Как очистить историю перерождений

      — Господин Сюань, у нас проблемы!       К тому времени, как Бяньбянь вернулся в комнату, Сюань Юнь уже завершил очередную неудачную попытку и как раз делал пометки в своей тетради. Мальчишка закрыл дверь, поставил поднос с едой на стол и сообщил:       — На этот постоялый двор только что заехали двое заклинателей, которые разыскивают ожившего мертвеца!       Сюань Юнь изумленно уставился на своего слугу. Он спросил:       — Ты их видел?       — Да! Молодой мужчина лет двадцати на вид — жутко грубый и злой, и девчонка примерно моего возраста. Тоже — та еще штучка! Она — дочь главы ордена, а он — один из лучших мастеров!       — Какого цвета были их одежды? — спросил Сюань Юнь.       — Черные! — ответил Бяньбянь. — С серебристым узором.       — Заклинатели с пика Хэнсюэ? — задумчиво протянул его господин. — И что они здесь забыли?..       — Вы знаете этих заклинателей?! — воскликнул мальчишка.       — Конкретно этих, скорее всего, нет, — покачал головой Сюань Юнь. — В любом случае, ты молодец, что рассказал.       — Как же я мог не рассказать?! Господин! Что нам делать?!       — Мне в любом случае нужно завершить начатое. Не переживай, я усилю скрывающие талисманы, а если нас все-таки обнаружат, мы сумеем уйти. Ты уверен, что их всего двое?       — Я видел только двоих.       Сюань Юнь кивнул.       — Вряд ли ради одного ожившего мертвеца сюда примчалось бы больше народу. Хотя… Ты сказал что мужчина — один из лучших мастеров, а девушка совсем юная?       — Да! Она называла его наставником.       — Понятно. Значит это ее тренировочное задание. Нам нечего опасаться.       Сюань Юнь изготовил новые, более сильные талисманы и расклеил их по стенам. После этого они с Бяньбянем поели. Вино мальчишка решил пока припрятать, до более спокойных времен. Уж лучше они с господином разопьют его, когда все уладится.       Сюань Юнь распорядился:       — Пока я провожу ритуал, собери все вещи. Все ингредиенты для зелий и инструменты сложи в мой инвентарь, все свитки и тетради — в эту сумку.       Небольшая кожаная сумка вовсе не выглядела так, будто в нее могут поместиться все тетради и свитки. Бяньбянь неуверенно осмотрел ее, и произнес:       — Господин, тут и три свитка не поместятся…       — Это волшебная сумка, — пояснил Сюань Юнь. — В нее поместится все, что угодно.       — Правда?! — удивился Бяньбянь.       Взяв со стола первую попавшуюся тетрадь, он осторожно положил ее в сумку, и она тут же исчезла, словно провалилась сквозь дыру, но никакой дыры в сумке, разумеется, не было.       — Ничего себе!!! — изумился мальчишка. — Пропала! Куда же она делась?!       — В особое магическое пространство — цянькунь, — пояснил Сюань Юнь.       — Господин Сюань! Как же вы ее оттуда достанете?!       — Я знаю способ.       — Точно?!       — Точно.       Бяньбянь взял со стола еще одну тетрадь, положил в сумку, и с ней произошло то же, что и с первой. Его это так впечатлило, что он с энтузиазмом принялся закидывать туда тетрадь за тетрадью, затем взялся за свитки. Сумка при этом все никак не наполнялась и не прибавляла в весе. Наконец, он не выдержал и спросил:       — А что будет, если я в нее залезу?!       — Ты умрешь, — бесстрастно ответил Сюань Юнь. — Для всего, что оказывается в пространстве цянькунь, время останавливается. Если положить туда продукты — они не испортятся, мертвое тело останется нетленным, а живое существо погибнет, потому что все его органы перестанут функционировать.       — Вот оно что… — немного разочаровано протянул Бяньбянь. — А нельзя ли было нашего мертвеца перенести в этой сумке?..       — Изготовить пространство цянькунь способное удержать душу довольно непросто, — пояснил Сюань Юнь. — А талисманы внутри не действуют.       — О…       Больше Бяньбянь не задавал вопросов и не отвлекал своего господина. Покончив с заданием, он лег спать, а на следующий день снова помогал Сюань Юню обтирать тело, бегал за едой и водой. Под вечер он в очередной раз отправился на кухню и, застав только что вернувшегося с рынка слугу, набрал яблок. Он уже ступил на лестницу и поднялся на несколько ступеней, как вдруг услышал всхлипы. Оглядевшись по сторонам, он никого не увидел, но прислушавшись, понял, что звуки доносятся снизу. Перегнувшись через перила, Бяньбянь обнаружил сидящую на полу, обнявши свои колени, девчонку-заклинательницу. Она вся сжалась в комок и плечи ее дрожали. Как она ни старалась, ей не удавалось унять свои всхлипы.       — Чего ревешь, дарование? — спросил Бяньбянь, поставив ей на голову яблоко.       Девчонка вздрогнула и вскочила на ноги.       — Не реву я! — выпалила она, схватив фрукт и швырнув его в мальчишку.       Тот довольно ловко поймал яблоко рукой и протянул:       — Не хочешь, так просто откажись! Зачем разбрасываться едой? — Он надкусил фрукт и с набитым ртом поинтересовался: — Твой наставник опять на тебя накричал?       — Не твое дело! — выкрикнула девчонка. — И не плакала я!       — А чего сопля висит? — спросил Бяньбянь.       Девочка вспыхнула и закрыла нос рукой. Никакой сопли на ее лице, разумеется, не было. Осознав, какой глупой была ее реакция, юная заклинательница разозлилась еще больше, но не успела она ничего сказать, как Бяньбянь подметил:       — О? Так ты потеряла свою подвеску?       Девочка вздрогнула и невольно прикрыла рукой свой пояс, на котором болтался обрезанный шнурок.       — Я не потеряла! — насупившись, произнесла она. — У меня ее украли! Ты что-то об этом знаешь? Выкладывай! Это ты устроил?!       — Чего?! С чего это ты так решила?!       — А откуда ты знаешь про мою подвеску?! Мы виделись всего один раз, так что не говори, что запомнил!       — А что еще мне сказать?! Я и запомнил! Я все подмечаю, особенно разные регалии!       Бяньбянь и правда запомнил, что и у девочки, и у ее наставника на поясах висели одинаковые жетоны в виде черной черепахи — очевидно не простые украшения. Вот только теперь он пожалел, что обратил на это внимание. Нужно было пройти мимо! Черт его дернул заговорить с этой девчонкой!       — Не верю! — фыркнула та, сжав кулаки. — Наверняка ты подговорил того воришку, чтобы он ее украл!       — Нечего тут разбрасываться беспочвенными обвинениями! — возмутился Бяньбянь. — И для чего мне это, по-твоему?!       — Очевидно, чтобы досадить мне!       — Больно ты о себе высокого мнения! Я бы сказал тебе — где ты можешь поискать свою подвеску, но ты не заслуживаешь моей милости! Всего хорошего!       Бяньбянь задрал нос и продолжил подниматься по лестнице. Юная заклинательница скрипнула зубами и бросилась за ним.       — А ну стоять! — выкрикнула она, в два прыжка настигнув мальчишку и схватив его за шиворот.       Тот не удержался на ногах и начал заваливаться, девочка растерялась и не успела отреагировать. Двое кубарем полетели вниз по ступеням, яблоки, что Бяньбянь нес в руках, разлетелись в разные стороны. Благо юная заклинательница в этот раз была без своего огромного меча за спиной, иначе их падение могло закончиться трагически. Девочка сама не поняла, каким образом она оказалась сверху, прижав мальчишку к полу. Учитывая обстоятельства их падения, она должна была упасть на спину, а он придавить ее сверху, но как-то так получилось, что в полете они развернулись, в результате чего Бяньбянь упал на спину, а юная заклинательница довольно-таки мягко приземлилась на него.       Неужели, падая, он инстинктивно защитил ее и специально принял на себя удар об пол? Или же это случайность?       — Ай-яй… — болезненно простонал мальчик.       Девочка сначала до ужаса смутилась и хотела уже отскочить, но потом вспомнила об украденной подвеске. Придав своему лицу грозный вид, она потребовала:       — Говори все что знаешь! Говори! Или придушу!       — Ха?! Ты разве не должна быть благодетельной и отринуть земные страсти, чтобы достичь бессмертия?!       