Рациональные люди

      Зима мягко укрывала всё вокруг, превращая деревню в тихую картину, где воздух был прозрачен и свеж. Сенку, выскользнув из лаборатории, сделал глубокий вдох, позволяя прохладе освежить мысли. Ещё одно дежурное испытание завершено, но перед тем, как продолжить, его взгляд задержался. У стола, немного поодаль, стояла Рин. Она что-то записывала в тетради, её рука ловко выводила строки, а лицо было сосредоточено, но слегка расслаблено.       Вокруг неё кто-то обсуждал очередной план, но их голоса для него стали фоном, как шорох снега под ногами. Их взгляды встретились, и в этом мимолётном мгновении было больше, чем просто случайность. Её глаза, казалось, улыбнулись ему раньше, чем губы, и в уголке её рта мелькнула лёгкая, почти незаметная улыбка.       Сенку едва заметно качнул головой, словно отвечая, но тут же отвёл взгляд. Их молчание было привычным для всех вокруг, но между ними оно было полным смыслов. Ни слов, ни жестов — только этот взгляд, который они оба разобрали бы позже, по частям.       Он остался стоять ещё немного, будто проверяя, не померещилось ли ему. Но когда Рин подняла голову и вновь посмотрела на него, он понял, что нет. Всё это было реальным. Она повернулась, продолжая слушать разговор, а он неспешно пошёл своей дорогой.       Обычно, когда вечер тёплым светом костра окутывал тишину, они снова оказывались наедине.       Теперь уже без посторонних глаз, Рин стояла, прислонившись к деревянной стойке у лаборатории. Её лицо выглядело умиротворённым, но когда Сенку подошёл ближе, она улыбнулась, словно знала, что он заметит.       — Что-то слишком часто мы пересекаемся, — сказала она, поднимая взгляд.       Сенку, по привычке засунув руки в карманы, усмехнулся:       — Просто деревня маленькая. Невозможно разминуться.       Рин прищурилась, но ничего не ответила. Вместо этого она потянулась рукой, как будто случайно, зацепив его локоть.       — Неплохая отговорка, — проговорила она чуть тише, и её пальцы, вместо того чтобы сразу убрать руку, задержались на мгновение.       Каждый момент, когда они оставались наедине, был как игра — тайная, тихая, почти невидимая для остальных. Рин могла смеяться над чем-то, что было для неё забавным, но в её глазах была нотка чего-то большего, чего-то, что они оба не могли озвучить. А Сенку, замечая это, всё чаще поднимал уголки губ в лёгкой улыбке, как будто специально поддаваясь этому молчанию.       Иногда, когда кто-то подходил, и им приходилось на секунду отстраниться, они оба обменивались быстрым взглядом, почти неуловимым. Это было как договорённость, что они продолжат игру позже, что пока они не могут полностью раствориться друг в друге. И, возможно, именно в этих коротких, украденных моментах, когда они были наедине, время становилось не важным. Это было нечто большее, то, что захватывало, не позволяя думать о будущем, оставляя их в настоящем, полном лёгкости, тайны и магии.       Эти моменты были как игры без правил. Без ожиданий. Без обязательств.

