Аутсайд

Солнце сегодня одарило мир небывалой порцией тепла и света - глаза щурятся непроизвольно, а вдалеке пейзаж плывёт волнами. Отец однажды говорил, что это происходит, когда влага с земли испаряется, вот только, никакой влаги последние недели две в глаза не видно. Скорее всего, родитель ошибся, ну, или мальчик неправильно запомнил, но лишний раз лезть переспрашивать желания нет, как и задавать вопросы ученикам или знакомым, которые, вероятно, сами без понятия и не обращали никогда на эту мелочь внимание. Кому это вообще нужно? С жарой-то всё понятно - всё-таки, полдень, ну, или около того. Определить, что логично, можно лишь по нарастающему чувству голода, решать вопрос которого Душа не собирается ближайшие часа два, а может и позже. Он сюда не просто так пол часа топал... Нет, ну, по сути, просто так, поскольку бесцельное сидение под палящим солнцем достойным занятием не назовёшь, хотя и выбирать особо не из чего. Тут только стена. Дома далеко, далеко детские площадки и трамвайные остановки, а значит, люди тоже остались вдалеке. Здания расположены до жути плотно, но, при том, к стене не примыкают ни капли. Столько свободного места остаётся. Можно хоть так, разлечься на траве и ни один другой ребёнок, ни какая-нибудь бабушка, которой делать нечего, никто не пристанет к тебе с притензиями или вопросами "что ты делаешь?". Но от криков матери за испачканную одежду его никто не спасёт, так что, эта идея откладывается. Мальчик ничего в своей жизни менять не намерен, потому, в который раз направляется к развалинам. Здесь когда-то почему-то стена между районами обвалилась - никаких чёткостей, ведь Душенька застал лишь остатки старого происшествия. Может, об этом никто не знает, может, есть история десятилетней давности о том, как граждан не подпускали к разрушенному участку, не объясняли, почему... Вторая догадка рушится о реальность, поскольку это место банально никому не нужно. И спрашивать ни у кого ушастый не будет, потому что лучше гадать всю жизнь, не найдя никогда на свой вопрос ответа, чем выслушивать недовольство родителей или перебарывать страх и стеснение, перед чужими людьми. Лучше лишний раз на глаза не показываться. Теперь же здесь груда бетонных обломков. Какие-то плиты сохранились в практически призентабильном виде, какие-то треснуты или надломанны, где-то торчат металлические балки, на которые очень легко напороться по неосторожности. С Душей такого не происходило никогда, но пару раз паренёк был близок к тому. Вспоминались сразу мамины давние слова о том, что если царапнуться о ржавый металл, можно заболеть чем-то смертельным. Если это опустить, ведь парниша не может сказать точно, было ли предостережение шуткой, можно как минимум проткнуть ногу. Сюда вообще лезть не стоит, но ушастый приходит на место снова. Сначала оказался здесь случайно - шёл в произвольную сторону со скуки, увидел груду и возникла весьма интересная идея. А что, если забраться наверх и заглянуть за стену? Сейчас-то мальчик понимает, что партия никогда бы не оставила подобной возможности, но в тот день понёсся к нагромождению, забрался наверх, хоть и с трудом, и готов был выть от обиды, когда выяснилось, что зря он старался. Дело даже не в том, что он ребёнок - рассчитали неплохо, никакой двухметровый громила, кажется, заглянуть не сможет. Мечта увидеть соседний район так и осталась мечтой. Он ведь не знает даже, что это, собственно, за район - нет никаких карт, где территория будет помечена номерами, где будет хотя бы точно отмечен зигзаг стены. Может, всё логично устроено, возле его родного шестого района находится пятый или седьмой, а может - двадцать второй какой-нибудь. Кто-то ответит на вопрос, сколько вообще районов существует, а? Ладонью голову накрывает, будто это от солнечного удара спасёт, и ощущает, как нагрелись волосы. Ужас - этот ваш жаркий сезон. Взбирается на плиты, руками хватаясь за горячий бетон, (залазить не так уж и сложно, это можно, не помогая себе руками, сделать, просто так безопаснее), подтягиваясь с помощью торчащих балок, и затем сразу руки от ржавчины отрушивает. Там, чуть выше, прекрасное место на-посидеть, но оно, к сожалению, только для вечерних прогулок подходит. Чёртово солнце. Сейчас же парниша забирается дальше, во впадину около стены. Там, под блоками, небольшая пещерка, где можно спрятаться, хоть и комочком, в не очень удобной позе, хоть и прислонившись к холодной стене, что, кстати, в данный момент минусом не является. Он здесь уж очень часто бывает, он, в принципе, много по району шастает. Он знает все детские площадки и дома, может сказать с уверенностью, что здесь сидеть в тишине намного лучше, чем на качелях около какого-то случайного дома наблюдать игры незнакомых детей. В такой момент к ним подойти очень хочется, но что-то останавливает. Душа не знает даже, что. Просто, проще, когда потенциальный друг сам к тебе подходит познакомиться. Ты догоняешь какого-то ребенка, обмениваетесь приветствием, банальным "Как тебя зовут? Сколько тебе лет?", да и бежишь за ним дальше. Потому что этому ребёнку, на самом деле, нет до тебя дела. У него тут другие догонялки, другие друзья есть, а ты, что рядом останешься, что уйдёшь. И так всегда бывает, особенно, с самыми общительными, у которых столько друзей, что в толпе затеряться можно. Просто, проще познакомиться с каким-то мальчиком, что испугал Душу сзади, сидящего на качелях, и затем завёл разговор. Ушастый сначала не понял, что от него требуется, затем, не понял зачем от него требуется. Собственно, прошло время, и он всё ещё понятия не имеет, что за бжик у мальчика произошёл и по какой причине тот именно Душеньку выбрал, да и не важно, по сути. Мальчик оказался из толпы выделяющимся, не только чересчур активным поведением, но и внешностью - чёрные волосы и глаза разноцветные. Парниша никогда таких не видел - ни по-отдельности красных и таких ярко-синих, ни вместе. Он вообще не знал, что глаза бывают разного цвета и решил твёрдо, что это очень красиво. Мальчика звали Хайди, и он не оказался даже одноразовым другом, каких Душа находил иногда на случайных площадках. Хайди его позвал гулять в следующий день, в том же месте, и реально пришёл. Душа с ним гулял пару недель, и, отбросив в какой-то момент свои принципы и мнение о подозрительности произошедшего, ощутил, кажется, в первый раз в жизни, как это, иметь друзей. Звучит глупо и, как минимум, жалко. Стоит по-другому выразиться: он в первый раз ощутил, как это, иметь друзей, которым на него не плевать. Это ощущалось как острая перемена в жизни, как что-то совершенно особенное. А в один день Хайди сказал, что отец с ночной смены не вернулся. Он не сильно беспокоился, с отцом у друга, как Душа судить может, отношения тёплыми не были, но просто забыть об этом никак не выйдет, ведь, как минимум, матери у него нет тоже и, потому, некому в тот день было даже