Как очистить историю перерождений

      После невероятного выступления «барышни Бань Цици» в поместье Сюань, «Журавлиную песнь в свете луны» принялись исполнять только так. Каждая танцовщица стремилась упасть как можно трагичнее, музыканты непременно замолкали, а затем, с еще большим драматическим надрывом завершали выступление.       Тяньмэй возненавидел этот танец.       Он категорически не понимал, что же произошло между ним и Сюань Юнем. Разве они не были дружны? Разве А-Юнь не был с ним ласков? Отчего же теперь он так холоден?       Из-за столь резкой перемены в отношении Тяньмэй никак не мог переплести воедино два совершенно разных образа одного человека. Ему все казалось, что все вокруг его обманывают. Что милый А-Юнь куда-то исчез, а этот бессмертный мастер Сюань от всей души его презирает. Будто бы он вернулся в свой дом и обнаружил там какого-то бродяжку.       А ведь, по сути, так оно и было. Сюань Юнь сразу же сказал, что Тяньмэю придется уйти. А остался он только потому, что оказался полезен… Не значит ли это, что его попросту использовали, но больше никто в нем не нуждается? Неужели своим холодным отношением Сюань Юнь все это время пытался дать Тяньмэю понять, что ему больше незачем оставаться в этом доме?       От этих мыслей Тяньмэй злился. Ему было обидно и больно. А хуже всего было то, что он полюбил этого мерзавца. Полюбил так сильно, что готов был терпеть холод и пренебрежение.       Много раз он вспоминал о том, как они обнимались в купальне, и как Сюань Юнь потом пришел к нему. Быть может, в тот момент все и пошло не так? Может быть, Тяньмэю следовало удержать Сюань Юня и отдаться ему? Может быть, именно этого он и хотел? Но не получив желаемого охладел… Или попросту наказывает его?       Однако позже они снова столкнулись в купальне, и на этот раз у них был шанс провести время наедине. Если бы Сюань Юнь тогда не ушел столь поспешно, все непременно свершилось бы. Тяньмэй был готов ко всему. Ко всему, кроме холодного отчуждения.       — А я тебя знаю, — однажды, прервав его тягостные думы, протянула Тао Цюэ. — Ты ведь и правда работал в «Шелковых рукавах»!       Тяньмэй опалил девушку хмурым взглядом.       — Не волнуйся, я не предам бессмертного мастера, — успокоила та. — Мы с дедушкой ему многим обязаны. А ты хорош. И не скажешь, что мужчина. Только вот не пойму, на каких ты тут правах? Все слуги считают тебя хозяйкой, но, похоже, вы с бессмертным мастером не так уж и близки.       — Чего тебе нужно? — спросил Тяньмэй.       — Да ничего, — пожав плечами, ответила Тао Цюэ. — Просто подумала — раз уж у вас вовсе не такие отношения, может быть мне подсуетиться?       — Ты себя в зеркало видела?! — выпалил Тяньмэй.       — Я плохо питалась и долго болела! Вот увидишь, я еще расцвету!       — Глазенки-то твои маленькие уже не вырастут! Только еще меньше станут, когда щеки отъешь!       — Ха? Так значит, ты все-таки претендуешь на сердце нашего господина? — усмехнулась Тао Цюэ. — Да только если бы он тебя хотел, уже давно бы с тобой что-нибудь сделал. Да и что ты можешь ему предложить? Ты же мужчина!       — У мужчины на один способ больше удовлетворить другого мужчину, нежели у женщины! — хмыкнул Тяньмэй.       — Ой ли? Так ему и сдался этот твой способ! А наследника ты ему родишь? Нет? А я рожу. Пятерых.       Тяньмэй насупился. Крыть ему было нечем. Он и сам прекрасно знал, что мужчина может быть любовником, но женщину ему в полной мере не заменить.       Этот разговор с Тао Цюэ поселил в его голове еще больше мрачных мыслей. Обдумав все хорошенько, Тяньмэй решил — он должен уйти. Хватит обманываться. Хватит унижаться. Пусть лучше в каком-нибудь столичном борделе множество мужчин используют его тело, чем один любимый мужчина вытирает ноги об его душу. А если в пути его убьют разбойники, то так тому и быть. Самые счастливые дни в его жизни остались позади.       