Как очистить историю перерождений

      Лин И с ужасом осознал, что он даже не удосужился изучить личные дела своих учеников и навести справки об их семейном положении. В родительском чате творился такой бедлам, что он не обратил внимания — есть ли в нем родители этого ученика.       Неужели Тянь Жаньшао сирота? Что если его поведение вызвано глубокой душевной травмой? Лин И тоже потерял маму, однако это случилось, когда он был, хоть и не намного, но старше. К тому же с ним рядом всегда была Лин Мэй. Что если этот ученик просто не знал, как ему абстрагироваться от боли и спастись от одиночества? Что если именно поэтому он нацепил маску Алого Феникса и окружил себя всеми этими странными девицами?       По выражению лица Сяо Цинфэна было видно, что он тоже немало шокирован этой неожиданной новостью. Злость и раздражение сменились чувством вины и состраданием. Он был не из тех, кто мог бы в подобной ситуации выпалить: «И что с того?! Мои родители тоже давно мертвы!», он как никто понимал, что чужое горе не уменьшит твоих страданий, и это правило работает в обе стороны. Каждый вправе скорбеть по своим усопшим.       — О чем это ты? — возмутился Ань Цинлянь. — Я навел справки обо всех учениках, в том числе и о тебе. Твои родители живы и здоровы!       Лицо Сяо Цинфэна перекосило от гнева.       — Тянь Жаньшао! — проревел он.       — О, вы имеете в виду тех женщину и мужчину, которые произвели на свет это тело? — уточнил Алый Феникс так, словно и правда не сразу понял, о каких таких родителях тут идет речь. — Мои истинные родители — принцесса народа птиц и владыка царства теней мертвы уже так давно, что даже глава ордена У не смог бы призвать их души к понедельнику. Но если учителя удовлетворит беседа с моей нынешней земной матерью, я приведу ее. Это все?       — Нет, — холодно произнес Лин И. — Не все.       Выражение его лица вдруг стало пугающе серьезным. Его задело то, что он повелся на болтовню этого балабола, потерявшего последний стыд, не уважающего ни учителя, ни собственных отца и мать. Он медленно подошел к Тянь Жаньшао и, поравнявшись с ним, положил руку на его плечо.       — Восьмью печатями небесной пустоты я накладываю на тебя нерушимый запрет, — холодно произнес Лин И.       Ученик бросил на него встревоженный взгляд.       — Учитель! — выдохнул он, не веря своим ушам.       — Какими печатями?.. — переспросил Ань Цинлянь.       — Я не понимаю, что происходит… — признался У Цзыюань.       Лин И продолжил:       — Я запрещаю тебе подходить к Сяо Цинфэну, разговаривать с ним и даже произносить его имя!       — Учитель!!! — прокричал Тянь Жаньшао, глядя на Лин И так, будто тот цинично вонзил ему нож в самое сердце. Вены у него на виске вздулись от напряжения, от бессильного гнева и обиды. Он неожиданно рухнул на колени, сложив руки в самом почтительном и смиренном жесте. — Учитель! Этот ученик признает свою вину! Умоляю, снимите печати!       Девицы в черных одеждах тоже попадали на колени:       — Просим учителя смилостивиться над князем!       Лин И не обратил на это никакого внимания.       — Хорошо, что твои родители на самом деле живы, — только произнес он и покинул «сцену».       Заклинатели молча наблюдали за происходящим с крайне сложными выражениями на лицах.       Когда Лин И скрылся из виду, Тянь Жаньшао наконец разомкнул руки и поднял голову. Немного нерешительно он бросил робкий взгляд на Сяо Цинфэна, их глаза на мгновение встретились, и вдруг Алый Феникс согнулся пополам, словно от невыносимой боли.       — Князь!       — Князь!       Девушки бросились к нему. Губы Тянь Жаньшао окрасились алым, он отнял ото рта дрожащую ладонь, окропленную кровью и вновь посмотрел на Сяо Цинфэна. Напряженное лицо его раскраснелось, будто он и в самом деле терпел невыносимые муки, глядя на заклинателя.       — Ты! — гневно выдавил тот. — Ты жалкий клоун! Притворщик! Меня тошнит от тебя!       С яростью отчеканив каждое слово, Сяо Цинфэн развернулся и поспешил убраться подальше от этого ненавистного Феникса.       — Цинфэн… — прохрипел Тянь Жаньшао, выплюнув еще несколько капель крови.       — Князь!       — Не мучайте себя, князь!       — Мы найдем способ снять печати!       Наперебой запричитали девушки в черных одеждах.       — Что за цирк? — выдавил Цзинь Шэ.       — Что-то у меня голова разболелась, — протянул У Цзыюань. — Уходим.       Разыгравшаяся сцена была достойна какой-нибудь мелодрамы, но посреди школьного коридора она смотрелась совершенно неуместно.       — Эй, это же тот парень, который исполнил роль Золотого Ворона в постановке? — шептались случайные свидетели. — Он что все еще в образе?       — Может, они решили продолжить спектакль, сломав «четвертую стену»?       — Что-то я потерял сюжетную нить…       Лин И ушел не оглядываясь. Одному небу было известно, как же ему надоел этот Тянь Жаньшао и эти заклинатели — пропади они пропадом! Лин И хотел одного — найти Сюй Чжуна, сестру и отправится домой.       Сюй Чжун — его ясное солнышко, вскоре показался впереди. Лин И, чувствуя, как невзгоды отступают, поспешил к нему, но совершенно неожиданно кто-то его опередил.       — Братишка! — позвал Сюй Чжуна парень, как две капли воды похожий на Лин И.       «Что за?! — напрягся тот. — Опять этот «просто прохожий»?! Какого черта он здесь забыл?! Нет, это точно тот самый старший брат!».       Учитель поспешил к своему ученику.       — Сюй Чжун! Кто это?       — А! — удивленно воскликнул незнакомец. — Ничего себе! Вы выглядите точно как я!       — И правда, — натянуто улыбнувшись, произнес Лин И. — Вы случайно не мой потерянный брат?       — Хех, если честно, я не родился с этим лицом, — признался незнакомец. — Несколько лет назад я сделал пластику.       — А? — удивился Лин И. — Вы сделали пластику и стали похожи на меня?       — Ну вы не подумайте, я не ваш преследователь или вроде того! Это просто совпадение. Наверное, наши черты с самого начала были похожи, а небольшая коррекция довела сходство до идеала!       — Это еще более удивительное совпадение…       — Согласен!       Даже их с Лин Мэй сходство было не таким явным, все же Лин Мэй девушка и черты ее лица более женственные и округлые. Лин И все еще не мог отделаться от навязчивых подозрений, поэтому спросил:       — Вы знакомы с моим учеником?       — Познакомились недавно, — ответил незнакомец. — Я вернулся в родной город и решил навестить школу, в которой когда-то учился. А потом узнал, что тут будет фестиваль!       — Так вы здесь учились?       Совпадения становились все невероятнее, но вместе с этим подозрения Лин И рушились одно за другим. Если этот человек учился в Наньбэй, он не мог быть тем самым старшим братом, ведь Сюй Чжун переехал из другого города. Должно быть, в тот раз он просто приходил поглядеть на школу, придаться воспоминаниям, и заговорил с Сюй Чжуном без всякой задней мысли. Но почему Сюй Чжун сказал, что это был просто прохожий? Уж о сходстве можно было упомянуть.       — Учитель, — тихо позвал ученик. — Это тот самый актер, о котором я вам рассказывал.       Лин И округлил глаза, а его двойник застыл с каменным выражением лица.       — Так вы еще и тот самый актер?! — воскликнул учитель. — Сюй Чжун рассказывал мне, что видел фильм, в котором вы играли, только название не вспомнил, а я бы с удовольствием посмотрел!       