Как очистить историю перерождений

      — Сюй Чжун, с кем это ты разговаривал сегодня у забора? — спросил Лин И.       В конце дня, они как обычно встретились у учительской, и пошли домой вместе, так, будто между ними вовсе не было никаких обид. Уже не в первый раз учителю приходилось мириться с привычкой этого ученика просто делать вид, что ничего не произошло. В прошлый раз, после довольно интимной сцены с объятиями, он счел эту черту невероятно зрелой, сейчас же это казалось ему ребячеством. Половину пути они прошли в молчании, пока Лин И не решился задать вопрос, мучавший его почти весь день.       — Когда? — непонимающе посмотрев на него, уточнил Сюй Чжун.       — Во время урока физкультуры. Я видел, как ты с кем-то разговаривал через забор.       — …       Сюань Юнь не имел ни малейшего понятия о том, с кем разговаривал его двойник. Чтобы понять, о чем речь, ему нужно было просмотреть историю контактов Бумажного Воробья, но он не мог проделать это мгновенно, еще и прямо во время разговора. Он ответил наугад:       — Просто прохожий.       — Просто прохожий, да? — переспросил Лин И с некоторым сомнением в голосе.       Это было первое, о чем он подумал, но, к сожалению, не последнее. Собственное сходство с этим «случайным» прохожим не давало ему покоя, поэтому уже через несколько секунд он нерешительно предположил: неужели это был тот самый старший брат? Если бы это действительно был он, Сюй Чжун рассказал бы об этом своему учителю?       — Сюй Чжун, — позвал Лин И. — Давай обменяемся контактами? Если у меня снова появятся непредвиденные дела, я смогу предупредить тебя. И ты сможешь позвонить мне, если у тебя возникнут какие-то вопросы, или если тебе вдруг понадобится помощь…       Ученик не стал возражать и с готовностью достал смартфон, чтобы обменяться контактными данными.       Вечером перед самым сном Лин И получил от него сообщение:       «Спокойной ночи, учитель».       Губы сами собой растянулись в улыбке, но стоило учителю это осознать, как его перекосило.       «И чему тут радоваться?! — подумал он, швырнув телефон на кровать. — Не буду ему отвечать!».       Однако через несколько минут, поняв, что иначе уснуть никак не удастся, он все же ответил:       «Спокойной ночи».       До фестиваля оставалось все меньше времени. Репетиции шли полным ходом. Из-за испорченного личика Вэй Синя, было принято решение заменить Сихэ. Его глаз не пострадал, но шрам выглядел довольно жутко — три шва на брови и четыре на щеке.       — Блин, одноглазый ворон еще куда ни шло, но богиня с зашитым лицом — это уже слишком… — проворчал один из учеников, другие его поддержали.       — Надо было тебе встревать в неприятности перед фестивалем? Нет бы после!       — Ха-ха, простите… — протянул Вэй Синь. — Сам не знаю, как так получилось!       — Ну что, есть добровольцы на замену?       — Ребята, давайте сделаем фото для постера!       Янь Цзинси и Сяо Цинфэн впервые примерили на себя сценические костюмы. Хоу И появился на сцене первым. Он был облачен в легкие доспехи поверх костюма лучника, за спиной у него висел колчан со стрелами, а в руке он сжимал весьма внушительный лук. Это был лук из арсенала ордена Десяти тысяч мечей. Янь Цзинси сначала хотел взять один из тренировочных, но наставник сам предложил ему боевой, объяснив это тем, что Хоу И получил свой лук от Небесного Владыки — нельзя посрамить небеса, использовав в постановке обычный тренировочный лук. Все парни с восхищением и завистью уставились на одноклассника, но то, что произошло с их лицами, когда на сцене появилась Чанъэ, трудно было описать словами.       