Рациональные люди

      Рюсуй сидел на краю утёса, держа в руках потрёпанный дневник Кирана. Ветер швырял страницы, словно желая развернуть их быстрее, чем он сам. Где-то внизу океан перекатывал свои волны, звуча как старый, неустанный рассказчик. Морская соль оседала на губах, заполняя воздух привкусом далёких путешествий.       Он лениво пролистывал страницы, где аккуратным почерком были записаны наблюдения. Тексты больше напоминали хладнокровные заметки учёного, лишённые вдохновения, но наполненные деталями. Его взгляд остановился на одном из описаний:       "Течения приносят к берегу необычные предметы. На протяжении недели замечаю одно и то же: ящики, парусина, куски древесины, инструменты. Все эти вещи явно не местного происхождения. Материалы отличаются по структуре и обработке. Возможно, их вынесло издалека. Но откуда?"       Рюсуй прищурился, глядя на строки, и провёл пальцем по бумаге, словно пытаясь прочувствовать чужие размышления.       "Ветер преимущественно южный. Вода теплее обычного для этих широт. Направление течения остаётся неизменным. Причина скопления предметов остаётся неясной."       "Он видел только верхушку айсберга," — подумал Рюсуй, переворачивая страницу. — "Наблюдал, но не понял. Что-то ускользнуло от его внимания."       Новые записи лишь подтверждали его догадки:       "В этом месте вода ведёт себя странно. Течения, подступая к берегу, замедляются. Завихрения редкие, почти невидимые. Такое ощущение, что поток огибает нечто невидимое, возможно, особенности рельефа."       Рюсуй задержал дыхание, перечитывая эту часть. Он бросил взгляд на океан, который блестел под солнцем. Волны лениво накатывали на скалистый берег, словно укрывая свои тайны.       "Рельеф?" — задумался он. — "Нет, это больше похоже на естественный барьер. Он не мог знать об этом — не имел нужных инструментов. Но я вижу картину иначе. Там, за горизонтом, скрывается остров. Он на юге."       Ветер усилился, и одна из страниц едва не вырвалась из рук. Рюсуй закрыл дневник, сжал его, будто держал в руках карту к сокровищу.       "Тёплые течения, устойчивый южный ветер, странности рельефа... Все указывает на одно. Это место не просто так привлекает находки. Где-то вдали есть точка их отправления. Люди, цивилизация. Настоящий берег."       Он поднялся. Морской воздух ударил в лицо, наполняя разум свежими мыслями. Сердце билось быстрее, когда он представлял себе обитаемые земли.       "Этот дневник — ключ," — подумал он, глядя на горизонт. — "Этот мужик не сумел увидеть полной картины, но я могу. Эти волны не просто приносят обломки. Они говорят о чём-то большем."       Он оглянулся на лагерь, где его друзья наверняка уже строили планы. Решение было принято.       — Мы отправимся на юг, — сказал он себе. — И мы найдём этот остров. Что бы там ни было.       С этими мыслями Рюсуй зашагал обратно. Казалось, волны за его спиной нашёптывали своё одобрение.

