Как очистить историю перерождений

      Наутро служанка принесла гостю воды, чтобы он мог умыться, подождала, пока он оденется, и проводила его в главный павильон. При свете дня публичный дом терял немалую долю таинственности, но обретал нечто иное — он погружался в атмосферу бытового закулисья. Словно театр после яркого представления — актеры ушли отдыхать, на сцену вышли простые работники. Служанки сновали между комнатами, наводя порядок. Все это были вышедшие в тираж проститутки, или девушки, не отличавшиеся привлекательностью. Было и несколько мужчин, выполнявших тяжелую работу. Днем публичный дом мало чем отличался от постоялого двора.       — Какой редкий гость в моем заведении, — протянула роскошная женщина в богатых одеждах.       Устроившись в главном павильоне, она затянула трубку. Бяньбянь так и застыл, уставившись на нее. Она была очень красива, величава, не молода и не стара. Ее изящный профиль был точно высечен из нефрита. Она перевела взгляд на юношу и не терпящим возражения тоном произнесла:       — Присядь.       Видя, что он не спешит выполнять ее просьбу и ищет оправдания, чтобы отказаться, она пояснила:       — Редкие гости остаются до утра, а девочки в это время уже отдыхают. День, несомненно, принесет мне удачу, если начнется с компании такого красивого юноши. Уважь эту старушку, выпей чаю.       — Ну что вы… какая же вы старушка! — смутился Бяньбянь. — И вовсе я не красивый…       — Мне лучше знать, — отрезала женщина, бросив на него строгий взгляд из-под ресниц. — Уж я повидала немало мужчин.       Еще немного помявшись в сторонке, Бяньбянь все же принял приглашение.       — Меня зовут Чжуан Бянь, — вежливо поклонившись, представился он. — Как я могу обращаться к прекрасной госпоже?       — Все называют меня госпожа Хань, — ответила та. — Присаживайся.       Бяньбянь покорно сел рядом с ней.       — Жо-эр, обслужи гостя, — приказала женщина. Служанка поклонилась и немедленно принесла еще одну пиалу. Налив молодому господину чаю из глиняного чайника, она отступила назад и застыла в безмолвном ожидании последующих указаний.       — Так значит, вы тут хозяйка? — спросил Бяньбянь.       — Именно так, — подтвердила женщина, в очередной раз затянувшись.       — Я слышал, вы позволяете беспризорникам жить в вашем сарае. Должен сказать, это очень благородно с вашей стороны.       — Я люблю детей. И это, своего рода вклад в будущее. Многие из них остаются, чтобы работать на меня. Мне уже давно не приходилось искать рабочих. Как только детки подрастают, они сами приходят ко мне и просят принять их. В свою очередь я никого не удерживаю силой. Захотят они остаться или уйти — выбор за ними.       — Вы невероятны, госпожа Хань! — восхищенно воскликнул Бяньбянь. — Я и сам был беспризорником, поэтому понимаю как дорого то, что вы делаете!       — Ты? Был беспризорником? — удивилась женщина. — Никогда бы не подумала. Как же ты так хорошо устроился в жизни?       — И правда, очень хорошо, — подтвердил Бяньбянь, смущенно улыбнувшись. — Мне посчастливилось встретить очень доброго господина, которому я теперь служу.       — Хмм, — протянула хозяйка, прищурившись. — И что этот господин думает о том, что ты проводишь время в публичном доме?       — А что ему думать? — помрачнел Бяньбянь. — Он сам дал мне денег, чтобы я потратил их на женщин…       — Ого, да тебе и впрямь с ним повезло.       Бяньбянь уже выговорился ночью и не желал снова поднимать эту тему, поэтому он поспешил направить разговор в другое русло:       — Госпожа Хань, слышали ли вы о Бессмертном Баофэне?       — Кто это?       — Это чудовище, похищающее беспризорных детей.       — Ах… Мало ли чудовищ на свете… Никогда не слышала. Такое завелось в наших краях?       — В этом городе, говорят, еще никто не пропал, но в других пропадали. Хотя это только слухи, но дети его боятся. Вот я и пытаюсь хоть что-то разузнать.       Хозяйка задумчиво затянулась, затем выдохнула колечко дыма и заключила:       — Нет. Ничего такого я не слышала. А почему ты им заинтересовался?       — Так ведь если такое чудовище и правда существует, нужно с ним разобраться! — заявил Бяньбянь. — Понимаете, госпожа Хань, до беспризорников обычно никому нет дела. Когда я был ребенком, если меня били или рвали собаки, мне оставалось самому зализывать свои раны и надеяться, что я выживу. Не к кому было обратиться за помощью. Я точно знал, что всем на меня наплевать, и даже если какое-нибудь чудовище схватит меня и утащит среди бела дня — никто не бросится меня спасать. Жизнь у этих детей итак не сладкая, как же они будут жить, если начнут бояться ходить в лес за хворостом?       — У тебя душа и сердце настоящего героя, но этого мало. Что же ты сделаешь, когда найдешь это чудовище? Сразишься с ним? — спросила хозяйка.       — Воин из меня никудышный… — признался Бяньбянь. — Но я что-нибудь придумаю.       Допив свой чай и поблагодарив хозяйку за гостеприимство, юноша, наконец, покинул бордель. Выйдя на улицу, он невольно зажмурился — все сияло и искрилось от выпавшего за ночь свежего снега, который еще не затоптали сотни прохожих. Поутру эта улица была не особо популярна, основная масса заинтересованных горожан подтягивалась сюда лишь к вечеру.       Осмотревшись, Бяньбянь нашел дорогу, которой явился сюда ночью, и уже собирался отправиться к постоялому двору, но вдруг заметил за углом маленького беспризорника, в одиночестве играющего в снегу. Ребенок вылепливал из снега фигурки человечков — двоих побольше, и двоих поменьше.       Бяньбянь не запомнил лиц, повстречавшихся ему ночью детей, зато очень хорошо запомнил сапоги одного из них. По ним он сразу же опознал мальчишку. Впрочем, зла он на него не держал, только хотел расспросить кое о чем.       — Привет, — произнес он, присев рядышком и тоже принявшись лепить из снега фигурки.       — Я за деньги не обнимаюсь, — сразу же предупредил ребенок.       — Я и не за этим подошел, — отмел его опасения Бяньбянь.       — Я жду старшего брата, — не поднимая глаз, сообщил мальчик.       Наверное, это должно было отпугнуть злоумышленника, но Бяньбянь видел его старшего брата и знал, что тот старше мальца от силы на пару лет и выше на пару цуней. Впрочем, никаких злых намерений у него и не было, даже наоборот.       — Кого ты слепил? — спросил ребенок, видя, что незнакомец вовсе не проявляет враждебности.       — Это я, — указав на фигурку поменьше, ответил Бяньбянь, затем указал на фигурку побольше и покрасивее. — А это мой господин.       Вторую фигурку он вылепил с куда большим прилежанием. Если первая была слеплена кое-как, кренилась и рассыпалась, то вторая стояла ровно, имела какое-то подобие рук, ног и даже глаза.       — А ты кого слепил? — спросил Бяньбянь.       — Это я, старший брат и мама с папой, — по очереди указывая на снеговичков, перечислил мальчик, а затем добавил: — Но на самом деле у меня нету мамы с папой. Есть только старший брат…       — Старший брат — это очень здорово, — произнес Бяньбянь. — У меня и брата не было, я был совсем один, пока не встретил своего господина. Вы с братом должны заботиться друг о друге.       Мальчик кивнул, а затем признался:       — Я очень боюсь, что он исчезнет…       — С чего бы ему исчезать? — спросил Бяньбянь, хотя он уже догадался к чему идет этот разговор. В конце концов, именно этого он и добивался, но сам не мог подгадать подходящего момента, чтобы спросить напрямую.       Мальчик понизил голос и прошептал:       — Я боюсь, что его заберет Бессмертный Баофэн.       — Кто это? — спросил Бяньбянь.       — Это чудовище, которое ловит детей и ест их!       — Кто-то из твоих друзей пропал?       — Нет… Но нам с братом об этом рассказал мальчик, который пришел из другого города, а ему рассказал другой мальчик. Он сначала не поверил, а потом все его друзья пропали!       — Ого… — протянул Бяньбянь. Раньше он подумал бы, что кто-то просто распространяет нелепые слухи, но путешествуя с господином Сюанем, он повидал немало разных чудовищ и научился относиться к таким историям с большей серьезностью. — А можешь познакомить меня с тем мальчиком?       — Зачем это? — насторожился ребенок.       — Хочу разобраться в этой истории, — пояснил Бяньбянь. — Если это и правда чудовище, то стоит позвать заклинателей.       — Заклинателей? — нахмурился ребенок. — Этих пройдох?       — Я не о тех бродягах и бездельниках, что только пыль в глаза и пускают, — пояснил Бяньбянь. — А о настоящих бессмертных заклинателях!       — А они разве бывают?..       — Конечно, бывают!       — Ты можешь их позвать?..       Реакция мальчишки была вполне понятна — простые люди чаще сталкивались с мошенниками, нежели с настоящими совершенствующимися даосами. Последних воспринимали чуть ли не как небожителей из древних легенд, которых вовсе не существует в реальном мире. Бяньбянь мог попросить господина отправить письмо в какой-нибудь орден. По его инициативе они так уже делали и не раз. Сталкиваясь с чудовищами, на которых Сюань Юнь не желал тратить время, он оповещал о них заклинателей и те уже брались за дело.       Бяньбянь подтвердил:       — Могу. Нужно разобраться с этим Баофэном.       — Хорошо! — обрадовался ребенок. — Братец, приходи сюда сегодня на закате, я тебя познакомлю с тем мальчиком!       — Где тебя носило? — недовольно поинтересовался Сюань Юнь.       Вид у него был мрачный, волосы кое-как собраны в рыхлую косу. Когда Бяньбянь появился на пороге его комнаты, он едва не прожег в нем дыру взглядом. Юноша еще никогда не видел своего господина в таком дурном расположении духа.       — П… простите… — на всякий случай извинился он. — Я поздно лег, потому и проснулся поздно…       — Ты не ночевал на постоялом дворе? — спросил Сюань Юнь.       Ответ был очевиден, слуга явился к нему прямо с улицы в своей меховой накидке. На воротнике все еще не растаял снег.       — А?.. Нет, господин, я посетил публичный дом, как вы и велели, — признался он, посчитав это хорошей идеей.       — Еще и публичный дом? — усмехнулся Сюань Юнь, лицо его отнюдь не выражало довольства.       Прошлым вечером, распрощавшись со слугой, он приступил к своим обычным делам, но очень скоро осознал, что работа никак не клеится. Без сопящего под боком Бяньбяня, он не мог сосредоточиться, ощущал себя неуютно, то и дело обращался к нему, забывая, что его нет в комнате, и из-за этого чувствовал себя полным идиотом. Он уже пожалел о своем утреннем предложении, но не мог же он теперь забрать слова обратно, отнять у него деньги и силой вернуть его в свою постель!       Или мог?       Сюань Юнь решил для себя, что, по крайней мере, необходимо установить правила. Например, прояснить, что Бяньбянь вовсе не должен жить в отдельной комнате все время, что это только для особых случаев. Необходимо было напомнить ему, что у него все еще есть обязанности, поэтому ему не стоит надолго покидать своего господина.       Твердо вознамерившись провести разъяснительную беседу, Сюань Юнь вышел в коридор и направился к комнате Бяньбяня. Однако стоило ему сделать пару шагов, как слуха его достигли совершенно возмутительные звуки — ошеломляюще развратные стоны и стук кровати. Обычный человек не услышал бы всего этого на таком расстоянии, но Сюань Юнь обладал удивительно острым слухом, поэтому отчетливо слышал каждый резкий вздох.       — Быстрее… молодой господин, быстрее… — молил изнемогающий женский голосок. — Ах…       Судя по участившемуся стуку кровати и дыханию мужчины, он выполнил просьбу женщины и ускорился.       — Ах! Как хорошо! Сильнее! А-ах!!!       Сюань Юнь застыл на месте. Он был совершенно сбит с толку, и ему даже не пришло в голову, что эти звуки могут доноситься вовсе не из комнаты его слуги. Резко развернувшись, он вернулся в свою комнату, но и там эти развратные стоны не оставили его, он продолжал их слышать. Схватив бумагу для талисманов и кисть, он принялся размешивать тушь. Первый же лист был испорчен огромной красной кляксой. Второй — кривыми и толстыми линиями. Талисман, поглощающий звук, получился у Сюань Юня только с пятого раза. Еще никогда он не справлялся с изготовлением талисманов так плохо. На то, чтобы создать десяток ушло не менее получаса, а звуки так и не стихли. Наконец, облепив талисманами все стены, Сюань Юнь смог насладиться тишиной.       И что это было? Разве раньше он не слышал подобных звуков? Они безусловно раздражали, но никогда еще не вызывали такой неоднозначной реакции.       