Тянь Жаньшао неожиданно вызвался сделать прическу для богини луны. Сяо Цинфэн ни в какую не желал подпускать его к своим волосам, но Янь Цзинси все же удалось уговорить соученика. Неожиданно Алый Феникс проявил чудеса парикмахерского искусства. С головы Сяо Цинфэна не упало ни одного волоска, и довольно скоро на ней была сооружена весьма внушительная конструкция из волос и украшений. Сяо Цинфэн вынужден был признать, что прическа вышла на славу.       — И где ты этому научился? — переведя взгляд со своего отражения в зеркале на Тянь Жаньшао, спросил он.       — Глянул пару туториалов в Тик-Токе, — ответил тот.       — И все равно, без практики такими навыками не овладеть! — резонно заметил заклинатель. Он уже был готов признать, что этот Алый Феникс весьма талантлив.       — А я практиковался, — губы Тянь Жаньшао растянулись в самодовольной ухмылке. — На своих подругах, с которыми я периодически практикую парное совершенствование.       — Ах ты!.. — взвился Сяо Цинфэн.       Слова Тянь Жаньшао своим откровенным неприличием возмутили его до глубины души. Почувствовав раздражение и отвращение, он вскочил на ноги и отпрянул от этого развратника.       — Ты! Да кто на тебя посмотрит?! Ты же с прибабахом!       — Сяо-Сяо, не ревнуй! Я же ради тебя совершенствуюсь! — откровенно веселясь, заявил Тянь Жаньшао. — Я хочу как следует отточить все свои навыки, чтобы суметь в полной мере удовлетворить тебя! Ай! Ай! Не дерись, шимэй, прическу испортишь!       Если бы не наряд богини, сковывающий движения, и не Янь Цзинси, Сяо Цинфэн прибил бы этого Феникса на месте. Однако тому удалось улизнуть и скрыться.       Настало время для фотосессии. Успокоившись и войдя в роль, Чанъэ грациозно вплыла на сцену вслед за своим «мужем», Хоу И подал ей руку и они подошли к декорациям, на фоне которых нужно было сделать фото.       — Чанъэ, выходи за меня! — подобрав челюсть с пола, выкрикнул кто-то из парней.       — Нет, лучше за меня! — тут же выкрикнул другой.       — Я сделаю тебя счастливой!       — Всю свою жизнь я ждал только тебя!       — Я сам рожу тебе детей!       Наперебой закричали одноклассники.       — Заткнитесь! — совсем не нежным девичьим голоском, рявкнула богиня, которая только-только взяла себя в руки.       — Забудьте, неудачники, эта красотка моя! — высунувшись из укрытия, заявил Тянь Жаньшао, за что немедленно получил увесистой шпилькой в лоб.       — Заткните кто-нибудь этого придурка!       Взвились одноклассники.       — Если он и во время спектакля будет себя так вести, я его урою!       — Какой же он бесячий!       — Забейте на него! Давайте уже сделаем фото!       Гам не прекращался еще долго, пока к классу не присоединился учитель. Он обладал каким-то особым талантом — усмирять этого пакостливого Тянь Жаньшао. Стоило Лин И выдумать какую-нибудь блокирующую технику, и этот ученик становился кротким и послушным. Сюань Юнь глядя на это, чувствовал себя полным идиотом. Он не чувствовал ни в Тянь Жаньшао, ни в Лин И каких-то особенных сил. По всему выходило, что эти двое просто, не сговариваясь, подыгрывали друг другу.       Держась в стороне от суеты, Сюань Юнь наблюдал за происходящим, как вдруг мимо мелькнула мрачная тень. Он обернулся и увидел Вэй Синя, незаметно покидающего актовый зал. Тень, что нависла над ним, Сюань Юнь видел уже не раз. Это было знамение смерти. Однако не из тех, что предрешены и неизбежны. Подобные знамения нависали над теми, кто сознательно отправлялся на смерть, но судьба их еще не была определена. Сюань Юнь видел такое у солдат и у тех, кто решил свести счеты с жизнью.       Он безразлично отвернулся. Это его не касалось. Тем, ради кого он торчал в этом месте, был Лин И. А точнее — старший брат.       