Как очистить историю перерождений

      — Барышня Тяньмэй такая хрупкая, а вы ее так терзаете! — возмутился Ма Цинсюй.       Вот уже несколько дней подряд Тяньмэй, Сюань Юнь и Чжуан Шэнкай уединялись для медитаций. Если демон и заклинатель после этого чувствовали себя просто прекрасно, их духовный посредник не находил сил даже подняться с постели. Тяньмэй изредка выбирался из комнаты Сюань Юня, а потом возвращался обратно, проводя в ней дни и ночи.       Ма Цинсюй за это время успел навести порядок и подготовить отдельные комнаты для себя и наставника, чтобы освободить спальню барышни Тяньмэй, но она ей так и не понадобилась. Ему больно было видеть, как бедняжка выматывается, поэтому он всячески старался ухаживать за ней — готовил для нее еду, приносил ей свежие фрукты и был рад, если ему удавалось насладиться ее обществом, хотя бы за распитием чая по вечерам.       — Ничего не поделаешь, — протянул Чжуан Шэнкай. — Она действительно очень хрупкая, большое количество энергии через нее не пропустить, вот и приходится цедить помаленьку. Братец Сюань такой ненасытный. Боюсь, без барышни Тяньмэй я бы с ним не управился.       — Долго еще вы собираетесь этим заниматься?       — Сколько потребуется.       Ма Цинсюя такой ответ явно не устраивал, он сердито насупился и пробубнил:       — И все же, будьте с ней поласковее!       — Цинсюй, позволь твоему наставнику предостеречь тебя, — произнес Чжуан Шэнкай. — Не увлекайся слишком сильно барышней Тяньмэй. Она не так невинна, как ты полагаешь.       — Что это вы имеете в виду?! — воскликнул Ма Цинсюй.       Он как мог отгонял порочные мысли, уповая на благоразумие своего наставника, но невозможно было не думать о многочисленных техниках парного совершенствования, к которым обычно сводятся совместные духовные практики между мужчинами и женщинами. Он прекрасно понимал, что речь в данном случае идет только о передаче и трансформации духовных сил, и все же эти слова окончательно выбили его из колеи.       — Разве ты сам не видишь? — спросил у него Чжуан Шэнкай. — Незамужняя молодая девушка так свободно и беззаботно общается с мужчинами.       — И все?! — выпалил Ма Цинсюй. — Возможно она сирота и не получила достойного воспитания, разве можно из-за этого навешивать на нее подобные ярлыки? Ученицы в школе Неиссякаемого Пламени свободно общаются с учениками, и это вовсе не ставит под сомнение их непорочность! Разве основатели школы — ваши отец и матушка не боролись за равные отношения между мужчинами и женщинами?       — Тише-тише! — осадил его Чжуан Шэнкай. — Я вовсе не о том… Однако, стиль общения барышни Тяньмэй разве не отдает публичными домами?       — Да как вы… Наставник! Ваш опыт превосходит любые мои познания во всем, что касается публичных домов, однако, как это низко, отзываться подобным образом о бедной барышне Тяньмэй!       С тех пор как Ма Цинсюй покинул школу Неиссякаемого Пламени, чтобы последовать за Чжуан Шэнкаем, за годы совместных странствий между учителем и учеником было немало разногласий и, в конце концов, отношения между ними сложились таким образом, что ученик иногда позволял себе критиковать учителя, причем в довольно грубой форме, а учитель только поощрял это, признавая, что и ему все еще есть чему поучиться. И все же подобная реакция поставила Чжуан Шэнкая в тупик. Обычно Ма Цинсюй не принимал подобные замечания близко к сердцу. Разве можно было не понять, что наставник вовсе не стремится опорочить барышню Тяньмэй, а пытается предостеречь наивного ученика?       