Поняв, что учитель ничего не знает о содержании фильмов, в которых он снимался, незнакомец снова заулыбался и произнес:       — Ерунда! Это любительские фильмы, которые не стоят вашего внимания!       — Учитель Лин, не знал, что у вас есть еще и брат близнец.       От этого голоса у Лин И пробежали мурашки по коже. Тан Цзинхэ! А он что здесь делает?!       — Детектив Тан, — протянул он обернувшись. — Пришли на фестиваль?       — Да, видел вашу постановку. Смело. Так держать. Так это… — он снова перевел взгляд на мужчину, который выглядел в точности как Лин И, разве что носил длинные волосы и был одет более неформально.       — Шэнь Сю, — представился тот. — Мы с учителем не родственники. Просто по удивительному стечению обстоятельств очень похожи. Я когда-то учился в этой школе и решил заглянуть на фестиваль, а тут…       — Мы сами в шоке, — поддержал его Лин И.       «Боже мой, их теперь двое, — подумал детектив. — Да что же это такое?».       — Тан Цзинхэ, — коротко представился он и снова обратился к учителю: — Я бы хотел поговорить с вами… с глазу на глаз.       Лин И, конечно же, был рад, что детектив оправился от полученного недавно ранения, но оставаться с ним наедине у него не было ни малейшего желания. Он еще помнил, как Тан Цзинхэ прижал его к стене и как полыхал его взгляд. Лин И помнил, но воспоминания детектива об этом событии исчезли. Он не знал, как получил рану на боку и как оказался в больнице, не помнил их разговора на лестнице, и добрался ли он вообще в тот день до школы, но смутно припоминал, что собирался туда поехать, да и свою машину в результате нашел на парковке рядом со школой. Странные обстоятельства и провал в памяти не давали ему покоя, к тому же все прочие воспоминания о проводимом расследовании, все подозрения, по-прежнему были при нем.       — Учитель не может.       Неожиданно Сюй Чжун выступил вперед. Лин И перевел взгляд на ученика и остолбенел. Обычно спокойный и добрый, он смотрел на детектива так, будто вот-вот вцепится ему в глотку зубами. Словно милый щенок, не желающий отдавать какой-то дворняге свою любимую косточку, оскалил зубки, заявляя, что он готов драться. Тан Цзинхэ смерил школьника удивленным взглядом. Лин И отсчитал пальцами десяток бусин на четках и обратился к детективу:       — Знаете что, у меня есть идея получше. Идите за мной.       Резко развернувшись, он направился туда, откуда совсем недавно пришел. Детектив, ничего не понимая, последовал за ним. К счастью тот, кого искал Лин И еще не покинул школу.       — Глава ордена У! — отыскав заклинателей, позвал он. У Цзыюань и двое его спутников обернулись. — Это… — Лин И похлопал Тан Цзинхэ по плечу, — детектив Тан. Его брат пропал несколько лет назад, и он считает, что это связано с Цин-Цин. Теперь это ваша проблема.       — Что вы хотите этим сказать?! — резко повернувшись к учителю, спросил детектив.       Тот совершенно бестактно вонзил палец в его щеку и вернул его голову в прежнее положение, безапелляционно заявив:       — Все вопросы к главе ордена У.       Тан Цзинхэ окинул взглядом десятилетнего ребенка и двух сопровождавших его мужчин. В его голове напряженно крутились шестеренки, версии выстраивались одна за другой, сменяя друг друга с огромной скоростью. Наконец, он сосредоточил внимание на парочке взрослых и спросил:       — И кто из вас двоих глава ордена У?       Совершенно неожиданно для детектива голос подал ребенок:       — Глава ордена У — это я.       Лин И не стал досматривать эту сцену. Вверив детектива в руки заклинателей, он полностью снял с себя всю ответственность за любые объяснения. В конце концов, эта ситуация не имела никакого отношения ни к нему, ни к его ученикам, поэтому он поспешил вернуться к Сюй Чжуну. Тот дожидался его в стороне, компанию ему составила Лин Мэй.       — Вот же! Я упустила твоего двойника! — пожаловалась она. — Он правда так сильно на тебя похож?!       — Одно лицо, — подтвердил Лин И.       — М-м… Слушай, а может, он еще один сынок нашего папашки? Он старше или младше? — спросила Лин Мэй.       — Понятия не имею… Сюй Чжун, — позвал Лин И. Он развернулся к своему ученику и, положив обе руки на его плечи, заглянул ему в лицо. — Дай мне насмотреться на тебя! Сегодня я видел слишком много лиц, не хочу, чтобы они мне еще и приснились! Уж лучше я, как следует, насмотрюсь на тебя.       — Учитель хочет увидеть меня во сне? — спросил Сюй Чжун, и по его простодушному лицу невозможно было понять, с какими мыслями он произнес эти слова.       Лин И внезапно осознал, что сам себя загнал в ловушку, черт его дернул сказать нечто настолько неоднозначное! В конце концов, он решил просто сменить тему и обратился к Лин Мэй:       — Пойдем сегодня смотреть на луну?       — Конечно! Небо чистейшее! — ответила та.       — Все почти разошлись, но нам с классом еще нужно прибраться в зале. Хочешь помочь?       — Могу покомандовать!       В назначенное время весь класс собрался в актовом зале и приступил к уборке. Явились все без исключения. Юй Чэнь на посту заместителя старосты был поистине страшен — взял на себя ответственность пригрозить, что всем филонщикам не будет засчитано участие в фестивале, какой бы вклад они в него не внесли. Впрочем никто не чувствовал себя притесненным, все были взбудоражены успехом постановки и атмосфера царила весьма дружеская.       Тянь Жаньшао как всегда учудил — притащил с собой свою свиту и девицы в черных одеждах приняли активное участие в уборке. Кое-кто из учеников даже решился заговорить с одной из них, но встретил полный игнор. В основном все только с интересом поглядывали в их сторону и шептались между собой. Вскоре среди учеников группа девушек получила прозвание «Клан Алого Феникса». Сам Алый Феникс был вполне весел и бодр, будто и не плевался кровью полчаса назад, вот только нельзя было не заметить, что он старательно избегает любых пересечений с Сяо Цинфэном. Так же нельзя было не заметить, что Сяо Цинфэна это ужасно раздражает. Столь показательное отсутствие внимания было еще более навязчивым, чем само внимание!       Еще один ученик, изо всех сил старясь не подавать виду, избегал другого. Лань Нин держался так далеко от Юй Чэня, как только мог, но напряжение между ними заметил бы только очень внимательный человек. Вэй Синь заметил, но ничего не сказал.       — Ребята, давайте сделаем общее фото на память! — предложил Лин И, когда с уборкой было покончено.       Идея была воспринята с энтузиазмом, ученики долго и шумно выстраивались на сцене, даже Клану Феникса нашлось место.       — Я вас сфоткаю! — вызвалась Лин Мэй. — Улыбочку!       Когда дело было сделано, Лин И спросил:       — У вас есть групповой чат класса?       Лань Нин кивнул:       — Я в-вас добавлю.       — Да, и меня добавь, — попросил Юй Чэнь.       Неожиданно оказалось, что половина класса до сих пор пренебрегала групповым чатом.       — Что за дела? — возмутился Лин И. — Кто хочет получить фотку — добавляйтесь в групповой чат! Пока все не добавятся, фотку не скину!       Шумной толпой учитель и его ученики покинули школу, одними из последних. Было уже совсем темно. Небольшая стайка отделилась и направилась вглубь двора.       — А вы куда? — удивленно спросил Лин И.       — К северным воротам, — ответили ученики.       И тут Лин И вспомнил слова детектива о том, что нет никаких северных ворот.       — Так они существуют?.. — растеряно спросил Лин И.       — Да это просто дырка в заборе, — со смехом пояснил один из учеников. — Директор Ван ее сто раз заделывал, но она все равно появляется.       — В результате он распорядился высадить кусты вдоль забора изнутри и снаружи, чтобы дырку не было видно, но кто знает, тот знает.       — Почему бы просто не сделать там калитку?.. — спросил Лин И.       — Так ведь туда придется сажать охранника, которому нужно платить зарплату! — пояснили ему. — И оборудовать вход по всем правилам.       — У нас нищебродская школа, а если повысят плату за обучение, наши родители скорее отправят нас работать, чем станут переплачивать!       Лин Мэй заметила:       — А ведь эта школа ближе к нашему дому, чем та, в которой мы учились. Я раньше даже не слышала о Наньбэй!       Лин И впервые задумался о том, что школа в которой они с сестрой учились была куда приличнее и выше в рейтинге. Возможно, у него были все шансы попасть в Наньбэй, если бы не огромные усилия его матери. Не исключено, что наличие сестры двойняшки тоже сыграло свою роль — администрация школы, готовая принять Лин Мэй решила не разделять брата и сестру.       — До свидания, учитель!       — Будьте осторожны по дороге домой!       Ученики разбрелись в разные стороны. Янь Цзинси и Сяо Цинфэн отправились в орден на празднование дня середины осени. Лин И, Лин Мэй и Сюй Чжун побрели в сторону дома. Проходя мимо ночного рынка, брат и сестра, не сговариваясь, решили закупиться бумажными фонарями.       — Зачем так много? — растеряно спросил Сюй Чжун.       — Так ведь дешево! — заявила Лин Мэй. — Кстати, твои родители сегодня дома?       — Нет…       — Нет?! Да что же это такое?!       Девушка начинала откровенно злиться на этих вечно отсутствующих родителей. Чтобы она не сказала лишнего, Лин И вмешался и с улыбкой произнес:       — Значит, запустишь фонарики за них.       Дома они побросали вещи, взяли раскладные стулья, отметив, что вот и мамин снова пригодился, собрали все оставшиеся лунные пряники и отправились на крышу. Там уже собралось некоторое количество народу.       — Соседи, угощайтесь пряниками! — прокричала Лин Мэй, выставив коробки на принесенный кем-то стол.       Со всех сторон послышались благодарности и люди потянулись к столу.       Троица устроилась посреди крыши на раскладных стульях. Лин Мэй протянула:       — Даже не помню, когда в последний раз видела такую яркую луну!       Полная луна и в самом деле была впечатляюще яркой и огромной, будто весь год готовилась именно к этому дню. Свет ее умиротворял, наполнял сердца теплотой и спокойствием.       — Кстати, помнишь ту историю про демона, укравшего солнце? — спросила сестра у брата.       Сюань Юнь затаил дыхание. Лин Мэй, не дожидаясь ответа, продолжила:       — Тебе не кажется, что она похожа на историю Чанъэ и Хоу И?       — Тем, что героев сравнивали с солнцем и луной? — уточнил Лин И.       — Ну и тем, что один герой сразил солнце, а другой вознесся на небеса. Я это к чему — в вашей пьесе помимо Чанъэ и Хоу И вы показали множество других героев, которые повлияли на события. В результате Хоу И так и не узнал, почему Чанъэ выпила эликсир и оставила его. Правду знает только Золотой Ворон, который в свою очередь тоже стал жертвой недомолвок. В оригинальном мифе основной конфликт был только между Чанъэ и Хоу И, но вы вписали в историю третьего ключевого персонажа. Что если в истории демона, укравшего солнце, помимо его самого и его брата, был еще один персонаж?       — Вот это тебя понесло, — протянул Лин И.       — Женщина! — заявила Лин Мэй. — Роковая красотка!       Сюань Юнь невольно нахмурился, подумав:       «Почему женщина?».       Девушка продолжила:       — История стара как мир! Два брата становятся врагами из-за красавицы!       — В нашей постановке все было немного по-другому, — рассмеялся Лин И. — Ты же знаешь, как оно бывает — история пересказывается и переписывается сотни раз, так что и концов уже не найти. Один летописец отбросит все «лишнее», оставив только «самое главное», другому его изложение покажется скупым, и он добавит красочных деталей на свой вкус, третий попытается докопаться до сути и ответить на вопросы, оставшиеся без ответа, и никто уже не сможет сказать, насколько эта история далека от истины. Я совершенно не удивлюсь, если среди множества современных интерпретаций этой истории обнаружится пара десятков с участием роковой красотки.       — Надо будет поискать! — согласилась Лин Мэй.       Сюань Юнь отметил для себя, что эти брат и сестра знакомы с так называемым «мифом» об Императоре в траурных одеждах в чем, собственно, не было ничего необычного, поскольку миф этот в определенный период времени получил широкое распространение. Вот только интерпретации его значительно разнились от рассказчика к рассказчику.       — Что ты пьешь? — спросил Лин И, застав Сюй Чжуна врасплох.       — Вино, — отняв от губ пластиковый стаканчик, ответил тот.       — Что?! — хором выпалили брат и сестра.       Лин Мэй воскликнула:       — Где взял?!       — Дедушка угостил.       Улыбчивый старичок помахал здоровенным бутылем с домашним вином, предлагая соседям приобщиться к распитию напитка. Дрожащими руками он разливал вино по стаканам и передавал всем желающим.       — Сюй Чжун! — воскликнул Лин И. — Я же твой учитель! И как, по-твоему, я должен на это реагировать?       — Почему бы вам тоже не выпить, учитель? — спокойно предложил Сюй Чжун.       Лин Мэй рассмеялась, потянулась и взяла по стакану для себя и брата.       — Расслабься, учитель! Твой рабочий день закончился! Завтра выходной, да и мы практически дома!       — Хорошо… — после недолгих уговоров согласился Лин И. — Но только по одному стаканчику!       Проще было сказать, чем сделать. Вино оказалось забористым и этого самого одного стаканчика Лин И хватило, чтобы потерять над собой контроль. Взобравшись на стул, он принялся декламировать стихи о луне, все, какие только мог вспомнить. Затем перешел на пение. Чтобы брат не позорился в одиночку, Лин Мэй его поддержала, да и соседи не остались в стороне. Веселье оказалось заразительным.       — Это какой стакан? — периодически спрашивал Лин И, грозно глядя на Сюй Чжуна.       — Первый, — с честным видом отвечал тот, и учитель, наставительно погрозив ему пальцем, успокаивался.       Разумеется, это была ложь. Дедуля притащил с собой несколько здоровенных бутылок и Сюань Юнь то и дело украдкой пополнял свой стакан. Вот только ему, чтобы опьянеть, нужно было пить не стаканами, а кувшинами. В полнолуние, когда небо было ясным, и луна представала во всей красе, ему непременно хотелось напиться, отчего-то так повелось. В такие ночи тоска разъедала его сердце. Теперь же, глядя на беснующегося Лин И, он почти не ощущал этой въедливой печали.       «Это потому что старший брат рядом», — сделал он вывод.       — У нас же есть фонарики! — вспомнила Лин Мэй, пошарила под своим стулом и вытащила стопку сложенных бумажных фонарей.       — А чем поджечь?.. — спросил Лин И, бросившись помогать сестре.       — Соседи, поделитесь огоньком! — кинула она клич.       Сразу несколько мужчин протянули ей зажигалки. Кто-то посоветовал написать на фонариках пожелания, тут же нашелся и маркер. Нетвердой рукой по неровной поверхности фонаря Лин И написал пожелания для Лин Мэй — он желал ей здоровья и богатого, любящего мужа. На втором фонаре он кое-как выписал пожелания для Сюй Чжуна. Ему он желал здоровья и успехов в учебе.       