Сдохни или умри

У стенки ива клонится к воде, Китайского коза происхождения. Жива ль ты Русь, а может снишься мне? Ох, погулял я в это воскресенье…

      На рынке людей меньше не становится и, уже не настолько заинтересованная в товаре, я стараюсь держаться сравнительно свободной середины. Море невысоких людей, в виде исключения несколько с меня ростом или выше — только мужчины. Тут, конечно, интересно, но мне начинает надоедать.       — Стой!       Неожиданно слышу где-то позади. Это уже второй раз, когда кого-то обворовывают за эти дни. Либо воришки пошли бездарные, либо полиция. Радует, что в моих карманах пусто. Наверняка бы ещё на входе на рынок обнесли как липку.       Внезапно в спину прилетает удар, от которого в глазах вспыхивает, а корпус проворачивается в сторону. Мимо пробегает полуголый худощавый мужчина с тремя волосками на бородёнке и безумными глазами. Он совсем охренел?! Чертова спина, она когда-то перестанет болеть?! На нём, видимо для приличия, накинута коротенькая поношенная рубашка, а когда он едва не падает от столкновения с другим зевакой, сверкает на весь город голым задом. Это что за поношенные, прости господи, стринги?! Азиатское бразалиано! Мои глаза!       Вдруг он что-то замечает, на ходу разворачивается и несется обратно. Я понимаю, что на деле на нём одеты какие-то доисторические садо-мазо трусы и еле сдерживаю тошноту. Только не говорите, что тут все в таких ходят, пожалуйста...       — С дороги!       Народ бросается в рассыпную к прилавкам и я тоже, но только для того, чтобы взять с него очередную пародию на картошку и кинуть ему в лицо! Ублюдок совсем очумел! Он у меня сейчас ещё как побежит! Быстрее, сука, всех!       — Ай!       Тому попадает в плечо и это скорее его злит, чем останавливает. Стоящие рядом женщины не хотят находиться посреди «перестрелки» и начинают разбегаться. Я же самозабвенно тянусь за следующим овощем, пока продавец подозрительно приседает за прилавком и только за секунды до столкновения понимаю почему.       — Дрянь!       Вор — или кем бы они ни был — пытается зарядить мне по лицу, но я отклоняюсь назад и он банально не дотягивается. Моя рука судорожно находит что-то продолговатое и этим прилетает ему в бок.       — Че?!..       — Придурок!       Затем по шее, голове, спине — я настолько оголтело колочу по нему овощем, что он вынужден уйти в оборону. Ровно до того момента, пока палка лука-переростка не ломается в нескольких местах. Я успеваю лишь схватить его за шиворот запахнутого короткого халата прежде чем получить по лицу.       За всю жизнь по нему прилетала пощечина от мамы, локоть невнимательного брата и единожды теннисным мячом — когда наш тренер отлучался с корта мало кто уходил целым. Неужели я сейчас посреди треклятого рынка пожертвовала своим лицом, чтобы остановить узкоглазого преступника?! Совсем фляга засвистела, Наташ?!       Меня по инерции откидывает на прилавок, благо он стоял под боком, но рука так и не отпускает чужой воротник.       — Убери свои!.. — он больно колотит по руке, пытается рвануть, но я крепко стою на ногах и не даю этого сделать. — Руки!       В голове ещё звенит, но я достаточно прихожу в себя, чтобы заметить как он делает шаг назад. Хочет ударить ногой?! Такого опыта мне ещё не хватало! Я с перепугу его отпускаю, отскакиваю в сторону и нога проносится мимо, но стоит ему начать рывок для дальнейшего бегства как я, по-медвежьи, с плеча сбиваю его на стол. Голозадый ненароком приходится головой об деревянную подпорку, затем по многострадальным овощам и не сразу соображает, что я всем телом придавливаю его к прилавку, намертво цепляясь в запястья. Не угадал ты со своей весовой категорией!       — Не трогайте мой товар! — пищит продавец, который всё ещё сидел за ним.       Мужик пытается ударить меня головой и в итоге не находит ничего умнее, чем укусить. Собака! Знает, что я верю в тысячу и одну инфекцию в этом ненормальном мире?! Я с перепугу одергиваю руку ещё до того как желтые зубы в неё вцепятся и тот уже стремится ко второй, как я берусь за кабачок, замахиваюсь и!..       Мою руку кто-то грубо перехватывает, да так, что боль в спине снова даёт о себе знать. Нас окружают люди в одинаковой форме и я медленно, неторопясь отпускаю своего противника, а после подымаю руки.       Балдеж, уважаемые констебли! Ну давайте, загребите меня в японский обезьянник!       