Тяньмэй решил не прощаться и ничего не объяснять. Однажды ночью он переоделся в свое старое платье и собрал в дорогу лишь то, что было при нем, когда он впервые оказался в этом доме. Не нашел только гребень, которым прежде причесывал маленького А-Юня. Этот гребень почти наверняка так и остался в хозяйской спальне.       Сначала Тяньмэй подумал: «Ну и пусть! Пускай остается на память», но потом его обуяла обида.       Кому он тут нужен этот гребень? Выбросят, да и все! Зачем добру пропадать?       Подумав немного, Тяньмэй все же решил ничего своего не оставлять этому подлецу. Он вознамерился пробраться тайком в комнату Сюань Юня и забрать гребень.       Убедившись, что тот спит, Тяньмэй тихонечко пробрался в его спальню. Когда Сюань Юнь использовал простые свечи вместо «призрачных» огоньков, он нередко забывал их погасить, и они горели до самого утра. Вот и в этот раз колышущееся пламя отбрасывало тревожные желтоватые отсветы на стены и убранства.       Тяньмэй осмотрелся по сторонам. В последний раз он был здесь во время медитации, если, конечно же, не считать его развратных снов…       Тогда ему казалось, что между ними установилась очень прочная, нерушимая связь. Было горько осознавать, что только для него все это имело значение.       В комнате царил бардак. Всюду были разложены свитки и тетради. Горки и башенки разных размеров выглядели совершенно ненадежно — одно неосторожное движение, и шумного падения нагромождений не избежать. К счастью Тяньмэй отличался ловкостью, а так же легкой и тихой поступью. Минуя все преграды, он прошел в середину комнаты.       Гребень, как и прежде, лежал на маленьком прикроватном столике. Тяньмэй схватил его и собрался немедленно уйти, но его взгляд невольно скользнул по красивому умиротворенному лицу, спящего в своей постели мужчины.       Тяньмэй застыл.       В его обделенной умом головушке вдруг возникла шальная мысль, которая очень скоро переросла в непреодолимое желание. Тяньмэй решил, что просто обязан напоследок украсть поцелуй Сюань Юня.       Немного поколебавшись, он решил, что даже если Сюань Юнь и проснется — ну и пусть. Тогда Тяньмэй просто прямо скажет ему, что это плата за все его услуги, а потом уйдет, как и собирался.       Он склонился над кроватью, его лицо нависло над лицом Сюань Юня, губы чуть приоткрылись. В следующее мгновение он решительно осуществил задуманное.       Тяньмэй ожидал, что поцелуй будет коротким, мимолетным касанием губ, а потом он быстро уйдет, покинет этот дом и никогда не вернется… Но едва накрыв поцелуем губы Сюань Юня, он почувствовал, что не может оторваться. Невероятная тоска нахлынула на него наряду с нежностью и с желанием, с которым было невозможно совладать.       Неожиданно рот Сюань Юня слегка приоткрылся, будто бы призывая углубить поцелуй. Тяньмэй не смог отказать себе в этом. Еще никогда поцелуи не были столь приятными, столь волнующими и нежными, что даже сердце начинало трепетать и по телу разливалось тепло. Как будто после долгой разлуки он вновь повстречал возлюбленного и чувства его ни капельки не угасли, а стали только сильнее. Хотелось заключить его в объятья и шептать о своей любви. От переизбытка чувств даже слезы навернулись на глазах…       Так сладко… но отчего же так горько?..       Опомнившись, Тяньмэй попытался отстраниться, но рука Сюань Юня уверенным движением легла ему на затылок и опустилась чуть ниже. Тяньмэй не любил когда кто-то прикасался к его шее сзади. Это было очень чувствительное место. Куда чувствительнее других, гораздо более интимных мест. Он всегда закрывал свою шею волосами и ловко избегал нежелательных прикосновений, а если это все же происходило, Тяньмэй чувствовал опустошение и даже страх. Хуже всего это ощущалось во время любовных утех. Игривое настроение вмиг пропадало, и повторно настроиться на нужную волну было очень сложно, практически невозможно. Появлялось ощущение, будто все происходит против его воли, но отступаться было нельзя, клиента должно было удовлетворить, так или иначе. Поэтому, переступая через себя, Тяньмэй продолжал свое дело.       