Сдохни или умри

Что бы ни было завтра с тобою

Ты завета держись одного

Никогда, никогда не сдавайся без боя

И не бойся нигде никого

             В течении дня я впитала такое количество информации, что к вечеру стало дурно. К примеру, Танджиро просил называть всех кто старше господами, а ровесников по фамилии. Когда я спросила почему нельзя называть ровесников или ребят помладше по именам, он заявил, что это слишком фамильярно. Я решила уточнить как понять где имя, а где фамилия и так мы пришли к тому, что я всё время называла их по именам, они меня тоже и вообще, я должна быть госпожой Крофт. От «Курофуту» мне сводило зубы ещё сильнее, чем от «Рары» и мы договорились на последнем. От других нюансов он рекомендовал временно воздержаться, мол, для начала сойдет, а я и не против. Столько терпели мою невоспитанность. Святые пацаны.              Отдельных мук стоило моё сражение с палочками, а сколько силы воли было потрачено, чтобы не смешивать еду в тарелке, сидеть до отваливающихся ног и даже порепетировать поклоны — в общем, я пыталась запомнить и принять слишком многое для одного дня. Чувствую, скоро от моих нервов останутся жалкие ниточки.              При всём уважении к «кимоно», я потратила весь вчерашний день, чтобы дождаться, когда моя настоящая одежда высохнет и отправиться в странствие. Увы, судьба распорядилась так, что пропитанный кровью Ренгоку зеленый жакет приказал долго жить — а он, зараза, был чертовски красив! — и, получив консультацию хозяйки дома, я накинула поверх блузы коричневое «хаори», немного подлиннее чем цветные у парней. Выглядело своеобразно, но я и в поезде помню таких «модников». Поверю на слово.              В городе на глазах словно оживает история. Я по памяти — и отчасти по паровозному гудку — дохожу до роскошного, слишком европейского железнодорожного вокзала и людей на нём предостаточно. Часть японцев, как и ранее Чжэнь, одеты на западный манер. Наверное, совсем важные перцы раз хватает средств подражать иностранцам. Вспоминая разные гиковские фестивали нам ещё от них достанется. Особого колорита добавляет два пышащих паром паровоза на путях. После «Бесконечного» тяжело относиться к ним без опаски, но как же они смотрятся! Настоящие огнедышащие звери в металле!              В кассы приличные очереди, а мне совсем неохотно стоять. Хм, как же поступить? Нахожу вывеску «начальник вокзала» и стучу в дверь. Полагаю нам, гайдзинам, правила писаны, но мы не умеем их читать.              — Добрый день!              Круглолицый мужчина лет 50 в фуражке и еле сходящейся на пузе форме выглядит забавно. Морщины точно статуя Будды, а эти реденькие усы как раз соответствуют моим стереотипам о бородах у азиатов.              — Я пассажир поезда, который недавно перевернулся.              — Хотите вернуть деньги?              Хм, так тогда у вагона на рассвете мужики орали всерьез? Грех отказываться!              — Это тоже.              — Тогда вам надо на главную, в их контору, — улыбается он точно персонаж «Веселых мелодий». — Говорят, сейчас там не продохнуть!              — Представляю. Есть ещё кое-что, — облокачиваюсь я на косяк двери. Он больно приторно мне отвечает:              — Слушаю.              — Меня должны были встретить в час прибытия, но мы разминулись. Может кто-то интересовался где Лара Крофт?              — Рара Курофуту… — приглаживает он жиденькие усы. Как кличка собаки эта их «Рара». — Нет, не искали, но я слыхал, что в городе появилась семья Курофуту. Знатные европейцы, может они вас искали? Говорят, у них восхитительные лошади!              Я выпрямляюсь испуганным зайцем. Целая семья Крофт? Серьезно?! Он улыбается шире, видя мою радость.              — Да, это они! Как мне их найти?              