Мемуары ведьмы

В небольшой и пустой комнате прохладно. Если бы здесь оказалась хоть малая часть моих вещей, возможно, она выглядела бы более живой. Но сегодня приходится засыпать в отеле чужой страны, а потому чувствую я себя особенно одиноко. Мне часто приходится покидать наш теплый и уютный дом, где каждая вещь знакома на столько, что я даже сейчас, закрыв глаза, могу почувствовать кожей поверхность любой из них. Мазнуть мимолетным касанием картину в спальне, которую мы писали вдвоем, услышать, как утром гудит кофеварка, отдавая в воздух аромат перемолотых и заваренных зерен, увидеть его, такого сонного и растрепанного, подсвеченного рассветными лучами. Мне не нужно напрягать память, чтобы вспомнить длину его волос, где каждая прядь лоснится теплым отблеском, его совершенно очаровательные веснушки, рассыпанные по лицу и попадающие на уши, которые, к слову, так красиво краснеют в моменты нашей близости. И, конечно, мне совсем не нужно стараться, чтобы представить, как его умелые пальцы с выступающими костяшками оглаживают все мое тело, так трепетно и нежно, будто красивее меня он не встречал людей на этой земле. Мысли терпким и сладким медом стекают по черепу, заслоняя глаза и обволакивая все дальше и ниже. Я закрываю веки, а под ними он. Ждет меня дома, готовый встретить новый день с песней будильника. В эту секунду я отчетливо понимаю, что хочу туда, в нашу комнату, к нему. Мы говорили с ним всего несколько часов назад, когда он готовился уходить спать. Легкий разговор, наполненный негой тоски друг по другу. Этого мало, так чертовски мало. Я улетела два дня назад. Два дня назад мы заключили пари. Он, лукаво улыбаясь и по-кошачьи щурясь, уверял меня, что я и пяти дней не выдержу, чтобы не прийти к нему во сне. А я, браво уперев руки в бока, была уверена, что годы близости дадут о себе знать и помогут справиться с кратковременной разлукой. Я проиграла. Проиграла в ту же секунду, как самолет покинул аэропорт, а на мой телефон пришло его короткое "уже скучаю". Помню, как сердце рухнуло вниз за внутренностями. Я давно научилась покидать свое тело, читать судьбу по картам и слышать вселенную. Мы оба это знали. Феликс этого не умел, но он всегда тонко чувствовал этот мир и его знаки. Правда, называл это интуицией. А я уверена, что у него есть талант, который нужно просто раскрыть. Как мило он морщит свой нос, когда раз за разом пытается покрепче уснуть, чтобы покинуть тело, подобно мне. И как забавно хмурит брови по утрам, когда не получается. Я улыбаюсь воспоминаниям и мягко погружаюсь в сон. Темноту перед глазами сменяет мутная светлая пелена, янтарное свечение. Я еще ничего не могу разобрать, но уже чувствую, как телу становится легко. Медленно пропадает ощущение чужого одеяла на коже, голова проваливается в подушку, словно в невесомое облако, щеки согревает. Раньше в такие моменты я чувствовала, что падаю. Мама говорила мне, что так я расту. Но нет, совсем нет. Я отделяюсь от своей оболочки, вымотанной суетой дня, и устремляюсь далеко. К нему. Мне не нужно знать карту, направление или что-то еще, я чувствую его душой. Кожу ласкает мягкий ветер, он путается в волосах и заставляет их щекотать плечи. Я люблю эти моменты безмятежности и спокойствия. Кажется, что ты наконец-то распустила тугую косу, сняла бюстгальтер и туфли, окунула ноги в воду с солью. Янтарную пелену сменяет предрассветно-фиолетовая дымка. Солнце еще не взошло, но уже окрасило небо в лиловый, а линию горизонта в светло-желтый. Завораживает. Нутро распаляется, я чувствую, что все ближе. Наша спальня. У кровати лежат тапочки, на стуле висит его футболка. А на белой простыне лежит он. Светлые волосы разметались по подушке, дыхание такое размеренное и успокаивающее, что я готова поклясться, что до конца дней буду медитировать только под него. Красивый, спокойный, даже сейчас выглядящий безупречно. Несколько секунд я любуюсь им, не смея приблизиться и нарушить хрупкое равновесие. Но прекрасно понимаю, что скоро ритм большого города жестоко вырвет