еды приготовить. На следующий день Хайди не пришёл. Душа беспокоился за него, раздобыл даже смелости спросить об этом у других дворовых ребят. Парниша не помнит, откуда дети эту информацию выудили, но сказали, что отец друга тогда, на ночной смене, погиб, а значит - Хайди сиротой остался. Сирот никто никогда больше не встречает. Точно не известно, что с ними происходит, но среди множества глупых выдумок о том, что сироты участь родителей разделяют, Душа может выделить наиболее достоверный вариант - рассказ чьего-то брата-старшеклассника, мол, сирот отвозят в какое-то место, где всех таких хранят, а исчезают они, потому что это место в другом районе находится. Звучит правдоподобно. Да и это единственный вариант, где Хайди не был жестоко убит, просто потому что за ним следить больше некому. Ну не бред? Душа может только пожелать ему удачи в месте для сирот и вернуться к прежнему времяпровождению - сидению в пещерке около стены. Это просто подозрительное событие, о котором парниша наверняка забудет через пару лет. В конечном итоге, что ему помнить? Хайди пропал, он в другом районе, а всё, что происходит в районе Х, других районов не касается - правило такое же простое и важное, как таблица умножения. В конечном итоге, он получил то же, с чего начинал, а значит, этот момент из жизни длиной в какие-то две недели не обязательно запоминать. Просто, зачем? Чтобы смотреть на других детей ещё с большей завистью, зная, что не сможет найти друзей? Просто с ним что-то не так, наверно, что-то совсем незаметное, но важное окружающим. В какой-либо компании, большой или маленькой, в школьном классе каждый человек находит себе того, кого запомнит лучше остальных, а Душеньку никто не находит. Проще сидеть в гордом одиночестве, чем раз за разом разочаровываться. Звучит печально, определённо, но ушастый сам в этом проблемы не видит. Дело привычки. Нет, так ещё печальней звучит. Стена, на которую парень спиной опирается, холодная до жути. Здесь, в принципе, всё ледяное, что логично, ведь даже наверху отопление подключают только в холодный сезон, а в чёрном городе оно на постоянной основе требуется. Слова о партийном отоплении здесь к тому, что большую часть умеренного сезона люди сидят в холоде, а верх объясняет данное недоразумение словами "нет надобности", как и многие другие вещи. Логичнее предположить, что у них не хватает ресурсов. Если партия не может себе этого позволить, откуда внизу отопление возьмётся? Ну, в любом случае, утверждать нельзя, это только предположение. Душенька подумывал одеться на этот раз потеплее, но споткнулся о подозрительность человека, идущего куда-то в тёплой кофте с первыми днями умеренного сезона, потому, остаётся лишь сжаться как-нибудь нестранно, переплетая и грея друг о друга ладони. Пока проходил мимо прилавков, налюбоваться успел тёплой одеждой, взглядом зацепился за несколько подобных замеченному ранее свитеру, обратил внимание на то, что все прохожие тоже потеплее одеты. Кто-то просто кофту надевает, кого-то устраивают футболки, а кто-то куртки натягивает. И Душенька одёргивает себя, поскольку представил только что трёх людей в разных видах одинаково коричнево-серой одежды. Правильнее было бы представить какого-нибудь паренька в ядерно-красной футболке, девушку в облегающей полосатой кофте и средних лет мужчину в куртке из материала, напоминающего кожу. А может это и правда кожа? Ушастый ведь предположил ранее, что внизу могут производиться реально-кожанные вещи. Раз уж оказался здесь, стоит повысматривать похожие вещи на прилавках. Душенька в принципе много кого за пол часа осмотреть успел. Разглядывать людей интересно или, по крайней мере, занимательно. Особенно, когда делать больше нечего. Здесь же это занятие приобретает новые краски. Мимо проходящие люди, среди которых очень легко найти своих. Своих, в смысле, тоже партийцев. Знакомая грязного оттенка форма, чаще всего в виде стандартных шорт по колено и футболки, иногда попадаются одетые потеплее. Либо они спускаются одноразовым предложением, поскольку до следующего не сохранятся, либо Душа и правда слишком заморачивается - мог бы одеться нормально и не мёрзнуть. В любом случае, лучше перестраховаться. Но, всё же, чаще встречаются местные, что предпочитают темные цвета, (напоминает Обсидиана), зачастую закрывают разными способами лица, (как Обсидиан), прибавляя это другим всё редкими, но яркими цветами, (в общем, видно, откуда Обсидиан всего понабрался). Есть и особенно яркие экземпляры, вроде девушки, предположительно, владелицы лавки напротив, или, просто ошивающейся там, к которой парень закономерно возвращает внимание, когда прохожие заканчиваются. У неё ужасно яркие волосы, прям-таки на глаза давит. Где-то здесь можно и остановиться, сказав лишь, что одежда по красочности прически не уступает. Во-первых, Душенька знать не знал, что волосы можно как-то перекрасить. Он много чего не знает, но хоть какие-то подозрения зачастую имеет. Что в следующий раз? Окажется, что, при желании, можно сменить цвет кожи? Данный вопрос можно занести в список тем для разговора, после остальных более важных. Перейдём к насущному - что он вообще здесь делает? Ошибается, наверно. Мало того, что опять вернулся сюда через, по его рассчётам, недостаточный промежуток времени, так ещё и местного знакомого об этом предупредил. Не по собственной инициативе, конечно, но вина за то, что сдался и согласился прийти, на нём лежит. Позавчера вечером собирался написать в дневнике о ночных событиях, засел, как и в прошлый раз, за пол часа до отключения света, в ванной, но так и не начал, поскольку в тот момент удачно пришло сообщение. А ведь, если бы Обсидиан написал чуть раньше, или, может, после отключения, Душенька бы нескоро ответил - он и не думал проверять каммуникатор. Привет! Вижу ты не спешишь покупкой воспользоваться Ещё минут пять парень тупил, вглядываясь в экранчик прибора. Если так подумать, этого можно было ожидать. Либо Обсидиан бы смирился с необщительностью нового знакомого и бросил попытки наладить контакт, либо стал бы настаивать, что и сделал. Просто игнорировать - так себе вариант, так что, Душенька взялся за ответ. Стоило начать печатать, предыдущий текст исчез, как было указано в заметках на первой странице. Привет. Да, не думал пока писать. Я уже успел подумать что ты не смог незаметно вещи пронести и тебя устранили давно Логично вполне-таки. Обсидиан ведь и правда мог считать его мёртвым. Наверняка, много умников накупают вещей, да и исчезают этой же ночью, не сумев их незаметно пронести или не имея в квартире хорошего места для хранения запрещёнки. Нет, всё нормально прошло. Рад за тебя! Надумал ещё раз к нам в гости заходить? Вот и началось. У него не то чтобы много отговорок... Да, возможно, стоило бы просто послать его куда подальше, не отвечать на сообщения, но что-то его остановило. По настоящему