Бяньбянь резвится там с какой-то девицей. Так долго, да еще и так шумно! Кто же знал, что он такой бесстыдник, да к тому же такой ненасытный?! Да, Сюань Юнь сам подтолкнул его к этому, но он даже представить не мог, что все будет — вот так. Так пошло и грязно. Мерзко.       У Сюань Юня больше не было ни малейшего желания пускать этого развратника в свою постель. Стоило только представить, как он весь в пене, точно оголтелая лошадь, пыхтит над какой-то девкой, к горлу сразу же подступала тошнота, и во рту появлялся едкий кислый привкус. Сюань Юнь попытался заесть его, вынув из сумки-цянькунь персик, но лишь надкусив, вспомнил их с Бяньбянем совместное утро.       — Мерзость, — выдохнул он, сдавив несчастный фрукт так, что вся мякоть вылезла наружу и просочилась между пальцами.       Останки этого самого персика Бяньбянь неожиданно обнаружил у кровати, затем заметил расклеенные по стенам талисманы, поглощающие звук и несколько скомканных бумажек под столом.       — Что… что здесь произошло?.. — спросил он.       — Ничего, — отрезал Сюань Юнь.       За ночь он успел осознать, насколько глупа и совершенно ничем не оправдана была его реакция. Ведь он сам предложил своему слуге развлечься с женщиной и даже выдал ему денег. Глупо было упрекать его в том, что он решил последовать совету. Вот только его слуге одной девицы оказалось мало! За одну ночь он решил взять от жизни все и отправился в бордель! Сколько же женщин стонало под ним и умоляло не останавливаться?!       — Я собираюсь пойти позавтракать, — холодно произнес Сюань Юнь, изо всех сил стараясь не думать об этом.       — Подождите, господин, — окликнул его Бяньбянь. — Давайте я причешу ваши волосы…       Юноша потянулся к мужчине рукой, но тот неожиданно оттолкнул ее. Его взгляд наполнился брезгливым презрением.       — Сперва отмойся, как следует, — произнес он. — От тебя несет дешевыми благовониями и чужим телом.       Бяньбянь застыл в изумлении. Уж кого-кого, а Сюань Юня трудно было назвать брезгливым человеком, учитывая, сколько времени в своей жизни он проводил с трупами и как добывал ингредиенты для своих ритуалов. Он потрошил животных, используя их внутренности — это для ритуалов, а это в суп, и Бяньбянь отправлялся готовить суп, а Сюань Юнь зелья. Он сам изготавливал тушь из куриной крови по особому рецепту и выращивал в останках животных червей и грибы, в том же самом месте ел и пил, не обращая внимания на тошнотворный гнилостный запах. И с чего бы ему так резко реагировать на запахи каких-то благовоний и чужих тел?       Сюань Юнь ушел, оставив Бяньбяня в полнейшем недоумении. Вновь показаться своему господину на глаза слуга осмелился лишь хорошенько намывшись и переодевшись, но тот продолжал держаться отстраненно. Он молча принялся за работу, не дав Бяньбяню никаких распоряжений. Юноша прибрался в комнате и тихонько устроился в углу. Когда наступило время обеда, он принес Сюань Юню еды и, наконец, осмелился с ним заговорить:       — Господин Сюань, вкусно?       — Вкусно.       — Вы хорошо себя чувствуете?       — Хорошо.       — …       Бяньбяня до ужаса подмывало спросить у господина — что же вдруг приключилось с его настроением, но он боялся. Он успел надумать себе немало всякого и больше всего боялся получить подтверждение самой неприятной догадки — что если Сюань Юнь проверял его? Непонятно, правда, с какими целями… Но Бяньбянь, очевидно, провалил проверку.       Совсем уж смелое предположение, над которым он не осмеливался даже подолгу задумываться — а что если господин Сюань на самом деле давно догадался о его чувствах и собирался ответить взаимностью, но прежде решил проверить его искренность и решимость?..       Тогда это не просто провал, это полная катастрофа!       Сказать ему или нет, что с той женщиной у него ничего не было? Что его тело на нее вовсе не отреагировало? Да только к чему это теперь? Разве что-то подобное ожидает услышать господин? Очевидно, Бяньбяню вообще не следовало ходить в бордель. Он должен был проявить сдержанность и скромность, показать свою решительность. Черт его дернул потащиться туда, да еще и в первую же ночь, ни в чем не разобравшись! Как ему теперь загладить свою вину? Как очиститься перед господином?..       — Господин… — тихо позвал он, потупив взгляд. — Простите меня, пожалуйста.       — За что ты извиняешься? — спросил Сюань Юнь.       Бяньбянь сам не был до конца уверен. За что? За то, что пошел в бордель? Так ведь он последовал рекомендации своего господина. Или он должен извиниться за то, что не разглядел в его словах потаенного умысла? Да разве он мог? Сюань Юнь никогда прежде не говорил загадками, не заставлял своего слугу искать скрытый смысл в неоднозначных высказываниях, он всегда четко и ясно выражал свои мысли. Никто и не подумал бы о подвохе! Разве справедливо было загонять его в такую ловушку?       — За что пожелаете, — наконец, ответил Бяньбянь. — Я приношу вам свои извинения, примените на свое усмотрение.       Сюань Юнь вздохнул и произнес:       — Тебе не за что извиняться. Это мне следует попросить прощения. Я повел себя глупо и был груб. Я просто… плохо спал.       Бяньбянь хотел было брякнуть что-нибудь вроде: «это потому, что меня рядом не было», но решил не рисковать хрупким примирением. Он сдержано кивнул в знак понимания, снова воцарилась тишина.       Чтобы разрядить обстановку, юноша начал разговор на отвлеченную тему:       — Господин Сюань, слышали ли вы что-нибудь о Бессмертном Баофэне?       Сюань Юнь слышал лишь о мече Баофэне, некогда принадлежавшем Санъян-цзюню, а теперь доставшемся юной заклинательнице по имени У Цинмянь, но о Бессмертном Баофэне он услышал впервые.       — Нет. Кто это?       — Я услышал о нем от местных беспризорников, — поведал Бяньбянь. — Они считают, что это чудовище, похищающее детей. Байка это или нет, я еще не разобрался, но сегодня я собираюсь поговорить с детьми и расспросить их обо всем поподробнее. Я хотел попросить вас написать письмо в заклинательский орден — пускай разузнают о пропавших детях в других городах.       Сюань Юнь кивнул. Он не испытывал неловкости, подкидывая заклинателям работу, напротив, он считал, что оказывает им услугу, поэтому письмо было написано и отправлено в течение одного часа. Бяньбянь испытал неподдельное облегчение, получив от Сюань Юня привычные поручения, и с легким сердцем отправился за покупками. По пути, всех, с кем перекидывался парой слов, он расспрашивал о Бессмертном Баофэне, но люди только разводили руками.       — Бессмертный Баофэн? — протянул бродячий заклинатель, случайно услышавший разговор Бяньбяня с хозяином уличной лавки, куда тот заскочил перехватить вонючего тофу. — Я слыхал только о бессмертной деве Баофэн.       — Что еще за бессмертная дева Баофэн? — переспросил Бяньбянь.       — Если не ошибаюсь, это прозвище той знаменитой заклинательницы из именитого ордена, — задумчиво протянул бродячий заклинатель. — Я слыхал, ее так прозвали за дурной нрав, как у собачьей дочери и за крайне безжалостный стиль боя. Та еще девица.       — Это кто тут собачья дочь? — послышался тихий женский голос из-за его спины.       — Ну эта, как ее там, — не додумавшись обернуться, продолжил трепать языком бродячий заклинатель. — Имя забыл. Она вроде бы из клана У, значит и ее фамилия — У. А еще она ученица Цзинь Шэ, говорят она переняла его манеры. Ее даже называют — Цзинь Шэ в юбке!       Видя выросшие за его спиной две темные тени, Бяньбянь пытался подать ему знак, но этот дурень словно ослеп и оглох. Наконец ему на плечо опустилась изящная девичья ручка. Не успел он на это отреагировать, как тонкие пальчики с силой сжались на акупунктурной точке у основания его шеи. Умолкнув на полуслове, бродячий заклинатель рухнул как подкошенный.       — Что произошло?! Он умер?! — переполошились посетители и хозяин.       — Ну что вы, что вы, — нежнейшим голоском успокоила их девушка, показав миловидное личико из-под капюшона. — Он просто спит. Полежит немножечко и проснется.       — Шимэй, не стоило пачкать руки, — произнесла ее спутница, не менее прелестная, но чуть выше ростом.       — Ах, шицзе, я больше не могла это слушать. Юная госпожа не заслужила таких ужасных слов в свой адрес!       