Сдохни или умри

Смотри люди спят, их кости скрипят Остались стоять и стали себе палачами Я по рельсам без шпал туда где не бывал Стоп-краны сломал, а это не лечат врачами

             Я окончательно прихожу в ужас. Паровоз лёг поперек путей! Ему что, было так сложно упасть со склона?! Будь пацаны хоть триждый колдунами, нас на ходу им не остановить! Я срываюсь с места. Это, конечно, прошлый век, но наверняка на такой случай придумали ручной тормоз! Это же элементарная безопасность, поезда уже не первый десяток лет катаются!              — Да где ты?!              — М? — легко поспевает за мной недоуменная Незуко.              Судорожно осматриваю переход между вагонами. Защитный кожух здорово потрепало и механизм видно как облупленный. Мы тупо на смешном грузовом крючке едем! Конечно с такой сцепкой нас швыряло во все стороны! Ни рычага, ни иного дополнительного механизма нет. Чёрт, у меня нет столько времени!              — Стоп-кран!              Она недоуменно хмурится. Я на бегу ей объясняю:              — Рычаг, который блокирует колёса!              Мы долетаем до головного вагона, где из выломанного дверного проёма бьёт встречный ветер. Первой в глаза бросается искореженная сцепка. Видимо, с паровозом она была куда капитальнее, а, судя по ровном срезу и оплавленным краям, постарался Ренгоку. Если бы не видела как он носится по вагонам не поверила бы, что он отрезал её на полном ходу ещё и мечом. Может его как Хоумлендера в пробирке вырастили, вот он и странный такой?              Сбоку торчит длинный чугунный рычаг. Слава богу! Если его не приплавило, есть шанс!              — А ну-ка!              Я пытаюсь его сдвинуть и так, и эдак, чувствую себя не хуже персонажа «Веселых мелодий», но тщетно. Неожиданно для себя прекращаю попытки в страхе сознавая: если сработает на такой скорости, я первая вылечу вперед состава. С другой стороны, тормоза вообще может сорвать или, напротив, встанут так, что мы сойдем с путей.              — Ммм! — внезапно рядом возникают руки Незуко. Совсем про неё забыла!              — Стой! — бросаю я. Мельком гляжу на дорогу — паровоз приближался, но всё ещё маячил достаточно далеко. Время есть. — Должен быть такой же, в хвосте поезда! Нужно дернуть его первым! Скорее!              Она срывается с места как торпеда и меня едва не опрокидывает на заграждение. Если у нее получится — а у нее получится, она ногами рассекала бесформенного монстра — дело в шляпе. Не знаю насколько сильно нас тряхнет, но шишек пассажиры набьют достаточно. Я видела среди них стариков, их и ветром переломит, не то что скамьей.              — А где все? — из ниоткуда слышу знакомый сонный голос и тут же оживаю.              — Зени́ца?              Он появляется в проходе, потирая глаз:              — Я Зеницу́. Милашка Незуко про…              Ворчит он и уже было подходит как поезд резко дергает — видимо, Незуко дернула второй рычаг — и парня рывком выбрасывает вперёд. Даже не пискнув, он опрокидывается через заграждение тамбура и исчезает во мраке дорожного полотна. О нет. Оголтело бросаюсь на стоп-кран и начинаю давить на него ногой с таким упорством, что чудом не продавливаю пол, а когда тот поддается визг и вонь жженных тормозов становится ещё хуже. Как потерпевшая несусь к лестнице сбоку, но не даю себе спрыгнуть. Нельзя, вагон может и меня придавить! Несмотря на все старания он хоть и медленнее, но все ещё движется.              — Боже, нет. Нет. Сука! — срываюсь я на крик. — Да стой ты уже!!!              Поезд будто прислушивается и с последним скрипом замирает. Зеницу нигде нет. Он пропал. Его нет! Переехало!              — Зеницу!              Я спрыгиваю перед вагоном и ноги, как очумелые, едва не подворачиваются. Впервые правильно ставлю ударение в его имени, а он может и не услышит уже никогда!              — Зеницу!!!              А если его переломало?! Или отрезало руку? Ногу? Или сразу голову?! Я просто бегу посмотреть на его хладный труп с размозженной башкой, да?! Оглядываю территорию со всех сторон — нигде нет. Падаю на четвереньки и вижу желтые одежды! Насколько получается оценить при свете из вагона, он под вторым и, чтобы добраться до него, мне нужно оббежать первый и залезть под сцепкой. Да чтоб эту ночь!              Я спотыкаются о рельсу и едва сама не скатываюсь с насыпи, а когда добегаю, ныряю под тамбур, а оттуда на живот и стараюсь не зацепить макушкой механизмы на дне вагона. Тесно и темно, ползти до одури страшно, но это не имеет значения, пока я не выясню что с ним! По моей же вине здесь оказался, идиот!              — Зеницу! — запыханно восклицаю я. — Эй, ты меня слышишь?!              На первый взгляд поза лицом в шпалы выглядит вполне естественной и следов крови никаких нет, но он не приходит в себя, а переворачивать его откровенно страшно. Отбивался от демонов с закрытыми глазами, чтобы умереть от тормознувшего поезда?! А как же! Очень смешно!              — Ты слышишь меня? Зеницу! Скажи, что ты здесь!              Я в отчаянии прижимаюсь к его плечу головой, собираясь с духом. Да, это чертовски неудобно и пугающе, но я должна его перевернуть. Если я встречу месиво вместо его лица кто как не я заслуживаю это увидеть? Или Бог существует, или я верно подобрала момент, но тот неожиданно хрипит, чем мигом привлекает моё внимание.              — А? — хрипит, словно не после смертельного пируэта, а с бодуна. Блондин пытается подняться, но бьется головой о какую-то железяку. — Ай!              Я едва ли не плачу от счастья. Он жив! С раной на лбу, но жив!              — Наконец-то! — привлекаю его внимание. — Давай вылазь.              — Госпожа Рара? — он ошарашено на меня глядит, как вдруг замечает где находится и прибивается обратно к земле, испуганно взвизгнув: — Где мы?!              — Под вагоном, — дрожит мой голос, пока я наощупь пытаюсь выползти наружу.              — Чего?! А как я…              — Снаружи поговорим!              Я первой встаю на ноги и помогаю ему подняться, на что блондин с пугающим хрустом разгибает спину. Слава богу, этот кошмар закончился… Поезд стоит, мы живы. Лицо же Зеницу искажается в ужасе и, схватившись за голову, он вопит:              — Как я оказался под поездом?! Меня что, сбил паровоз?!              Я едва не давлюсь. Паровоз?! Я невольно представляю как его перекатывает многотонная дура, а затем вспоминаю как он пролетает через тамбур и исчезает под вагоном, пока я как идиотка не могу даже на ноги подняться. Сердце начинает колотиться так, что подступает к горлу.              — Н-нет. Т-ты вылетел! — Слезы начинают литься градом, отчего я прикрываю лицо руками и протяжно всхлипываю: — Прям под п-поезд! Без паровоза! — я убираю руки от лица, указываю ими на замерший состав и надрывно восклицаю: — Зеницу! Я думала ты умер!              — А-а-а! — начинает визжать он, судорожно себя ощупывая и тоже заходится в рыданиях. — Я умер! Я был так молод! Я даже не женился!              Парень настолько бодро скачет на месте, что я едва не давлюсь слезами. Он что, получается, совсем цел? Всхлипываю. Да он должен быть мешком с костями после такого! Как же я рада, что ошибалась!                    — У-у-умер! — продолжает выть он. Я с трудом ухватываю его за плечи. Лицо Зеницу расплывается от слёз, но мне плевать.              — Живой ты, идиот! Иди сюда-а!              Я по-медвежьи обнимаю его, он меня и мы ревём в унисон, даже не подозревая, что между вагонами, с расстояния пары метров, за нами наблюдает маленькая девочка с глазами чупа-чупсами.       