его из сна. И наше время на сегодняшнюю ночь подойдет к концу. Опускаюсь рядом и чувствую родной запах его кожи. Кровать подо мной проминается и Феликс, чувствуя это, хмурится, переворачиваясь на спину. Ласково, чтобы не испугать, я касаюсь его губ. Нежные и мягкие, я накрываю их своими. Он не просыпается. Улыбаюсь и целую его требовательнее, облизывая языком нижнюю губу. Мой милый мальчик просыпается и непонимающе глядит на меня своими карими глазами. Не могу сдержать смеха. Голос будто вибрирует, как рябь на воде от случайно упавшего на её гладь листа. — Доброе утро, моя любовь. Он смотрит неверяще. Лишь когда я снова целую его, Феликс понимает, что происходит. Чувствую его улыбку в поцелуе, она, как лиса, уводит из под моих губ его. — Я знал, что ты придешь. Не могла не прийти. Мы тихо смеемся и продолжаем целовать друг друга. Его низкий тембр посылает вибрации и я таю. Феликс обхватывает мою талию руками и прижимает ближе к себе, я совсем падаю на его тело. Между нами все еще зажато одеяло, но я чувствую его тепло. Увожу лицо и осыпаю поцелуями щеки, скулы, глаза, лоб, нос и подбородок. Сначала быстрые, как дробь ливня по подоконнику, они тягуче замедляются на шее. Чувствую его вкус на языке. Феликс запрокидывает голову, открывая мне чистый холст своего тела. Выпуклый кадык, пульсирующая вена, выступающие ключицы. Я спускаюсь все ниже. Слышу, как его дыхание сбивается, когда я прикусываю нежную кожу. С опаской бросаю быстрый взгляд на прикроватные часы: 5:30. Скоро ему просыпаться, но я буду наслаждаться каждой минутой. Откидываю ненужное сейчас одеяло и вижу его тело. Точеные плечи, выступающие ребра, волнительно вздымающуюся грудь, тазобедренные косточки и... Понимаю, что Феликс не изменяет себе, ложась в постель без одежды. Он так красив, что хвалебные слова, родившиеся в груди, комкаются в горле и перехватывают кислород. Он улыбается ангельской улыбкой, глядя на меня. Склоняюсь вниз, так и не проронив ни слова, целую его грудь. Обвожу языком чувствительный сосок, от чего он издает низкое мычание в сомкнутые губы, запрокидывает голову, линии его скул остро очерчиваются под натянутой кожей. Долго не задерживаюсь, помню о времени. Поцелуи смазанной гуашью скользят вниз, по линии живота. Чувствую твердый пресс, напрягающийся импульсами с каждым моим движением. Рукой провожу по его вставшему наполовину члену. Он дергается под моей ладонью, все больше наливаясь кровью и твердея. Я сдвигаюсь ниже, замирая напротив. Набираю в рот побольше слюны, собираю её на языке и провожу им по своей ладони. Феликс, подложив под голову и шею подушку, смотрит мне прямо в глаза. Вижу, как под его ресницами начинают плясать звезды. Его горячее дыхание урывками покидает приоткрытые губы. Потрясающе. Беру в мокрую ладонь его член и наблюдаю, как карие глаза закатываются. Он не прикасался к себе, пока меня не было. Как и я. Этого правила не было в нашем договоре, но мы оба чувствовали, что нуждаемся в другом. Аккуратно сжимаю его в руке и двигаю вверх и вниз. Первый стон покидает его, заставляя меня сжиматься вокруг пустоты. Чувствую, как белье становится мокрым. Двигаю рукой медленно, собирая его стоны, размазанные эфиром по пространству. Он уже твердый, розовая головка сочится предъэякулятом, поблескивающим в свете восходящего солнца. Я собираю его горячим, влажным языком. Феликс награждает меня еще одним громким стоном. Его рука, до этого сжимающая простынь, перемещается на мои волосы. Он не дает мне шанса поиграть с ним, слишком мало времени. Вместо этого он сразу раздвигает мои губы членом, входя глубже. Ему хорошо, я вижу это по яркому румянцу на щеках и ушах. Всасываю его, прикрывая зубы губами, чтобы не задеть нежную кожу. Даже сквозь фрикции чувствую, как он дергается во рту. Феликс сжимает мои волосы нежно, натягивая кожу. Управляет моими движениями и скоростью, мне остается лишь принимать его. Отпускаю руку и сжимаю его ягодицу, мышцы которой напрягаются с каждым толчком навстречу. Он совершенно не сдерживается и