Однако прикосновение Сюань Юня было совсем иным. Стоило пальцам этого мужчины скользнуть по шее Тяньмэя, как все его тело прошила волнительная дрожь, а сердце застучало еще громче, еще быстрее…       Потеряв контроль над своим дыханием, он издал тихий стон.       Губы переплелись в жарком поцелуе. Увлекаемый Сюань Юнем, Тяньмэй упал на кровать и вскоре оказался под ним. Такого исхода он совершенно не ожидал. Но неужели именно этого ждал от него Сюань Юнь? Инициативы? Первого шага? Решительных действий?       Мысли путались. Раздумывать о причинах и следствиях больше не было ни сил, ни желания.       — А-Юнь… — прошептал Тяньмэй.       Горячие губы осыпали поцелуями его шею. Колено опустилось промеж ног и бедра, уже привычно, разошлись в стороны. Руки путались в полах одежд. Сюань Юнь не привык иметь дело с женскими платьями. Когда его терпение иссякло, послышался треск разрываемой ткани. Тяньмэй вздрогнул от неожиданности.       — Ах… Что же ты… — выдохнул он. — Такой нетерпеливый… Постой…       Сюань Юнь и не думал останавливаться. Добравшись, наконец, до обнаженного тела, он принялся осыпать его ласками. Будто бы истосковавшись по человеческому теплу, он был напорист и немного небрежен. И все же прикосновения его оставались невероятно нежными. Тяньмэй чувствовал, как его разгоряченное тело плавится от этих прикосновений, подобно свечному воску. Податливо изгибаясь, он отвечал на ласки.       — Постой… если ты продолжишь…       Сюань Юнь, очевидно, был очень опытен. Ему определенно уже приходилось заниматься любовью с мужчинами, и таких внимательных партнеров у Тяньмэя еще не было. Мягко поглаживая возбужденный член своего любовника, Сюань Юнь то обхватывал его пальцами, то ослаблял хватку, то сжимал основание, то сосредотачивался на самом кончике, то спускал тонкую кожицу, полностью обнажая головку, то собирал ее всю наверху, снова и снова повторял это действие, постепенно ускоряясь.       — А-Юнь… — шептал Тяньмэй, глотая ртом воздух.       Его пальцы сжимались и разжимались, комкая простыни, щеки алели от возбуждения, кожа на голове занемела. Дрожь распространялась по телу от низа живота, а каждый поцелуй еще сильнее распалял желание.       — А-Юнь, я сейчас…       Тяньмэй уже был на пределе. Наслаждение накрыло его с головой и хлынуло бурным потоком. Он судорожно вздрогнул, с трудом подавив рвущийся из груди сладкий стон. Горячая сперма, выплеснувшись на живот, смешалась с капельками пота. Тяньмэй, тяжело и часто дышал, закрыв свое лицо ладонями.       — А-Юнь… я же говорил… — прошептал он. — Не нужно было торопиться. Ну ничего… Ничего… Мы сейчас продолжим… Я и тебе сделаю приятно… Я так… Я так счастлив… Я думал, что ты ненавидишь меня… Ах, о чем это я? Ха-ха… сейчас совсем не время… А-Юнь?..       Тяньмэй неожиданно осознал, что Сюань Юнь больше не подает признаков неукротимого желания. Он просто лежал рядом и… спал.       — А?.. — удивленно выдохнул Тяньмэй.       Получив свое, клиенты нередко засыпали рядом с ним, но не настолько же быстро, даже не переведя дыхания… Да и Сюань Юнь своего так и не получил. Или все же?.. Неужто он и себя успел удовлетворить? Но ведь Тяньмэй был готов и на большее, к чему так скромничать?       Что за странные дела?       Опершись на руку, чтобы подняться, Тяньмэй наткнулся на свой гребень, который выронил в порыве страсти. Затем он окинул себя самого взглядом: платье разорвано и перепачкано, весь в поту и сперме, на голове наверняка бардак. Вот и сходил за гребнем… И как теперь уйти?       