***

      Рин лежала на плече Сенку, слегка прижавшись к нему, чувствуя тепло его тела в ночной прохладе. Они сидели на мягком снегу у костра, а огонь мягко освещал их лица, создавая уютную атмосферу. Время тянулось медленно, и они наслаждались этим моментом тишины.       — Ну, а куда ты собираешься плыть? — наконец, спросила Рин, нарушив молчание. Она немного откинула голову, взглянув на его профиль, и её голос звучал лёгко и небрежно, как всегда, когда она не хотела показывать свою беспокойность.       Сенку задумчиво смотрел в огонь, его лицо подсвечивалось колеблющимся светом пламени. Отражение языков огня мелькало в его глазах, пока он молча переваривал вопрос, отзвучавший в тишине ночи. Казалось, что в этот момент он был где-то далеко, в собственных мыслях.       — Куда-то на запад, — проговорил он наконец, его голос прозвучал негромко, словно адресованный не только ей, но и самому себе.       Рин, устроившаяся на его груди, почувствовала, как его дыхание замедлилось. Она чуть приподняла голову, и её волосы скользнули по его шее, щекотно задевая кожу. Тепло тела приятно согревало в прохладной ночи.       — А как ты поймёшь, что не ходишь кругами? — спросила она с лёгкой насмешкой, но её глаза сверкнули от живого интереса.       Сенку отвёл взгляд от костра и поднял его к тёмному небу. Линия его губ дрогнула, выдавая почти невидимую улыбку.       — Если не будем ориентироваться, то, скорее всего, так и будет, — ответил он, делая над собой усилие, чтобы вернуть сосредоточенность. — Но у нас есть звёзды. Хотя... — он на мгновение замолчал, словно мысленно перекладывая страницы звёздных карт. — За 4 тысячи лет они немного изменились. Раньше север находили по Полярной звезде, в созвездии Малой Медведицы. — Он поднял руку, указывая на тёмный небосвод. — Но сейчас она куда-то съехала.       Рин прищурилась, вглядываясь в хаотическое мерцание. Звёзды казались ей просто россыпью огоньков, которые сложно связать во что-то цельное.       — А вот та? — она подняла руку, указывая на одну из самых ярких звёзд. — Она выглядит важной.       Сенку проследил за её жестом. Его глаза сузились, а на лице отразилась удовлетворённая уверенность.       — Это Вега. Она сейчас ближе всего к северу. — Он сделал небольшую паузу. — Всё сместилось из-за прецессии земной оси.       — Прецессия... — медленно повторила Рин, растягивая слово, словно пробуя его на вкус. Она потянулась к его поясу и, аккуратно двигая пальцами, вытащила блокнот.       — Надо это записать, а то вдруг забудешь, — с улыбкой сказала она, открывая блокнот и начиная рисовать.       Сенку склонился к ней, чтобы посмотреть, что она выводит. Его подбородок на мгновение коснулся её макушки, и он уловил слабый запах, которым пахли её волосы.       — Что ты там чертишь? — произнёс он с тихой усмешкой.       Её пальцы слегка дрогнули, когда он вытянул карандаш из её руки, невольно касаясь её ладони.       — Дай-ка сюда, а то это больше похоже на детский рисунок молекулы. — Сенку начал чертить уверенными движениями.       Рин откинулась обратно на его грудь, чувствуя, как его дыхание ритмично поднимает и опускает её тело. Тепло его кожи проникало сквозь её одежду, обволакивая в ночной прохладе, и это было приятно, почти усыпляюще.       Он продолжал чертить, с лёгкостью переходя от одного созвездия к другому. Шорох карандаша по бумаге смешивался с ночными звуками леса, создавая мелодию спокойствия. Рин наблюдала за ним украдкой, её взгляд скользил по его рукам — крепким, загрубевшим от работы, но сейчас кажущимся почти изящными.       Сенку снова приподнял голову, вглядываясь в небо. Лёгкий ветерок тронул его волосы, обнажив высокий лоб, а бледный свет звёзд скользнул по его лицу. На мгновение он застыл, явно мысленно прокладывая путь среди звёзд, и затем перенёс новые точки на бумагу.       Рин не могла не заметить, как увлечённо он работает. Его сосредоточенное лицо, чуть нахмуренные брови, едва заметное движение губ, когда он что-то подсчитывал в уме — всё это казалось удивительно живым.       — Что ты делаешь? — наконец спросила она, её голос прозвучал тихо, чтобы не нарушить его сосредоточенности.       Сенку на мгновение задержал взгляд на бумаге, словно не сразу услышал её, и только потом ответил, не отрываясь от работы:       — Создаю карту звёзд. Как раз хотел. Она пригодится нам в плавании.       Рин с лёгкой улыбкой провела пальцем по краю листа, чувствуя шероховатость бумаги.       — Карта звёзд… — повторила она задумчиво.       Сенку фыркнул, но не стал отвечать. Его рука продолжала двигаться, выводя линии, отмечая точки. Он то и дело смотрел наверх, иногда задерживаясь на каком-то участке неба.       — Вот смотри, — сказал он спустя несколько минут, наклонив лист так, чтобы она видела. — Это новые координаты. Видишь это созвездие? Это новый северный ориентир.       Рин склонила голову набок, изучая схему, но вместо сложной небесной карты увидела что-то гораздо проще.       — Оно похоже на стрелку, — отметила она.       Сенку улыбнулся краем губ.       — А это — Большая Медведица, — произнёс он, держа карандаш так, чтобы она могла следить за его действиями.       Она с интересом наклонилась вперёд, чтобы рассмотреть рисунок.       — Это коробка с палкой, — заявила она, нахмурившись. — Где здесь медведь?       Сенку фыркнул, вернул карандаш в руку, и начал чертить дополнительные линии.       — Тебе просто не хватает воображения, — ответил он с легкой насмешкой. — Вот, смотри.       Его рука, не торопясь, добавляла лапы, голову и смешной хвост. Когда он закончил, "медведь" выглядел нелепо, угловато, будто он всё ещё оставался частью схемы.       Рин не удержалась от смеха. Её плечи задрожали, она спрятала лицо в его грудь, чтобы подавить смех, но тепло его тела только усиливало её веселье.       — Это что? Ты вообще видел медведей? — с трудом выговорила она, отстранившись, чтобы взглянуть на его набросок.       Сенку, приподняв бровь, попытался сохранить серьёзный вид, но его глаза едва заметно блестели от удовольствия.       — Ты просто не понимаешь современного искусства, — заявил он с нарочитой важностью.       — А ты, кажется, совсем не понимаешь медведей, — парировала она, снова захлёбываясь смехом.       Он, тихо вздохнув, вернул карандаш в её руку.       — Давай сама, художница.       Она принялась обводить его рисунок, добавляя округлые линии и немного уточняя детали.       — Вот так лучше, — проговорила она, повернув голову и заглянув ему в глаза.       Рин немного помедлила, её взгляд задержался на его лице, где от пляшущего света костра лёгкая тень делала черты Сенку мягче. В этот момент он выглядел почти уязвимо — непривычно для того, кто всегда казался непоколебимым в своей уверенности.       — Вот видишь, — она чуть подняла брови, поддразнивая. — Медведь теперь больше похож на... медведя.       Сенку фыркнул, но уголки его губ дрогнули, будто он старался скрыть улыбку.       — Вопрос в том, как это применить в навигации, — парировал он, склонив голову чуть набок.       Рин чуть наклонилась вперёд, её волосы скользнули по его плечу, когда она притворно сощурилась.       — Знаешь, — начала она с лёгкой насмешкой, — мне кажется, тебе нравится, когда я здесь всё исправляю. Признайся.       Сенку не сразу ответил, его глаза чуть сузились, но во взгляде читалась тихая, почти непроизвольная мягкость.       — Может быть, — сказал он, чуть смягчив голос, так что он прозвучал почти шёпотом. — Но ты всё равно чертишь как ребёнок.       Рин покачала головой, её губы дрогнули в улыбке.       — Ты неисправим, — сказала она, но не отстранилась. Вместо этого её руки слегка сжались на его плечах, и она, как будто раздумывая, склонила голову чуть ближе.       Сенку молчал, его дыхание было ровным, но напряжение в воздухе стало ощутимым. Он не отводил глаз, ожидая её следующего шага, словно давая ей полную свободу.       