Учитель принимал энергичное участие в фотосессии, показывая заклинателям наиболее удачные позы, поправляя на них костюмы, подбрасывая полы платья и рукава Чанъэ, чтобы на фото они развевались. А возглавлял весь процесс съемки Юй Чэнь.       — Похоже, ты в этом шаришь, — не без удивления отметил кто-то из его приятелей.       — Ну… Я иногда помогаю со сьемками одной своей подруге… — ответил тот.       — Правда? Кому это? Она популярная? — не унимался одноклассник.       — Не твое дело! — рявкнул Юй Чэнь и отвесил ему подзатыльник.       Все веселились, охваченные атмосферой подготовки к фестивалю.       Сюань Юнь вдруг подумал:       «Если Вэй Синь действительно собрался умереть, это может стать большой проблемой. Фестиваль отменят, объявят траур, полиция будет всех допрашивать. У Лин И, наверняка, будет стресс».       — Тц!..       Нехотя развернувшись, он последовал за Вэй Синем.       Беззаботный и отходчивый ученик забрался на крышу. На город опустились сумерки, школьный двор давно опустел, но ему и не нужны были свидетели. Он вовсе не желал, чтобы его отговаривали, чтобы в него тыкали пальцем и кричали: «Эй смотрите! На крыше! Он что, собирается спрыгнуть?». Он действительно собирался и вообще-то уже давно. Ни секунды не колеблясь, он взобрался на ограждение и занес ногу над пропастью. Он уже почти сделал шаг, как вдруг кто-то потянул его за футболку.       Потеряв равновесие, Вэй Синь начал заваливаться назад. Спустя секунду он расстелился на крыше, озадаченно уставившись в небо. Еще через секунду над ним нависло лицо одноклассника.       — Если так хочется помереть, выбери для этого другой день, — безразлично произнес Сюй Чжун. — После фестиваля. И за пределами школы.       Вэй Синь какое-то время смотрел на него, а затем широко улыбнулся и произнес:       — Да о чем ты? Я просто хотел поссать с крыши! Поспорил с парнями…       — Назови дюжину знаков своего рождения, — перебив его, попросил Сюй Чжун.       — Что? Зачем?..       — Назови.       Немного поколебавшись, Вэй Синь озвучил свой расклад. Сюй Чжун задумчиво помолчал какое-то время, затем произнес:       — Сейчас у тебя в жизни не все гладко, но если ты переждешь этот момент, не наделаешь глупостей и не упустишь возможность, вскоре тебя ждет грандиозный успех. Сейчас тебе необходимо быть сильнее, чем когда-либо…       — Да все это херь собачья! — выкрикнул Вэй Синь, не дав ему закончить.       Улыбка исчезла с его лица.       — Моя жизнь — дерьмо, и ничего хорошего в ней никогда не будет!       Если бы приятели Вэй Синя увидели его в этот момент, они были бы сильно шокированы. Он никогда не представал перед ними в подобном настроении. Он только и делал, что нес всякую чепуху о том, как должен выглядеть, как должен себя вести и что должен делать настоящий мужик, отчаянно пытаясь соответствовать своему идеалу, но никто не воспринимал это слишком серьезно. Никто понятия не имел, откуда у него взялись все эти идеи. Так же никто наверняка не знал, откуда у него на самом деле регулярно появляются синяки и ссадины. Никто не знал, что его мать сбежала с другим мужчиной, а отец, регулярно напиваясь, колотил его за то, что он был слишком уж на нее похож.       Вэй Синь и правда подумывал о том, чтобы располосовать свое лицо, но все не решался. У него не было планов на будущее, пока Юй Чэнь не сказал, что он артистичный и не выбрал его на роль Сихэ. Тогда-то он впервые задумался о том, что мог бы попробовать себя в актерском мастерстве. Впервые за долгое время он искренне веселился и даже начал на что-то надеяться. И вот — долгожданный брутальный шрам, как он всегда и мечтал, изуродовал его лицо. Оглянуться не успел, как потерял первую в своей жизни роль. Никто даже не задумался, важно для него это или нет, ну а он просто не умел отстаивать свои интересы. Он ведь такой беззаботный и поверхностный, разве он может переживать из-за такой ерунды?       