Тяньмэя внезапно осенило: а может быть ему и не нужно уходить? Черт знает, что между ним и Сюань Юнем сейчас произошло, но не означает ли это, что он неверно истолковал сложившиеся между ними отношения? Так как же все на самом деле? Разве все не стало еще запутаннее?       Тяньмэй подумал и решил, что надо привести себя в порядок — помыться и переодеться. Он взял со стола подсвечник со свечой и, зайдя в свою спальню за сменной одеждой, отправился в купальню. Отмокая, он долго думал — куда же ему следует пойти спать — к Сюань Юню или же к себе? В конце концов, он решил, что лучше уж все-таки к себе. С Сюань Юнем многое было пока не ясно и требовало прояснения. Он решил, что на следующий день непременно обсудит с ним все, что его волнует.       — Тяньмэй.       Наутро Сюань Юнь первым заявился в его комнату. Тот даже подпрыгнул от неожиданности. Он-то все никак не мог собраться с мыслями, а Сюань Юнь вот так просто взял и заявился.       — А?.. — растеряно выдохнул Тяньмэй.       — Скажи, ты приходил ночью в мою комнату? — спросил Сюань Юнь.       — А?..       «Спрашивает? — подметил Тяньмэй. — Неужели не помнит?.. Что же, совсем ничего?..».       — Я… да… — не зная, что и думать, промямлил он. — Я искал свой гребень…       — О, так вот куда он подевался, — произнес Сюань Юнь и спросил: — Причешешь мои волосы?       Тяньмэй взволнованно поджал губы и кивнул. Раньше он каждый день причесывал маленького А-Юня, собирал его волосы в хвост, заплетал косички, а с тех пор как это прекратилось, Сюань Юнь изо дня в день ходил с распущенными волосами или же собирал их в небрежную косу, выпущенную на одно плечо. Порой создавалось впечатление, что он вовсе забыл причесаться и в лучшем случае пригладил петухи руками.       Теперь Сюань Юнь был значительно выше ростом, поэтому ему пришлось устроиться на полу у ног Тяньмэя. Тот вынул гребень и принялся аккуратно расчесывать гладкие, словно шелк черные волосы.       Время протекало в умиротворении. Не проявляя никакого внешнего беспокойства, в своей голове Тяньмэй беспрестанно гонял сумбурные мысли, и никак не мог прийти к общему знаменателю. Что же между ними произошло? Как это понимать и как к этому относиться? Не спросить ли об этом напрямую? Или попытаться прояснить ситуацию намеками?       Прервав затянувшееся молчание, Сюань Юнь спросил:       — Ты все еще злишься на меня?       — Я? Злюсь?.. — удивленно переспросил Тяньмэй. Углубившись в свои мысли, он совсем запутался. — Из-за чего мне злиться?..       — Из-за возникшего между нами недоразумения, — пояснил Сюань Юнь. — Мне показалось, что ты избегаешь меня с тех пор, как я вернул себе истинный облик.       Тяньмэй замер с занесенным гребнем в руках, но затем все же вернулся к своему занятию и задал встречный вопрос:       — Разве это не ты меня избегаешь?       — Когда я дал тебе повод для таких мыслей? — спросил Сюань Юнь.       — Ну… Например, когда мы встретились ночью у источника, — припомнил Тяньмэй. — Я собирался составить тебе компанию, но ты поспешил уйти.       — Разве ты пришел туда ночью не для того, чтобы тайно постирать белье? — прямо поинтересовался Сюань Юнь. — Я не хотел тебя смущать, вот и ушел.       Тяньмэй стушевался.       — Ты… Как ты понял?!..       — По запаху. Я хорошо знаю, как пахнет мужское семя.       Вряд ли Сюань Юнь сам обратил внимание, насколько странно прозвучало это заявление. Тяньмэй же воспринял его еще своеобразнее.       «Неужели… Неужели поэтому он и спросил, не приходил ли я ночью??? — в ужасе подумал он. — Проснулся, почуял запах и… Стыд-то какой!».       — П-п-прости… — промямлил Тяньмэй.       — За что ты извиняешься? — не понял Сюань Юнь. — В естественных потребностях нет ничего постыдного.       «Сразу видно — бессмертный мастер! — продолжал делать неожиданные выводы Тяньмэй. — Такой зрелый и опытный во всем».       — А что же мой танец? — спросил он, поспешив сменить тему. — Тебе совсем не понравилось?       — Ты хорошо танцевал, — возразил Сюань Юнь. — Мне не понравилась песня. Не понравился подтекст, который ты, возможно, вложил в свой танец. Запомни раз и навсегда — мне не нужны твои жертвы. Не смей даже думать о том, чтобы умереть ради меня. Если хочешь, чтобы я действительно оценил твои старания — проживи долгую и счастливую жизнь.       Тяньмэй не нашелся, что на это ответить. Эти слова так сильно впечатлили его, что он мог только молчать. Разве так бывает? Так действительно можно? Показать свою любовь, не умерев ради возлюбленного, а живя ради него?       Тяньмэй вдруг почувствовал себя невероятно счастливым.       — А-Юнь, — позвал он. — Можно я и сегодня ночью приду?       Сюань Юнь не стал возражать и той же ночью на все готовый Тяньмэй явился к нему в комнату. Он застал его за работой. Сюань Юнь склонился над свитком и не спешил в постель, а Тяньмэй не решался его отвлекать. Он ложился и так и эдак, оголял свои ноги и плечи, принимал самые разные позы и нарочито громко вздыхал, чтобы ненавязчиво обратить на себя внимание, но все было без толку. Сюань Юнь успешно игнорировал его присутствие.       В конце концов, Тяньмэй просто уснул в его постели. Так и прошла эта ночь.       Проснувшись, Тяньмэй даже не понял — ложился ли Сюань Юнь или всю ночь так и просидел за своими бумажками.       — Ты совсем мало спишь…       Тяньмэй не сдался. Он продолжил приходить к Сюань Юню. Поначалу все сводилось к тому же — он засыпал один и просыпался тоже один. Ничего не менялось. Чуть позже Тяньмэй начал приносить Сюань Юню фрукты и вино, растирать для него тушь и мыть кисти, подавать ему бумаги и сортировать старые записи.       — После медитации я почти не чувствую усталости, — ответил Сюань Юнь. — И почти не трачу энергию. Мне достаточно поспать несколько часов раз в три дня.       — Вот как… — протянул Тяньмэй. — А что ты все время пишешь?       — Я провожу астрологические вычисления, — ответил Сюань Юнь. — Мне нужно выявить наиболее подходящее место и время для ритуала.       — Что за ритуал?       — Это трудно объяснить.       Сюань Юнь не желал вдаваться в подробности. Вместо этого он окинул взглядом разбросанные повсюду кипы тетрадей и свитков и произнес:       — Все эти свитки не представляют для меня ценности. Их можно выбросить.       — А что в них? — спросил Тяньмэй.       — Различные заклинания и техники, — пожав плечами, ответил Сюань Юнь. — В основном то, что я давно освоил и могу в любой момент записать по памяти.       — Зачем же выбрасывать? — изумился Тяньмэй. — Можно же продать!       — Кому их продашь? — переспросил Сюань Юнь. — Простые люди в этом ничего не смыслят и не смогут их использовать, а для совершенствующихся, наоборот, тут нет ничего по-настоящему ценного. Это все далеко не секретные техники, дарующие безграничную власть и могущество, а лишь побочные плоды моих неудачных экспериментов. Специфика их такова, что они и через тысячу лет никому не пригодятся.       — И все равно… — пробурчал Тяньмэй. — Зачем выбрасывать?.. В этом доме есть библиотека, давай я все это разложу по полочкам!       — Как хочешь, — равнодушно бросил Сюань Юнь.       Так Тяньмэй нашел себе занятие — сортировать и раскладывать на свое усмотрение записи Сюань Юня. Так как он не умел читать и не мог проникнуть в суть записей, ему оставалось только сравнивать заглавные иероглифы. Даже несмотря на бесполезность этого занятия, он подходил к нему очень ответственно, а однажды ему в голову пришла блестящая мысль, которую он поспешил озвучить:       — Вот бы был такой волшебный свиток, в который можно было бы все-все записать!       — Что — все? — спросил Сюань Юнь.       — Вообще все! — ответил Тяньмэй. — Вот смотри — ты записываешь что-то в этот свиток, совершаешь какое-нибудь магическое действие — раз, и все исчезло. Ты можешь написать на этом свитке что-то другое — раз, и снова все исчезло. Но не насовсем, понимаешь? Ты можешь произнести волшебное слово, и нужная запись снова появится в свитке! Вот только представь — все в одном месте!       Сюань Юнь кивнул.       — Подобные свитки существуют, — произнес он. — Обычно они содержат секретные магические и боевые техники. Но для создания такого свитка придется потратить слишком много сил и энергии. Всякая ерунда не стоит таких усилий.       — Вот оно что… — разочарованно пробурчал Тяньмэй.       — Однако, ты молодец, — похвалил его Сюань Юнь. — Древние мудрецы отнюдь не сразу пришли к такому решению.       Тяньмэй заулыбался.       Дни потянулись размеренные и спокойные. Сюань Юнь работал по ночам, Тяньмэй раскладывал его записи, Чжуан Шэнкай время от времени составлял ему компанию. Он создавал временных марионеток, внешне напоминающих маленьких демонят со звериными чертами, и с их помощью читал свитки, то и дело восклицая:       — И он хотел это выбросить?! Да с этими записями можно основать заклинательский орден! Истинно — он не знает ценности своим талантам!       — Мастер Чжуан, — впервые увидев непонятное существо, осторожно позвал Тяньмэй. — Что это такое?..       — Марионетка, — коротко ответил тот.       — Вы же говорили, что проще всего создать марионетку, копирующую внешность существующего человека… — припомнил Тяньмэй.       — Так это если необходимо, чтобы она обладала человеческими чертами, — пояснил Чжуан Шэнкай. — Однако есть способ еще проще — позволить марионетке принять облик, соответствующий сущности духа, используемого для ее создания. Обычно это духи птиц и животных, потому они так и выглядят.       — А-а, — протянул Тяньмэй. — А нельзя ли использовать дух человека?       — Можно. Но это уже совсем другой тип марионетки. Таких обычно создают с дурными намерениями.       — Ого… А чей дух вы использовали для создания моей марионетки?       — Дух рыбешки из местного источника, — с совершенно серьезным видом ответил Чжуан Шэнкай.       — Рыбешки???       Сей факт почему-то до глубины души поразил Тяньмэя, и он еще долго не мог с ним примириться, то и дело, ворчливо повторяя: «Рыбешки!».       Ма Цинсюй проводил со своим учеником больше времени, чем рассчитывал, однако это стало для него настоящей отдушиной после того, как покорившая его сердце барышня Тяньмэй оказалась мужчиной. Даже несмотря на женственность и изящество этого мужчины, Ма Цинсюй никак не мог закрыть глаза на столь критическое несоответствие его предпочтениям. Однако к Тяньмэю он полностью не охладел, просто решил относиться к нему как к младшему брату.       Иногда, после изнурительных тренировок, Ма Цинсюй приводил юного княжича в поместье, на пару с Тяньмэем они лузгали семечки и с интересом слушали рассказы старика Бая об удивительных похождениях Черного Пса, Белого Лиса и Царя Медведей.       Другие слуги больше не смели задирать Бай Цзяо и его внучку. Им пришлось смириться с тем, что эти двое на особом счету у бессмертного мастера, да и их болезнь больше не вызывала ни у кого беспокойства.       Тао Цюэ всячески пыталась демонстративно услужить господину и не упускала повода отвесить Тяньмэю колкость, на что тот отвечал двумя. Он злился на нее и пару раз они даже подрались без свидетелей. Тао Цюэ оказалась куда проворнее своего соперника в драках, и если бы они дрались за еду, Тяньмэй остался бы с пустым желудком. Их перепалки, как правило, заканчивались тем, что кто-то приходил на шум и двое делали вид, что ничего не происходит, каждый занят своим делом — служанка протирает пыль с вазы, которую только что собиралась запустить в хозяйку, хозяйка любуется видом из окна, которое только что проломила своей соперницей. Свой конфликт им удавалось удивительным образом скрывать ото всех, а разрушения Тяньмэй объяснял своей неловкостью, после чего Тао Цюэ их устраняла.       