судя, какие-то нечистые силы. Пока не планировал. Бояться не надо. Времени уже достаточно прошло так что спускаться опять можно Ничего удивительного, пройдёмся по списку дальше. Ну и, если честно, у меня почти ничего не осталось на обмен. У тебя наверняка есть хоть какие то талоны. Даже на самые бесполезные можно что то выменять. Душенька сдохнет, честно. Либо от чужой настойчивости, которая даже самому отбитому покажется подозрительной, либо от неграмотности этого индивида, о которой он через неприличные ругательства задумался, ещё читая заметку на первой странице книги. Он всё понимает, конечно, мало ли, кто там внизу детей обучает, и обучает ли вообще, но привитая партией грамотность в лету не канет. И необходимости нет. Не вижу смысла просто так рисковать. Разве не хочется просто походить ещё раз осмотреть Глупо. Это диалог из анекдота? Говорить о подозрительности даже не стоит, и так всё понятно. Не думаешь, что звучит это всё очень глупо? Возможно. Прости если что. Просто хотелось бы еще увидеться Попытка номер два - извиняемся и давим на жалость? Это всё откровенно похоже на тупую шутку. Тупой анекдот. Он считает, что "хотелось бы увидеться" звучит неподозрительно? По крайней мере, можно сказать точно, что Обсидиану от Душеньки нужно что-то конкретное и очень-очень ему важное. От желания пойти убить кого-то, особенно, совсем случайного человека, так не изворачиваются. А что Душенька ему сделать может? Чем вообще он отличается от других? Тем, что он партиец. В момент первой встречи было видно, что Обсидиан именно этим заинтересовался. Что ему нужно от человека с поверхности? И да. Он всё же здесь, всё же согласился. И нет, не потому что не стоило недооценивать навыки Обсидиана в дипломатии. Решил разузнать. Банальный интерес. Ладно, банальным его считать не стоит, потому что он рискует жизнью. И успел пожалеть об этом кучу раз. Тёмной фигурой на улочке объявляется Обсидиан. Узнать его не сложно, одет, как в прошлую встречу. Или похоже. Он не то чтобы много с прошлого раза запомнил - обстоятельства не те были. Душенька ему не машет, не кричит. В общем-то, признаков существования не подаёт. В голове особенно ярко на этот раз мелькает мысль о том, что он может свалить, оставшись незамеченным. Засесть дома, да хоть над тем же дневником, и не отвечать больше на подозрительные сообщения с каммуникатора. Не то, чтобы его кто-то кроме Обсидиана потревожить может. Он этого не делает, всё так же стоит, всё так же опираясь на стену. Взглядом фигура за него цепляется. Подходит, махнув чуть рукой в качестве приветствия. Выглядит вполне довольным, можно предположить, не тем, что "они ещё раз увиделись", а тем, что его планы в силе остаются. Да, может, звучит уж слишком придирчиво, но того, что Обсидиану от него что-то нужно, отрицать нельзя, верно? - Рад, что ты всё-таки пришёл! Я не заметил тебя сначала, подумал, ты меня обманул и зря я сюда шёл. - Ну... Надеюсь, ты меня тоже не обманешь, и до дома я живым доберусь. И доберусь вообще, - сказано как бы в шутку. Обсидиан на него смотрит пару секунд молча, просто глупо моргает. Шутка не удалась. Слова ей и не были, грубо говоря. То ли, и правда удивлён недоверчивости Души, то ли понятия не имеет, что ответить стоит, и стоит ли. Чего он ожидал? То, что он ведёт себя так, будто на все двести доверяет новому знакомому, не значит, что новый знакомый доверяет ему. Объективно, у Обсидиана преимущество больше случайно подобранных для телепрограммы цифр о количестве произведённых за сезон пар обуви. Тот рукой приглашает за собой, и парни возвращаются на рыночную улицу. Душенька уже успел оглядеть немного место: здесь в большинстве своём одежда. - Ты за чем-то конкретным пришёл, вообще, или просто осмотреться? - Просто, как и в прошлый раз. Больше позадавать интересующие вопросы. Обсидиан молчит. Диалог заглох. Ему ведь ещё нужно как-то разговорить того. Начинать с "а ты, случаем, не знаешь,.." как-то тупо, не? Глазами нервно бегает по окружению, стараясь зацепиться хоть за что-нибудь, задать какой-нибудь вопрос. - Сколько будет одежда стоить? - наконец, находится, - Желательно, в талонах. - Ну, здесь лучше брать талонами на одежду. Одна партийная кофта будет стоить как две, а то и три, наших. - Такие используют, чтобы наверх безопасно пробираться, верно? Утвердительное мычание в ответ. - То есть, за камерами обращают внимание только на форму? - вопрос риторический, - Они человека в лицо не определяют. - По крайней мере, так ещё никто не попадался, - глянул под ноги, переваривая, похоже, услышанное, - Ты просто так спрашивал про цену или покупать что будешь? - Во-первых, где я в этой одежде ходить буду? Меня наверху прибьют. Во-вторых, талонов на одежду нет, - ... - Но я видел симпатичный свитер. Собеседник хихикнул. - Ты же в ушках ходишь и жив пока. ... Обсидиан ответа не получил, сам ничего не сказал. Парни просто продолжили путь, оглядываясь. Тайм скорее старался увести подальше взгляд. Он здесь не второй раз явно. Душенька, живи он внизу, этот рынок и всё о нём наизусть бы выучил. - Часто ты здесь бываешь? - Захожу по необходимости. Или с кем-то за компанию. Ничего особенного. - И часто компанией становятся партийцы? - Не очень. Ну, и иногда ещё захожу в гости к знакомым, кто здесь лавки имеет. Нагло увёл тему. Душенька его долбануть готов, но делает вид, будто не обратил на это внимание. Можно сделать, по крайней мере, один вывод: он к партийцам и правда не очень часто пристаёт. - Как понимаю, очень многие что-то продают. Просто, не могу предположить, как ещё себе на жизнь здесь зарабатывать. - Вариантов и правда немного. Есть, конечно, ещё профессии, но они немногочисленны, и людей требуется немного... Кто-то может просто обменивать, что имеет, без заморочек с местом на рынке, кто-то бьётся в творчество, продаёт через книжные магазины свои рукописи, рисует, кто-то на промышленных станциях работает. - Промышленных станциях, - ожидая развития мысли и объяснения, что это такое. - Что-то вроде вашинских заводов. Механизмы, в основном, производят и тому подобное. Те же каммуникаторы делаются там в огромных количествах. - М-м. Наверно, поинтереснее получников будет. Там хотя бы есть что делать. Не просто же ждать, пока зайдёт кто-нибудь. - Ты в получнике работаешь? Сказано уж очень воодушевлённо. Душенька отрывается от забитого одеждой прилавка. Обсидиан на него смотрит удивлённо, при чём, в положительном смысле. Как будто этот факт даёт ему какое-то приимущество. Из чего ушастый делает вывод, что так и есть. Ему место работы Души наруку, но чем? - Да, - стоит поставить себе пометку не упоминать ничего связанного со своей работой больше. На всякий случай. - А в каком отделении? Насколько знаю, они делятся по разновидностям товара. - Одежда. - Понятно. А может, он просто напридумывал себе, параноик. К лавкам с одеждой всё-таки