Ага… Дом с какими-то фигурами на крыше… Магазин текстиля… От конторы направо, налево, налево. Я не прекращаю повторять про себя маршрут весь путь через вокзал и продолжаю на улице. И почему тут совсем по-другому записывают адреса…              Начальник вокзала не соврал — галдёж у конторы я услышала издалека. У дверей столпилось человек тридцать, если не больше, и стоящий на веранде громоздкий мужчина стойко терпит все нападки. Местные стараются обходить их стороной, протискиваясь в небольшой проход позади. К самой конторе не подойти, но хотя бы послушать я обязана.              — Верните деньги!              Ого, у этой старухи такой оголтелый голос, словно она сюда на метле долетела.              — Безобразие!              Подхожу сбоку и оглядываю толпу людей в основном пониже меня. Моё появление, как и для всех в этом городе, не остаётся незамеченным. Пшеничные волосы, вытянутое лицо, светлые, отдающие синевой глаза с брючным костюмом впридачу оказывают неизгладимое впечатление для тех, кто раньше с такими инопланетянами не сталкивался. Женщина так вовсе зыркает так, словно её супруг только что припал к моим ногам. Мда, пора привыкнуть быть экспонатом. Надо бы расспросить, но кого? На глаза попадается спокойно стоящий парень с меня ростом и короткими смольными волосами. Одет он в традиционные одежды и озадачено чешет подбородок, а значит может меня проигнорировать — даже продавцы здесь любят так делать, — но попробовать стоит.              — Простите, — отвлекаю я его. Он пораженно на меня смотрит. — Здравствуйте, — делаю короткий поклон туловищем, как учила хозяйка, хоть кивать стократ удобнее. Он словно рефлекторно кланяется в ответ. — Давно здесь беспорядок?              — С рассвета, — несколько растеряно отвечает он. — Я уже второй раз прихожу. Ничего не меняется.              — Видимо, у них нет денег. Паровоз сильно помяло, когда он сошел с рельс.              — Не думаю. Им принадлежит закладка Главной линии Токайдо, а это самый загруженный маршрут на Хонсю.              Я вскидываю брови, стараясь понять что за кусю-мусю, надеюсь, что речь о идёт чем-то типа «Транссиба» и сдерживаю раздраженный вздох:              — Жаль.              — Позволите спросить?              Зачем спрашивать…              — Конечно.              — Вы ведь тоже ехали на «Бесконечном»?              — А чего ей тут ещё стоять! — неожиданно в разговор вмешивается дед. — А нечего было, — он переходит на крик, чтобы его претензию услышали, и грозит конторе морщинистым кулаком, — втридорога билеты продавать, демоны!!!              Иронично.              — Ну что вы, дедушка, — так это реально его дед? — Главное, все доехали в целости и сохранности.              — И ободранные до нитки этими негодяями!              Он столь забавно себя ведёт, что приходится отчаянно сдерживать смех. Поправляю выбившуюся длинную чёлку и вношу свою лепту.              — Я с ним согласна, нельзя было пускать «Бесконечный» на рейс. До этого уже сорок человек пропало. Жадность их погубит.              — Да! Точно! — я полагала, что дед меня не услышит, но совершенно не подумала о японцах стоящих впереди нас. — Убийцы! Всё ради денег сделаете!              Я с извиняющимся видом смотрю на парня и тот испугано замирает. Неожиданно у меня догорает фитиль.              — Да! — подключаюсь к скандированию. — Человек пропал! Не вернулся с поезда! Где он теперь?!              Стоящий наверху мужчина не понимает откуда звучат новые аргументы, но отвечает:              — Никто не погиб!              Врёт и не краснеет! А как же Кохаку?! Эй, я теперь тоже начинаю злиться! Типа если без билетов, то за борт?! Они и так не именные!                    — Он не вернулся! Вы прячете его тело!              — Ложь! Все пассажиры живы! Мы сверяли списки!              — Где мой Чжэнь?! Докажите мне!              Он ругается себе под нос и скрывается в здании. Повезло, что меня услышали, да жаль, что он ушел. Слышу как позади вздыхает знакомый парень. Надо же, я думала он сбежит от меня.              — Похоже, всё закончилось.              — Кто тут объявил о пропаже? — внезапно на веранде показывается интеллигентной наружности худощавый азиат. Его голос едва различим среди гомона. Я активно машу рукой, наверное, даже слишком для леди. — Пропустите её!              