Рин медленно, чуть неуверенно приблизилась, её тёплое дыхание коснулось его губ. А потом, неожиданно для него, она легко, почти мимолётно, коснулась их своими, будто проверяя, правильно ли она делает.       Сенку, затаив дыхание, не отстранился, и его рука, до этого лежащая на земле, поднялась, мягко касаясь её спины.       Его прикосновение было осторожным, едва ощутимым, но от этого ещё более трогательным. Рин замерла, чувствуя, как тепло его ладони пробивается сквозь ткань её одежды, оставляя невидимый след. Она ожидала шутки, сарказма или хотя бы короткой фразы, но Сенку молчал. Его глаза, обычно пронзительные и настороженные, сейчас были тихими, будто он решал задачу, к которой не нашёл ответа в книгах.       Рин чуть отстранилась, но не для того, чтобы закончить момент — наоборот, её взгляд задержался на его лице, изучая, как свет костра рисует слабую тень на его скулах и подбородке.       — О чём ты думаешь? — спросила она, её голос прозвучал мягко, с едва заметной ноткой волнения.       Сенку хмыкнул, но не отстранился.       — Что ты слишком смелая стала в последнее время, — ответил он, слегка приподняв уголок губ. — Но в данном случае, возможно, это к лучшему.       Рин не сдержала лёгкий смешок, её пальцы снова сжались на его накидке, словно проверяя реальность момента.       — Тогда почему бы тебе тоже не попробовать? — поддела она, но в её тоне не было вызова, только лёгкая дрожь.       На мгновение ему показалось, что она снова собирается отстраниться, но Сенку, сам того не ожидая, чуть сильнее притянул её к себе. Его пальцы, всё ещё лежащие на её спине, чуть сильнее сжались, будто боясь потерять эту хрупкую искренность момента.       — Сложная у тебя логика, — пробормотал он тихо, прежде чем поддаться тому, что, возможно, и сам не до конца понимал.       Их губы снова соприкоснулись, но на этот раз поцелуй был более уверенным, без лишних колебаний. Он был тёплым и одновременно осторожным, словно оба учились чувствовать друг друга по-новому.       Вокруг всё будто растворилось. Даже шорох ночного ветра среди деревьев и тихий треск костра перестали быть важными. Рин чувствовала, как его дыхание смешивается с её собственным, и её сердце билось, заставляя её забыть, зачем она вообще завела этот разговор.

***

      Ген вытянул из кармана небольшую толстую тетрадь с потрёпанными краями, быстро пролистал её и открыл нужную страницу. Там, аккуратно, но немного хаотично, были записаны ставки, словно это был какой-то странный тотализатор. Он откашлялся, будто собирался произнести важное заявление.       — Ну что, господа, настал великий час! — заявил он, театрально взмахнув рукой. — Сегодня мы узнаём, кто из нас настоящий гений предсказаний, а кто просто шарлатан. Вот она, летопись наших бессмертных ставок!       На листках были записаны предположения: чёткие, немного язвительные и подозрительно пророческие.       — Через три месяца, — прочитал вслух Минами, не скрывая сарказма, и ткнула пальцем в первую запись. — Ген, ты серьёзно? Три месяца? Это ты ещё оптимизмом обложился.       — А ты, моя дорогая, записала «никогда», — парировал Ген, приложив руку к груди, будто её слова его ранили. — Такая циничность от нежной души. Это разбивает мне сердце!       — Это реалистично, — пожала плечами Минами, делая вид, что ей скучно. — Эти двое столько времени тянули, что я даже удивляюсь, что у тебя хватило надежды.       Рюсуй, который удобно развалился на скамье, лениво поднял палец.       — А вот я оказался ближе всех. «На корабле». Логично, не так ли? Немного драмы, немного грандиозности — всё как надо.       — Не забывайте про эту запись, — Ген указал на четвёртую строчку, где было написано аккуратным почерком одно слово: «зимой». Кто поставил?       — Определённо не я, — фыркнула Минами. — Ген, признавайся. Может, ты тайно решил сделать эту запись, чтобы выиграть?       — Да ты что! — Ген вскинул руки. — Я никогда не жульничаю.       Рюсуй засмеялся и похлопал Гена по плечу.       — Ну, кто бы ни был, он точно не промах. Хотя... ладно, давайте признаем: ждать столько времени, пока они наконец-то перейдут к делу, — это настоящее испытание для всех нас.       В этот момент они одновременно посмотрели в сторону лаборатории, где Сенку и Рин снова увлечённо обсуждали что-то, их голоса были почти не слышны, но взгляды — слишком явными.       — Вы только посмотрите на них, — Ген сокрушённо покачал головой. — Они и правда думают, что их никто не видит.       Минами, ухмыльнувшись, сделала последний глоток из своей кружки.       — Конечно, думают, — хмыкнул Рюсуй. — А ведь мы ещё тогда договорились, что не вмешиваемся. Хотя руки чесались... а ставки сделали исключительно ради науки, разумеется.       В этот момент дверь в комнату тихо скрипнула, и внутрь вошёл Камуи. Он двигался настолько бесшумно, что Ген вздрогнул, когда заметил его в дверном проёме. Камуи медленно скользнул взглядом по столу, его спокойные серые глаза остановились на тетради, лежащей в центре. Лицо оставалось непроницаемым, но он чуть приподнял бровь.       — Это моя ставка, которая четвёртая, — произнёс он холодным, ровным голосом. — Похоже, я выиграл.       Минами замерла с кружкой на полпути ко рту, Рюсуй, который только что начал смеяться, слегка подавился, а Ген сделал такое лицо, будто его только что схватили за руку при попытке украсть что-то.       — О-о, так ты был в деле? — Рюсуй первым нашёл голос, быстро оправившись. Он хлопнул ладонью по столу, пытаясь выровнять неловкость. — Ну, я всегда говорил: Камуи — наш человек. Ты ведь понимаешь, что всё это исключительно ради смеха, а не... — он замялся, взглянув на Камуи, — ну, ты понял.       Камуи слегка качнул головой, его выражение оставалось невозмутимым.       — Эти ставки... — он перевёл взгляд на Гена, который как раз собирался спрятать тетрадь под стол, —... должны были быть конфиденциальными.       Ген вздрогнул, его руки замерли в воздухе.       — Мы... Конечно, конфиденциальность прежде всего, — пробормотал он. — Абсолютно. Ладно... мы тебя поздравляем.       — Хорошо, — Камуи кивнул, протянул руку и, к удивлению всех, забрал конверт с денежным призом. Он окинул присутствующих ещё одним взглядом, который заставил всех троих молчать, развернулся и вышел так же тихо, как вошёл.       Когда дверь закрылась, в комнате повисла гнетущая тишина.       — Это что сейчас было? — прошептала Минами, осторожно ставя кружку на стол.       — Ну, а я говорил, что с ним можно веселиться. Теперь это официально доказано, — задумчиво произнёс Рюсуй, качая головой.       — Откуда он узнал? — спросил резко Ген.       Минами прищурилась, опираясь локтями на стол:       — Нашёл тетрадь, видимо.       Ген всплеснул руками, притворяясь оскорблённым:       — Мою драгоценную тетрадь? Да он же не мог её... — его голос осёкся. — Или мог?       Рюсуй откинулся на спинку стула и хмыкнул:       — Да он мог всё что угодно. Камуи — это человек-загадка. И не забывайте: там ведь были и про него ставки.       — Вот именно, — встряла Минами, хмурясь. — Думаете, он их видел?       Наступила короткая пауза, во время которой все трое обменялись взглядами.       — Ну... если видел, то молчит, — осторожно заметил Ген, нервно постукивая пальцами по столу. — Я же говорю, с ним надо быть осторожнее.       — Да ладно вам, — отмахнулся Рюсуй. — Камуи ведь всё-таки свой парень. Наверняка даже посмеялся, когда читал.       — Ты так думаешь? — Ген выглядел так, будто готов был броситься спасать остальные свои тайники.       — Абсолютно, — Рюсуй хитро прищурился. — Если бы ему не понравились твои шутки, он бы уже что-то предпринял. А так — ты цел, руки-ноги на месте.       — Потрясающе, — простонал Ген, прикрывая лицо руками. — Мы лучшие крысы, и это факт.       Он медленно выпрямился, попытался восстановить своё достоинство и хлопнул ладонью по столу.       — Ладно, господа. Камуи выиграл эту партию. Предлагаю обсудить, какая будет наша следующая ставка.