Рациональные люди

      Ужин был в самом разгаре, и вокруг стола царила тёплая, уютная атмосфера. На улице стоял шум голосов, вперемешку со смехом и звоном посуды. Ген, как всегда, был в центре внимания, шутил и улыбался, его смех звенел в такт общему веселью. Он заметил, как Кохаку, невозмутимо набирала себе гору еды — порций было так много, что они едва умещались на её тарелке.       — Ты уверена, что сможешь это съесть? — Ген игриво поднял брови, посмотрев на гору пищи перед ней.       Кохаку рассмеялась в ответ, её голос был звонким и заразительным:       — Конечно! Я работала весь день.       Ген покачал головой, демонстративно сложив перед собой столовые приборы с точностью хирурга. Даже не забыл аккуратно накинуть салфетку на рубашку, чтобы случайно не запачкаться.       — Тебе бы такие навыки использовать в чём-нибудь полезном, — хохотала Кохаку, наблюдая, как тщательно он складывал салфетку. — Ты выглядишь так, будто собираешься на королевский приём.       — Ну, кто знает, вдруг это мой единственный шанс показать себя, — Ген изобразил серьёзное лицо, но не удержался и засмеялся вместе с ней.       На другой стороне стола, Юкио с лёгкой улыбкой наблюдал за Тайджу, который заботливо перекладывал порцию еды на тарелку Юдзурихи. Тайджу, как всегда, был внимателен и неутомим в своём стремлении помочь. Юдзуриха смотрела на него с благодарностью, её улыбка была нежной, и, казалось, она светилась от заботы, которую он ей оказывал.       Между тем, маленькая Суйка сидела за столом и с трудом дотягивалась до тарелки. Она изо всех сил старалась поймать кусочек хлеба, но её руки были слишком коротки для этого стола. Рюсуй, заметив это, быстро вмешался.       — Подожди-ка, Суйка! — с улыбкой сказал он, и в считанные минуты соорудил для неё импровизированный стул повыше. Ловко подхватив её под руки, он аккуратно усадил девочку на этот самодельный трон и шутливо поклонился.       — Присаживайтесь, юная леди, — сказал он с показной галантностью.       Суйка засмеялась, её глаза сверкали от радости, и она кивнула в ответ на его вежливость, приняв приглашение с самым серьёзным видом.       Рин и Минами сидели рядом, тихо перешёптываясь, и время от времени хихикали. Рин наклонилась к ней, шепнула что-то, и обе снова рассмеялись, стараясь не привлекать внимания остальных. Минами украдкой посмотрела в сторону Сенку. Её взгляд на миг стал серьёзным, но затем она снова усмехнулась и продолжила разговор. На секунду он напрягся, оставленный в догадках.       В этот момент Никки, проходя мимо, хлопнула Сенку по спине так, что тот едва не подавился.       — Эй, Сенку! Почему ты ещё не ешь? — весело спросила она.       Он вздрогнул и бросил на неё озадаченный взгляд, а она, усевшись рядом, весело набросала себе полную тарелку еды.       — Ну как вкусно-то! — громко заявила Никки, начиная есть с большим аппетитом. Сенку скользнул взглядом по всем собравшимся, отмечая весёлую суету вокруг. Оживлённые разговоры, смех, обмен колкими репликами и совместный ужин — всё это вдруг показалось ему чем-то удивительно цельным. Раньше такие моменты прошли бы для него незаметно, как шум на фоне, но сейчас он понял, что сам стал частью этого. Даже его внимание, обычно занятое расчётами и планами, невольно притягивалось к этим живым, настоящим мелочам.       Он поймал взгляд Рин, которая улыбнулась ему с лёгким приглашением, будто напоминая о том, что он здесь не просто наблюдатель. На мгновение Сенку тоже улыбнулся, уловив в этом вечернем тепле что-то, что ему не хотелось упускать.       — Вы бы видели, что сегодня творилось, – Рюсуй начал с лёгкой улыбкой, усаживаясь поудобнее. – Стоим посреди поляны с кучей брусьев, верёвок, чертежей. Сенку сказал, что пора начинать строить корабль. Но вместо этого началась полная неразбериха! Один кричит: «Начнём с палубы!», другой тянет доски в сторону и кричит: «Нет, с корпуса!» Третий заявляет, что «особый план» требует начать с якоря. Сенку появляется, важно оглядывает всех и говорит: «Вы всё делаете не так», — и, как ни в чём не бывало, снова уходит. А мы стоим, переглядываемся, и никто не понимает, что именно нам-то и делать!       