Когда я выхожу из местного отделения правопорядка солнце впервые показывается между пасмурных туч и мягко светит на прощание. Похоже, Газманов работал над похищением ясных дней задолго до своего рождения.              Снаружи парит и тяжестью воздуха спирает дыхание. Я поправляю выбившуюся прядь волос, проверяю наложенную на скулу повязку и, спрятав руки в карманы брюк, следую прочь. Хорошо ума хватило расспросить где дом глицинии, чтобы не заблудиться здесь к чертовой матери. Людей на улицах меньше не стало и теперь смотреть на меня им ещё интереснее. Не представляю что мне сказать, когда я приду. Чушь! Зачем я вообще поддалась эмоциям?! Ну бежал и бежал! Зачем это всё, ещё и в такой ответственный день? Меня ведь попросили прийти пораньше... Молодец.              За случившееся становится настолько стыдно, что возвращаться совсем не хочется и я бы с радостью отправилась на поиски какого-нибудь скверика, желательно, с бутылкой холодного сидра. Мда, с местными ценами на яблоки мне остается рассчитывать разве что на рисовую самогонку… С другой стороны, в темноте я точно не найду дорогу обратно. Никаких оправданий у меня нет. Я смогла сделать ещё хуже. Глупая иностранка.              Теперь, вся красивая, пойду рассказывать, что я Наташа, да? На деле, пора с этим смириться. Рано или поздно они всё узнают. Я и так боюсь представить как парни на меня посмотрят, когда выяснится насколько я ладно им врала всё это время. Особенно винные глаза Танджиро, он и так едва меня ими не убил, моля спасти Ренгоку. Где-то в глубине души надеюсь, что странно будет обижаться на человека, который влип в передрягу: попал не в своё время, не в своё место, не в своё тело – но кто знает? Моя жизнь зависит от них гораздо сильнее, чем может показаться.              Когда я подхожу к усаженным вокруг дома цветущим деревьям, уже вовсю льет дождь. Я безучастно останавливаюсь напротив ворот и тяжело вздыхаю. Вижу как горит свет на втором этаже и, кажется, слышу голоса во дворе. Я шла от силы полчаса, но в голову ничего не пришло. Внезапно размышления прерывает распахнутая дверь и высунувшаяся голова какуши с зонтом:              - Госпожа Курофуту! – звонкий женский голос. Хорошо, что она. – Прошу, заходите скорее!              - Да! – её поведение меня будоражит, но двигаться навстречу я начинаю немного погодя. Была не была! Когда она разглядывает меня получше, то выскакивает на улицу и накрывает бумажным зонтом.              - Какой кошмар! Что случилось?              Не надо драматизировать! У меня на скуле разве что синяк останется, а промокшая насквозь одежда немного запачкалась в грязи от овощей, зато цела! Надеюсь, госпожа Ханако подумает также, это ведь её хаори. Отвечаю с невеселой ухмылкой:              - Ничего серьезного. Столп уже прибыл?              Не то чтобы она мне поверила, ну и ладно. Мы следуем во двор. Вопреки моим ожиданиям, вокруг никого.              - Да, час назад! Он ждёт встречи с вами. Я представлю вас как вы будете готовы!              - Угу.       Я на ходу оглядываю себя, отмечая что замри я на месте ещё немного и вокруг образуется озеро. Я понимаю, что заходить в дом не вариант, однако она всё равно открывает передо мной двери. На автомате следую за ней и уже было разуваюсь, но всё-таки нахожу в себе силы дать заднюю. Какуши оборачивается и удивленно на меня смотрит.              - Что случилось?              - Я лучше пройдусь по веранде.              - Можно мне с вами?              Я поражена её предложением и отчего-то соглашаюсь. Мне её слежка сейчас совсем ни к чему, но она так мило хлопочет вокруг, что я не хочу ей отказывать.              Пока мы идём снаружи я не решаюсь спросить зачем ей идти со мной и понемногу волнение начинает превосходить пережитый за сегодня стресс. Двери в мою комнату следующие после поворота и те снова открываются ею. Какуши заверяет, что подождет снаружи пока я не переоденусь. Я же благодарю судьбу, что полотенца лежат на полке шкафа, а не где-то под рукой хозяйки дома. Правда, это вовсе не мешает мне с опаской поглядывать на дверь, за которой девушка сидит как мышка. Я бы может про неё и забыла, да только её поведение вызывает слишком много вопросов.              Когда я приглашаю её к себе, та очередной раз кланяется, мельком наблюдая как я подсушиваю полотенцем волосы, и заводит:              - Простите за мою просьбу. Я считаю, вы должны знать.              - Не нужно поклонов, - настроение не прибавляется, и я по-турецки сажусь напротив, что несколько приводит её в замешательство. Да ладно, женской ноги не видела? Не так уж высоко кимоно и задралось. – Что случилось?              - Я-я, - несмело заводит она, - не должна об этом говорить, но я считаю, что вы правы.              Внутри тревога бьёт в колокола, во многом из-за чувства дежавю. Однажды так сказал Танджиро, ещё в поезде, и всё полетело по жопе. Я могу только догадываться как меняюсь в лице раз девушка начинает смотреть в пол. Озвучиваю наихудшее предположение:              - Ренгоку.              - Мы иссекли разможенные ткани, - продолжает она почти шепотом, - удалили хрусталик, наложили швы на веки. Внутри глазницы остались части оболочек и я боюсь, что там может развиться воспаление. Мы все очень уважаем господина Ренгоку.              - Я понимаю, - стараюсь поддержать её и по осмелевшему взгляду, кажется, получается. – Что ты хочешь предложить?              - Я не имею права просить…              Опускаю глаза:              - Верно.              Поступок этой какуши верное предательство. Таким образом она расписывается в слабости и некомпетентности своего наставника, того прищуренного мужика, который смотрит на меня волком. Тем более, она не имеет права просить меня помочь Ренгоку, ведь дела их организации никак меня не касаются. Зато я ненормальная иностранка, которой хватит наглости выступить против всех правил! Как я сделала сегодня, получив по лицу. Смешно, что за это происшествие мне даже приплатили.              Я подымаю глаза на девушку и киваю:              - Поняла. Спасибо за твою решимость. – Заключаю столь тихо, что она буквально читает по губам: - Никому не скажу.              Тяжело понять что происходит на её лице за маской, но страх в глазах никуда не исчезает и лишь отчасти похож на благодарность за содействие. Правильно, нельзя говорит «гоп» пока не перепрыгнешь. Она всё равно кланяется, желая доброй ночи и не оборачиваясь, спиной к выходу покидает комнату.              Ещё и этот ебучий глаз. Отвал башки просто.                                   Я выхожу и следую в главный зал, где меня встречает читающая хозяйка. На мне зеленое кимоно, которое я хотела надеть на голое тело, но память о наставлениях «Глицинии» вовремя меня остановили и пришлось поддеть под него белое. Видимо, чтобы я сварилась и умерла.              Ханако велит служанке отвести меня к прибывшему Столпу и я неожиданно понимаю, что мы идём обратно ко мне. Он всё это время был через комнату от меня?! Серьезно?! Могла бы просто через двор к нему перейти! Когда я захожу, ситуация становится ещё хуже: то, что я считала комнатой между нами это просто часть его просторных покоев! Выходит, он через стенку сидел? Он же мог всё услышать! Как какуши допустила это?!              Я сажусь на колени посреди зала и терпеливо жду, когда из-за неё появится мой палач. Мда, представляю как он охренеет, когда увидит повязку на моём лице. Рекламы лучше не придумаешь! Я вижу как тень за бумажными перегородками становится всё больше и больше и кажется, что пределу наступающей тьме не будет, пока те не разъезжаются, а передо мной не показывается натуральный амбал. Господи, да он размером с пол этого дома! Его макушка чудом в потолок не упирается, а ладони как у гориллы! У него даже голова размером с эдак шестикилограммовый арбуз!              Я борюсь со своим желанием сбежать и, поджав губы, кланяюсь:              - Доброго вечера!              Он садится напротив и подо мною проседают половицы. Это я ему должна что-то рассказать, да?! Могли и предупредить, что перед встречей стоило бы написать завещание!              - Приветствую тебя, дитя.              На этих словах сердце ухает в пятки и я позволяю себе взглянуть на его лицо. Да, мужчина конкретный здоровяк и в плечах едва ли не как дверь, но глубокий низкий голос, что с такой лаской ко мне обратился обескураживает. Он складывает руки в молитвенном жесте - только сейчас замечаю на них и лошадиной шее крупные красные бусы, - по лбу проходит шрам словно от тернового венца, а глаза абсолютно белые.              А, на мою проверку приехал монах-экстрасенс?! Да он как пить дать смотрит на посторонние миры! Может меня тупо изгнать решили?! Чертова японская вежливость, могли бы сразу мне сказать!              Я сглатываю и замираю в ожидании.              - Не бойся.              Как тут не бояться?! Он небось насквозь меня видит!              - Меня зовут Гёмей Химеджима, я Столп Камня. Мастер направил меня по просьбе молодых охотников. Я сожалею, что вам пришлось пережить столько ужасов.              