Подобные речи Бяньбянь слышал от старших братьев в храме. Юную заклинательницу его слова совсем взбесили, ее лицо стало еще яростнее.       — Говори! — прорычала она, с силой стукнув ладонью об пол, так, что деревянные половицы жалобно захрустели.       — Ладно! Ладно! Успокойся! — затараторил Бяньбянь. — В городе есть несколько лавок, где местные воришки сбывают краденое! Ценнее еды ничего нет, так что никто не оставит себе побрякушку, если за нее можно выручить денег. Скорее всего, твоя подвеска уже в одной из тех лавок. Вот только ни один торговец не признает, что скупает краденное. Доказывать, что подвеску у тебя украли и требовать ее вернуть — бесполезно. Тебе придется за нее заплатить.       Юная заклинательница немного помолчала, обдумывая его слова, затем вскочила на ноги.       — Идем! — скомандовала она, схватив Бяньбяня за руку. — Покажешь мне эти лавки!       — Чего?! — возмутился тот. — Не-не! Я могу сказать тебе, как их найти, но с тобой не пойду!       Девочка, однако, ничего не хотела слышать. Она мертвой хваткой вцепилась в запястье мальчишки и потащила его за собой к выходу. Силы ей было не занимать, Бяньбянь обнаружил, что она, скорее оторвет ему руку, чем отпустит.       — У меня вообще-то и без тебя дел хватает! — тщетно пытаясь вырваться, воскликнул он. — Господину может в любой момент потребоваться моя помощь!       — Вот и поторопись! — прикрикнула на него юная заклинательница. — Поможешь мне и пойдешь к своему господину!       Бяньбянь понял, что выбора у него нет, и решил, что куда быстрее отделается от этой девчонки, если сделает все, как она велит. К тому же, он может выведать что-нибудь полезное или попытаться сбить заклинателей со следа.       — Ладно, идем! — фыркнул он, обогнав ее и, наконец, высвободив руку. — Как тебя зовут? Или мне так и обращаться к тебе — юное дарование, жемчужина чего-то там?       — У Цинмянь, — хорошенько обдумав, стоит оно того или нет, представилась девочка. — Хотя лучше зови меня — юная госпожа У! — Еще немного подумав, она все же спросила: — А как тебя зовут?       — Бяньбянь, — ответил мальчик.       — Как?! — выпалила У Цинмянь. — Смеешься, что ли?!       — И что тебе не нравится?       — Звучит по-дурацки!       — Ха-а? Какая же ты незрелая. Тебе что три годика?       — Что?! Тебя самого это ни сколечко не волнует?!       — Если тебе не нравится мое имя — это только твои проблемы!       — Пф! Да мне вообще все равно! Больно надо обращаться к тебе по имени!       Вот так переругиваясь и отвешивая друг другу взаимные колкости, они пересекли рынок и добрались до первой лавки, в которой местные бедняки и воришки сбывали найденные и украденные вещи. Войдя внутрь и осмотревшись, У Цинмянь брезгливо сморщила нос.       — Что это за помойка?! — воскликнула она, нисколечко не постеснявшись сидящего за прилавком хозяина.       Все обозримое пространство было плотно заставлено различными предметами всевозможного назначения — горшками, бутылками, ларцами, фонарями, прочей утварью и хозяйственными приспособлениями, фигурками и статуэтками, дешевыми музыкальными инструментами и пыльными свитками. На стенах висела поношенная одежда, выстиранная и заштопанная, но довольно неприглядного вида. Был даже прилавок с оружием, а рядом с ним прилавок с украшениями. Бяньбянь сразу же направился к нему и принялся разглядывать выставленные на продажу бусы, заколки, гребни, серьги и подвески. У Цинмянь присоединилась к своему спутнику.       Торговец не спускал с них глаз, пытаясь определить — можно ли считать их за потенциальных покупателей или они притащились просто поглазеть. Парочка выглядела необычно — девчонка явно принадлежала к какому-то клану, а мальчишка походил на ее слугу, но и тот и другая были слишком уж юны, чтобы иметь при себе приличные деньги.       — Чем могу помочь, молодые люди? — наконец поинтересовался торговец.       — Это все украшения? — спросила У Цинмянь.       — Ищите что-то особенное?       — Да. У меня украли подвеску в виде черепахи из эбенового дерева! — заявила девочка.       — Юная госпожа хотела сказать, что она потеряла свою подвеску! — тут же исправил ее Бяньбянь, незаметно пнув ее по голенищу сапога. — Быть может, кто-то ее нашел и принес к вам? Юная госпожа готова заплатить справедливое вознаграждение!       Торговец немного помолчал, обдумывая услышанное, затем произнес:       — Нет, никто не приносил мне подвеску из эбенового дерева. Должно быть, дорогая вещица. А когда именно юная госпожа ее потеряла?       — Сегодня утром! — быстро ответила та.       — Хм, ну, может быть, еще принесут. Скажите, как вас найти, и я сообщу, если принесут.       У Цинмянь, обрадовавшись такой отзывчивости, сообщила торговцу название своего постоялого двора.       — Только обязательно спросите меня! Больше никому не говорите о подвеске! — наставляла она.       — Хорошо-хорошо, юная госпожа, — услужливо протянул торговец. — Вот только откуда мне знать, что мои усилия окупятся? Я приду, принесу вам вашу подвеску, а вы возьмете и откажетесь от своих слов.       — С какой это стати мне отказываться от своих слов?! — возмутилась У Цинмянь. — Сказала — заплачу, значит заплачу! Эта подвеска для меня очень важна!       Бяньбянь снова пнул ее по голенищу сапога, но она только раздраженно дернула ногой.       — И все же — я простой торговец, вынужденный трудиться не покладая рук, чтобы прокормить свою семью, — протянул ушлый торгаш. — Юная госпожа, купите что-нибудь в залог. Хотя бы в половину той цены, которую вы готовы заплатить в качестве вознаграждения. А когда я принесу вам вашу подвеску, просто вернете мне товар и доплатите оставшуюся половину.       Бяньбянь ожидал от своей спутницы ругани и насмешки, но она вдруг всерьез задумалась над предложением торговца и потянулась к мешочку с деньгами. Видя это, он решил взять дело в свои руки:       — Что за чушь?! Ты разве не видишь, что он морочит тебе голову?! Твоя подвеска возможно в другой лавке! Думаешь, он вернет тебе залог, если ты найдешь подвеску без его помощи?!       — А если не найду?! — воскликнула У Цинмянь.       — Вот-вот, лучше уж подстраховаться! — настаивал на своем торговец. — А будете на меня возводить напраслину — продам вашу подвеску кому-нибудь другому!       — Не смеши меня, — хмыкнул Бяньбянь. — Ты на эту подвеску сто лет покупателя не найдешь, сам прибежишь и будешь упрашивать ее у тебя выкупить!       Он схватил У Цинмянь за руку и под ругань торговца потащил ее на улицу.       — Ты что! — возмутилась она. — Сдурел?! А если он найдет мою подвеску?!       — Если найдет — притащит ее тебе как миленький! — заявил Бяньбянь. — А скорее всего и не найдет! У нас еще девять лавок впереди! Ты в каждой собираешься всякий хлам в залог покупать?!       У Цинмянь поджала губы от негодования. У нее были с собой деньги, но на такие траты она вовсе не рассчитывала.       — И больше не трещи о том, какая эта подвеска дорогая, не набивай цену! — продолжал отчитывать ее Бяньбянь. — И вообще лучше помалкивай! Говорить буду я!       К следующей лавке Бяньбянь сочинил историю о том, что юная госпожа ищет подарок для своего учителя. Лучше всего подойдет украшение на пояс из темного камня или дерева. Услышав об этом, торговцы стремились показать все, что только могло подойти под это описание, но подобных вещиц у них было немного и нужная все не попадалась. Все как один обещали отложить, если появится и предлагали прийти на следующий день, но никто больше не требовал залога.       День клонился к закату, лавочники начинали закрываться.       — Сегодня успеем заскочить еще только в одну лавку, — сообщил Бяньбянь. — В остальные завтра.       