***

      Команда собралась вокруг нарисованной карты, расстеленной на столе. Лампа, стоявшая в центре, отбрасывала мягкий свет на лица собравшихся, добавляя сцене загадочности. Рюсуй, с едва сдерживаемым возбуждением, водил пальцем по линиям течений и точкам, обозначающим возможные находки.       — Этот дневник — настоящее золото! — начал он с торжественным видом, глаза его горели. — Здесь записаны направления ветров, океанские течения и… самое главное — всё, что выбрасывало на берег. Это не просто случайности. Это следы цивилизации!       Кохаку, сидя напротив, скрестила руки на груди, пристально вглядываясь в карту. Её взгляд пробежался по лицу Рюсуя, и она чуть наклонилась ближе.       — А ты уверен, что это не наши следы? — её голос звучал твёрдо, почти обвинительно. — Может, это просто обломки из деревни или какие-то вещи, которые затонули вблизи?       Рюсуй усмехнулся, слегка откинувшись на спинку стула, будто предвкушая этот вопрос.       — Вот тут-то всё становится интересным! — он постучал пальцем по нескольким точкам. — Здесь описаны находки, которых не может быть у вас. Материалы, неизвестные местным, совершенно другие по происхождению. А если учесть направление течений, всё это могло прийти с юга.       Ген, лениво подперев голову рукой, ухмыльнулся, как будто хотел разбавить напряжённость в комнате.       — Может, это и есть тот самый "Остров сокровищ", о котором рассказывала Рури? Было бы забавно откопать сундук с золотом.       Юкио, до этого молчавший, чуть склонил голову набок. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах промелькнуло любопытство.       — Если это связано с легендой, то там могут быть не просто сокровища. Возможно, что-то более ценное. Например, платина. Сенку говорил, что она может изменить всё.       Эти слова будто зажгли огонь в глазах Рюсуя. Он вскинул руку, будто провозглашал клятву.       — Именно! Представьте, если команда Бьякуи оставила нам ключ к восстановлению цивилизации. Мы просто обязаны туда отправиться! — Его энтузиазм тут же сменился раздражением, когда он обвёл взглядом комнату. — Но сначала… Где, чёрт возьми, Сенку? Почему его здесь до сих пор нет?       Ген, оторвавшись от стола, лениво ковырял палочкой щель на доске. Его улыбка стала шире.       — Ах, наш великий ученый застрял с… другим проектом, — произнёс он с нарочитой таинственностью.       Кохаку нахмурилась, её взгляд метнулся к Гену.       — Каким ещё проектом?       Ген с наслаждением растянул паузу, а затем, театрально разведя руки, прошептал:       — Тем, что требует особого внимания.       В этот момент дверь резко распахнулась. Сенку, слегка запыхавшийся, но с непроницаемым выражением лица, вошёл в комнату.       — Опоздал, — пояснил он, словно это было не важно.       — О, — весело поддел Ген. — Как раз вовремя! Мы тут обсуждаем твою любимую тему — загадки и науку. Рюсуй решил, что теперь мы отправляемся на юг, а не на запад. Как тебе идея?       Сенку прошёл к столу и, слегка наклонившись, начал изучать карту. Его взгляд, цепкий и сосредоточенный, бегал по отметкам, пока Рюсуй с азартом объяснял свои выводы.       — Если Киран фиксировал потоки и находки, — пробормотал Сенку, едва слушая остальных, — он дал нам не карту, а направление. Воды текут с юга, значит, логично искать там.       Рюсуй хлопнул ладонью по столу, поднявшись на ноги.       — Тогда решено! Я займусь подготовкой маршрута, а ты, Сенку, займёшься тем, что у тебя получается лучше всего. Докажи, что мы правы!       Ген, поднимаясь следом, поклонился с преувеличенной грацией.       — Как всегда, Рюсуй превращает любое путешествие в грандиозное испытание. Уже предвкушаю, как нас укачает.       Юкио тихо добавил, слегка качнув головой:       — Если всё получится, мы не просто войдём в историю… мы её перепишем.       Сенку, прищурившись, взглянул на карту. Уголки его губ дрогнули в усмешке.       — Главное — пережить это приключение, чтобы потом её рассказать.