Ма Цинсюй был уже далеко не юношей. Не достигни он бессмертия к двадцати трем годам, его волосы бы уже поседели, а лицо покрылось старческими пятнами и глубокими морщинами. Но недаром говорят — кто молод телом, молод и душой. Зачастую люди стареют лишь потому, что больше не могут позволить себе беззаботное юношеское поведение. Старику следует и держаться соответственно, иначе он потеряет лицо. Но тому, кто победил старение и смерть, совсем не обязательно притворяться умудренным опытом старцем, да и торопиться некуда. Именно поэтому многим, кто посвятил свою жизнь совершенствованию и достижению бессмертия, была свойственна простота и наивность, особенно в вопросах взаимоотношений между людьми.       — Или наставник намекает на то, что ни одна приличная девушка не может быть мила с его учеником? — колко поинтересовался Ма Цинсюй.       Подобных выводов Чжуан Шэнкай уж точно не ожидал. Впервые он задумался: насколько этот его ученик привлекателен для женщин? Практики школы Неиссякаемого Пламени не имели ничего общего с путем усмирения сердца, но и героем-любовником Ма Цинсюй не был. Чжуан Шэнкай вообще ни разу не задумывался о том, как у него обстоят дела с противоположным полом. Не то, чтобы духовному наставнику должно быть до этого хоть какое-то дело, но спустя годы совместных странствий, он мог назвать Ма Цинсюя не только учеником, но и другом.       Нужно было срочно спасать ситуацию, и Чжуан Шэнкай произнес:       — Ай, посмотри на своего наставника — слепая белая ворона! Вот уж кому не приходится рассчитывать на бескорыстное внимание. Что ж, не стану настаивать. Если я прав — это станет тебе ценным уроком, а нет — ну и хорошо.       Немного подумав, он добавил:       — Если тебе от этого полегчает — во время медитаций я вообще не ощущаю, что в процессе принимает участие женщина. У барышни Тяньмэй такой мощный Ян. Обычно женщины с мужской энергетикой обладают высоким ростом, внушительным сложением, низким голосом и мужественными чертами лица, но о барышне Тяньмэй такого не скажешь…       — Разумеется, нет! — воскликнул Ма Цинсюй. — Барышня Тяньмэй хрупкая и изящная. Личико — идеальное тыквенное зернышко, аккуратный маленький носик, губки — два алых лепестка, брови — два полумесяца, задорный персиковый взгляд и пышные ресницы! Шея…       — Хорошо-хорошо, — перебил его Чжуан Шэнкай. — Ты ведь не собираешься ее до самых пяток описывать? И все же… Может ли быть, что она на самом деле очень женственный юноша?       — Тц! Наставник! — с досадой выпалил Ма Цинсюй. — Так юноша или проститутка?! Вы уж определитесь! Хватит выдумывать! Чем барышня Тяньмэй заслужила такое отношение?!       Сгладить углы не получилось.       — Молчу! Молчу! — замахал руками Чжуан Шэнкай. — И все же у меня дурное предчувствие на ее счет. Не стоит тебе слишком сильно увлекаться…       — Наставник!       — Молчу я! Молчу!       Ма Цинсюй ясно дал понять, что не желает его слушать. Тем не менее, за долгие годы жизни Чжуан Шэнкай успел побывать гадателем, наставником и советником на службе у нескольких императоров, и если у него случалось дурное предчувствие, это были не пустые слова.       В режиме почти безостановочных медитаций прошло еще несколько дней. Тяньмэй был измотан, а Сюань Юнь все не менялся. До начала духовных практик он передал своим торговым партерам крупную партию эликсира и предупредил, что некоторое время поставок не будет, но прежняя договоренность остается в силе. Представленная аптекарям девушка должна получить по одной порции эликсира от каждого из них.       Вскоре дошло до того, что Тяньмэй так и не смог подняться с постели поутру, чтобы принять участие в духовных практиках. Он был истощен до предела, его тело отвергало духовную энергию. Сюань Юнь, чувствуя свою вину, заключил:       — Сделаем перерыв.       — Пожалуй, выбора у нас нет, — подтвердил Чжуан Шэнкай. — Искать кого-то другого не имеет смысла, перестраиваться будет сложно и, возможно, придется начинать сначала.       — Я сейчас еще немножко полежу и встану… — пробубнил Тяньмэй. — Я справлюсь…       — Даже не думай, — запретил Сюань Юнь. — Очевидно, мы тебя перегрузили. Ничего страшного, если ты передохнешь пару дней.       — Но не больше, — предупредил Чжуан Шэнкай. — И тебе, дружище Сюань, лучше не отходить от барышни Тяньмэй, чтобы не пришлось восстанавливать каналы вашей связи.       — Не отойду, — пообещал Сюань Юнь. — Я все время буду рядом.       — А-Ю-юнь… — протянул Тяньмэй. — Какой же ты милый.       Он затянул Сюань Юня в постель и сгреб его в свои объятья. Тот не стал противиться такому бесцеремонному поведению и поддался. Теперь всем своим видом он напоминал тряпичную куклу, безропотно лежал прямо, не шевелясь, позволяя себя обнимать.       — Так близко вовсе не обязательно, — заметил Чжуан Шэнкай.       — Т-с, — коротко шикнул Сюань Юнь и взглядом указал на дверь.       Только к вечеру Тяньмэй, наконец, пришел в себя и обнаружил рядом с собой тихо сопящего Сюань Юня.       «Какой же красивый ребенок, — подумал он. — В будущем станет очень красивым мужчиной».       Вдоволь налюбовавшись слегка приоткрытыми кукольными губками и трепещущими ресничками, Тяньмэй осторожно поднялся и потянулся. Впервые за несколько дней почувствовав себя относительно бодро, он поправил одежды и вышел из спальни. Ма Цинсюй и Чжуан Шэнкай расположились в кухне. Первый нарезал овощи, а второй пространно о чем-то рассуждал.       Тяньмэй уже заметил, что если все вдруг замолчат, довольно скоро Чжуан Шэнкай начнет вести монолог. Ему даже не нужны были собеседники, он мог часами вещать о том и о сем — о даосских практиках, о древних мудрецах, о погоде, политике, о новейших изобретениях, об иностранных диковинках, о мухах и слонах, в общем, о чем угодно. В этот раз он рассуждал о перерождениях, о том, что следовало бы изучить этот вопрос более досконально.       — Если бы можно было вычислить путь перерождений, — разглагольствовал он. — Только представь — отыскать погибшего друга или возлюбленного.       — Но вы ведь сами говорили, что после перерождения души Хунь и По переплетаются заново, — напомнил Ма Цинсюй, не отрываясь от своего занятия. — Это ведь будет уже совсем другой человек, который никогда не вспомнит свои прошлые жизни.       — Как правило это так, — согласился Чжуан Шэнкай. — Но мир необъятен и непостижим, особенно за пределами жизни и смерти. Если мы с чем-то еще не сталкивались, это вовсе не означает, что мы постигли все тайны этого мира. Иными словами — нет ничего невозможного. Изначальная душа — стержень духа. Она, так или иначе, несет на себе отпечатки прошлых жизней. Но даже если воспоминания не вернуть, этим вычислениям можно найти множество иных применений. Нужно будет обсудить это с Сюань Юнем. Наверняка его изыскания будут мне полезны.       — Добрый вечер.       Немного послушав непонятные речи заклинателя, Тяньмэй приветствием обратил на себя всеобщее внимание.       — Барышня Тяньмэй! — просиял Ма Цинсюй. — Как вы себя чувствуете?       — Спасибо, хорошо, — улыбнувшись, ответил тот. — Братик Цинсюй, разве я не просила обращаться ко мне просто по имени?       — Т… Тяньмэй… — тут же исправился тот, вспыхнув от смущения.       Это ее «братик» каждый раз заставляло его сердце трепетать. В какой-то момент она сама вдруг начала его так называть, а он не посмел возразить.       — Вижу, ты уже восстановила силы, — заметил Чжуан Шэнкай. — А где же Сюань Юнь?       — Он еще спит, — ответил Тяньмэй.       Окинув взглядом кухонный стол и разложенные на нем ингредиенты, он спросил:       — Братик Цинсюй, ты делаешь булочки на пару? Я помогу!       — Не нужно, — поспешил отказаться тот. — Просто посиди, я сам все сделаю.       — Спасибо, я уже насиделась с этими медитациями, — со смехом ответил Тяньмэй. — Тесто уже готово? Давай я буду заворачивать начинку. У меня хорошо получается!       Проснувшись, Сюань Юнь обнаружил, что остался один. Он и не собирался спать, а в результате уснул так крепко, что даже не заметил, когда Тяньмэй ушел, оставив его в одиночестве. Пригладив взлохмаченные волосы, Сюань Юнь отправился на поиски своих иждивенцев. Все трое вскоре обнаружились в кухне. Тяньмэй и Ма Цинсюй в четыре руки лепили булочки. Первый умудрился с ног до головы перепачкаться мукой, а второй лепил из рук вон плохо, потому что никак не мог оторвать от него взгляда.       Чжуан Шэнкай, рассевшись у жаровни, подкидывал темы для обсуждения:       — Тяньмэй, ты бы хотела узнать, кем была в прошлой жизни?       — А я и так знаю, — почесав нос и еще больше перепачкав его в муке, ответил тот.       — Да? И кем же?       — Принцессой! А может быть даже императрицей. В крайнем случае — наложницей императора.       — Вот так амбиции! — воскликнул Ма Цинсюй.       — Будь я императором, я бы такую красавицу не упустил! — смеясь, заявил Чжуан Шэнкай.       Он потянулся, чтобы украсть немного начинки, но тут же получил шлепок по руке.       — Мастер Чжуан! — воскликнул Тяньмэй. — Вы что, правил не знаете?! Кто ворует начинку — не получит еды! Либо одно, либо другое!       — Ай-ай-ай… Барышня Тяньмэй такая строгая… — жалобно простонал Чжуан Шэнкай. — Неужели лишишь этого слепого старика порции горячих булочек на пару?..       — Кто это тут старик?! — возмутился Тяньмэй. — Вы выглядите чуть старше, чем я, даром, что волосы седые! И вы не слепой! Просто прикидываетесь!       — С чего бы мне прикидываться? — изумился Чжуан Шэнкай. — С чего это ты так решила?       — Если вы слепой, откуда вы знаете, что Тяньмэй красавица?       — Ах это! Так ведь Цинсюй только об этом и говорит!       — Наставник!       — Братик Цинсюй, это правда?..       — Вовсе нет… Я всего один раз сказал…       Ма Цинсюй ужасно покраснел, все было написано у него на лице. Тяньмэй прекрасно понимал, как к нему относятся мужчины, и симпатия этого заклинателя была для него очевидна. Он вовсе не преследовал цели кого-либо охмурить, он просто не умел общаться иначе. Он слишком хорошо уяснил, что от того, как ты себя подашь, будет зависеть отношение людей. Раньше, когда он был самим собой, его часто ругали и били, но стоило нацепить маску кокетливой и инфантильной барышни Тяньмэй, как мужчины начинали проявлять о нем заботу, ухаживать за ним, дарить ему подарки. Это куда больше пришлось ему по душе, поэтому очень скоро он привык, и совсем разучился общаться с мужчинами каким-либо иным образом.       — Вы все здесь? — подал голос Сюань Юнь.       — А-Юнь! — тут же переключился Тяньмэй. — А мы тут делаем булочки на пару.       — Я заметил.       Насмотревшись на эту сверкающую идиллию, Сюань Юнь вдруг почувствовал себя брошенным. Ему захотелось немедленно влиться в процесс, поэтому, вклинившись между Тяньмэем и Ма Цинсюем, он тоже принялся лепить булочки.       — Давай я тебя научу! — радостно предложил Тяньмэй.       — Я умею, — буркнул Сюань Юнь.       — Ох, даже не сомневайтесь! — рассмеялся Чжуан Шэнкай. — Дружище Сюань когда-то немало времени провел на кухне школы Неиссякаемого Пламени, отбывая наказания за провинности в компании их высочеств!       — Каких это высочеств? — изумился Тяньмэй. — А-Юнь, когда это ты успел?       — Очень давно, — холодно бросил тот.       