У Цинмянь недовольно хмурилась. Ей все меньше верилось, что их поиски увенчаются успехом, но и сдаваться она не желала. Это и в самом деле было не простое украшение. Жетон в виде черепахи из черного эбенового дерева был символом ее принадлежности к ордену Десяти Тысяч Мечей. Ее честью и гордостью. Такая потеря ляжет несмываемым пятном на репутацию любого адепта ордена, не говоря уже о наследнице рода основателя! Потерять свой жетон в ожесточенной схватке еще куда ни шло, но позволить себя обокрасть какому-то уличному воришке — настоящий позор! Наставник точно откажется от такой нерадивой ученицы…       Бяньбянь шел впереди, У Цинмянь следовала за ним. Бросив на него взгляд, она вдруг подумала, что он весьма сообразителен для своего возраста. Хоть он и был ниже ее ростом, его спина почему-то казалась очень надежной, и ему наверняка пошли бы орденские одежды.       — Эй ты, — позвала она. Мальчишка никак не отреагировал. — Ты! Я к тебе обращаюсь! Оглох?!       Бяньбянь, как ни в чем не бывало, продолжал свой путь, делая вид, что он ее не слышит.       — Эй, мальчик! — снова позвала У Цинмянь. — Юноша!.. Б-братец!       Тишина.       — Б… — Юная заклинательница стиснула зубы. — Братец Бянь!       — Чего тебе, сестрица Мянь? — наконец откликнулся тот.       — Сдурел?! — воскликнула девочка. — Какая я тебе сестрица?!       — Сама назвала меня братцем, — напомнил Бяньбянь. — Какой я тебе братец, такая ты мне и сестрица! Ну и чего у тебя стряслось?       — Ничего! — смущенно выпалила У Цинмянь. — Долго еще идти?!       Иногда бывает так, что мир на пару мгновений погружается в абсолютную тишину, даже птицы замолкают. Именно в такое мгновение вдруг раздалось громкое красноречивое урчание.       Бяньбянь посмотрел на свою спутницу.       — Ты проголодалась?       — Ничего подобного! — зачем-то начала отрицать очевидное У Цинмянь.       — Я все слышал. Смотри, вон там, кажется, еще не все раскупили.       Бяньбянь устремился к торговому лотку с едой.       — Что это за гадость, — поморщившись, спросила девочка, не решаясь подойди близко. — Кто-то умер?!       — Это вонючий тофу, — ответил Бяньбянь. — Неженке вроде тебя, такое, наверное, не по вкусу, но больше ничего не осталось.       — Это кто тут неженка?! — возмутилась юная заклинательница, пересилив себя, и все-таки подойдя ближе. — Да я и червя съем если придется!       — Ого! — картинно восхитился Бяньбянь и обратился к торговцу: — Дяденька, две порции, пожалуйста.       Торговец, привыкший к тому, что люди делятся на два типа — тех, кто жить не может без вонючего тофу и тех, кто обходит его по другой стороне улицы, добродушно рассмеялся и подал две миски покупателям. Баньбянь многозначительно посмотрел на свою спутницу, дав ей понять, что расплачиваться придется ей. Она фыркнула и выложила деньги. Цена была небольшой, а вот лакомство оказалось настоящим вызовом.       — Какая же гадость… — поморщилась над миской У Цинмянь. От вони у нее даже начали слезиться глаза. — Это точно еда?       — Пахнет не очень, зато сытно и полезно.       — Не очень?..       — Да ладно, не мучай себя, — усмехнулся Бяньбянь и отправил в рот большой кусок тофу. — Если не будешь, я съем и твою порцию, так что не пропадет.       Ничего не ответив, У Цинмянь задержала дыхание и принялась за омерзительное лакомство. Быстро-быстро прожевав его и проглотив, она вдруг застыла. Глаза ее покраснели и из них брызнули слезы.       — Так понравилось? Аж до слез? — спросил Бяньбянь.       — Воды!!! — взмолилась девочка. — Горю!!!       Не успел ее спутник что-либо предпринять, как она, совершив быстрый магический пас руками создала прямо в воздухе небольшой водный пузырь и с размаху окунула в него лицо.       — Ого!!! — отпрянув от изумления, выпалил Бяньбянь. — Т-ты чего?..       Из пузыря послышалось недовольное бульканье.       — Что, слишком остро? — догадался Бяньбянь. — Прости... Надо было сказать, что ты острое не переносишь...       — Буль-буль-буль!!! — снова донеслось из пузыря.       — Ну ты хоть наелась?..       