глазах у него потемнело. Тело стало ватным и непослушным. После очередного выпада Тоширо в его сторону он сделал шаг в сторону Асаямы.       Нет. Нет, нет, нет. Только не это, НЕТ.       Пока они спорили, Хасэгава дошел до все еще лежащего на земле Кетсуо. Рука, больше ему не подчиняющаяся, потянулась к Асаяме и схватила его за волосы. Последним, что Такеши увидел, были его перепуганные глаза, покрытые черной пленкой, разбитый, распухший от крови нос и лиловая от синяков челюсть, а потом он уплыл против своей воли из реальности, погружаясь в пучины своего сознания. Голоса Карин и Тоширо становились все менее четкими, а потом и вовсе заглохли в тягучей тишине его разума.       — Что ты делаешь? Верни меня обратно!       — Зачем? Ты явно не можешь справиться с ними, так что этим займусь я. Оставь это на меня.       — Но ты ведь уже получил свое? Что тебе еще нужно?!       — Не знаю. Но я хочу больше.       — Больше? — одними губами спросил Хасэгава. Это было неважно, потому что в его сознании все его мысли все равно были как на ладони.       — Да. Больше. Мне мало.       — Но… но мы так не договаривались! — крикнул он в пустоту своего сознания.       Из беспросветной тьмы его заглушенных мыслей вышел силуэт, до отвращения похожий на его отца.       — Ах, Такеши, Такеши, мой милый мальчик, — копия его отца покачала головой. — Я ведь уже говорил тебе, так много раз говорил о твоем недостатке, но ты меня не слушал, — он подошел вплотную и почти нежно провел рукой по щеке Хасэгавы, как родитель. Такеши содрогнулся. Двойник наклонился к нему и прошептал в самое его ухо: — Тебе пора уже перестать быть таким доверчивым.       Сознание Такеши сотряслось от смеха, напоминающего смех его отца. Он видел эти до боли знакомые морщинки в уголках глаз, слышал голос, такой родной и одновременно такой далекий, и тонул в своем подсознании, не в силах сопротивляться тому, что играло на его воспоминаниях, как на струнах арфы.       Он с болью признал то, в чем так долго пытался себя переубедить.       Его использовали.       И теперь его нет.

***

      Тоширо встал перед Карин, закрывая ее собой, когда увидел, как черная субстанция, оплетающая руку Хасэгавы, начала множиться, разрастаться и обволакивать его. А сам Такеши лишь молча стоял и смотрел на них пустыми глазами.       — Такеши! — Карин уже было рванулась к нему, желая помочь, но Хитсугая вовремя успел схватить ее и затащить обратно за свою спину.       — Куда ты лезешь?! Помереть захотела?!       — Мы должны помочь ему! — она пыталась вырваться.       — Ему уже не помочь! — Тоширо встряхнул ее руку, надеясь так достучаться до нее.       Внезапно до него донесся шепот, еле слышимый. Он повернул голову.       Хасэгава стоял к ним вполоборота и теперь была видна вторая часть его лица. Абсолютно нормальный, знакомый и до боли напуганный карий глаз смотрел на них с мольбой.       — Пожалуйста, — шептал без остановки Такеши, — уходите. Пока я держу его, уходите.       Куросаки на мгновение замерла. И тут в ее глазах пропал страх, пропала неуверенность. Карин начала рыться в кармане и, прежде чем Тоширо успел осознать, что она ищет, она достала пачку гиконганов. Маленький шарик отправился в ее рот, и ее душа покинула тело. И пока Хитсугая держал за руку лишь ее гигай, сама Куросаки устремилась в сторону Хасэгавы, который уже почти полностью был поглощен черной материей, бурлящей и дрожащей.       Его сердце сжалось от страха.       — Стой, дура! — он рванулся за ней, на ходу одной рукой хватая меч поудобнее, готовый обрушить свой клинок на врага, пока второй тянулся за Куросаки.       Карин не успела. Карий глаз Такеши скрылся за пеленой тьмы, целиком накрывшей его и окутавшей. Черная масса сомкнулась вокруг него, облачив его в безобразный мерцающий и кипящий шар, тщетно пытающийся принять какую-либо форму.       