Рин засмеялась, представив эту картину, и, подперев подбородок, ответила с лёгкой улыбкой:       — Я же говорила, что ваши методы не годятся! У нас всё чётко, без всяких замысловатых «особых планов». Знаешь, Рюсуй, — она прищурилась, — мне кажется, вы привыкли больше обсуждать, чем делать.       Ген, покручивая свой стакан, весело ухмыльнулся:       — Ха! Рин, смотри, не говори это Сенку — вдруг он обидится, что его особые планы никто не понимает?       — Да что тут понимать! — воскликнул Рюсуй, махнув рукой. — Ладно бы планы! Но каждый говорит своё, тянет доски в разные стороны, и к концу дня у нас вместо постройки получилось какое-то хаотичное городище из бревен, верёвок и случайно притащенного Сенку «приборчика», который оказался обычным камнем на верёвке!       Рин и Ген прыснули от смеха.       — И как в итоге? — поинтересовалась Рин, поддразнивая его. — Вы разобрались?       Рюсуй, вздыхая, покачал головой:       — Нет, а как иначе? Под конец дня Сенку снова появился и с важным видом заявил, что это было всего лишь «тестирование»! И, как оказалось, «на самом деле нам надо переосмыслить подход к постройке». Сказал и исчез.       Минами засмеялась, покачивая головой:       — Тестирование, значит? Что-то подсказывает мне, что в итоге корабль у нас «сам себя построит».       Сенку, до этого молча наблюдавший за разговором, усмехнулся, но не стал уходить от замечания. Прищурившись, он глянул на Рюсуя, затем на остальных:       — Дело не в том, чтобы корабль «сам себя построил». Вы просто не понимаете, что без правильного плана, без точного расчёта материалов и распределения задач мы только создадим ещё больше проблем. Поэтому я и сказал, что надо было тестировать подходы — увидеть, что работает, а что нет. Ну а хаос… это всегда неотъемлемая часть прогресса, не правда ли? — с лёгким кивком подметил он.       Ген, не удержавшись, вставил с насмешкой:       — А я и не знал, что хаос — это твой новый способ экспериментировать. Хотя ладно, давай выпьем за прогресс, ведь хаос мы всегда создадим, куда же без этого.       Рин хохотнула, а затем, едва уловимо кивнув в сторону Сенку, поддразнила:       — Пока вы там экспериментируете, мне кажется, что даже муравьи быстрее собрались бы корабль.       Сенку бросил в её сторону быстрый взгляд, но она уже, кажется, не обращала внимания, весело беседуя с остальными. Рюсуй засмеялся, слегка взлохматив волосы:       — Ох, Рин, ты ещё увидишь наш «хаос в деле». Вот тогда и посмотрим, чей метод окажется лучше.       Рин с лёгкой усмешкой посмотрела на всех:       — Знаете, раз уж тут каждый тянет в свою сторону и каждый второй "тестирует подход", может, вам стоит пересмотреть сам процесс? Ну, для нас-то всё это привычно — здесь темп другой, и мы всегда действуем по обстоятельствам, а не по схемам. А вам всем нужно… ну, скажем, чуть быстрее адаптироваться, если хотите что-то построить в этих условиях. — Она подняла бровь и посмотрела на Сенку. — Как вам такое предложение?       Сенку, прищурившись, кивнул, но с явной долей сарказма в голосе:       — Быстрее адаптироваться? Ну, прости, если не все ещё освоили этот ваш ритм. — Он усмехнулся. — Мы тут немного привыкли к работе по плану, где каждая деталь важна, а не всё сразу «по обстоятельствам».       Ген, ухмыльнувшись, добавил:       — Вот именно! К тому же, что может быть интереснее, чем эта игра с последовательностью?       Рин скептически прищурилась, но её глаза светились азартом:       — Говорите так, будто цель — в самой игре, а не в том, чтобы добиться результата. Главное всё-таки — быстрее добраться до результата.       