Они устроились на низкой скамейке под деревом, чтобы немного перевести дух. Глаза у бедной девочки все еще были красными, из носа текло. Устроившись в позе для медитации она пыталась прийти в себя. Бяньбянь где-то раздобыл кусок дыни и сунул ей под нос.       — Она не острая? — на всякий случай уточнила У Цинмянь.       — Нет, конечно. Обыкновенная.       — Кто вас, южан, знает, какие тут у вас дыни считаются обыкновенными...       — Сладкая, — заверил Бяньбянь.       Только после этого девочка решилась принять угощение. Дыня, и правда, оказалась очень сладкой, от чего она, наконец, почувствовала себя лучше.       — Так твой наставник всегда такой злой? — дабы сменить тему, поинтересовался Бяньбянь.       — Всегда, — буркнула У Цинмянь, не отрываясь от дыни. После непродолжительного молчания, она вдруг призналась: — Хотя в этот раз он по делу меня отругал…       Бяньбянь почувствовал, что комментарии излишни, похоже, этой девочке просто захотелось выговориться.       — По пути сюда мы столкнулись с чудовищами. Я хотела проявить себя, впечатлить наставника и переоценила свои силы… В результате только опозорилась, и ему пришлось меня спасать… А теперь еще и подвеску потеряла… Осталось только помереть от вонючего тофу… Он точно от меня отречется…       — Знаешь, я думаю, на самом деле он беспокоится о тебе, — произнес Бяньбянь.       — С чего это вдруг ты так решил?       — Ну, люди по-разному проявляют беспокойство. Одни говорят: «я так волновался, будь осторожна!», а другие: «я убью тебя, если ты сдохнешь!», но суть-то одна.       — Пф! — У Цинмянь вдруг тихо рассмеялась. — Второе очень похоже на моего наставника. Но я и правда не понимаю, как он ко мне относится… Моего отца он терпеть не может, уж не знаю что между ними произошло, матушка вообще его боится… Если бы не дядя, он бы ни за что не согласился меня учить…       — Почему ты вообще стала его ученицей? — поинтересовался Бяньбянь. — Неужели других вариантов не было?       — Сама не знаю… — призналась У Цинмянь. — Все им восхищаются и в то же время боятся. Никто не хочет быть его учеником.       — Это что, получается, из жалости?..       — Нет, конечно! Просто он — лучший из лучших, но у него нет учеников, понимаешь?       — Хм-м, значит, ты хочешь быть особенной?       — Я и так особенная! — фыркнула У Цинмянь, выбросив корку от дыни. — А тофу твой — редкостная гадость! Хватит рассиживаться! Идем!       — А мы уже почти пришли.       И в самом деле, пройдя еще совсем немного, они оказались у входа в лавку. Двери были уже закрыты, но Бяньбянь уверенно постучал.       — Этот торговец — хороший человек, — сообщил он. — С ним можно говорить как есть.       Мальчик постучал снова.       — Братец Цао, это Бяньбянь!       — Похоже мы опоздали, — заметила У Цинмянь. — Он уже ушел домой.       — Никуда он не ушел, — возразил ее спутник. — Братец Цао с женой прямо тут и живут.       — В лавке?! — изумилась девочка.       — Они переделали под лавку переднюю часть дома, вот и все, — пояснил Бяньбянь и еще раз позвал: — Братец Цао, я только спросить!       Наконец, за дверью послышались шаги, спустя некоторое время она приоткрылась, и в проеме показалось лицо молодого мужчины. Вид у него был уставший, но вполне доброжелательный.       — Бяньбянь? — удивленно спросил он, окинув мальчика взглядом. — Давненько ты не заглядывал. Ты здорово подрос! А кто твоя подруга?       — Меня зовут У Цинмянь, — тут же представилась девочка. — Я здесь проездом.       Бяньбянь сразу же перешел к делу:       — Сестрица Мянь разыскивает украшение на пояс — оплетенный шелковым шнурком жетон в виде черепахи из черного эбенового дерева. Сегодня утром его у нее украли. Тебе случайно не приносили?       Юная заклинательница уже приготовилась к очередной неудаче, но мужчина неожиданно кивнул.       — Да, он у меня, — сказал торговец Цао, отойдя в сторону — приглашая парочку войди.       — Что, правда?! — не веря в этакое чудо, хором воскликнули Бяньбянь и У Цинмянь.       — Да, сегодня утром как раз принесли.       