И вот, видя, что ему больше нет места на сцене, он решил, что и в жизни ему места больше нет. Его лицо — то, что он больше всего в себе ненавидел, оказалось единственным его достоинством, но он лишился и этого. Захватившие разум идеи о том, чтобы податься в модели или актеры, были уничтожены вместе с его лицом.       Забывшись, дав волю чувствам, неожиданно для себя самого, Вэй Синь вывалил все накипевшее на парня, имени которого даже не знал. Сюй Чжун выслушал его с непроницаемым выражением лица, затем произнес:       — У меня есть хорошая заживляющая мазь. Завтра я принесу ее тебе. Она ускорит заживление, и возможно даже шрама не останется. А если и останется, пластические хирурги сейчас чего только не вытворяют. Ну, или ты можешь сделать этот шрам своей изюминкой. Смазливых мордашек пруд пруди, а смазливых мордашек с брутальными шрамами я что-то не видел. Добавь к этому свою слезливую историю, и все роли твои. Я сказал, что твоя жизнь наладится не потому, что просто хотел тебя подбодрить, а потому что это факт. Если не веришь мне, просто подожди три года. Если за это время мои слова не подтвердятся, можешь катиться в ад.       — Эй, — позвал Вэй Синь. — Как тебя зовут?       В актовый зал они вернулись вместе. Вэй Синь проревелся и теперь считал Сюй Чжуна своим корешем, а тот, в свою очередь, думал — как бы отвязаться от этой непрошенной дружбы. Стоило Юй Чэню их заприметить, как он тут же накинулся на Вэй Синя:       — Где тебя носит?! Тебе что на репетицию особое приглашение нужно?!       — Меня же заменили… — напомнил Вэй Синь.       — Эти бестолочи трех слов запомнить не могут, не говоря уже о том, чтобы сыграть роль! — хмыкнул Юй Чэнь. — Короче, мне плевать, что там у тебя за проблемы!       — А как же шрам?..       Один из учеников сказал:       — Мы нашли среди реквизита маску.       Сюань Юнь напрягся, но Лин И и заклинатели сохраняли спокойствие, значит, речь шла о самой обыкновенной маске. Это оказалась маска феникса, которая вполне подошла бы богине. Вэй Синь расцвел.       — Так и знал, что вы приползете назад, — самодовольно заявил он. — Меня так просто не заменить!       — Да-да! — протянул Юй Чэнь. — Скажи спасибо учителю, это он придумал.       — Да ладно, это же самое очевидное, — отмахнулся Лин И.       — Вот только кроме вас никому в голову не пришло! — заметил Вэй Синь. — Остальные сразу же начали искать мне замену!       — Роль-то простая, мы думали — кто угодно справится! — ответил на это один из учеников, который пробовался на роль Сихэ.       — Че?! Нифига она не простая! — возмутился Вэй Синь. — Чего стоит сцена, в которой Сихэ узнает, что почти все ее дети убиты! А сцена с Небесным владыкой, когда ей хочется кричать и обвинять его во всем, но она вынуждена сохранять лицо! Когда она требует отмщения, но Небесный владыка просто изгоняет Хоу И в царство людей и она решает взять месть в свои руки! Сцена, в которой она притворяется гадалкой, чтобы надоумить Чанъэ выпить зелье! И драматичная сцена встречи с сыном!       — Мы поняли-поняли, ты звезда! — беззлобно ответили ему. — Кроме тебя никто не справится, роль твоя.       — Вы все очень талантливые! — рассмеялся Лин И. — У каждого свои достоинства. Вы не перестаете меня удивлять!       — Учитель, вы классный! — на эмоциях воскликнул Вэй Синь. — Спасибо вам!       — Да ладно, — отмахнулся Лин И. — Давайте еще немного порепетируйте и по домам.       Глядя на Вэй Синя никто бы и предположить не смог, что полчаса назад, он собирался свести счеты с жизнью. Все привыкли видеть его беззаботным и не знали, что творится у него на душе.       — Эй, а кто отвечает за свет? — спросили со сцены.       — Дун Любэнь, — ответили ему.       — Че? Это кто вообще? Новичок?       — Да ты чего, он с самого начала в нашей школе…       — Серьезно? В упор не помню кто это.       — Дун Любэнь, — протянул Лин И. — Кажется, он приболел. Уже несколько дней не появлялся.       Сюань Юнь поймал на себе его взгляд.       — Сюй Чжун, ты ведь помогал ему? Справишься сам если что? Или тебе нужен помощник?       Пришлось подыграть. Сюань Юнь уличил момент и подменил себя на Бумажного Воробья. Отправив того разбираться с фестивальными делами, он скрыл свое присутствие и устроился в зрительном зале прямо за спиной Лин И.       Этот человек без труда нашел общий язык со своими учениками. Если других учителей они воспринимали как надоедливых взрослых, далеких от их проблем, то Лин И был с ними на одной волне. Отзывчивый и ответственный. Добрый и смелый. Готовый отправиться за своими учениками в логово призрака или заслонить любого из них своим телом от удара топором.       Безрассудный и раздражающий. Как будто у него десяток жизней в запасе.       «И откуда только взялась вся эта самоотверженность? — размышлял Сюань Юнь. — В этом нет ничего нормального».       Он молчаливо наблюдал за затемненным силуэтом, четко очерченным на фоне ярко освещенной сцены, и думал о том, что скоро этот раздражающе отважный человек исчезнет. Его место займет старший брат.       Будет ли Сюань Юнь вспоминать Лин И, глядя на старшего брата? Возможно, но с годами его образ померкнет. Воспоминания поблекнут и растворятся в вечности. Главное, что старший брат будет рядом.       Сюань Юнь вовсе не рассчитывал сближаться с этим человеком. Он не знал сколько времени займет слияние душ, и сможет ли Лин И функционировать все это время. Он не собирался вмешиваться в его жизнь и общаться с ним под видом его ученика, но все как-то закрутилось само собой. Он сам не смог бы ответить на вопрос — что подтолкнуло его к этому. Возможно, желание увидеть в его взгляде узнавание, разглядеть в нем черты старшего брата?       В тот день, когда Юй Чэнь со своими дружками напал на Лин И, Сюань Юнь собирался оказать пострадавшему помощь и просто уйти, но все же задержался и позволил ему себя увидеть. Этот учитель едва стоял на ногах, но единственным, о ком он беспокоился, был Сюй Чжун.       Быть может, Сюань Юнь уже совсем потерял голову от долгожданного успеха, но в тот момент буквально в каждом слове и действии этого человека ему мерещились знаки. Теперь же состояние эйфории прошло, и он стал более трезво смотреть на вещи.       Старший брат — это старший брат, а Лин И — это Лин И.       Совершенно неосознанно Сюань Юнь протянул руку. Пальцы его замерли в нескольких миллиметрах от кожи на шее учителя. Одно движение — и прикосновения не избежать. Тончайшие волоски на коже этого человека приподнялись, словно что-то почувствовав. Сюань Юнь отдернул руку. Как раз вовремя — в ту же секунду Лин И потер шею, а затем неожиданно обернулся. Сюань Юнь точно знал, что он сейчас не может его увидеть, но взгляд его был пугающе прямым и пронзительным. Этот взгляд заставил Сюань Юня усомниться в действенности скрывающего заклятья. Они пристально смотрели друг другу в глаза.       — Учитель, вы что, призрака увидели? — спросил Тянь Жаньшао.       — Не шути так! — немедленно отвернувшись и поежившись, проворчал Лин И.       — Что? Кто-то прошел по вашей могиле? — усмехнулся ученик.       — Захлопни свой вороний клюв! — осклабился на него Сяо Цинфэн.       — Мой золотой вороний клюв, — поправил его Тянь Жаньшао.       — Давайте-ка закругляться, — перебил их Лин И. — На улице уже совсем темно!