Ма Цинсюй, которого совсем не порадовало вмешательство Сюань Юня в их с барышней Тяньмэй совместное времяпрепровождение, услышав эти слова, удивленно вскинул брови.       — Наставник, вы как-то уже упоминали о том, что Сюань Юнь проходил обучение в Небесных школах, но я все никак не возьму в толк, как такое возможно? Неужели главы и старейшины ничего не заподозрили?       — Тот самый Сюань Юнь сейчас прямо здесь, — заметил Чжуан Шэнкай. — Вот и спроси у него.       Он и сам не раз об этом задумывался. Конечно же, у Хэйсинь были способы скрывать свою сущность, и они умели делать это довольно хорошо, но в те времена Сюань Юнь был еще юн и неопытен, а во главе орденов стояли сами основатели — названые братья императора Шэн-ди, каждый из которых был выдающимся бессмертным мастером. В голове не укладывалось, что они могли проворонить Хэйсинь прямо у себя под носом.       — Глава У, конечно же, сразу все понял, — произнес Сюань Юнь.       Речь, разумеется, шла не о нынешнем главе У Цзыюане, а о его отце — основателе ордена Десяти Тысяч Мечей У Циньцзине. Чтобы не путаться, впоследствии его стали называть предком-основателем У, а каждому из его наследников присваивался порядковый номер. Таким образом У Цзыюань был третьим главой У, но неофициально к действующему главе обращались без номера. Сюань Юнь вовсе позабыл обо всех этих условностях, мысленно вернувшись в то время.       — Так он знал?! — изумился Чжуан Шэнкай.       — Да, — Сюань Юнь кивнул. — Он втайне от всех лично взял меня под стражу и вызвал императора Шэн-ди. Они долго совещались и, в конце концов, решили позволить мне остаться. Они же и помогли мне скрыть мою сущность от других.       — Вот так новости! — воскликнул Ма Цинсюй. — Неужели это правда?!       — А я не удивлен, — усмехнулся Чжуан Шэнкай. — Готов поспорить — это второй принц их уболтал!       Сюань Юнь нахмурил брови.       — Может быть и так, — холодно произнес он. — Второй принц всегда умело подбирал слова, чтобы добиться своего.       Заметив, что эта тема явно ему не в радость, Чжуан Шэнкай решил больше ее не развивать.       — Дружище Сюань, мы тут обсуждаем кармические связи и пути реинкарнаций, хотелось бы узнать твое мнение.       Совершенно ничего не понимая в их разговорах о карме и перерождениях, Тяньмэй с головой погрузился в готовку. Ма Цинсюй непрестанно бросал на него взгляды. Сюань Юнь довольно ловко управлялся с тестом. Он действительно умел готовить и не видел в этом ничего сложного, но все же предпочитал не тратить на это время. Вместо того чтобы приготовить себе еду, он мог приготовить зелье, продать его и пару месяцев есть в лучшем ресторане города или нанять прислугу. Но ни в том, ни в другом он не нуждался, его устроила бы и одна пресная лепешка в день.       Когда и тесто и начинка закончились, а булочки отправились в пароварку, Тяньмэй вдруг заметил:       — Мы с вами как будто семья! Мы с братиком Цинсюем — муж и жена, а а-Юнь наш сыночек.       — Ж-ж-жена?.. — покраснев до кончиков ушей, переспросил Ма Цинсюй.       — Я не ребенок, — буркнул Сюань Юнь.       — Ха-ха-ха! — рассмеялся Чжуан Шэнкай. — А что, похоже! Но кто же тогда я?       — Почтенный батюшка моего муженька, конечно же! — весело заявил Тяньмэй.       — Ну конечно же! Как я не догадался! — во всю заливаясь, веселился Чжуан Шэнкай.       — Что за глупости! — выпалил красный как рак Ма Цинсюй.       — Не передержите булочки, — напомнил Сюань Юнь, смерив всю троицу раздраженным взглядом.       Сравнение с семьей и ему приходило на ум, вот только в распределении ролей явно была какая-то ошибка. Сколько бы Сюань Юнь это не обдумывал — он никак не мог понять, в чем же тут нестыковка, и каким образом такая глупость смогла испортить ему настроение.