подходит. Проглядывает стопки и вешалки, больше засматриваясь на подписи. "Свитер вязанный. Рациональный обмен." "Футболка расписанная. Рациональный обмен." "Комбинезон джинсовый. Детский. Талоны." "Рубашка. Рациональный обмен." Следом ещё и ещё лавки. Парни почти не говорили, перекинулись лишь парой фраз на тему рассмотренного товара. Душенька свои талоны лелеит, по пятьдесят раз думает, стоит ли тратиться. Таким образом были откинуты в сторону, как не необходимые, конфеты (еда с огромным количеством сахарина, как с трудом, но объяснил Обсидиан), чай, который, оказывается, бывает разных вкусов, а партийный, по словам Обсидиана, является смесью двух вкусов: чёрного и зелёного, и какие-то ягоды, не имеющие названия на ценнике. Да, он нашёл магазинчик, где в малом количестве всё же была еда. Не помнит, был ли в нём в прошлый раз. Лавка могла быть банально закрыта в тот день или не замеченна ушастым. Взял он всего одну вещь - ручку. Исходя из справки Обсидиана, карандаши, используемые в партии, дешевле в производстве, потому, такого понятия, как ручка, наверху не существует. Душенька ручкой писать сможет только в дневнике, иначе долго не проживёт, но попробовать всё равно хочет. Во-первый, она совсем недорогая, во-вторых, возникла удачная проблема с оплатой. Талоны ценятся хорошо, среди них дешёвых нет. У Душеньки два на канцелярию и один на инструменты, найденный среди хранений и переданный, вероятно, по наследству от отца, иначе не ясно, откуда такой вообще взялся. Продавец, вредный до жути старик, спорил до последнего. Душенька готов был даже канцелярский талон разменять - тот ни в какую. В конечном итоге, Обсидиан просто заплатил за него, видимо, из соображений побыстрее свалить из этой лавки. А то Душа немного разошёлся, и кричали они с продавцом одинаково громко. - Ты себе ничего не берёшь, - начинает Душенька в зловещей тишине лавочки художника. Здесь темновато - одной свечи в углу недостаточно. Стены облеплены полками-кусками прибитого чем-то шифера. Картины на них самые разные, но с большинства смотрят люди. В разной обстановке, при разном освещении, и сами люди самые разные. На одной - двое детей, девочек-близняшек, сидят над книгой, на другой - девушка с парнем обнимаются, на трейтей на переднем плане композиция из случайных предметов, а на заднем фоне цветными пятнами расползлись силуэты нескольких мужчин. Не найдя внутри продавца, скорее всего, и являвшегося автором этих шедевров, парни негласно решили остаться посмотреть. - У меня не так много потребностей. И мало места дома, - отшутился тот. Он стоит, отвернувшись. Хотя, через маску и так не видно, улыбается тот, не улыбается. Только на интонацию и оборачивайся. - Тут, ну, внизу, дома маленькие? - У меня средних размеров место жительства. Есть прям очень маленькие, таким не страдаем. - Можно вопрос, как вообще здесь это устроено? Обсидиан наконец-то оборачивается. Опирается на прилавок и выжидает пару секунд. - Жилые станции, в смысле? - Душенька угукает, - Ну-у, такие же как здесь, на рынке, домики, тоже занимают всю станцию. Это сложно вот так объяснить - надо увидеть. - Увидеть, не увижу. Остаётся довольствоваться этим. - Может и побываешь на такой. В общем-то, в любой момент, хоть прямо сейчас. - Естественно. - Могу тебя щас провести на какую-нибудь. Что? - Что? - А в чём проблема? Мы здесь всего пол часа, может час. Время ещё есть. Да, время есть. И, с одной стороны, хочется согласиться сразу, а с другой стоит логика. Стоит на своём, что-то кричит, мол, в тонеле ведь нелюдно - уже неплохая причина завести его туда. Это интерес, Душе интересно увидеть жилую станцию. В тонеле, кажется, ещё холоднее, чем на рынке. Огромное количество людей место всё же прогревает, хотя того и не заметно, если не с чем сравнить. А ещё, складывается впечатление, будто здесь стало темнее с того момента, как Душенька с низкого здания вниз спускался. В остальном, всё то же. Обоченная дорожка, что так и жаждет где-нибудь оборваться, пучок проводов вдоль стены. Он ведь, посмотрев на них в первый раз, решил, что вниз проведено электричество. С одной стороны, находиться здесь не в одиночку не так жутко, с другой, это правило работает, только если с тобой проверенный человек. - Как часто люди вообще застают устранение? Банально, и сразу можно догадаться, к чему он ведёт, но добиться своего стоит. Он сюда пришёл, чтобы задать несколько вопросов. Остался последний. - Кто исчез? - Моего... Знакомого? из соседней квартиры не так давно устранили, - неуверенно довольно начинает парень. - Выходишь из квартиры с утра, а там кто-то его вещи из квартиры перетаскивает? - обыденным тоном, словно уверен в положительном ответе, подхватывает Обсидиан, - Я точно не знаю, конечно, но большинство историй о свидетелях устранения так и начинаются. - Не совсем. Как бы инстинкт самосохранения и с того же повода нежелание рассказывать о случившимся к стене не поджимали, стоит объяснить хотя в общих чертах, иначе интересующий его вопрос придётся при себе оставить. Он многого не скажет, - сам себя так успокаивает, - только самое необходимое. - Я застал устранение. Ночью. Собеседник тормозит, глядя на него ошарашенно. Молчит. Душенька останавливается следом, оказываясь чуть впереди, в растоянии метра. У самого от этого взгляда чувство тревоги разгорается. Это редкий случай, конечно, но ведь не может он оказаться первым таким. А что, если Обсидиан не поверит в то, что Душа подслушал, оставшись незамеченным? Он не собирается рассказывать об оперативнике. - Ого... - тупо выдавливает тот, - Никогда раньше с подобным не сталкивался. Ты проснулся в тот момент? Шум какой-то был? Тебя, выходит, даже не заметили... Ты, то есть, ночью проснулся от шума, а утром выяснилось, кого именно убрали? Вопросов многовато. - Да, проснулся от шума, - собирался подтвердить и второе, ведь это самый простой, необходимости объясняться лишний раз не вызывающий, вариант, но быстро одумался и вывел новую логическую цепочку. Больше риска, - Я подслушивал под дверью, - собеседник, кажется, чуть воздухом не подавился. Глаза округлил ещё сильнее, что выглядело забавно и до ужаса абсурдно. В какой-то мере, атмосферу разбавляло, - И слышал кое-что интересное. - Продолжи удивлять меня, - всё же возобновляет путь, оборачиваясь, чтобы убедиться в том, что Душа за ним следует. - Застал диалог на чьём-то вопросе о причине устранения. Его наказали за распространение запретных писаний. Спустя буквально пять секунд осознал, как тупо это звучало. Даже рассказы этого самого Обсидиана о разгильдяйстве оперативников не меняют того, что они не могут не знать своего задания. Это глупо, неимоверно глупо. Но придумать на ходу чего получше не вышло. Обсидиан, кажется, просто внимания не обратил. Это к лучшему. - Наказали? У них это называется "наказание"? - В телевизоре так же говорят. Это что-то вроде официального