Под плащами обеих дев виднелись черные с серебристым отливом одежды ордена Десяти тысяч мечей. Заклинательницы воззрились на Бяньбяня, и старшая спросила:       — Зачем ты разыскиваешь нашу госпожу?       — Прошу… прощения… — растеряно улыбнувшись, пробормотал юноша. — Я вовсе не желал никого обидеть или оскорбить. Скорее всего, произошло недоразумение. Я никогда не слышал о вашей госпоже, но среди местных беспризорников ходит слух о некоем чудовище — Бессмертном Баофэне. По слухам это чудовище похищает бездомных детей и поедает их, чтобы поддерживать свое бессмертие. Сомневаюсь, что эта история имеет какое-либо отношение к вашей госпоже, скорее всего это просто нелепое совпадение…       Лица заклинательниц помрачнели, они хотели было что-то сказать, но их прервали.       — Нет, это не совпадение, — заев последний кусочек вонючего тофу сладкой дыней, произнесла еще одна девушка в форме ордена Десяти тысяч мечей.       Лицо ее скрывал глубокий капюшон. Она медленно встала, повернулась к Бяньбяню и грозно произнесла:       — Я и есть Бессмертный Баофэн.       Девушка сняла капюшон. На вид ей было не больше семнадцати лет, но нежные девичьи черты искажало столь суровое выражение, что у Бяньбяня возникло непреодолимое желание обращаться к ней не иначе, как «мой генерал». С трудом удержавшись, он попросил:       — Юная госпожа, потрудитесь объясниться.       — Юная госпожа! Не говорите ерунды! — воскликнула старшая соученица.       — Не подписывайтесь под этим ужасным прозвищем! — согласилась с ней младшая.       — Что же в нем ужасного? — поинтересовалась девушка. — Я бессмертная, а Баофэн — это имя моего меча. Мой стиль боя и в самом деле жесток и характер — не подарок. Мне все это известно. Разве что детей я не ем. Хотелось бы знать, откуда взялись подобные слухи?       — Некий беспризорник, явившийся из другого города, рассказал местным детишкам, что все его друзья пропали, — пояснил Бяньбянь. — А о Бессмертном Баофэне ему рассказал кто-то еще.       — Вот оно что, — задумчиво протянула заклинательница. — Что ж, вероятно, я действительно причастна к пропаже этих детей. В самом деле, произошло недоразумение… Я являюсь основательницей сиротского приюта в горах близ пика Хэнсюэ. Я путешествую по разным городам и предлагаю беспризорным детям кров и еду.       — Ах… юная госпожа восхитительна! — с неподдельным трепетом воскликнула младшая соученица. — Сама доброта и благочестие! Юная госпожа! Вы святая! Вы богиня!       — Наверное, какой-то ребенок пропустил встречу с нами, а потом обнаружил, что остальные дети пропали, — предположила старшая.       — Приют?! — изумился Бяньбянь. — Вы не шутите?.. Если это правда, то вы и в самом деле богиня!       — Конечно же, это правда! — ответила за свою госпожу младшая соученица. — Юная госпожа У — добрейшая из бессмертных! Она героиня! А все эти нелепые сплетни о ее характере — полнейшая чушь!       — Хватит болтать, — отвесив ей легкий подзатыльник, произнесла заклинательница, затем снова обратилась к Бяньбяню: — Необходимо развеять все эти нелепые слухи о Бессмертном Баофэне. Ты знаешь, как найти беспризорников?       Юноша кивнул.       — Сегодня я как раз встречаюсь с ними. Я вас отведу. Юная госпожа, как мне вас называть?       — Мое имя У Цинмянь, — ответила та.       Бяньбянь и сам уже догадался, кто перед ним и, наконец, получил подтверждение. Это была сестрица Мянь — повзрослевшая и немало похорошевшая. Она и в детстве была недурна собой, уже тогда становилось ясно, что вырастет юная госпожа настоящей красавицей. Что же касалось ее характера — Бяньбянь сказал бы, что он стал лучше. Она уже не была той высокомерной девчонкой, уверенной, что все вокруг обязаны знать ее в лицо, не козыряла своим происхождением и заслугами.       Очевидно, она не узнала в этом статном широкоплечем юноше того щуплого лопоухого мальчишку из-за которого однажды чуть не погибла. Бяньбянь еще помнил ее письмо о Сюань Юне. Он не держал на нее зла, но понимал, что раскрывать свою личность ни в коем случае нельзя.       — Меня зовут Чжуан Бянь, — представился он, вежливо поклонившись.