***

      Когда шум шагов за дверью затих, Сенку остался один в комнате. Дневник Кирана лежал на столе, слегка потрёпанный и испещрённый записями. Это был странный артефакт — одновременно слишком простой для человека, который, прожили тут 30 лет, и слишком подробный, чтобы быть просто набором случайных наблюдений.       Сенку раскрыл дневник, проводя пальцами по страницам. Ему не терпелось узнать, что ещё ускользнуло от их внимания. И почти сразу он заметил нечто странное: несколько страниц были вырваны. Их отсутствие бросалось в глаза. Оборванные края оставались красноречивым напоминанием о том, что какие-то важные детали были намеренно скрыты.       "Интересно," — пробормотал он. "Что ты пытался спрятать? Или от кого?"       Он продолжил читать, перелистывая страницы, которые вели его по запутанным мыслям человека, жившего в полной изоляции. Описание ветров, движений воды, поведения птиц — всё было записано с педантичной точностью, но без особого анализа.       Сенку помнил слова Рин. Она уверяла, что Киран получал какие-то сигналы. Если это правда, то где записи об этом? Это их он вырвал?       "Может, он что-то понял и решил это скрыть. Или... просто не смог сложить всё воедино," — думал Сенку, пытаясь найти хоть намёк на упоминание сигналов.       Сенку листал дневник, пока его взгляд не зацепился за строку, написанную чуть более чётким почерком, чем остальные:       "Звук есть, но источник невидим. Вопрос: это техника или природа?"       Он застыл. Слова выглядели простыми, почти невинными. Но в них был подтекст, который заставлял задуматься. Сенку медленно провёл пальцами по странице, словно пытаясь ощутить скрытый за этими словами смысл.       — "Звук есть, но источник невидим…" — тихо повторил он вслух. — Это не просто наблюдение. Это попытка понять нечто непостижимое.       Но это была не единственная деталь на странице. Его взгляд сместился вниз, где красовался странный рисунок: две переплетённые ленты, напоминающие символ бесконечности, но с неестественным изгибом. Они выглядели, как два соединённых кольца Мёбиуса, замкнутые и скрученные так, что создавали иллюзию движения.       Сенку нахмурился. На первый взгляд, это мог быть просто рисунок — абстракция, сделанная в моменты размышлений. Сам он часто чертил на бумаге странные формы, чтобы сосредоточиться. Но что-то в этом изображении казалось неправильным, словно оно не просто украшало страницу, а пыталось что-то сказать.       Он наклонился ближе, осматривая линии. Обычная графитовая работа, никаких примет необычных чернил. Но ощущение интриги росло.       "Звук есть, но источник невидим…"       Он попробовал мысленно представить, что могло стоять за этими словами. Возможно, Киран пытался зафиксировать нечто похожее на ультразвук или сигнал, который не поддавался его примитивным инструментам. А возможно, он слышал нечто большее — некий ритм или частоту, которую нельзя объяснить известными законами природы, как, например, сигнал, который они сами получили.       И всё же рисунок… Сенку попытался найти ему объяснение.       — Декорация? — пробормотал он. — Нет. Он не тратил время на такое.       Рисунок казался чем-то больше, чем просто мыслительным процессом. Возможно, это была схема, зашифрованный намёк, или же отражение того, что он пытался изучить.       Не найдя ответа, Сенку задумчиво продолжал рассматривать дневник, но мысли его уносились далеко за пределы этих страниц. История Кирана оставляла странный осадок. Это был не просто учёный, а человек, который смело пересекал черту, граничащую между поиском истины и аморальностью. Сенку чувствовал отвращение — и одновременно странный, пугающий интерес.       Научный взгляд этого человека Сенку не мог отрицать: в его действиях была своя логика. Для науки иногда приходится жертвовать комфортом и безопасностью, чтобы добраться до ответа. Теоретически он понимал, что Киран искал новые горизонты знаний, но метод… Этот метод отталкивал. Киран поставил науку выше человеческой жизни.       "Если наука перестаёт служить людям, она превращается в инструмент разрушения," — думал Сенку.       И всё же, Сенку не мог избавиться от мысли, что хотел бы встретиться с ним. Почему?       