*      *      *

             Рассвет ещё не начал заниматься как мы оказываемся в последнем вагоне. Глаза Зеницу до сих пор опухшие, а значит мои ничем не лучше. Следы от торможения лицом он смыл водой, после чего мы уложили Кохаку с коллегами по смертельному цеху на свободные места и закутали в моё покрывало. Он спал также крепко, как и весь состав. Пхах, а он был прав, когда сказал, что магию не проветрить.              После рыданий на душе значительно легчает и, казалось, что моё спокойствие поколебать теперь не способно ничто. Поэтому рассказы парня об охотниках на сатану, про саму дебильную сатану и иже с ними я переношу без сучка и задоринки, взамен рассказывая, что кое-что понимаю в медицине, поэтому для успокоения совести лучше бы пройтись по вагонам и убедиться, что ни один дед не пострадал.              — Ох, смотри какие, — бубню себе под нос, обследуя пассажиров. — Ездят тут в ночных поездах, а ты лови их потом. Дома бы сидели.              — Они не виноваты, — порядком попривыкший к моему ворчанию отвечает уставший Зеницу.              — Ты сам говорил, что демоны появляются из людей. Их проблемы — ваши заботы.              — Что правда, то правда, — тянет он, переходя со мной к следующей скамье. — Но не все люди плохие.              — К счастью! — я выравниваюсь и тянусь, разминаю затёкшую спину. До сих пор болит, зараза! — Ух! Нам и без демонов не сладко, а тут целый поезд. Совсем они у вас охренели.              — Бр-р! — дрогнет он. — Не напоминайте! Я в жизни больше на поезде не поеду! Мы чуть не умерли!              — Ага, — остаются последние места. Может пара ушибов и есть, но живы. — Не ожидала я такой подставы в другой стране.              Внезапно мы слышим как раздается взрыв. Зеницу тут же вылетает в тамбур последнего вагона и в один прыжок залетает на крышу, в то время как я и маленькая Незуко остаемся глазеть снизу. Хоть и сумерки, видно чуть больше чем ничего.              — Что там?              — Не знаю! — кричит он нам. — Наверное это Танджиро с Иноске и учителем Ренгоку! Надо поспешить! — он ловко спрыгивает вниз, садится на корточки перед девочкой и подставляет ей спину. — Незуко!              Она машет головой и прячется за меня, а сама указывает на небо.              — Точно! — хлопает себя по лбу парень. — Скоро рассвет. — Он встаёт и решительно заключает: — Госпожа Рара, позаботьтесь о пассажирах! Я должен идти!              — Давай, — без тени сомнения киваю я, после чего Зеницу возвращается на крышу.              Мда, это я уже какой раз слышу про «позаботьтесь»? Словно я могу сильно на что-то повлиять… Какое-то время тихо, но затем раздается раскат грома, отчего мы едва не подскакиваем вместе с составом. Незуко удовлетворенно кивает и начинает уходить.              — Ты куда?              Я не пытаюсь ей помешать и следую до нашего вагона. Она указывает на перевернутый ящик и жестами просит вернуть его на скамью. Зеницу объяснил, что девочка реально сестра Танджиро и её обратили в демона, оттого она так сильна и может менять размер. Я бы спустила это на тормозах, если бы не вид пустого ящика. Подумать только, а я с ним вчера сидела и ничего. Ничему доверия нет.              Стоит поставить его как Незуко с каждым шагом становится всё меньше, а затем запрыгивает внутрь и, подтянув полы халата, закрывает за собой дверь. Я же остаюсь ошеломленно стоять рядом. Не может этого быть взаправду. Ну мерещится же, да?              — Нормально всё? — спрашиваю я скорее у самой себя. Изнутри раздается бодрое мычание. — А. Ну ты сиди. — Последний раз с опаской поглядываю на её импровизированный домик. — Я прогуляюсь.              Следую к «голове», но не успеваю перейти в следующий вагон, как слышу чей-то голос.              — Как голова болит…              — Что случилось?              — Мы уже прибыли?              — Утро?              Пассажиры просыпаются как лавина. Я поочередно смотрю на каждого заговорившего и теперь моя голова начинает идти кругом.              Всё-таки лучше бы я тоже это всё проспала.