языка. Оперативникам говорят, что того-то необходимо наказать, и между собой они говорят, что человека наказывают. Вряд ли на полном серьёзе в это верят. - Звучит вполне логично. Долго это обдумывал? - Достаточно. Неделя почти с того дня прошла. - За распространение запретных писаний часто очень устраняют, вообще, - начинает какой-то свой монолог Обсидиан, - У них там что-то вроде культа. Один уходит, второй приходит. - Чего? - Ну, запретными писаниями называют противопартийные тексты. Культисты распространяют главный из них в основном. - Подожди, стоп. Нет, не это. И это тоже... Я не понимаю ничего, начиная с самого слова "культисты". Тот вздыхает. Без удивления, без раздражения или ещё чего подобного. Собираясь с мыслями как будто. Душеньке на мгновение стало стыдно за то, что ему всё разъяснять нужно. Он здесь недавно, он не знает ничего, и это нормально! Но сейчас Обсидиану придётся от а до я вертеть тему "культов", чтобы потом так же долго рассказывать о конкретном культе... - Хорошо. Культы - группы людей... объединённых нездоровой верой во что-то. Во что угодно, по сути, но большинство всё таки верит в какие-нибудь "высшие силы". Что-нибудь, вроде могучих духов, которые в иерархии стоят выше всех людей разом. - Всех людей сразу? И разные культы верят в разных духов? - Не совсем... Случаев разных очень много - сложно объяснить! - провыл тот, скорее в шутку, - Некоторые верят в Богов разных. Это такое фантомное человекоподобное существо, что смотрит на нас.., как они сами выражаются, с неба. Может оценивать, какие люди хорошие, какие плохие, а плохими считаются обычно все, кроме культистов, и наказывать плохих. Так, в общем, много нюансов. - Они верят в какое-то существо, которое велит им, как жить правильно? - непонимающе перспросил Душа. Он ко всему готов, да, но... Чего? - Вроде того, да. И у каждого культа свой Бог или Боги. - Распространители запретных писаний веруют в запретные писания? - Что?.. - собеседник чуть замедлился, засмеялся достаточно громко. Душенька не смеялся. Он согласен с тем, что звучит максимально тупо, но другого вывода сделать не смог. Просто ждал, пока его поправят и расскажут поподробнее. - Прости, - Обсидиан обратил внимание на непроницаемое настроение того, - Прости-прости. Просто, сам понимаешь, ты сделал неверный вывод, и это уж очень забавно звучало, - примирительно улыбнулся. Душа с ним согласился, выражение лица отзеркалил. Он не то, чтобы обижался хоть каплю, - Я только сравнил этих людей с культистами, у них ситуация намного лучше обстоит. Они просто ведут себя подобно культистам, в адекватном их проявлении. Устраивают собрания, сообща занимаются этим самым распространением, уверены как один в главенстве Книги. Про них так не в серьёз, но говорят. - Что за книга главная? - Главный противопартийный документ. Она не то, чтобы сильно отличается от множетва других, но пользуется большей популярностью, - Душенька только сейчас обратил внимание на то, что собеседник, увлёкшись рассказом, идёт спиной вперёд. Грохнется ведь, - Я сам туда никогда не лез, не читал, но, насколько знаю, это записи, как личный дневник, человека, живущего подобно нам, нижним, но при том, партийце. По крайней мере, так говорят. - Хорошо, здесь вроде во всём разобрался, - сухо отвечает, понимая, что тема загнулась, - Ты сказал, что они похожи на культистов "в адекватном проявлении". А культисты хуже..? - Культисты помешанные. Многие из них вредят себе, ради поклонения своим Богам, или живут по непомерно строгим правилам. Кто-то вообще убивает людей, что считаются грешными. - Если, ты сказал, грешными считаются все, кроме самих культистов, то они что, вылавливают случайных людей в подворотнях? И закроем глаза на сам факт того, что кто-то кого-то убивает ради существ свыше. К этому как раз Душенька был готов, спускаясь сюда ещё в первый раз. Похоже, именно об этих культистах рассказывали в телевизоре, как о жутких людях снизу, творящих ужасные вещи. Не упоминая при том, конечно, само слово "культисты". - Кто-то да. Культов очень много, некоторые даже в свет не появляются. Не так давно объявились данные о том, что стабильно раз в неделю около считающейся неиспользующейся станции пропадает человек. Верю в теорию о том, что таких бедняг могут на этой же станции в жертву Богам приносить. - То есть, убийства для Богов - это норма? - Кто-то убивает для Богов в знак уважения или ещё что такое, кто-то наказывает таким образом грешников. Прям как партия. Последнее время в этом плане всё спокойно. - У них календарик, когда стоит приносить кого-то в жертву, когда нет? - нервно усмехнулся в ответ. Он готов ко всему, но не к тому, что его могут выловить в подворотне и, вместо того, чтобы ограбить и добить там же, принести на заброшенную станцию и расчленить, как ужин для Бога. - Ну, лет пятнадцать назад, ещё в моём детстве, произошёл такой крупный всплеск насилия. Некоторые его даже войной называют. Самый многочисленный, по тогдашним сведениям, сейчас никто не знает, культ объявил "очищение земли". Ловили, не ясно, как подобранных, грешников, проводили над ними обряды очищения, после которых мало кто выживал. А что с выжившими делали, никто не знает. Закончилось всё настолько мирно, насколько в такой ситуации возможно, то есть, без полного истребления христьян, культистов, или мирного народа. - Они просто ушли, пообещав оставить всех в покое? Явно ведь верить не перестали. - Они сейчас всем скопом проживают на Христианской станции, чтобы никто никому не мешал. На эту станцию стараются не суваться, потому что таких они имеют право забрать на свои обряды. - А были такие случаи? - Никто не знает. Еженедельно пропадает достаточное количество людей, которых, отчасти, вполне могут очищать. - А распространители писаний, как культ, только без жестокости и помешанности? - звучит скорее как утверждение. - Они как кружок по интересам. Ходят на собрания, собирают любые противопартийные тексты, переписывают и распространяют по-разному. Через книжные магазины, например. Ты их видел уже? - Да, в прошлый раз. Но там ничего такого не замечал. - Далеко не все магазины такое на прилавки выставляют, да и, в принципе, сотрудничают с ними. Многие считают, что нельзя давать этим людям распространять свои идеи, потому что нынешняя их адекватность не значит, что в будущем это не превратится в очередной культ. На деле же, они ничего плохого не сделают. Стараются потихоньку воплощать в жизнь план на будущее, согласно которому, когда-то их приверженцы будут столь частыми, что удастся поднять что-то вроде бунта. Это совсем нескоро случится, если случится вообще. - Много знаешь об этом или информацию о них, в принципе, проще добыть, чем о тех же культистах? - Мои родители такими были. Тему будущего бунта особо не поднимали или вообще в это не верили. Старались отыскать среди писаний побольше информации о каких-либо