Меня протаскивают через толпу и я торопливо, мелкими шажочками семеню внутрь. Да-да-да! Конторка аккуратная и компактная, пускай мы с трудом разминаемся с тем орущим бугаем.              — Спасибо, — проходя, благодарю его я, на что он лишь фыркает и возвращается к толпе. Я занимаю место у стола интеллигента.              — Кто у вас пропал, уважаемая?              — Чжэнь. К сожалению, я помню только его имя, мы познакомились в поезде. Он уходил в соседний вагон прежде чем случилась авария и не вернулся.              — Тзэнь, — причмокивает он с выразительным акцентом. — Скудно. Сейчас посмотрим, — он поддевает журнал с полки, надевает монокль и принимается вести пальцем по списку. Он переворачивает второй лист и в самому низу находит, тяжело вздыхая: — Обвиняете нас зазря. Это он?              Он разворачивает ко мне журнал и указывает на строку. Точно, Моцзян Юнь Чжэнь! О как, а ему деньги выдали! Вот же хитрый жук.              — Да! Слава Богу! — действительно рада, что смогу схватить его за жопу! Имя то же, деньги забрал. Если он демон, зачем всё так усложнять? — Большое вам спасибо! Беру свои слова назад! Простите мне моё беспокойство!              — Вы надолго задержитесь в городе?                    — Нет, — уверенно отвечаю я. На словах проще задержаться, чем внезапно уехать пораньше. — На несколько дней. Бизнес.              Он скорее сам себе несколько раз кивает, после чего возвращает журнал, листает назад и, взяв перьевую ручку, что-то отмечает.              — Нагамото-кун.              Неожиданно из-за заваленного бумагами соседнего стола появляется голова. Я слышала как кто-то там пыхтел, но и подумать не могла, что это убитый работой молодой клерк.              — Да, господин!              — Прошу, пройди к сейфу и передай госпоже Курофуту компенсацию.              Что? Я ненавязчиво наблюдаю за ним, бросаю взгляд в окно, где за жалюзи видно скандирующую толпу, и про себя заключаю, что ситуация разворачивается лучше ожидаемого! Нагамото скрывается в соседнем помещении, а затем возвращается и в поклоне обеими руками протягивает мне конверт.              — Спасибо, — протягиваю я руку, как вдруг старший меня окликает.              — Это непозволительно! Извольте взять двумя руками, если хотите отблагодарить нас как следует.                    Что? Я что-то сделала не так? Нагамото, по всей видимости, плевать, но не его начальнику. Как неловко-то… Протягиваю обе руки и принимаю конверт.              — Спасибо, что пошли навстречу.              — Пожалуйста, позаботьтесь о своих манерах в нашем обществе, если хотите, чтобы ваши сделки были успешными. Не смею больше вас задерживать.              — Спасибо! — как попугай повторяю я снова и, пряча конверт поглубже за пазуху, выхожу. Мне стыдно, а я даже не знаю за что!               Как спустится вниз в это море людей не представляю.              — О, глядите, деньги небось вернули!              — Ничего мне не вернули! — перечу ему. Не знаю, что заставляет меня считать, что ложь сейчас будет во благо. — Зато он жив!              Коренастный мужчина пропускает меня наружу и велит в ближайшее время не возвращаться. Да, пожалуй, так и поступлю.                            Следующая остановка — поместье Крофтов. Видимо, выкупленное у прежних хозяев, потому что от европейского в нём разве что жители. Меня встречает невысокий мужчина, японец, и интересуется целью визита. Слова чудом не застряют в горле, когда произношу набившее оскомину:              — Я Лара Крофт из Девоншира. Я должна была увидиться с хозяевами, но поезд задержали.              — Увы, сейчас никого нет дома. Вы могли бы оставить визитку…              О чёрт, точно. Все эти идиотские визитки. Прогораю!              — Нет, спасибо, — с важным видом отвергаю предложение здешнего лакея. — Когда они вернутся?              — Завтра с утра.              — Я подойду лично к обеду.              — Как пожелаете.              