Паника немного стихает. Камень. Скорее валун. Нет, целая гора, скала! Его сочувствующее отношение подкупает.              - Да, - только и могу выдать я.              - Я должен просить вас. Пожалуйста, расскажите мне что случилось в поезде.              - Со мной?              - Всё что вы помните.              Я набираю побольше воздуха в лёгкие и начинаю рассказ: с момента пробуждения в вагоне, поведываю как ко мне подсел Чжэнь, как потом отправилась его искать, попросила убежища у Ренгоку и понеслась. Он не давал комментариев, лишь иногда угукал и перебирал чётки. В итоге мой рассказ приобретает настолько яркую эмоциональную окраску, что войдя в раж я даже забываю про его присутствие.              - … А Ренгоку душит девочку! Я растерялась и подставила ящик ей под ноги…              - … Он пробил крышу вагона головой! ...              - … Как он выжил после такого полёта? Это же невозможно! Но, к счастью, я ошибалась…              - … Она, представьте, уменьшилась в два раза и залезла в ящик…              - … Мне потом рассказали, что у вас так не принято…              - … Кохаку, увы, не дожил. А в конторе заверяли: «Все живы!»…              Я затрудняюсь сказать сколько времени прошло. За это время нам дважды принесли чай, и очень в тему, ведь горло пересыхало только так. У меня бы и ноги отвалились, но благо я позволяла себе и привстать, и помахать руками, хоть как-то размяться. Как со своей массой Гёмей продолжал сидеть на коленях я не представляю. Настоящий кремень!              Когда молчание затягивается, он впервые говорит:              - Что было дальше?              - После поезда? – хлопаю глазами я. Он кивает.              Раззадоренная, я начинаю с японских обычаев и заканчиваю преступником на рынке. История вышла несравнимо короче, чем с поездом, но в неё эмоций я вкладываю пуще прежнего. Кадастр, контора и рынок зияли свежими ранами, а под конец до меня дошло, что за всё это время я не сказала самого главного.              - Я вынуждена разбираться с этим в кратчайшие сроки, потому что не знаю где мой дом и как сюда попала! Да, - туплю взгляд в пол, - я Лара Крофт из Девоншира и в документах написано тоже самое, но я никогда там не была и понятия не имею кто такие Крофты! До того как попасть в «Бесконечный» я тоже ехала на поезде, - голос предательски дрожит, а глаза заплывают слезами. Да ладно, нашла когда раскисать! Повязка намокнет и отвалится, если я решу порыдать, но чувства настолько сильны, что я не могу им сопротивляться. - В русском плацкартном вагоне. В 2013 году! Из Казани в Саратов!              Хочу утереть рукавом кимоно слёзы, но зелёное становится жалко, и я задираю его, чтобы использовать белое. Боюсь представить какой вывод из сегодняшнего разговора он сделает!              – Понимаю, что в это тяжело поверить. Я сама не верю! Теперь не знаю за что хвататься! – голос отдаёт истеричной ноткой: - Я должна быть Ларой? Почему я должна проживать, - всхлипываю, - чужую жизнь? В чужом времени! Посреди демонов!              Я снова всхлипываю и промакиваю глаза. Никакого кимоно хватит!              - Ну, кроме Незуко, - хриплю я. – Она вроде… хорошая.              Когда снова на него смотрю, его брови ползут вверх и он… тоже начинает плакать? Не может быть! Это настолько ошеломляет, что я забываю о чем говорила! Я что, заставила прослезиться целого Столпа?! Он несколько раз встряхивает четки, с приятным стуком потирает их между ладонями и всхлипывает:              - Я буду молиться за тебя, дитя! Я буду молиться!       Теряюсь пуще прежнего. Я ему столько наговорила, а он… будет молиться?! Ну нет, моя история не может быть настолько безнадежной! Вдруг это просто причащение и я зря волнуюсь? Он, не меняя позы, начинает что-то причитать в чётки. По всей видимости, говорить нам больше не о чем.              - Д-да, с-спасибо.              Я стараюсь привести лицо в максимально опрятный вид, уже думаю пройти через веранду, но в итоге решаю выйти той же дорогой, которой пришла. Вставать тяжело до головокружения и, контрольно всхлипнув, я стараюсь задержать дыхание. Тут до моей комнаты всего ничего идти. Если повезёт, никто меня не заметит. Так и выходит. Я падаю на футон лицом в подушку. Прекрасно! Супер! Молодец! Теперь только и жди отмашки! Ощущение, будто с меня вытрясли не только остатки жизни, но и душу. А он ведь даже не прикладывал усилий! Позор! Всё пропало!