Ген, прищурившись, заметил в её тоне уверенность, и это зацепило его. С лёгкой улыбкой он отложил в сторону свой стакан и, подперев голову рукой, спокойно спросил:       — А ты уверена, что быстрее значит «добраться»?       Рин удивлённо взглянула на него, словно ожидая, что он объяснит, что имел в виду.       — Представь себе, — продолжил Ген, откинувшись на спинку, — парадокс, где Ахиллес, самый быстрый воин, никак не может догнать медлительную черепаху. Рин хмыкнула, в её глазах мелькнуло любопытство:       — Такого не бывает.       Сенку, усмехнувшись, махнул рукой, как будто эта история была для него пустяком:       — Бесполезно, Рин. Ген опять хочет запутать тебя со своими головоломками. Лучше уж просто смирись с тем, что тут логики нет.       Но Рин, не намеренная отступать, игнорировала замечание Сенку и требовательно посмотрела на Гена:       — Рассказывай уже.       Ген хитро улыбнулся, слегка пододвинувшись к ней, как будто рассказывал что-то тайное:       — Хорошо, хорошо. Ахиллес начинает бежать и очень быстро сокращает расстояние между собой и черепахой. Но как только он добегает до того места, где черепаха была раньше, та уже продвинулась чуть дальше, пусть и совсем ненамного. И так продолжается снова и снова: он всегда сокращает дистанцию, но каждый раз черепаха оказывается чуть впереди, хоть и совсем на крошечное расстояние. И вот — он так никогда и не догоняет её!       Рин на мгновение задумалась, пытаясь понять, как такое может быть. Нахмурившись, она снова посмотрела на Гена:       — Это странно… Разве так бывает? Ведь в жизни, если кто-то быстрее, он догонит медленного.       Рюсуй, который сидел напротив, усмехнулся, слушая её размышления:       — Вот именно! Но это только если не задумываться о мелочах. Ген, конечно, — ловкач, вечно копается в этих крошечных частях целого, а потом оказывается, что так ничего и не произошло.       Ген, заметив озадаченный взгляд Рин, с легкой улыбкой продолжил:       — Хорошо, давай добавим немного цифр, чтобы всё стало нагляднее. Вот, скажем, Ахиллес в десять раз быстрее черепахи и отстает от неё на тысячу шагов. За то время, пока он преодолеет эти тысячу шагов, черепаха успеет проползти ещё сто шагов вперёд. Ахиллес снова приближается на эти сто шагов, но черепаха за это время уже отползает ещё на десять шагов. Когда Ахиллес покрывает эти десять шагов, она продвигается на один. И так продолжается снова и снова.       Он сделал паузу, глядя на Рин с загадочной улыбкой.       — Казалось бы, он догоняет её с каждым шагом. Но всякий раз, как Ахиллес достигает новой точки, черепаха успевает отодвинуться чуть-чуть вперёд. И так, в теории, до бесконечности — он вроде бы стремится к ней, но ни на шаг ближе не становится.       Рюсуй, который уже доедал десерт, слушал с лёгкой усмешкой, но при этом его взгляд был сосредоточен — он тоже задумался над услышанным, но, в отличие от остальных, не пытался включиться в дискуссию, предпочитая быть наблюдателем.       Рин прикусила губу, будто пытаясь понять, что он на самом деле хотел сказать этим примером. На её лице появилось выражение лёгкой задумчивости. Она вдруг порывисто потянулась за листком бумаги и карандашом, решительно начертив линию, словно собиралась раз и навсегда поставить точку в этом вопросе.       — Так, если он — здесь, — она нарисовала человечка с палкой вместо копья, — а черепаха вот тут... — она нарисовала маленький кружочек чуть впереди, — то он ведь точно догонит её, правильно? Просто... добежит.       Ген ухмыльнулся, поглаживая подбородок, как будто рассматривал какой-то хитрый узор в простом рисунке Рин.       — Ммм... да, с одной стороны, он действительно догонит её, если просто будет бежать, — сказал он, глядя на её решительный карандашный человечек с копьём. — Но если ты увеличишь масштаб до мельчайших деталей, то каждый раз, когда Ахилл достигнет той точки, где была черепаха, — Ген наклонился, указав на очередное деление в её чертеже, — она уже будет дальше, пусть совсем чуть-чуть, но всё же впереди.       