Мда. Действительно горю.                            К вечеру за ужином ко мне присоединяются капуши и хозяева дома.              — Как ваше путешествие, госпожа Курофуту?              «Госпожа Чёрная ступня». Я что, похожа на пирата? Препираться смысла нет, поэтому сдержанно отвечаю:              — Мне удалось вернуть деньги за билет.              Чувствую себя клюющей с тарелок курицей. Раздельное питание возведенное в абсолют, ещё и палочками! К каждому приему пищи подавалась тарелка риса и соевого супа, который, к счастью, можно было отпить. Я уже молчу про полное пренебрежение таким прекрасным изобретением человечества как стулья, ведь проще же сидеть на рисовых ковриках с поджатыми ногами! И это «васаби используется, чтобы убить паразитов», словно каждое соленье заглистованное. Настоящая пытка.              — Ещё, — продолжаю, — я нашла поместье соотечественников, но они в отъезде. Возможно, они смогут мне помочь              Про Чжэня не упоминаю — это дело исключительно для охотников.              — Хорошо-хорошо, — улыбается хозяйка. — Сколько вы успели за один день!              — Конечно, дела не терпят отлагательств.              — А что до плантаций, о которых вы рассказывали?              — Я надеялась выяснить это у встречающих. Пока не знаю.              — Вам бы обратиться в кадастр, — вмешивается её супруг с пучком на голове. Кажется, от натяжения волос его глаза вот-вот закроются окончательно. — Он располагается в здании администрации. Они осведомлены о всех сделках с недвижимостью.              — О как. — Ага, значит местный горсовет. Последнее что я хочу, так это это нырять в японский бюрократический ад, да это действительно важно. — Хорошо, спасибо. Завтра и наведаюсь!              — Позвольте предложить нашу помощь! — отзывается один из капушей. — Вам будет легче, если кто-то из нас вас сопроводит.              — Спасибо, не нужно.              Причин было несколько. Самая очевидная — я сама не знаю что делаю. Для меня этот город лабиринт, в котором я бегаю как полоумная. Вокруг ни одного знакомого лица, ни единой точки отсчета, кроме «дома Глицинии», в который меня привели парни — вовек им этого не забуду. Мне совершенно не хочеться, чтобы за моими стенаниями наблюдал кто-то из близкого круга. Осадочка от попыток выяснить у горожан где вокзал — а они или игнорировали меня, или ускоряли шаг, как от чумной — мне достаточно. Ещё неизвестно на сколько я здесь задержусь, так что я должна научиться самостоятельности.              Второй нюанс, но не по значению — мы не очень ладим. Они относятся ко мне насторожено после той истории с Ренгоку, и я не могу их винить. Да и когда они рядом, кажется, что за мной постоянно наблюдают. Представляю сколько я буду привлекать внимания в городе с полосатым ниндзя. Позиции заграничного экспоната мне и так с головой хватает.              — Как состояние, — вспоминая советы теперь-не-Глицинии, пользуюсь ранее услышанным обращением, — господина Ренгоку? Он приходил в себя?              — Да, сегодня утром. Он ещё очень слаб и большую часть времени спит.              Мне хочется спросить про диурез и вообще не отвалились ли у него почки после такого приключения, но вопрос не к столу. Надо будет выхватить кого-то из них в коридоре.              — Всегда поражалась доблести ваших воинов, — заводит хозяйка. — Он сумел спасти целый поезд! Двести человек и ни единого погибшего! Воистину невероятный человек!              — Благодарим вас, — кланяется ей старший среди полосатых. — Он продолжает жить благодаря вашей заботе.              — С момента, — ведёт её супруг, — как мастер Химеджима спас наших дочерей для нас честь принимать вас в своём доме.              И снова кланяется. Бесконечный поток поклонов и учтивостей. Они говорят настолько приторно, что меня сейчас вывернет. Может виной этому один вид блевотного тофу, не знаю.              Я определенно не хочу вникать в нюансы культуры народа, в котором оказалась, но не то чтобы меня кто-то собирался спрашивать.