Сюань Юнь подумал:       «Бесполезная трата желания».       Но ничего не сказал.       Лин Мэй и Лин И запустили уже по несколько фонариков, на одном из которых, передавали привет маме. Сюань Юнь тоже запустил фонарь, на котором пожелал здоровья несуществующим родителям, учителю и сестрице. Это было сделано лишь для виду. Ему непонятен был этот ритуал, даже если небеса и имели власть над этим миром, то к его молитвам они были глухи. По природе своей Сюань Юнь не мог иметь никаких дел с небесами. И все же на втором фонаре, навязчиво всученном ему сестрицей, он написал одно искреннее пожелание. Сюань Юнь пожелал скорейшего возвращения старшего брата.       Совсем скоро Лин И развезло до такой степени, что он готов был уснуть прямо на крыше.       — Брось меня, — распластавшись на спине, драматично произнес он.       — Вставай! — потребовала Лин Мэй. — Хочешь, чтобы я тащила тебя на себе?!       — Я останусь здесь под звездами и полной луной!       — Да щас!       Лин Мэй попыталась было тащить брата волоком, но у нее ничего не вышло. Почти все соседи разошлись, и попросить о помощи было некого. Лин И, казалось, совсем потерял связь с реальностью.       — Але-але, Сюань Юнь! — решительно прокричал он.       Сюань Юнь, все еще пребывавший в образе Сюй Чжуна, застыл на месте от такой наглости. Сработал амулет и для него голос этого человека раздвоился.       — Сюань Юнь! Иди сюда! Слышишь меня, Сюань Юнь? Прием! Прием! Как слышно?       — Все? До чертиков допился? — спросила Лин Мэй.       Но неожиданно рядом с ней и впрямь возник Сюань Юнь. Сюй Чжун, отойдя в сторону, принял свой истинный облик и покорно явился на зов.       — И правда пришел! — изумленно выкрикнула девушка.       — И правда пришел! — смеясь, повторил ее слова Лин И, когда Сюань Юнь с непроницаемым выражением на лице навис над ним и заглянул ему в глаза. Вытянув руку перед собой, Лин И совершенно бесцеремонно ткнул пальцем в луну и потребовал: — Неси меня! Прямо туда!       — Куда? — спросил Сюань Юнь.       — На луну! — ответил Лин И.       «Корчит из себя ответственного взрослого, но стоит немного выпить — и начинает вести себя как дите малое», — подумал Сюань Юнь.       После короткой паузы он предложил:       — Давай я лучше отнесу тебя в твою комнату.       Сюань Юнь склонился и бережно поднял Лин И на руки. Тот не переставал смеяться и нести чушь. Пользуясь тем, что у Сюань Юня заняты обе руки, Лин И принялся дергать его за волосы. Недолго думая он сорвал ленту, подвязывающую собранную кое-как косу и длинные волосы подобно шелку соскользнули с плеча.       Сюань Юнь никак на это не отреагировал, а Лин И задумчиво произнес:       — У тебя такие длинные волосы, тебе удобно? Сейчас ведь нет таких правил как в древности, почему ты не подстрижешься? В этом есть какой-то сакральный смысл?       — Нет никакого смысла, — ответил Сюань Юнь. — Я просто привык. Они не доставляют мне никаких хлопот.       — А ты носил бянь-фа? — вдруг спросил Лин И, и тут же расхохотался, представив себе такую картину.       — Нет, — сдержано ответил Сюань Юнь. — Я притворялся даосским монахом.       — Хммм, — протянул Лин И, мгновенно переменившись в лице. — Ты и правда так долго живешь на свете… Каково это?       — С моей точки зрения это людские жизни ничтожно коротки, — ответил Сюань Юнь. — Вы люди — словно мошки-однодневки. Рождаетесь и сразу же умираете. И в то же время за свои короткие жизни вы успеваете натворить столько дел… Как будто боитесь, что на ваш век не придется достаточного количества перемен. Если бы мир принадлежал долгожителям вроде меня, мы, возможно, до сих пор жили бы как в эпоху Весен и Осеней. А вы вынуждены нестись по жизни галопом, чтобы хоть что-то успеть…       Увлекшись своим монологом, Сюань Юнь не сразу заметил, что Лин И уснул и даже умудрился за это время обслюнявить ему плечо. Они спустились на лифте, Лин Мэй, тащившая на себе все три стула, открыла перед Сюань Юнем дверь. Тот внес Лин И в квартиру и, не дожидаясь указаний, прямиком направился в его комнату. Там он уложил его на кровать и уже собирался уйти, но взгляд его невольно задержался на лице спящего. Лицо это показалось ему невероятно глупым, совершенно не подходящим для старшего брата. Раньше он никогда не задумывался о таких вещах, справедливо считая, что подойдет абсолютно любое тело с абсолютно любым лицом, лишь бы ритуал сработал. Он и теперь рассуждал так же, но все же не мог не отметить:       «До чего же глупое лицо».       Сюань Юнь протянул руку и ущипнул Лин И за щеку, словно пытаясь каким-то образом переделать его физиономию и хоть немного исправить положение. Через пару секунд он увлеченно мял его уже обеими руками. Лин И промычал что-то невнятное, когда пальцы безжалостно растянули его губы. От этого звука Сюань Юнь опомнился и ослабил хватку. Вот только эти губы уже захватили все его внимание.       Поцелуи в последнее время преследовали его буквально повсюду — история с ягодой во сне, история с Бумажным Воробьем и, наконец, неожиданный поцелуй в постановке. Когда не задумываешься о чем-либо, этого как будто и не существует, но стоит заострить внимание, на какой-то ерунде, как она начинает навязчиво преследовать тебя, как бы ты ни старался выкинуть ее из головы.       По необъяснимым причинам Сюань Юня притягивали эти губы. Даже мысль о том, что они находятся на теле, предназначенном для перерождения старшего брата, нашла неожиданное оправдание — этого ведь еще не произошло. Будет гораздо хуже, если навязчивое желание дотронуться до этих губ никуда не исчезнет, даже когда сознание старшего брата пробудится. Тогда уже это любопытство совершенно точно невозможно будет удовлетворить. Так не лучше ли разобраться с этим прямо сейчас? Раз и навсегда?       Сюань Юнь склонился над Лин И и легко, почти неосязаемо коснулся его губ своими. Он ничего особенного не ожидал, но Лин И внезапно сквозь сон ответил на его действия. Слегка приоткрыв рот, он словно призывал его углубить поцелуй. Сюань Юнь вдруг почувствовал головокружение, по всему его телу разнеслась дрожь, а сердце зашлось в усиленном ритме. Не в силах удержаться, он поддался на провокацию и смял эти нахальные губы своими. Его язык проворно протолкнулся между ними, пальцы проскользнули под шею и сдавили ее. Лин И вдруг издал протяжный тихий стон, выгнулся и задрожал, будто там — чуть ниже затылка была какая-то особая точка, коснувшись которой Сюань Юнь невольно заставил его испытать небывалое наслаждение.       Эта неожиданная реакция едва не свела Сюань Юня с ума. Он еще сильнее сдавил то самое место и с наслаждением проглотил еще один тихий стон, сорвавшийся с губ Лин И. Кровь беспощадно прилила к низу живота. Сюань Юнь опомнился лишь в тот момент, когда глаза Лин И слегка приоткрылись и на мгновение разомкнув поцелуй он прошептал:       «Ты тоже пил это вино?».       Сюань Юнь в ужасе застыл над ним. Затуманенный взгляд из-под ресниц, истерзанные до красноты губы, застывшие в легкой полуулыбке… Это лицо больше не казалось глупым. От чего-то оно вдруг стало неописуемо соблазнительным.       Сюань Юнь поспешил отвернуться. Отчаянно борясь со сводящим с ума жаром, не слыша ничего кроме собственного сердцебиения, он вскочил с кровати и ринулся к выходу, спасаясь позорным бегством от собственных необузданных желаний, взявшихся из ниоткуда.