Как очистить историю перерождений

      — Ну где они?.. Когда уже вернутся?..       Тяньмэй не находил себе места. Прошло шесть дней с того момента, как Сюань Юня и Чжуан Шэнкая срочно вызвали в поместье Янь и с тех пор ни один из них не возвращался. Слухи быстро расползлись, и в городе каждая собака знала, что в доме чиновника Яня стряслась какая-то беда.       — Тао Цюэ, — протянул Тяньмэй. — Сходи, узнай — долго они еще?..       — Я ходила час назад, — проворчала та. — Что толку бегать туда-сюда? Закончат и вернутся!       — Ну почему так долго?.. Я больше не могу…       С каждым днем Тяньмэй становился все более невыносимым. Дошло до того, что он перестал реагировать на едкие высказывания Тао Цюэ и даже позволил ей себя побить. Он превратился в серую тень, в призрака, шатающегося по дому и вздыхающего на каждом шагу. Слуги уже шугались его тоскливых подвываний: «А-Ю-юнь». Поэтому, когда Сюань Юнь все же объявился, всеобщей радости не было предела.       — Господин вернулся! Господин вернулся! — разносилась по дому благая весть.       — А-Юнь?! — встрепенулся Тяньмэй.       Лицо его сразу же просияло, в глазах появился живой блеск, он бросился навстречу Сюань Юню, но тот промчался мимо и даже не взглянул на него. Он быстрым шагом прошел в свои покои, раскрыл инвентарь, отыскал какую-то бутылку и так же стремительно ушел.       — А-Юнь… — только и успел растерянно пробормотать Тяньмэй ему вслед.       Лицо его скуксилось от расстройства, уголки губ поползли вниз, а брови взлетели вверх, глаза заблестели от слез.       — Ну и уходи! И не возвращайся! — прокричал он. — Никогда тебя не прощу!       Сюань Юня его слова не остановили и даже не заставили обернуться. Тяньмэй беспомощно всхлипнул и, когда Сюань Юнь уже не мог его услышать, простонал:       — Прощу… Прощу… Возвращайся поскорее…       Тао Цюэ закатила глаза. Ей было тошно изо дня в день слушать это нытье, и она этого не скрывала.       В поместье Янь царила еще более мрачная атмосфера. Весь дом пропах молитвенными благовониями. Молодая мать плакала целыми днями, а домочадцы уже не находили слов, чтобы ее утешить. Всем было не по себе. Янь Цзычэн даже как-то осунулся и постарел на несколько лет. Вид у него был еще более болезненный, чем у недавно родившей женщины. В то время, когда не надо было поддерживать жизнь младенца, он неприкаянно бродил по дому, что-то шептал себе под нос и давал небесам зарок за зароком: «Если дитя оправится, я зажгу тысячу фонарей!», «Если мой сын будет жить, я поставлю в домашнем храме именные таблички бессмертного мастера Сюаня, бессмертного мастера Чжуана и его ученика Ма Цинсюя!», «Если все закончится благополучно, я…».       Так и протекали дни.       — Вот и пожалуйста, — шептались служанки. — Бессмертные мастера, как же! Один, знай, тренькает на цине — артист! А другой вообще сбежал!       — Много ты понимаешь? Он же не просто тренькает, а по делу!       — Да? А что-то результата никакого! Дитя так и чахнет.       Услышав шаги, сплетницы захлопнули рты.       — Бессмертный мастер вернулся, — сообщил им слуга. — Подготовьте младенца.       — «Подготовьте младенца», — передразнила его одна из служанок, когда он ушел. — Что за жизнь ждет это дитя, если с самого рождения небеса посылают ему такие испытания?       — Делай, что велено и не болтай!       Сюань Юнь в очередной раз закрылся с ребенком в отведенной ему комнате. Янь Цзычэн уже не находил сил интересоваться происходящим. Надежды оставалось все меньше. Время шло, а результата все не было.       — Бедный хозяин, — продолжали шептаться служанки. — Долгожданный сын родился немощным. А ведь господин уже не молод…       — Мужчина в сорок лет — цветок, а женщина — выжатый тофу. Наш хозяин еще хоть куда, но, боюсь, вторая госпожа не оправится после этих родов. Не удивлюсь, если господин возьмет в дом еще одну наложницу.       — А вы в мыслях уже похоронили несчастное дитя? Бесстыдницы! Лучше бы помолились за ребеночка!       — Да уж молились! Все небеса завалены нашими молитвами!       — Тихо!       — Сама ты тихо! Что толку…       — Да замолчи ты, дура! Послушайте! Слышите? Это же?..       — Детский плач?..       Служанки, не веря своим ушам, затаили дыхание и прильнули к двери, ведущей в ритуальную комнату, где расположился бессмертный мастер.       — Точно! Плач! — взволнованно перешептывались они.       Звук был приглушенный. Плач быстро стих и стало трудно различить какие-либо другие звуки. Сколько бы служанки не прислушивались, ни одна из них не могла с уверенностью сказать, что именно она слышала.       — Может, померещилось?.. — спросила одна из них.       Дверь неожиданно распахнулась. Все притаившиеся девушки синхронно подпрыгнули от испуга и разбежались в стороны. В дверях стоял Сюань Юнь. Он держал на руках младенца, который с наслаждением мусолил какую-то бутылочку. Ребенок больше не напоминал живую куклу, в глазах его появился блеск, он тихонечко лепетал что-то на младенческом языке, шевелил крошечными ручками. Иными словами, он выглядел именно так, как и должен был выглядеть новорожденный малыш.       — Х… Хозяин! — наконец, собравшись с мыслями, прокричала одна из служанок. — Хозяин! Он ожил! Ваш сын!!!       В считанные мгновения атмосфера во всем поместье переменилась. Казалось, развеялись нависшие над домом темные тучи и небеса просияли. Дитя немедля окружили всеобщей любовью и заботой. Янь Цзычэн едва ли не рыдал от счастья, но когда он вознамерился снова упасть Сюань Юню в ноги, рассыпаться в благодарностях и разузнать, чем же он может отплатить своему благодетелю за такую невообразимую услугу, того уже и след простыл.       Сюань Юнь вернулся домой. В этот раз Тяньмэй демонстративно проигнорировал его возвращение, но ожидаемого эффекта его бойкот не возымел. Сюань Юнь безучастно прошел в свои покои и лег спать. Тяньмэй твердо решил не разговаривать с ним, пока он сам не проявит инициативу, но не прошло и часа, а он уже сидел в комнате Сюань Юня, с непримиримой горечью во взгляде, разглядывая безмятежное лицо спящего.       Понемногу обида схлынула и осталась лишь нежность. Разве мог он долго злиться на этого прекрасного мужчину? Разве он не понимал, что у Сюань Юня были неотложные дела, которые изрядно его вымотали — настолько, что вернувшись домой, он сразу же лег спать?       Тяньмэй осторожно устроился рядом с ним. Лег на бок. Стараясь не потревожить, он осмеливался касаться его лишь взглядом. Он никогда не уставал любоваться этим красивым лицом, но не раз задумывался: неужели к Сюань Юню его влечет только из-за внешности?       Когда они впервые повстречались, Сюань Юнь выглядел как ребенок, Тяньмэй быстро привязался к нему, но, разумеется, не испытывал сексуального влечения. Вот только стоило Сюань Юню принять свой истинный облик, и он в одночасье ворвался во сны Тяньмэя. Немало времени прошло, прежде чем два образа слились в один. Дружеская привязанность и сексуальное влечение. Не это ли признаки искренней любви?       Тяньмэй не умел так глубоко мыслить, но ему и не нужны были никакие объяснения своим чувствам. Он просто интуитивно понимал, что влюбился без памяти. Он ужасно скучал все эти дни, они показались ему не днями, а месяцами разлуки. Он ужасно злился, когда Сюань Юнь, вернувшись, даже не обратил на него внимания, будто не прошло и часа с их последней встречи. Но прямо сейчас, лежа рядом с ним и глядя на его умиротворенное лицо, Тяньмэй испытывал только радость. Все обиды развеялись, осталось лишь безмятежное счастье.       — Я счастлив быть рядом с тобой, — прошептал он. — Я счастлив просто быть рядом.       То была беспокойная ночь. Тяньмэй не заметил, как провалился в сон, где его с головой захватила уже привычная опаляющая разум и разжигающая плоть фантазия. Вот только на этот раз все было пугающе реалистично. Такой сон легко можно было перепутать с реальностью. Он не перенес Тяньмэя в какое-то иное место — та же комната, та же постель… Волнующие прикосновения и обжигающие поцелуи. Пальцы так яростно впивались в его бедра, что было даже немного больно, но вместе с тем и приятно. Нет, не просто приятно — это была самая возбуждающая боль на свете.       — Войди в меня… — взмолился Тяньмэй.       Этот шепот заставил Сюань Юня еще сильнее прижаться к нему и сорвать с его губ умопомрачительный стон. Тяньмэй чувствовал, как сильно Сюань Юнь возбужден, но любая его инициатива немедленно подавлялась еще большим напором.       — Давай же… — умолял Тяньмэй. — Не сдерживайся… Я хочу этого… Ах!..       Он резко выдохнул, когда нетерпеливые пальцы раздвинули его плоть и протолкнулись внутрь. Тяньмэй принимал немало мужчин и видел бесчисленное множество снов, в которых Сюань Юнь брал его снова и снова, но то, что он испытывал в этот момент, ему не с чем было сравнить. Уверенно и невероятно нежно Сюань Юнь перебирал пальцами и надавливал именно там, где было приятнее всего. Он словно в точности знал, как заставить Тяньмэя дрожать и беспомощно глотать ртом воздух, выгибаться и скулить от наслаждения.       — А-Юнь… А-Юнь… — стонал Тяньмэй.       Сюань Юнь смял его губы своими, бесцеремонно раздвинул их языком и впился в них поцелуем так, будто желал проглотить каждый стон, рвущийся из груди Тяньмэя. Горячие влажные языки сцепились, как будто в непримиримой борьбе. Поцелуй получился настолько глубоким и неистовым, что тонкая слюнка потекла по щеке Тяньмэя. Дыхание перехватило.       То, что творилось у него внутри, он не мог ясно воспринимать. Ему не верилось, что такое бывает. Так хорошо, только от пальцев. Сюань Юнь словно бы играл на сложном музыкальном инструменте, четко выверенным давлением пальцев, извлекая звук…       Все это происходило во сне, но если бы произошло наяву, Тяньмэй и не смог бы отличить сон от реальности…       Он распахнул глаза и обнаружил себя в крепких объятиях Сюань Юня.       Это ведь был только сон?..       Он затаил дыхание и прислушался к своим ощущениям. Губы слегка припухли, одежды в беспорядке, живот был влажным, а внизу немного пощипывало… Тяньмэй задрожал от волнения.       Это был не сон!       Его сердце зашлось в неистовом беге, все тело бросило в жар.       Тише. Нельзя, чтобы А-Юнь проснулся и понял, что произошло!       Собравшись с духом, Тяньмэй осторожно выбрался, тщательно проверил постель и постарался скрыть все следы произошедшего. Тихо выскользнув из комнаты, он взял свечу, сменные одежды и отправился в купальню. Погрузив свое тело в воду, он посидел немного, стараясь привести мысли и чувства в порядок, затем набрал в легкие побольше воздуха и опустился под воду с головой.       Мириады пузырьков взметнулись вверх и опутали его, длинные черные волосы разметались, словно капелька туши, сорвавшаяся с кисти в пиалу с водой.       «А-Юнь, — думал он, отсчитывая удары своего сердца. — Я знаю, что ты грезишь не обо мне. На самом деле мне очень-очень обидно. Но моя боль никогда не коснется тебя. Здесь и сейчас я оставлю ее. Пускай утонет и растворится навсегда. А я вернусь к тебе с легким сердцем и буду рядом до самой смерти».       Тяньмэй приоткрыл глаза и сквозь успокоившуюся водную гладь увидел яркий диск убывающей луны, окруженный призрачным ореолом. Луна, казалось, смотрела прямо на него — холодная и далекая, и в то же время божественно прекрасная. В этот миг отчего-то на сердце вдруг стало еще тяжелее…       Неожиданно краем глаза Тяньмэй заметил какое-то движение. Темная тень промелькнула в ночи и исчезла из поля зрения. Тяньмэй так перепугался, что чуть не нахлебался воды. Поспешно вынырнув, он шумно втянул ртом воздух и осмотрелся.       — Кто здесь?! — выкрикнул он, отдышавшись.       Никто ему не ответил. Тяньмэй не боялся темноты, но в этот момент ему стало не по себе. Выбравшись из воды, он наскоро вытерся, оделся и поспешил в дом. Больше всего ему хотелось пойти в комнату Сюань Юня, забраться в его постель, прижаться к нему, чтобы найти утешение в его объятьях, но он пересилил этот порыв и, лишь на мгновение задержавшись у спальни Сюань Юня, отправился к себе.       Уснуть ему удалось с большим трудом, а утро началось со скандальной новости, которая моментально разнеслась по поместью: бессмертный мастер Сюань провел ночь с Тао Цюэ.