Минами, присев рядом, наклонилась поближе, разглядывая нарисованные линии, и мягко прокомментировала:       — Выходит, ты снова делишь это расстояние на всё более мелкие отрезки? — она чуть усмехнулась, глядя на миниатюрные отрезки, вытянувшиеся по пути черепахи. — Это как... как если бы они бежали в каком-то мире, где каждое расстояние бесконечно делится само на себя.       Рин кивнула, делая новый штрих на рисунке.       — Ну да, — ответила она задумчиво. — Если бесконечно делить путь, то, наверное, черепаха всегда будет чуть впереди, — она поджала губы, все еще размышляя.       Ген, довольный тем, ему удалось убедить Рин в своей правоте, подался вперёд, слегка прищурившись, будто раскрыл некий тайный смысл.       — Видишь, Рин? — с загадочной улыбкой проговорил он, едва заметно кивая на её рисунок. — В этом и заключается фокус – чтобы разрушать наши привычные представления. Мы знаем, что он догонит черепаху, но в этом мире бесконечных делений... — он щелкнул пальцами, будто фиксируя самую суть, — это никогда не произойдёт.       Сенку, который всё это время наблюдал за выражением Рин, в конце концов не выдержал и хмыкнул, подбирая слова, чтобы вернуть её к реальности.       — Ладно, хватит, Ген, — с улыбкой вмешался он, глядя на Рин, которая уже запуталась окончательно. — Дело в том, что реальное движение и вот эта математическая модель не одно и то же, — пояснил он, очерчивая параллельные линии, разделяющие отрезки расстояний между Ахиллом и черепахой. — Зенон показал парадокс, когда мы разделяем реальный путь на бесконечное количество крошечных частей. Но в физике время и расстояние — непрерывные величины. То есть, бесконечность делений здесь — это просто игра разума, а не реальная ситуация.       Минами, слушая Сенку, тихо фыркнула и спрятала улыбку за ладонью, едва сдерживаясь. Её взгляд вернулся к схематичному человечку и кружочку на бумаге:       — То есть, если бы я просто посмотрела на весь путь сразу и не стала бы делить его, то я бы увидела, что он догонит черепаху?       — Да, — ответил Сенку, кивая. — Но, как говорит Ген, в этом парадоксе заложена особая философия. Он напоминает нам, что некоторые вещи могут быть очевидны с одной стороны и непостижимы с другой, — он бросил взгляд на Гена, как бы подразумевая его постоянные попытки усложнить простой ответ.       Ген заметил его взгляд и усмехнулся.       — Сенку, ты всё превращаешь в простую задачу. Но взгляни ещё раз. Попробуй представить, что каждый этот отрезок, каждое деление пути — это часть жизни. Разве можно в итоге сказать, что один момент превзойдет другой, если они оба составляют реальность?       Рин, немного скептически прищурившись, попыталась уловить суть его слов:       — Ты хочешь сказать, что если каждый момент важен сам по себе, то куда мы идём — уже не так важно?       Ген, с лёгкой улыбкой, кивнул:       — Именно. Порой мы так зациклены на «добраться быстрее», что забываем — путь и есть наша цель. В этом вся суть: наслаждаться каждым шагом, а не просто стремиться поскорее закончить путешествие.       Он подытожил, кивая на рисунок с Ахиллесом и черепахой:       — Или, может, ты предпочитаешь цель, а, добравшись до неё, будешь снова искать следующую?       Рин немного замялась, словно обдумывая его слова.       — Честно, я никогда особо об этом не задумывалась.       Её слова прозвучали как признание, и в них был оттенок задумчивости. Она улыбнулась, встретив взгляд Гена, словно признав, что его точка зрения открыла ей что-то новое.       Ген откинулся на спинку стула, скрестив руки за головой, и посмотрел на Рин с лёгкой улыбкой, в глазах его мелькнуло что-то вроде понимания.       — Рин, ты умная и проницательная, — начал он с оттенком шутливости, хотя в его голосе ощущалась тёплая, почти сочувственная нота. — Но знаешь, есть люди, которые, возможно, никогда не смогут быть счастливыми. Возможно, ты — один из них.       Она замерла, удивлённо вскинув брови, её улыбка слегка дрогнула. Она ответила ему коротким, чуть смущённым взглядом, пытаясь скрыть возникшую неуверенность. Но что-то в этом утверждении Гена её задело, как будто он видел её насквозь.       Сенку и Рюсуй переглянулись. Взгляд Сенку был изучающим и немного осуждающим — он, казалось, говорил: "Зачем это было, Ген?". Рюсуй же ухмыльнулся с легким укором, словно подразумевая, что Ген явно перегнул палку, сказав то, что лучше было бы оставить при себе.       Ген, заметив эти взгляды, на мгновение отошёл от своего легкомысленного тона. Его глаза стали чуть мягче, и он, будто говоря для себя, добавил с лёгкой грустью:       — Если честно, я просто вижу, как ты задаёшь слишком много вопросов и ищешь ответы. И, может быть, это и есть твоя проблема. Ты слишком многое понимаешь, и это делает тебя… немного одинокой.       Его слова звучали неожиданно проникновенно, словно он тоже чувствовал этот оттенок одиночества в себе, что связывало их на каком-то глубоком уровне. Закончив свою мысль, Ген поставил стакан на стол с тихим, но выразительным стуком, привлекая внимание всех, словно делая точку в своём наблюдении. Затем, будто бы возвращаясь к своему обычному, лёгкому настроению, он протянул его:       — Рюсуй, подлей-ка мне ещё, — с хитрой улыбкой добавил он, как будто разрядка напряжения была частью его плана.       Рюсуй посмотрел на него, приподняв бровь и усмехнувшись.       — Да иди ты! — отозвался он, делая вид, что собирается проигнорировать просьбу, но затем наполнил стакан, молча признавая, что Ген умеет балансировать на грани — и, возможно, наслаждается этой игрой.       — Подливаю, чтобы ты хотя бы помолчал пять минут, пока пьёшь это вино.       Разговор продолжался в лёгкой, непринуждённой манере. Шутки летели от одного к другому, вызывая лёгкий смех и одобрительные кивки.       В какой-то момент Рюсуй окинул Гена скептическим взглядом, покачал головой и, переключившись на Рин, с лёгкой усмешкой заметил:       — Вот ты, Рин, даже когда хочешь сказать что-то резкое, всё равно находишь способ сделать это вежливо. В отличие от некоторых, — он бросил взгляд на Гена, поддразнивая друга.       Рин только хмыкнула, слегка улыбнувшись, и приподняла брови, как бы показывая, что не собирается это обсуждать. В её глазах промелькнула тихая ирония, но она оставила свой ответ при себе.       Сенку сидел чуть в стороне, наблюдая за происходящим. Он словно случайно задержал взгляд на Рин, краем уха улавливая их разговоры и смех, но не особенно вовлекаясь в общую беседу. Слова Рюсуя, так же как и обмен шутками между Геном и Минами, доносились до него отдалённо. Всё его внимание было сосредоточено на Рин: на том, как она хмыкала в ответ на поддразнивания, и на едва заметных сменах выражений на её лице. Она сидела по-прежнему в гуще событий, опираясь на руку, но казалась глубоко погружённой в собственные мысли. На её губах была лёгкая, почти призрачная улыбка, но взгляд оставался отрешённым, будто её мысли были где-то далеко отсюда. Её пальцы время от времени постукивали по столу, но движения были механическими, словно она сама не замечала этого. Сенку чувствовал, что её обычная энергия сейчас притихла, оставляя за собой лёгкую тень усталости на лице.       Всё стихло, и компания постепенно разошлась, оставив лишь лёгкий шум ветра и скрип костра в ночи. Сенку, который, кажется, не готов был прощаться с этой ночью, подсел к Рин, также не спешащей покидать свой уголок. Он присел совсем рядом, небрежно улыбнувшись.       — О чём задумалась? — спросил он, с любопытством заглядывая ей в глаза. Рин немного нахмурилась, будто не сразу поняла его вопрос, и, покрутив стакан в руках, слегка усмехнулась.       — Да так, размышляю, — ответила она неохотно, словно не хотела об этом говорить.       Она, едва заметно покачиваясь, усмехнулась и продолжила:       — Знаешь, порой я ощущаю себя... ну, как человек, которому дали вилку и посадили в море супа. Все вокруг как будто знают, как его зачерпнуть. И, главное, никто даже не объяснил, зачем этот суп, — она рассмеялась, слегка прикрыв лицо рукой, — или почему я тут с вилкой, когда можно было просто… не знаю, просто плавать.       Она снова засмеялась, чуть привалившись к Сенку, и добавила:       — Думаю, может, так оно и должно быть.       Сенку слушал её, не перебивая, ловя каждое слово, хотя его взгляд казался непривычно сосредоточенным. В какой-то момент, совершенно не задумываясь, он положил руку ей на голову, как будто стараясь поддержать её. Когда она чуть прижалась к нему, он задумался о супе, в котором можно плавать, и о том, как странно звучит её метафора. В какой-то момент, с небольшой ухмылкой, он потянулся к её пустому стакану и посмотрел на дно, словно проверяя.       — Ну что, Рин, на правах лидера группы я всерьёз задумываюсь запретить спиртное, — заявил он, притворно серьёзным тоном, чем рассмешил её. — Видимо, для мыслей оно точно не лучший помощник.       Она фыркнула, покачав головой, затем немного притихла, глядя куда-то в сторону, и Сенку это заметил. Она сидела, слегка качая ногой и задумчиво подёргивая ремешок на рукаве. Обычно, если что-то её беспокоило, это было незаметно, но сейчас он чувствовал, что она чем-то взволнована.       Сенку слегка подтолкнул её плечом:       — Только не говори мне, что это всё Ген со своими рассуждениями?       Рин усмехнулась, но сразу не ответила. Слегка повернувшись к нему, она вздохнула:       — Ну, не знаю... — она снова улыбнулась, но взгляд был чуть отстранённым. — Просто забавно, что Ген так уцепился за меня. Я ведь вовсе не просила его о таких... объяснениях.       Сенку рассмеялся, понимая, куда она клонит.       — Может, у него просто слабость к наблюдательным людям, — поддразнил он, весело глядя на неё. — Посмотри: кто ещё тут ему бы ответил, а не зевнул и ушёл? Тебя зацепить — это, знаешь ли, ещё какая редкость.       Рин засмеялась, закрыв глаза и чуть наклонившись к нему. Он почувствовал её лёгкий смех, а потом она выпрямилась, будто смущаясь того, как по-детски прижалась.       — Ты намекаешь, что Ген находит в этом какое-то скрытое развлечение? — спросила она, глядя на него с прищуром.       Сенку ответил ей мягкой, чуть озорной улыбкой:       — Серьёзно, посмотри на нас. Мы сидим здесь посреди ночи, обсуждая эти запутанные штуки, а Ген, наверное, радуется, что у него наконец нашёлся достойный спорщик.       Рин тихо засмеялась, и он заметил, как её взгляд стал теплее, словно тень, только что упавшая на её мысли, исчезла.       — Ладно, — она чуть улыбнулась, прикрыв лицо ладонью. — Давай так: сегодня ещё подумаю обо всех этих парадоксах, а завтра — забуду, как страшный сон.       Сенку усмехнулся, видя, как её шутливая серьёзность постепенно возвращается. Он оценил её настрой, и лёгкое напряжение, что мелькнуло между ними, окончательно растворилось. Он решил поддержать этот момент. Прерывая её мысли, Сенку наклонился ближе и чуть понизил голос, чтобы придать весомости своим словам:       — Я сейчас кое-что сделаю. Только никому не рассказывай.       Он взял уже открытую бутылку и налил им обоим, его лицо озарила лёгкая усмешка. Рин приподняла бровь и чуть наигранно удивилась:       — Ни разу не видела, как ты пьёшь, Сенку. Ты что, решил нарушить собственные правила?       — Исключение ради эксперимента — заявил он в своей манере, подняв стакан, — хоть попробую, что вы там постоянно пьёте.       Она усмехнулась, склонив голову, и они подняли свои стаканы, как будто заключая между собой маленький тайный союз. Сенку сделал небольшой глоток и сразу прищурился, будто пробует что-то подозрительное.       — Хм... Да уж, пойло ещё то, — прокомментировал он, с лёгкой насмешкой качая головой. — Ну и чем вы тут так увлечены? Это же просто химическая атака на мозг.       Рин засмеялась, слегка толкнув его локтем, пока он с интересом разглядывал содержимое стакана, словно пытаясь разгадать его состав.       — Ладно, признаюсь, я всегда думал, что все эти запасы — магия. Откуда у нас столько вина?       Рин пожала плечами, задумавшись.       — Может, это Рюсуй... Мне кажется, он тайно развлекается тем, что снабжает нас вином, чтобы все были чуть податливее, — ответила она с ухмылкой.       — Ну, это на него похоже, — кивнул Сенку, улыбнувшись. — Если где-то и прячется нелегальный винодел, то это, точно, он. С его-то аппетитом к жизни…       Они обменялись понимающими взглядами и снова немного отпили, как будто действительно разделяя некий союз. А затем, глядя на Рин, Сенку с задумчивой полуулыбкой произнёс:       — Ты, девочка с вилкой в море супа, — он сделал паузу, подбирая слова, — ты, кажется, даже и не собираешься останавливаться, пока не разберёшься во всём этом. Словно тебя не устраивает просто смотреть на мир — тебе нужно знать его изнутри. Это как раз то, что делает тебя такой... — он на секунду замолчал, подбирая слово, — уникальной.       Она посмотрела на него, слегка удивлённая таким неожиданным комплиментом.       — Уникальной, значит? — переспросила она, пытаясь скрыть улыбку.       — Ну да, — уверенно сказал он, подняв бровь. — Так что расслабься. В супе тоже можно просто плавать.       Рин засмеялась, её смех был лёгким, почти беззаботным, и она вдруг почувствовала, как вечер обволакивает их теплотой. Они продолжали сидеть под звёздным небом, болтая о случайных вещах, вспоминая о совместных затеях, обсуждая что-то из их текущих проектов и находок. Время шло, и их разговор был то оживлённым, то тихим, как будто они попеременно искали глубину и радость в каждом моменте.       Сенку, почти не замечая, всё сильнее привязывался к тому, как Рин может смеяться от души, как она временами морщит нос, если что-то её задевает, и как её глаза светятся, когда она говорит о чём-то, что её действительно волнует. В какой-то момент Рин чуть наклонилась к нему, чтобы досказать фразу, и он почувствовал её тепло, заметил мягкий румянец на её щеках.       Когда часы начали подбираться к поздней ночи, они наконец обменялись понимающими взглядами, словно говоря: пора.       Как только Рин поднялась, её нога неожиданно провалилась в ямку, и она чуть не упала. Сенку, мгновенно реагируя, подскочил и схватил её за руку, заставив её крепко вжаться в него, так что она оказалась на его груди.       — Без шуток, запрещу же, — заявил он с лёгкой усмешкой.       — Ой, да это просто ямка была! — отмахнулась она, смеясь и поправляя свои волосы, хотя в груди ощутился лёгкий трепет от того, что Сенку так близко. Она немного покачнулась, но быстро восстановила равновесие, пока он поддерживал её за руку.       — Постой, я же забыла кое-что сделать! — воскликнула она и её глаза внезапно заблестели от осознания. — Сора просил меня поискать острые камни и шнуры.       Сенку нахмурил лоб, прикидывая, что именно должен был искать Сора.       — Острые камни? Для чего? — спросил он, стараясь понять, как это может помочь.       — Ну, как наконечники для стрел, — начала объяснять Рин, запинаясь. — Он сказал, что хочет... чтобы они были острыми. А шнуры — чтобы крепить, наверное. Честно говоря, сама не совсем понимаю, что он от меня хочет, но не могу ж я отказать. — Она покачала головой, и её голос звучал с лёгким налётом смеха.       Она рассмеялась — тихо и непринуждённо, и Сенку поймал себя на том, что невольно улыбается в ответ. В этой её искренности, в её готовности помочь, даже не до конца понимая зачем, было что-то, что тёплой волной коснулось его. Он вдруг странно отвёл глаза, уставившись на землю, и на мгновение почувствовал лёгкую неловкость.       — Что такое? — спросила Рин, её голос стал более заботливым, словно она чувствовала, что что-то не так.       — Ничего, — отмахнулся он, стараясь скрыть свои чувства, но в его голосе была нотка уклончивости.       Она приподняла бровь, но не настаивала, просто кивнула, словно принимая его решение.       — Ну пошли искать тогда, — предложил он, сдвинув плечами и уверенно двигаясь вперёд.       Рин остановилась и немного удивлённо посмотрела на него.       — Сенку, ты уверен? Мы и так задержались, — сказала она, слегка нахмурившись.       Сенку встал на мгновение, оценивая её выражение лица. Он понимал, что она беспокоится о том, что у него есть много дел, и не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой за то, что они провели время вместе. Ему действительно было приятно с ней разговаривать, и эта лёгкость в их общении была ему дорога.       — Да ничего, — сказал он с улыбкой, пытаясь развеять её сомнения.       Рин покачала головой, явно не желая отставать от их первоначальных намерений.       — Но у тебя ещё много дел, и... — начала она, но Сенку перебил, наклоняясь чуть ближе к ней, словно хотел её убедить.       — Не переживай. Если сделаем это сейчас, то не так поздно ляжем, — произнёс он, и его уверенность показалась ей заразительной.       Сначала её нежелание идти медленно начало рассеиваться, и, хотя она всё ещё сомневалась, лёгкий вздох, который она выдохнула, был скорее от облегчения, чем от напряжения. Рин вздохнула, глядя на него с благодарностью, и, покачав головой, сдалась.

***

      Сенку шагал назад к своему лагерю, оставляя позади мягкий свет костра, где они с Рин только что разговаривали, спорили и смеялись. Казалось бы, ничем не примечательная ночь. И всё-таки что-то в ней оказалось другим, застряло где-то глубоко внутри, будто горьковатый привкус, к которому поневоле привыкаешь. Он едва сдерживал улыбку, хотя не понимал, чему так рад. Вокруг стояла тишина, лунный свет отблескивал на холодной земле, и только его шаги нарушали пустую гладь ночи.       Когда Сенку добрался до своей палатки и улёгся, ощущение никуда не делось. Наоборот, теперь оно разливалось в груди странным, тепловатым покалыванием, словно ток пробегал по внутренней цепи. Его уши немного горели — признак ли это её слов, её взгляда? Или, может, того, что впервые ему было почти… жаль, что всё уже закончилось.       Он пытался рационализировать это, разложить всё на детали, как любит делать всегда. Ведь Рин — всего лишь человек, с которым можно поделиться чем-то, поспорить, обдумать варианты. Просто она знает, как поддерживать разговор, да ещё и с такой хитрой смесью остроты и серьёзности, которая по-своему интересна. И всё же, с каждой мыслью что-то глубже увязало его в этом мягком, как будто незначительном моменте. Он ощущал её присутствие даже здесь, в своей палатке, словно её смех и её слова медленно растворялись в ночи, оставляя едва заметный след.       Сенку провёл рукой по лицу, как бы пытаясь стряхнуть остатки мыслей. Но нет. Они цеплялись за него, как заноза. Как будто Рин шаг за шагом начала занимать те моменты, о которых раньше он не задумывался — те, что придавали его жизни некую лёгкость. Она, кажется, видела в нём больше, чем просто лидера, изобретателя, и её внимание не было ему неприятно. Он чувствовал её симпатию, видел в её глазах эту особую мягкость, когда она обращалась к нему. Да, это он заметил. Но он и представить не мог, что его это как-то затронет.       Он снова задумался, на что это похоже. Ведь он давно понял, что сильные привязанности несут с собой массу осложнений — эмоции всегда так или иначе завязаны на слабости, на уязвимости. Но, странное дело, рядом с Рин он как будто не ощущал себя слабым. Может, она и была тем человеком, кто, словно случайная переменная, добавила в его мир нечто новое, что он пока не умел до конца объяснить.