секретах партии или устройстве её верхушки. - То есть, всё ради информации? И много узнали? Не стал зацикливать внимание на слове "были", хотя вопрос так и просился. Это некультурно, как минимум. Не стоит. - Распространители писаний почти всю информацию об оперативниках, надзоре, том же центральном районе сюда и принесли. - Из дневников каких-то людей? - Из дневников непонятных людей или записей об общем устройстве нашего мира. Зачастую, ну, почти всегда, никто даже авторов этого чуда не знает, ведь мало кто рискнёт подписываться. Станция вдалеке огоньком маячит. Они доходят молча, Душенька назад, на Обсидиана, не оборачивается. При том не может избавиться от ощущения, что тот с него глаз не сводит. Ощущается тревожно. Тут у тоннеля лестница из ящиков, чтоб из углубления наверх забираться, и на таком же ящике лампа стоит, со свечой внутри, светит через странное стекло жёлтым. На стене вдоль тоннеля надпись "Пролетарская". У абсолютно всех станций, судя по всему, есть названия, причём, зачастую ничем не связанные с их обозначением. Наверно. По крайней мере, название Таганская никак не говорит о том, что это рынок. А вот поверить в то, что Христианская называлась так всегда, сложно. Душенька предположить может, она совсем не так называлась, обозначилась по-новому из-за культа. Станция от рынка сильно отличается, да и выглядит чересчур грязно, небрежно. Ясно, никто за ней не следит. На плитке грязные разводы, где-то протикают трубы, наверно, вода в углублениях лужицами стоит. Домики-кибитки того же строения, что и ларьки на рынке: металлический каркас, обтянутый тканью или обставленный шифером. Домики стоят один на другом, друг к другу в притирку, максимально экономя место. Улочки совсем-совсем узкие, так ещё и заставлены каким-то мусором, ящиками, коробками. Если уж так подумать, люди могли бы выбрасывать лишнее в то же углубление в тоннелях. Хоть куда-то! Выглядит это, одним словом, ужасно. Играющие, сидя на плитке дети или попадающиеся на глаза прохожие общее представление лучше не делают. Вы хотите сказать, что все жилые странции так выглядят? В это по-просту не верится. Душенька бы счёл это место жутким исключением. Он о прекрасном не мечтал, но не настолько ведь занижать стандарты. - Не самая чистая станция, конечно, - словно угадав, прерывает Обсидиан, - Мне даже стыдновато тащить тебя первым делом в такое место, но две ближайшие к Таганской станции именно такие. Мы и так долго шли, так что... - Ничего, меня успокаивает сам факт того, что не везде всё так ужасно... - тихо проговаривает парень. - Для начала, бывает и похуже, - хихикает тот в ответ, - Объективно, ничего ужасного здесь не вижу. Но жители здешние нечистоплотные, - звучало укоризненно, но шутливо, как, когда упрекаешь друга за несделанное домашнее задание. Прекрасное место, чтобы прибить кого-нибудь. Вон та подворотня - лучший вариант. Чем, простите, Душа думал, когда согласился? Этот может завести его куда угодно и кухонный нож в "кожаной" сумке его не спасёт. Обсидиан его выше больше чем на пол головы, да и, вообще, объективно черногородцы к чему бы то ни было подготовлены лучше любого партийца. Драться Душеньку никто не учил. Он ведёт себя спокойно, дружелюбно, но отметать все подозрения из-за того не стоит. Оставаться начеку - главное сейчас. Здесь людей почти нет, кто там чьи крики услышит. - Куда конкретно мы идём и что будем делать? - спокойно, но с ноткой притензии. Обсидиан его обгоняет то ли, чтоб разглядеть хоть какую-то эмоцию на лице собеседника, ведь Душа к нему даже не повернулся, то ли, чтоб путь показывать дальше. Идёт опять спиной вперёд, а Душеньке остаётся лишь считать камни и выпуклые плиточки, о которые тот со сверхъестественной помощью, не иначе, не спотыкается. Не то, чтобы ушастный расстроится, если он свалится. - Почти на каждой станции есть центральное место, где люди собираются. Там может оказаться столовая или какие развлечения от местных. - У меня два вопроса, - тяжёлый вздох разочарования в себе, хотя, казалось бы, его незнание можно объяснить. Всё равно стыдно, без причины, - Что такое столовая, и что за развлечения? Собеседник всё так же спокоен и непробиваем. Отвечает даже с энтузиазмом. Этому Душенька определённо рад, ведь, если бы с Обсидианом сложно было диалог завести, это был бы настоящий ужас. Но тот общительный, в коей-то мере понимающий, и слушать его приятно. Душенька может и не говорить вовсе, просто впитывать губкой информацию. - Столовая - место, где поесть можно. От слова стол. Не хочешь готовить - приходи поешь там. Обычно цены невысокие. - Удобно, - оживился даже, - В партии ничего подобного нет. Хорошо хоть, есть такое понятие, как талоны на быстроприготавлиемую еду. Её сварить и всё. Многие такие берут. - От неумения готовить, как понимаю? - в ответ кивок, - Ты тоже? - без какого-либо упрёка. - Да-а... Я очень не против научиться и есть что-то кроме лапши. Тот хихикнул, не отвечая, принялся за следующий пункт. - Ну а развлечения разными могут быть. Я, например, часто захожу на станцию, где в центре в игру, мафию, собираются. Будет ли здесь что-то подобное, не знаю, но мы, как понимаю, всё равно присоединяться не будем. В ответ кивок. Обсидиан прям-таки мысли его читает. Он, как минимум, не умеет ни во что играть, как максимум, не хотел бы лишний раз общаться со случайными людьми. Ему одного случайного человека достаточно. И приключений на сегодня тоже, с учётом-то того, что приключения ещё не закончились. Улочка обрывается узким проходом в широкое место. Домики стеной упираются в потолок, огораживают центр от остальной станции. По одной стороне пара продолговатых столов, по другой - свободная площадь, увешанная ныне пустыми бельевыми верёвками. Складывается впечатление, будто здесь весь город сушится. Это, конечно, могут быть для другого применения вещи, в таком случае, Душенька просто не додумался. Впереди прямой выход к тоннелю, центр обрывается у углубления, наделяя представшую картину чувством незащищённости. Ушастый это объяснить не может, но освещённое свечами пространство, что выглядит наиболее уютным и чистым, (видимо, сюда всё свое чистоплодство люди отдали), контрастирует с тёмным туннелем. И от одной лишь мысли о том, что ему рано или поздно придётся вернуться в этот самый тонель, чтобы добраться до дома, мурашки по коже. Может, здесь есть выход? Сверху можно будет и на трамвае проехаться, если трамваи пока ходить не перестали. Они в восемь часов в депо отправляются. А шли они очень-очень долго, пешком обратно добираться попросту лень. Он вполне может находиться сейчас где-то около стены. За стеной? Мысль гулким эхом забилась в голове. Он сейчас может находиться под другим районом. Сказать точно нельзя, понятия не имеет, в какую сторону направлялся. Под землёй, знаете ли, ориентироваться не так уж и легко. Он сидел в детстве под стеной и