Потому что Киран был первопроходцем в этом новом мире. Первый, кто проснулся. Первый, кто пытался понять, что случилось. Его дневник — это не просто набор данных. Это попытка одного человека осмыслить хаос.       Киран был далёк от идеала, но его опыт мог оказаться бесценным. Более того, он хотел узнать: что двигало этим человеком?       Сенку раздражало и пугало его желание.       "Если я встречусь с ним, что я скажу?" — Сенку почувствовал, как внутри закипают противоречия. Вдруг Киран мог оказаться на него похож. Не в методах, но в стремлении знать всё.       Он посмотрел на дневник. Вырванные страницы, странные записи, рисунки, которые могли быть как плодом вдохновения, так и свидетельством одержимости. Это был не просто текст. Это был след мысли человека, которого наука привела к одиночеству.       Сенку выдохнул, откидываясь на стуле.       — Неважно. Я должен понять, что произошло.       В глубине души он знал: встреча с Кираном будет не только разговором, но и отражением его самого. И это его страшило.       Сенку продолжал смотреть на дневник, его взгляд потух, как будто он не мог выбраться из лабиринта собственных мыслей. В это время Ген, вошедший в комнату, издал лёгкое возмущённое звуковое движение, напоминающее смешок.       — Ты вообще слышал, что я сказал? — спросил Ген, поставив руки на бёдра. В его голосе звучала легкая нотка раздражения, но, видимо, не настолько сильная, чтобы помешать его обычной игривости.       Сенку, отвлёкшись от своих мыслей, поднял глаза, как будто неожиданно очнувшись. Он потёр шею, морща лоб.       — Что? Нет, повтори.       Ген, не скрывая недовольства, по-прежнему не двигался с места.       — Я же говорил, все спускаются вниз, чтобы собраться. Ты тут завис — все ждут.       Сенку кивнул, но не спешил вставать. Его взгляд снова устремился на записи, и Ген, заметив его беспокойство, коротко фыркнул.       — Эй, ты в порядке? Неужели дневник настолько увлекательный?       Сенку наконец поднял голову. Его взгляд был пустым, но в нём угадывалась тень чего-то неуловимого.       — В порядке. Просто… — Он замолчал, будто размышляя, стоит ли продолжать.       — Просто? — Ген наклонился вперёд, словно намеренно разжигая разговор. — Ну же, не тяни. Ты же явно варишь что-то в своей гениальной голове.       Сенку нахмурился, глядя на дневник.       — Как ты думаешь, что должно было произойти, чтобы человек не мог просто написать об этом открыто? Что он мог бы скрывать?       — Подожди, ты что пытаешься сказать? Что ты имеешь в виду? — его голос был немного насторожён, пытаясь понять, о чём вообще идёт речь.       Сенку, не сразу ответив, продолжил смотреть на записи, как будто каждый символ мог дать ключ к разгадке. Он размышлял, насколько тяжело объяснить свои мысли.       — Ну, — наконец сказал он, не отводя взгляда, — представь, что у человека есть нечто настолько важное, что он не может выразить это словами, так, чтобы другие поняли. Что могло бы заставить его скрывать это, даже от самого себя?       Ген, не вникая в глубину вопроса, усмехнулся и немного наклонился вперёд, заметив, как Сенку пристально смотрел на вырванные страницы.       — Ну, знаешь, вырвал страницы, потому что иногда люди пишут черновики, а потом меняют мнение.       Он подмигнул, словно всё это было пустяком, добавив с лёгким сарказмом:       — Это просто хорошая старинная привычка — переделывать записи, если они тебе не нравятся. Ты как-то слишком увлёкся.       Сенку быстро отвёл взгляд, позволяя себе признавать, что это именно так.       — Вроде того, — сказал он, словно оправдываясь.       Ген нахмурился, но не стал расспрашивать дальше. Он заметил, что Сенку явно переживал что-то, о чём предпочёл бы не говорить вслух. Он бросил ещё один взгляд, немного помедлил, а затем спокойно повернулся к двери.       — Только скажи сразу, если тебе нужно больше времени. Я тогда уже сейчас начну придумывать очередную сказку, почему ты вечно опаздываешь.       Сенку не ответил сразу, он продолжал думать о том, что скрывалось в этих записях. Лишь через несколько секунд он проговорил, уже совершенно спокойно:       — Нет, я скоро.       Ген ушёл, оставив Сенку в комнате, вновь погружённого в мысли.