наслаждается каждой секундой, я радуюсь этому. Его яйца поджимаются и я понимаю, что мой мальчик готов кончить. Потуже обхватываю его губами, всасываю воздух, создавая во рту вакуум, чтобы доставить ему больше удовольствия. И он кончает с громким стоном, изливаясь в мое горло. Когда он выходит, за моим языком тянется липкая молочная нить нашей близости, состоящая из моей слюны и его семени. Он, раскрасневшийся и растрепанный, смотрит на меня с обожанием и глубокой любовью. Так умеет только он. Берет меня за руку и тянет на себя, одновременно переворачивая, оказываясь сверху. Впивается в мои губы жадным поцелуем, слизывая с них следы близости. Поцелуй получается мокрым, грязным, звучным. Теперь моя очередь издавать стон, который Феликс тут же выпивает. — Ты такая красивая. Я скучал по тебе. Он отрывается от меня всего на секунду, чтобы озвучить это. Ответа не ждет, потому сразу припадает обратно к моим губам. Я чувствую, как его руки стягивают с меня одежду, нетерпеливо и резко. Он разводит мои ноги, подтягивая колени к груди, чувствую его внизу. Член все еще твердый, несмотря на недавний оргазм. Сколько в нем силы и энергии, они захлестывают меня, заставляя вжаться в кровать. Он входит плавным и уверенным движением. Стону глухо, Феликс заглушает меня, не позволяя вдохнуть полной грудью. Без промедлений он начинает толкаться в мое тело. Я чувствую его всего. Каждую вену на члене, его руки на моих руках, губы на моих губах. Он везде. Каждый толчок резкий, до конца. Я склоняю голову, чтобы сделать вдох, но прерываюсь очередным громким стоном, что выбивает из меня Феликс. Он поднимается, берет в свои ладони мои лодыжки и шире разводит ноги, толкаясь в меня быстрее и резче. Теперь я полностью открыта перед ним. Карие глаза с жадностью скользят по моему лицу и телу. Звук мокрой кожи о кожу, он наполняет комнату жизнью. Наши энергии смешиваются, плещутся беспокойным морем по стенам. Между нашими телами с каждым толчком натягиваются прозрачные нити моих соков. Он покрывается блестящими каплями пота, переливающимися жемчугом в солнечных лучах. Он похож на божество. Жестокое, своенравное, справедливое и бесконечно любящее божество, способное сотворять и разрушать миры. Мое сознание начинает плыть, перед глазами мерцают блики. Феликс замечает, что мой оргазм близок. Он кидает взгляд на часы и отмечает, что времени осталось немного. Но оно ещё есть. Он выходит из меня, оставляя после себя звенящую пустоту. Все пульсирует, требуя контакта, мое тело инстинктивно поднимается к нему в немой мольбе. Он садится, обнимает меня за талию и тянет на себя. Оказываюсь сверху. Он скрещивает ноги в позе лотоса, смотрит на меня снизу вверх. Припадает губами к моей груди. Освобожденная, я тянусь рукой к его члену, направляя его в себя. Опускаюсь с стоном наслаждения. Феликс стонет вместе со мной, его низкий голос перемешивается с моим. Мы снова соединяемся. Я двигаю бедрами ему навстречу, возвращаюсь, отстраняясь, и снова прокатываюсь по нему. Он уткнулся в мою шею, я обхватываю его голову руками. Волосы Феликса влажные от пота, они липнут к моему лицу. Нам так хорошо. Отпускаю себя и больше не слежу за темпом, отдаваясь на волю желания и ощущений. Он снова подергивается внутри меня, становясь совсем твердым. Это нравится мне больше всего. Еще несколько отчаянных толчков и мы оба содрогаемся оргазмом. Его горячая сперма бьется где-то внутри, я сжимаюсь вокруг него. Мы оба тяжело дышим, опадая друг на друга. В последнюю минуту его сна мы гладим лица и плечи друг друга, целуемся. Слова не нужны, мы скажем их друг другу завтра по телефону. В последний раз на сегодня смотрю в самые красивые на свете карие глаза. Слышу будильник. — Хорошего дня, моя любовь. — Спи крепко, душа моя. Я улыбаюсь во сне, возвращаясь в пустую и прохладную комнату. На другом конце земного шара просыпается мой свет, встречает новое утро и идет варить себе кофе. Еще несколько дней и мы, наконец, встретимся, а до тех пор... Я буду устремляться к нему холодными ночами.