мечтал увидеть соседний район. Сейчас имеет возможность до туда добраться. Если сейчас он всё ещё под шестым, это не значит, что Душенька не может пойти на другую, более дальнюю станцию и выйти там. На каждой станции, на каждой второй, как минимум, наверняка есть выход наверх. - Как видишь, столовую определить легко. А судя по тому, что здесь так пусто, кроме столовой искать нечего. - Удачную же станцию ты выбрал, - отвлёкся от планов на будущее. Планов на будущее, потому что эту идею откладывать в уголок не собирается. Как только будет возможность. - Ну, во-первых, я уже сказал, что две ближайшие станции - такие, во-вторых, я сам здесь не был никогда. Мимо проходил, конечно, но привычки целенаправленно по подобным местам лазить не имею. - А ты сам в месте получше живёшь? Обсидиан, всё так же находившийся впереди, прошёл к кибитке с незамысловатой надписью, что обозначала, что им туда. Откинул полупрозрачную ткань, не скрывавшую никак происходящее внутри и находящуюся там разве что для утепления. Низкий столик, на роль прилавка неподходящий, на которой, уже без стеклянной оболочки ламп, местились толстые свечи, какое-то растение с крупными листьями в огромном горшке и пара-тройка коробок, таких же, как на улице валяются. Это и весь интерьер. Очень удачно, но, объективно, поздновато у Душеньки объявилась мысль о том, что он здесь отравится и сдохнет. Есть хочется, при том очень сильно, но не до смерти ведь. Сколько бы он не мечтал о нормальной еде, о чём-то в приготовлении сложнее, чем пересоленая лапша, прекрасно понимает, что вряд-ли здесь соблюдают санитарные нормы. У Обсидиана подобной мысли, видимо, не возникло. Пока Душа стоял, опиревшись на стену, так и не зайдя внутрь, тот торговался с пожилой женщиной у прилавка. У чего-то, что должно быть прилавком. В рюкзаке выискивал вещи на оплату, что, оказывается, у него были. Душенька думал, что у того с этим какие-то проблемы, раз за всё время их прогулки по рынку тот ничего себе не присмотрел. Отговорки - отговорками, шутки - шутками, да и "не так много потребностей" Душа помнит, но всё же. Складывается впечатление, будто тот сюда пришёл чисто ради Души. А они не лучшие друзья, чтоб подобные одолжения делать. Выглядит как попытка втереться в доверие. На другом конце центра из домика выбежали двое мальчишек лет семи. Один выскользнул из-за приоткрывшегося прохода в жилище, второй за ним, кричит что-то злобное, но при том смеётся. Играют просто. Удачное у них место жительства - всё равно, что заиметь квартиру в самом центре района, когда и школа, и работа, и трамвайная остановка в пяти шагах от парадной. Мальчишка один на второго прыгнул, повалил на землю. Где-то здесь их игры и закончились, поскольку это явно было больно, и теперь они уже серьёзно друг на друга кричат. - Я далеко от сюда живу, - Душенька сначала испугался, следом ещё пару секунд затратил на то, чтобы понять, что Обсидиан просто вспомнил о проигнорированном ранее вопросе, - У меня станция, относительно чистоты и всего подобного, среднестатистическая, но зато большая очень. - Так же примерно устроенна? Ну, с одной стороны центр, с другой только улочки. - У нас центр, как из названия полагается, находится где-то посередине станции, пространство позволяет. Ну, улочки пошире? В устройстве остальное всё так же. Обсидиан проследовал к одному из столиков, и только сейчас ушастый обратил внимание на тарелки в руках того. Можно сделать вывод, что еду заготавливают заранее, чтобы продавать, когда клиенты покажутся. Остается лишь надеяться, что заготовки не за год делают. Столы накрыты какой-то тканью. В партии бы разорились, подавая подобные украшения каждому. Душенька на ткани взглянул смутившись, Обсидиан непонимающе взглянул на него. Вопросов он задавать не будет, это мелочь, которую можно в одиночестве обдумать. Так и надоесть знакомому недолго. - А у вас наверху как? Душенька аж отвлёкся от разглядывания каких-то овощей с котлетой. Вопрос неожиданный. Обсидиан неплохо так его просветил в устройстве мира сего, эти слова теперь кажутся глупыми. Да, нижние наверняка нечасто наверх поднимаются, но не настолько ведь, чтоб даже из рассказов ничего не знать. Тайм кажется достаточно общительным человеком, чтобы иметь подходящие источники информации. - Ну, это, наверно, звучит странно, да, - постарался то ли отговориться, то ли добавить что-то, - Я был наверху пару раз, но только в районе, находящемся над моей станцией. Я без понятия, насколько могут от восьмого отличаться остальные. Помнится, Душа думал о том, что Обсидиан нашёл его, как партийца, а значит, цели его связаны с партией. Но это глупо звучит, не может же он просто желать узнать о верхнем городе побольше! Может, это только посредственная цель, может, он заходит из далека. - Ну.., - проще пока взяться за вопрос, - Дома, расположенные на небольшом расстоянии друг от друга, ближе к центру района школа и университет. Там не то, чтобы много интересного, чтоб рассказывать. - Неподробно и всё такое, но восьмой район напоминает. Я просто задался вопросом, все ли районы одинаковые. Может, какая-то небольшая часть коорденально отличается от остальных. - Я об этом думал. Конечно, не был все своего родного района, это же просто невозможно, - добавил чуть тише, - если не пользоваться тоннелями внизу. - Мы сейчас под соседним от твоего, трейтим. Угадал, выходит. Кончики пальцев покалывает от одной мысли о том, что он может выйти здесь, сейчас, наверх. Но здравомыслие пока сбоя не давало. Он может сделать это в любой момент, если доживёт, и сделать всё безопасно. Сам себя успокаивает. Взгляд вновь возвращает на тарелку. Еда остынет же сейчас. Вспоминать о том, что это блюдо явно не безопасно в употреблении, не хочется как-то, тем более, когда оно так вкусно пахнет. Пробует наконец-таки, отмечая, что мать его, которую он в детстве считал за великого повара, со старушкой за прилавком, или кто там заготовки делает, не сравнится. - У партийцев нет вообще никакой информации о других районах. Их упоминают по телевизору часто, но совсем вскользь, без единой подробности. Всё, что происходит в другом районе, остаётся в другом районе и обычных людей не касается. - То есть, вы не знаете вообще ничего? Что значит "упоминаются без подробностей"? Уже смелее берёт в рот второй кусок котлеты, обращая внимание на то, что собеседник почти доел. - В "новостях из опасного", - стоило бы подумать о том, что Обсидиан этот "термин" в первый раз слышит, но Душенька того не делает, - часто говорят, мол, в том-то районе произошло покушение предателя партии на мирного человека. Упоминается номер района и всё. Как будто место события на ходу выбирают. - Новости из опасного? - всё-таки задаёт вопрос. - Новости о каких-то преступлениях, обычно. Это не официальное название, понятное дело, просто люди решили программы разделять. - Судя по содержанию