В сторону Карин вытянулся шип чистой энергии. Она уже замахнулась своим дзампакто, но Хитсугая влетел в нее сбоку, отталкивая в сторону и не давая ей соприкоснуться с пустым, наконец показавшим свою личину. Только вот маски до сих пор не было видно. И это была проблема.       Тоширо отразил одну атаку, но за ней последовала следующая уже с другой стороны.       — Не давай ему прикоснуться к себе. Пока ты была в гигае, ты была в безопасности. Сейчас же твою душу ничто не защищает, как и мою, так что будь осторожна.       Он перпендикулярно вытянул меч перед собой плоской стороной вперед и придерживал острие ладонью, блокируя выпады пустого и заслоняя собой Карин. Но одного Хитсугая не учел. Дзампакто тоже был частью души.       Тягучая энергия, жидкая и скользкая словно нефть, начала опутывать его клинок паутиной своих вездесущих нитей.       — И не давай ему прикоснуться к своему мечу, — прохрипел он, чувствуя, как чужая рейши проникает в него.       — Но ты…       — Да, — он обернулся к ней и по ее шокированному взгляду понял, что она наконец увидела это. Пока еще тонкие и совсем незаметные, но абсолютно черные нити капилляров и нервов, оплетающие его третий позвонок. — Но мне уже хуже не будет, — он улыбнулся, надеясь, что это выглядит не слишком горько.       Тоширо отвернулся, не в силах видеть страх и боль в глазах Карин. Он резко взмахнул мечом, высвобождая его и стряхивая с него остатки тела пустого, которые не успели просочиться в дзампакто. Он заметил, что отлетевшие ошметки растворились в воздухе, не долетев до земли.       — Сокацуй, — Хитсугая запустил поток энергии в пустого, но он просто затерялся в беспросветной массе.       — Он поглощает духовную энергию, я же рассказывала! — Куросаки встала рядом с ним, бок о бок.       — Я должен был проверить, — Тоширо пожал плечами, прокручивая в голове способы борьбы с кем-то, против кого нельзя использовать клинок и кидо. Он быстро пришел к выводу, что ситуация плачевная. Неважно, сколько у него было реацу, насколько он был силен и как много техник боя он знал, это все было бесполезно, если он не мог никаким образом притронуться к пустому. Даже его атаки дальнего действия были бесполезны из-за содержащейся в них реацу. Еще и маски не было видно, а если не разрушить ее, то все остальное и вовсе не имеет смысла.       Хитсугая нахмурился, внимательно наблюдая за черным месивом, все еще старающимся принять законченную форму. Когда он пригляделся, по его спине пробежала дрожь. Бесформенная масса казалась подвижной за счет то появляющихся, то исчезающих и появляющихся в другом месте конечностей. Но хуже всего были лица. Выскакивающие то тут то там лица были полны агонии, они больше походили на посмертные маски, на которых запечатлели момент осознания неизбежной и мучительной кончины. И в каждом лице Тоширо безошибочно узнавал своих пропавших подчиненных.       Он сжал рукоять покрепче, пытаясь унять дрожь гнева и страха в пальцах.       — Карин, — позвал он.       Пустой не спешил нападать по какой-то причине, словно ждал их шага.       — М? — откликнулась Куросаки.       — Как ты победила его в прошлый раз?       — Никак. Я умерла.       Тоширо содрогнулся от ее смиренного и безэмоционального тона, но продолжил.       — Я про другое. Ты говорила, он взорвался, а ошметки, не нашедшие себе хозяина, испарились, так?       — Ну… да.       — Он также не нападал на тебя, пока ты не нападала первой?       — Да… К чему ты клонишь?       Тоширо выпрямился, опустив меч. Он сверлил глазами все еще остающуюся на месте черную массу. Многоногое и многорукое существо только ощупывало пространство, как змея, пробующая воздух языком.       — Этот пустой очень слабый. Настолько, что он хватается за любую возможность получить немного энергии, поэтому он поглощает все атаки кидо. Его сил не хватает даже на то, чтобы принять постоянную форму, не говоря уже о частых атаках. Без уже готового материального тела он ничего из себя не представляет. Единственная его опасность заключается в том, что он способен проникать в чужую душу и жить за ее счет или, если она достаточно слабая, поглощать ее. Так он и расправился со всеми моими людьми. Даже если они во время схватки догадались не трогать его, то для них все кончилось в ту же секунду, как он коснулся их меча.       — Но как тогда ты все еще стоишь здесь?       Хитсугая посмотрел на свой клинок. Лезвие было идеально чистым и не тронутым, словно пустой и не дотянулся до него даже. Тоширо вложил больше своей духовной энергии в дзампакто, как будто пытался выпарить его. Поднявшийся пар был темно-серого, почти черного цвета. И спустя пару секунду стал бесцветным.       — Кажется, я слишком крупная рыба для него.       — И что нам делать? Просто стоять здесь и ждать, пока он сам помрет?       — Нет. Внутри него Такеши, это наверняка увеличивает его время пребывания в своей материализованной форме за счет сил Хасэгавы. Нам нужно истощить их обоих. Ты же какое-то время училась у Йоруичи-сан?       — Недолго, но да, училась, а что? — она удивленно посмотрела на него.       — Что ж, посмотрим, научилась ли ты у богини скорости играть в догонялки, — он нагнулся вперед, готовый исчезнуть в шунпо в любой момент.       — Обижаешь, — ухмыльнулась Карин.       И они сорвались с места. Они кружили вокруг пустого с такой скоростью, что их силуэты сливались в нескончаемый поток черного и белого, делали вид, что атакуют его, и уклонялись от выстреливающих в их стороны шипов.       Вдруг Тоширо почувствовал, что его сердце вот-вот остановится. На его глазах Карин подобралась слишком близко, опасно близко к пустому. Мир вокруг стих и сузился до ее побледневшего, искаженного страхом лица, пока к ее белой коже стремился смертельный сгусток энергии.       А она замерла. Почему она не уклоняется? Почему она замерла? Почему?       Не было и секунды на размышления.       Свист ветра в ушах, всполох ее черных волос перед глазами.       В последний миг Хитсугая подхватил Карин на руки и увернулся вместе с ней, отойдя на безопасное расстояние в толщу крон деревьев. Чужеродная реатсу мазнула его по спине, по позвоночнику скользнул животный ужас, но не более. Лишь его хаори оказалось задето и безнадежно испорчено.       — Ты в порядке? — он сильно, но нежно сжал ее локоть, все еще слыша бешеный стук своего сердца в ушах.       Куросаки тяжело дышала, ее зрачки мелко дрожали от выброса адреналина. Она посмотрела на него мокрыми от накативших от страха слез, и его сердце болезненно дрогнуло. Он понял, что задал самый глупый вопрос на планете.       Конечно она не в порядке. Она только что лицом к лицу столкнулась с пустым, который лишил ее жизни. И который чуть не сделал это снова.       Тоширо обхватил ее второй рукой и быстро притянул к себе, поглаживая ее по лихорадочно дрожащей спине. Ее рваное дыхание царапнуло ему шею.       Он не может допустить, чтобы она сражалась так дальше.       — Если ты..., — начал он, сглотнув.       — Все нормально, — резко выдохнула Карин, отстраняясь.       — Но...       — Тоширо.       Ну вот и все. Один ее взгляд, и он не может ничего ей противопоставить. Вот он, тот самый азгляд Куросаки Карин, который не терпит возражений. Она все решила, и окружающим остается только согласится с ней.       Хитсугая вздохнул. Всё-таки за этот взгляд он ее и полюбил.       — Хорошо, — он в последний раз стиснул ее руку. — Тогда продолжим.       Потребовалось не так много времени, чтобы бесформенное месиво содрогнулось и начало бурлить, по его поверхности начало появляться много отростков, но слишком коротких, чтобы достать до шинигами.       Карин и Тоширо отпрыгнули на безопасное расстояние и стали наблюдать с воздуха.       — Откуда ты все это узнал? Из отчета?       — Сам догадался. Это были всего лишь предположения, которым посчастливилось оказаться правдивыми.       — Не зря тебя гением кликают.       — Не льсти мне, — Тоширо покачал головой. — Я только не понял, зачем он взрывается. Какой в этом смысл?       — Да какая разница? Главное, чтобы он скорее покончил с собой сам, и мы бы смогли тогда вытащить Такеши из этого кошмара.       — Карин…, — аккуратно начал Хитсугая, — я не думаю, что Хасэгаве еще можно…       — И слушать не хочу! — Куросаки гневно посмотрела на него, явно не готовая смириться с тем, что ее друга больше нет.       — Карин…       — Нет! И не смотри на меня так! Ты же сам видел его, он пытался предупредить нас. Значит он все еще где-то там! А если он где-то там, значит я его оттуда достану! — ее глаза блеснули упрямством, против которого он ничего не мог противопоставить.       Тоширо только вздохнул и снова перевел взгляд на дрожащего пустого. Тот не заставил себя ждать — клочья его черного тела полетели во все стороны, заполняя собой поляну под их ногами.       В центре чернеющих на мокрой траве ошметков лежал Хасэгава, без сознания, но целый.       — Такеши! — Куросаки нетерпеливо бросилась другу на помощь, игнорируя все еще присутствующую опасность.       — Карин, подожди немного! — Хитсугая крикнул ей вслед, но безрезультатно. Она уже приблизилась к Хасэгаве, вокруг которого было полно все еще шевелящихся остатков. — Черт, ну что за упрямица, — ему не осталось ничего иного, кроме как спуститься за ней, чтобы в случае чего он мог утащить ее подальше.       То, что случилось секундой позже, произошло так быстро, что он не успел этого осознать.       Что-то прошило его глаз, почти прошло через его мозг насквозь, оставшись где-то в районе затылка.       Тоширо на мгновение замер в воздухе, а в следующий миг его мир содрогнулся от звенящей боли.

***

      Карин уже была рядом с Такеши, когда заметила шевеление возле своих ног. Она посмотрела вниз и с ужасом обнаружила рвущийся в ее сторону ошметок пустого. Куросаки помнила предупреждение Тоширо, но не успевала уклониться. Сгусток энергии уже был совсем рядом с ее лицом, но в последний момент изменил свое направление.       «Не бойся, …»       Черная материя рассекла волосы возле ее щеки.       «… мне нужна…»       Карин проследила взглядом за остатком пустого.       «… не ты.»       Словно в замедленной съемке, она с ужасом смотрела, как шипообразный сгусток впился в глаз Тоширо.       Его голова запрокинулась, он по инерции шагнул назад.       Хитсугая удивленно замер в паре метров от нее, прижимая руку к глазу и явно ничего не понимая. Сначала даже Карин лелеяла надежду, что все хорошо, что все обошлось.       Но потом воздух сотряс его истошный крик, полный агонии и паники, его реацу быстрыми ледяными волнами морозила воздух, превращая капли дождя в мокрый снег. Он дернулся, схватился за голову и начал резко и сильно крутить ей, потянув себя за волосы, словно в припадке.       Карин тут же поспешила к нему, но не успела она приблизиться, как Хитсугая в страхе отшатнулся от нее, будто несуществующая угроза исходила от Куросаки. Его глаза бешено бегали из стороны в сторону, от расширенных под действием адреналина зрачков расплывалась, растягивалась чернота. В этой темноте, такой непривычной для его светлых глаз, Карин могла разглядеть его личный ад.       Она осторожно подошла ближе, когда он замолчал, переводя дыхание и все стеная от боли.       — Тоширо… все хорошо, смотри, я здесь, рядом…       Он вздрогнул и посмотрел на нее невидящим взглядом.       — Карин? Карин?! — он звал ее, будто она не стояла прямо перед ним, будто он не видел ее, а был совершенно один, окутанный ужасом. — Карин, с тобой все в порядке? — его голос был полон чистого беспокойства и страха.       — Да. Да, я в полном порядке. Тебе не о чем беспокоиться, все закончилось, — медленно произнесла она, надеясь успокоить его тоном своего голоса.       Казалось, у нее получилось, и Тоширо правда ослабил хватку на своих висках. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, то из глаза, в который попал пустой, сочились черные слезы.       — Закончилось… Да, ты права, закончилось, — его взгляд стал немного проясняться. — Все закончилось. — он жадно глотнул ртом воздух, неверяще бегая глазами. — Мне почему-то вдруг показалось, что…       Договорить он не смог. Его глаза закатились, показав черные капилляры в стекловидном теле, и Хитсугая камнем устремился вниз. Она не смогла предотвратить падение, но смогла смягчить, когда подхватила Тоширо и вместе с ним упала на землю.       Карин, не обращая внимания на мокрую траву под ними и усиливающийся дождь над ними, дрожащими руками уложила его себе на колени, держа его за плечи. Находится рядом с ним было больно: его духовное давление бушевало вокруг него, неровными всполохами царапало кожу и обжигало легкие тяжелым холодным воздухом, с трудом проходившем через дыхательные пути.       Она провела рукой по его влажной щеке, убирая мокрые пряди с напряженного лба. Тоширо прижался к ее ладони, следуя за ее теплом. Его дыхание было рваным и тяжелым в перерывах между его криками, а побелевшее лицо исказили отчаяние и боль. От поврежденного глаза расходились нити, чернеющие под бледной кожей.       Она положила руку на его грудь и почувствовала, как его сердце под ее пальцами бьется слишком быстро и неравномерно. Карин попробовала успокоить его сердцебиение с помощью кидо.       Ее начала охватывать паника, ее голова кружилась, а мысли путались. Она не знала, что делать, как помочь, как облегчить его состояние. Все, что она знала, это то, что ему плохо, а она ничего не может сделать.       — Тоширо, — прошептала Карин в надежде, что он, как и в прошлый раз, откликнется.       Но Хитсугая только жмурился в приступе боли и хватал ртом воздух.       — Тоширо, — она склонилась над ним и позвала громче, настойчивее. — Тоширо!       — Бесполезно. Он не слышит.       Карин замерла. Она искоса посмотрела туда, откуда доносился голос.       Такеши шатко стоял рядом с ними и с горечью и виной смотрел на Хитсугаю.       — Тебе лучше сказать мне, как ему помочь, пока я не поверила, что ты правда виноват во всем, — прохрипела Карин.       Хасэгава скривился от стыда и отвел взгляд.       — Я… я знаю только один способ. Должно помочь.       — Какой?! Скажи, я все сделаю! — она с мольбой посмотрела на него, готовая на все, что угодно, лишь бы вытащить Тоширо из мук его сознания.       Такеши вновь посмотрел на нее. В глазах пробежал страх, но тут же затерялся в пламени решимости. Он сказал.       Его слова заставили ее уши наполниться звоном.       — Что? — шепнула Куросаки одними губами, не веря в услышанное.       — Убей меня, — повторил Хасэгава. — Это единственный способ, который гарантировано поможет ему. Нужно избавить его от пустого и как можно быстрее. Если убьешь основного носителя, убьешь и этого пустого, — он задрал одежду, показывая Карин уже предсказуемые черные отметины на груди. Но ее взгляд зацепился за очертания фигуры, выступающие под его кожей, словно она была сплетена из его нервов и кровеносных сосудов. Маска. Маска пустого. — Вы… вы ведь это должны уничтожить, да? Я слышал ваши слова, пока… ну, пока был… там, — он подавил дрожь в голосе. — Если ты убьешь меня, то эта штука тоже исчезнет. И пустой вслед за ней.       Карин немигающим взглядом смотрела на маску, которая все это время была у них под самым носом. Она машинально крепче прижала к себе Тоширо, когда его тело забилось в конвульсиях. Его отчаянный крик проникал под ее кожу и резонировал в ее костях.       — Ты это не серьезно. Пожалуйста, скажи, что ты это не серьезно. Пожалуйста, не заставляй меня делать это, — шептала Карин, чувствуя, как рыдания подкатывают к горлу.       — Я серьезно. Мне жаль. И…, — он рвано вздохнул и прикрыл глаза. — Ты знаешь, что это единственный выход. Правильный.       Она смотрела на него в упор и пыталась найти в себе силы решиться. Разве у нее был выбор? Тоширо страдал, Такеши страдал, даже Асаяма, этот ублюдок, наверняка тоже был в опасности. Она может помочь. Сделать хоть что-то. Но то, что предлагает Хасэгава… господи, она просто не могла пойти на это.       — Я не смогу. Нет. Нет, нет, нет, нет, нет, — она завертела головой, шепча одно и тоже.       Тоширо скрутило от усилившихся судорог. Его тело изворачивалось на коленях Куросаки, мышцы произвольно сокращались, заставляя его крючиться от боли. Он задышал чаще, резко запрокинул голову до хруста в шее, глотая ртом воздух, крича. На губах запузырилась пена, вязкая и темная. Руки панически вцепились в края косоде, раздирая ткань, оттягивая от стиснутого ужасом горла. Чернота начала расползаться от его глаза дальше по лицу, спускалась по шее и приближалась к сердцу.       Его духовное давление стремительно выходило из-под контроля, продавливая почву под ним, прижимая деревья к земле. Такими темпами он больше пострадает от духовного истощения, чем от пустого.       — Карин, пожалуйста! Прошу тебя!       Она с трудом вскинула голову. Такеши посмотрел на нее с мольбой в глазах. Теплота его взгляда была отравлена болью, виной и усталостью.       — Я так больше не могу, — произнес он одними губами.       И что-то в ней надломилось.       Она смотрела на него еще пару секунд, а затем опустила голову. Лицо скрыли волосы. Карин поджала губы. Уложила Тоширо на траву, немного ослабив его боль с помощью кидо. И встала.       Карин в последний раз посмотрела на Такеши, пытаясь найти в его взгляде хоть каплю нерешительности, неуверенности. Но увидела только усталось и желание умереть.       Из глаз потекли слезы. Она не стала их останавливать, не стала прятать. Она все еще смотрела Такеши в глаза, доставая меч из ножен. Ее руки тряслись, в пальцах еще было сомнение.       Погода совсем разбушевалась. Где-то ударила молния, прогремел гром. Идеальная погода для нее.       — Греми, Рюсей-но-Икари, — шепнула Карин, ощущая, как ее дзампакто вытягивается и изгибается, становясь похожим на молнию, тонкую и неуловимую.       Глаза Такеши расширились.       — Это твой… как его там?... дзампакто? — с восхищением спросил он. Словно его не планируют лишить жизни этим же клинком.       — Да.       — Красивый, — выдохнул Хасэгава.       — Спасибо, — она горько улыбнулась.       — Эм… Карин?       — Да?       — Будет больно? — тихо с опаской спросил Такеши.       Она замерла. Уже показалось, что он передумал, но поймала его взгляд и поняла — он не боится смерти. Он боится боли. Потому что ее, очевидно, было уже слишком много.       Горло сдавили слезы. Карин проглотила их.       — Нет. Не будет. Обещаю.       Он улыбнулся.       — Хорошо. Спасибо.       Карин больше не могла выносить этого. Ее сердце разрывалось, и оно обязательно остановится, если она не возьмет себя в руки и не сделает то, что должна.       Она подняла дзампакто. И направила его на Такеши.       — Я спрошу один раз. Ты уверен?       Дождь забил по щекам, бегущие по лицу капли мешались со слезами.       — Абсолютно.       И что-то в его голосе заставило ее поверить ему.       Она сжала рукоять, стиснула зубы. Название техники соскользнуло с ее губ до того, как она успела передумать.       — Ховайто Рейджи.       «Белая ярость»       Весь мир погрузился в тишину для нее.       Ослепительная молния осветила Такеши. Он улыбался.       Всего доля секунды, неуловимая для человеческого глаза, и его дымящееся тело с шипением упало на мокрую землю.       Из-за белого шума в ушах Карин не слышала, как громко она кричала.