Заметив, что Тяньмэй бегает в комнату Сюань Юня по ночам, Тао Цюэ поняла, что нужно действовать решительнее и тоже стала наведываться к нему — приносить фрукты и вино, опережая своего соперника. Несколько раз она пыталась задержаться.       — Господин, Тао Цюэ может еще чем-нибудь вам услужить? — спрашивала она.       — Спасибо, ты можешь идти, — даже не оборачиваясь в ее сторону, отвечал Сюань Юнь.       — Я могу помочь вам растереть тушь или… сделать вам массаж, — не сдавалась Тао Цюэ.       — Не нужно. Иди спать.       Слова обдавали холодом, но девушка не желала сдаваться.       — Господин, я хотела вас кое о чем попросить.       — О чем?       — У меня странные ощущения в груди. В сердце.       Она решительно вцепилась в руку Сюань Юня и водрузила ее на свою грудь.       — Вот здесь. Чувствуете?       Сюань Юнь пристально посмотрел на нее, затем, переместив руку так, чтобы и в самом деле можно было почувствовать биение сердца, посчитал удары и заключил:       — С твоим сердцем все хорошо. Но на всякий случай я сделаю для тебя эликсир.       Он хотел убрать руку, но Тао Цюэ вцепилась в нее еще крепче.       — Господин Сюань… — взволновано выдохнула она.       В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошел Тяньмэй. Представшая перед ним картина заставила его замереть на месте. Повисла неловкая пауза. Глаза Тяньмэя дернулись, руки сжались в кулаки, его обуяла ревность.       — Что это вы тут вытворяете? — поинтересовался он.       Тао Цюэ смущенно опустила взгляд, но и не подумала отпустить руку Сюань Юня. Тот же спокойно пояснил:       — Тао Цюэ сказала, что у нее болит сердце и попросила меня прослушать его.       — Ах вот оно что, — процедил Тяньмэй.       Он решительно прошел в комнату, опустился рядом с Сюань Юнем, схватил его вторую руку и прижал ее к своему животу.       — Я тоже плохо себя чувствую! — заявил он. — У меня болит живот. Вот тут. Нет, даже чуть-чуть пониже!       Сюань Юнь оказался в крайне странном положении: одна его рука покоилась на груди Тао Цюэ, а вторая на животе Тяньмэя. И тот и другая так крепко вцепились в него, будто от этого зависели их жизни. Они сверлили друг друга искрящими взглядами.       — А-Цюэ, ты разве не знаешь — приличной девушке нельзя вот так просто прикасаться к мужчине, — процедил сквозь зубы Тяньмэй.       — Уж простите мне недостаток воспитания, благородный господин, — ехидно произнесла та.       — Что вы тут устроили? — перебил их Сюань Юнь, освободив обе свои руки. — Я не так хорош в чтении меридианов и определении болезней. Обратитесь за этим к Чжуан Шэнкаю. Я могу только предложить вам свой эликсир.       — Не нужно, — устыдившись, отказался Тяньмэй. — Не трать силы. Боль уже прошла.       — Мне тоже уже полегчало, — поняв, что ее переиграли, поспешила примазаться Тао Цюэ. — Не нужно переводить драгоценный эликсир на эту недостойную. Бессмертный мастер и так многое сделал для нас с дедушкой.       — Я не веду счет, — ответил на это Сюань Юнь. — Если тебе или твоему дедушке что-то понадобится, ты всегда можешь попросить.       — Хорошо, — учтиво кивнув, произнесла Тао Цюэ. — Бессмертный мастер очень великодушен.       — Иди, — коротко бросил тот.       Заметив, что это «иди» относилось только к ней, но не к Тяньмэю, девушка досадливо поджала губы. Однако ей больше ничего не оставалось. Она встала, еще раз поклонилась и ушла.       — А-Юнь… прости за это представление… — виновато произнес Тяньмэй, заправив за ухо, выбившуюся прядь волос.       — И что это было? — спросил Сюань Юнь.       — Разве ты не видишь? Тао Цюэ пытается соблазнить тебя!       — А? Хм… В таком случае следует дать ей понять, что это бессмысленно.       — Бессмысленно? — переспросил Тяньмэй с нескрываемой надеждой в голосе.       — Абсолютно, — отчеканил Сюань Юнь. — Я не ищу такого рода отношений.       — Совсем?..       — Совсем.       — Но разве чувства можно контролировать?.. А если ты все-таки полюбишь кого-нибудь?..       — Если я полюблю того, кто не способен достичь бессмертия это будет самой большой ошибкой в моей жизни.       Помолчав немного, Сюань Юнь все же решил пояснить:       — Мой отец был небесным псом. Он рассказывал, что вечная преданность возлюбленному — это неискоренимая черта всего нашего рода. Потеряв возлюбленного, небесный пес не способен смириться с этим, и от тоски быстро угасает.       У Тяньмэя на глазах навернулись слезы. Он осознал, что просто не имеет права претендовать на любовь этого мужчины.       — С другой стороны мои отец и мать были Хэйсинь, — добавил Сюань Юнь. — От них мне досталось холодное сердце. Потому не думаю, что я способен на столь глубокое чувство, как любовь.       Слезы уже катились по щекам Тяньмэя. Чувствуя, что его собственное сердце пошло трещинами, он пробормотал:       — Я надеюсь, ты все же повстречаешь того, кто разделит твой путь…       — Что с твоим лицом? — спросил Сюань Юнь. — Ты так переживаешь за чувства Тао Цюэ?       — Ага, конечно! — выпалил Тяньмэй, едва не захлебнувшись слезами.       — Не думал, что вы так сдружились… Но это хорошо. Иди, умой лицо. Ты похож на маринованную сливу.       От этих слов Тяньмэй сморщился еще сильнее. Сюань Юнь не смог сдержать улыбку и желание еще немного его подразнить.       — Что скажут люди, если супруга бессмертного мастера вдруг покроется глубокими морщинами? Репутация моего эликсира под угрозой. Мне что же, снова начинать называть тебя старшей сестрицей?       Тяньмэй уже не только плакал, но и смеялся, при этом возмущенно что-то бухтя. Размазав слезы по всему своему лицу, он все-таки отправился умываться. Глядя на свое отражение в воде, он очень долго размышлял об услышанном. Какие только мысли не посещали его, но все сводилось к одному — он должен отступиться. Он может быть рядом как друг или как слуга, но не как возлюбленный. Даже если бы у него и была такая возможность, он ни за что не станет тем, по кому Сюань Юнь понесет свою тоску сквозь века и уж точно не станет тем, из-за кого Сюань Юнь угаснет.       Когда Тяньмэй вернулся в спальню Сюань Юня, он неожиданно застал его спящим. За все те ночи, что Тяньмэй проводил в его комнате, ему еще ни разу этого не удавалось. Обычно он засыпал раньше, а когда просыпался, Сюань Юнь продолжал работать или вовсе уходил заниматься другими делами. Для Тяньмэя так и оставалось загадкой — когда же он все-таки спит.       Свечи все так же были зажжены, бумаги разложены на столе и кисть небрежно брошена в чернильнице. Тяньмэй помыл ее и вернул на подставку.       Немного поколебавшись, он все-таки присел на край кровати, а затем и прилег. Подложив руку под голову, он внимательно рассматривал красивое лицо Сюань Юня. Стараясь дышать как можно тише, он упорно отгонял мысли о поцелуях. Губы зудели от желания. Воспоминания о том, что произошло после того как он впервые позволил себе пойти на этот дерзкий шаг не давали покоя. Тяньмэю безумно хотелось повторить, а то и усугубить тот опыт, но недавний разговор и принятое следом решение, стеной пролегли между ним и Сюань Юнем.       Как он может посметь?       Закусив губу, Тяньмэй лежал так близко, что его дыхание смешивалось с дыханием Сюань Юня.       Но ведь с кем-то он уже был настолько близок…       Кому, как не Тяньмэю знать, что секс и любовь это вовсе не одно и то же? Если нельзя быть возлюбленным, можно же хотя бы быть любовником?       Терзаясь сомнениями, Тяньмэй придвинулся еще ближе и… замер.       — Старший брат… — нахмурившись, сквозь сон пробормотал Сюань Юнь.