события, они и саму новость сочиняют, - заявляет с обращённым к кому бы то ни было сверху упрёком. Это понятно, что нижний так говорить стал. - Не говори так, будто у вас здесь все абсолютно адекватные. Я в это не поверю. - С чего ты взял, что у нас здесь есть адекватные? Я к тому, что надо было сразу в центральный район лезть с покушением. Душенька хихикает, проглатывая быстро еду, а то так и подавиться недолго. Обсидиан смеётся тоже. - А если серьёзно, были какие-то кадры с место преступления, фотографии? Душенька брови к переносице сводит. - В телевизоре фотографий не бывает. - В каком смысле? - Там телеведущий стоит, рассказывает обо всём, числа зачитывает. Записи очень редко появляются. Последнее, что я видел, - торжественная речь человека, представившегося надзором, после сильного происшествия в другом районе. - Что за происшествие? И как давно это было? - Буквально неделю назад. Может, меньше. Происшествие очень серьёзное, раз о сути его ничего не сказали, - словив удивлённый взгляд собеседника, подтвердил, - Я не шучу! Только и было, что "одиннадцатый район, мы вас в беде не оставим". Партия только свои победы на всевидинее выставляет. Эта проблема, видимо, посложнее нападения неадеквата оказалась. И совсем-совсем серьёзнее, раз уж человек из надзора опять на телевидении обращается. Ну, нельзя сказать точно, имеет ли этот мужчина какое-либо отношение к надзору, или был приставлен партией, как крайний. Это был второй на его памяти раз, когда надзор в телевизоре объявлялся. Тогда, в первый, это был высокий командир в тёмно-зелёной форме, теперь - среднего роста мужчина в выглаженном чёрном пиджаке, с огромным шрамом на глазу. Совсем другой человек. Это просто сложно объяснить. Всё настолько серьёзно, что они не могли прошлого телеведущего взять? - Я не слышал ничего об одиннадцатом районе. Может, просто паники нагнали? Обычно внизу о подобном узнают раньше, чем новость в телевизоре появляется. - Кто панику нагоняет? Партия? Для них это огромный промах, а о промахах в телевизоре не говорят. - Говорил кто-то из надзора? - Или кто-то называющий себя ими, - сделал паузу в пару секунд, - Не могу быть уверенным ни в том, что это надзор, ни в обратном. Обсидиан на него смотрит недолгое время. Разбирать эмоции по глазам и так сложно, теперь же их, кажется, нет вовсе. - Вижу, мой рассказ очень на многое повлиял. Душенька только поднял взгляд, нахмурившись. Что он ввиду имеет? Да, это очень многое меняет. Больше вопросов, меньше ответов. Главное, что он в своих теориях продвинулся. Какой бы жестокой, странной, страшной, да по-любому отрицательной не была правда, она важна для общего представления картины. Это главное. Тот, кажется, ввиду отсутствия ответа, решил замять подтему, и вернуться к основному диалогу. - Просто сложно понять, что партийцам известно, что нет. - Партийцам известно, что есть надзор, что он следит за нашей безопасностью, что защищает от злых нижних. Это и всё, - почти перебивая, - У меня позиция неудобная: в шестом районе не проиходит ни-че-го, а значит, и надзор не встречается. Выходит, либо жители шестого и правда слишком (не)везучии, кому как, либо в других районах ситуация та же. Стоит объяснить: ну совсем Душе не верится в то, что их район таким тихим оказался. Может, новостей и правда почти нет? Может, большая часть того, что происходит в телевизоре - выдумка? Для того, чтобы разжигать среди партийцев ненависть к нижним? Из каждого угла трубят, что нижние ужасны, они безумны, сумасшедши, опасны для общества! Перед ним сейчас один сидит, привёл его поесть, заплатил за него. Да, ладно, Душеньке мозги за доброту отключать не стоит, не известно, что через пару минут случится, но убить его вроде не хотят. Это всё к тому, что методы у партии рабочие, было бы глупо, будь то не так. - То есть, всё что угодно, главное, без подробностей, - Душенька подтверждает, - У нас тоже немного: имеется общий принцип, который я уже озвучивал, мол, оперативники делают разное, а надзор - самое секретное. Что именно секретное, мы не знаем, потому что оно секретное. Но можно сказать точно, что все эти обезвреживания преступников, набеги на рынки, устранения, скорее всего, тоже, - работа оперативников. Всё! - разводит руками довольно эмоционально, что выглядит забавно. Душенька давит смешок. Ничего не отвечает, понимая, что разговор зашёл в тупик. Доедает, давясь мыслью о том, что если он сегодня ночью помрёт отравленный, не пожалеет. Ничего вкуснее в жизни не пробовал. Ещё приятнее осознавать, что сейчас не придётся идти к прилавку расплачиваться. На том конце площади женщина детей разнимает. Каждого взяла за руку, кричит, чтоб не спорили больше, а то обоих накажет. Он много видел подобных ситуаций, когда родители, вместо того, чтобы постараться разобраться, кричат на обоих. Сам ни братьев, ни сестёр, с кем мог бы ссориться и беситься потом, не имеет, но, тем не менее. Обсидиан так же взял пустые тарелки, молча вернулся к прилавку. Душенька сидеть остался, обратив внимание на непонятной формы настенные часы в кибитке. 19:34 Во-первых, плакала его мечта поехать на трамвае. Пока доберётся до Таганской, пока поднимется, будет уже далеко за восемь, и трамваи ходить не будут. Во-вторых, бродить по улице после восьми не следует из соображений подозрительности такого поведения. В это время даже дети во дворах не гуляют, люди "с гостей" стараются к тому моменту по домам разойтись. Вырисованная в голове картина того, как Душа пойдёт гулять по пустым тёмным улицам, не радует. А раз ни того, ни того не избежать, хорошо бы просто побыстрее домой вернуться. - Уже поздно, я пойду наверх, - сразу этим вопросом занялся. Обсидиан недоверчиво на часы покосился. Выглядел так, будто на время обиделся. Забавно, но странно. - Ты же понял, что здесь не выйдешь? Надо на Таганскую возвращаться. А мне в обратную сторону, так что, расходимся. Обсидиан, помахав на прощание рукой, скрылся в тонеле, что выходит на центр. Душенька подумал, что этот путь, вероятно, тоже выведет его к Таганской, но решил не рисковать, свернув в пройденную ранее улочку. Всё так же пусто, всё так же грязно, и, когда идёшь в одиночку, это начинает пугать. Больше обращаешь внимание на окружающее. В домиках, почти во всех, горит свет, силуэты скачут на шторах, а вот разговоров не слышно. Как будто все попривыкали к отсутсвию шумоизоляции и общаются исключительно шепотом. Может, так и есть. Было бы логично. В зазоринках между жилищами мусор, уже упомянутые ящики. Просто огромное их количество. Помятый и зажатый уголком под ящиком, валяется партийный плакат. "ЕДИНСТВО - СИЛА ЗНАНИЕ - ОРУЖИЕ ПАРТИЯ - ЖИЗНЬ" Над надписью занесена ладонь, что защищает мирных партийцев. На фоне множество людей, огромное их количество. Среди них один силуэт - мужчина, кажется, прижавший к груди книгу. Голова затёрта. На этом экземпляре или вообще на всех?