Парочка вошла в лавку вслед за хозяином. Юная заклинательница сразу отметила, что эта лавка не такая гадкая, как все предыдущие — вещи были расставлены куда удачнее, и хоть некоторые были покрыты пылью, в помещении не ощущалось характерного для таких мест запаха ветоши и затхлости. Здесь пахло пудрой и благовониями. Лучи закатного солнца пробивались сквозь небольшое окошко под потолком и, отражаясь от разноцветных камушков на музыкальных талисманах, разбегались солнечными зайчиками по полу, потолку и стенам.       — Бяньбянь, похоже, дела у тебя идут хорошо, — отметил торговец Цао, зайдя за прилавок и принявшись копаться в ящиках. — Куда же я ее положил?..       — Я поступил во служение к одному доброму господину, — ответил мальчик. — Он очень хорошо ко мне относился, заботится обо мне, а я ему во всем помогаю.       — Рад это слышать, — с улыбкой произнес мужчина. — Тебе очень повезло встретить такого человека.       — Ага! Мне и самому до сих пор не верится! Мой господин просто удивительный!       У Цинмянь услышав это, тихо хмыкнула себе под нос, но ничего не сказала. Ее внимание привлек едва различимый шорох за дверью, ведущей в соседнюю комнату и мелькнувшая по полу тень. Кто-то медленно прошел мимо двери, шаркая ногами, словно старик.       — Вот, нашел, — произнес торговец Цао, чем снова привлек к себе внимание юной заклинательницы. — Это твоя подвеска?       У Цинмянь подскочила к прилавку и радостно воскликнула:       — Да! Да! Моя!       — Я подобрал шнурок, но не успел его заменить, давай заменю.       Девочка закивала, и торговец принялся за дело.       — Сколько вы за нее хотите? — вспомнив слова Бяньбяня о том, что заплатить в любом случае придется, спросила У Цинмянь. Она вовсе не была против, лишь бы вернуть подвеску. Торговец Цао произнес:       — Нисколько. Она ведь твоя, ты ничего мне не должна.       — Совсем ничего? — удивилась У Цинмянь. — Разве вы не хотите вернуть уплаченные за нее деньги?       — Я заплатил за нее не так уж и много, — ответил торговец Цао. — Я вовсе не одобряю воровство, но все равно скупаю у детишек краденное, потому что мне их жалко. На воровство их толкает голод, а на вырученные деньги они смогут купить еды.       — Так не проще ли их накормить? — спросила девочка.       — Ты хоть знаешь, сколько их в этом городе? — вклинился в разговор Бяньбянь. — Накормишь троих — на следующий день их будет десять, накормишь десятерых — явятся пятьдесят!       — Откуда же их так много?!       — Много?..       Бяньбянь никогда не задумывался — много их или мало. Он ведь не знал — сколько должно быть, сколько обездоленных сирот в других городах. Точно так же он никогда не раздумывал — откуда они взялись. Взялись и взялись, он ведь и сам откуда-то взялся. Его оставила мама, должно быть и их всех тоже бросили родители, для которых дети оказались непосильной ношей.       — Это дети тех, кто погиб во время войны, — ответил торговец Цао.       — Войны? — переспросила У Цинмянь.       Она не слышала ни о какой войне. Заклинатели помогали людям, когда дело касалось чудовищ, духов и демонов, но не вмешивались в их междоусобицы и политические распри. У Цинмянь жила вдалеке от мирских забот, словно бы в ином мире. Нахмурившись, она спросила:       — Неужели совсем некому о них позаботиться?       — Совсем некому, — подтвердил торговец Цао.       — А что же император?       — У императора, видно, забот и так хватает.       — Разве народ — не главная его забота? А если недовольные поднимут восстание?!       — Восстание тощих десятилеток? — усмехнулся Бяньбянь.       — Такое количество бездомных детей — это временное явление. Если снова не придет война уже через пять лет их станет в разы меньше, — произнес торговец Цао и добавил: — либо вырастут и хоть как-то устроятся в жизни, либо умрут.       — Ужасно! — воскликнула У Цинмянь. — Кто-то должен позаботиться об этих детях!       — Вот забирай их с собой и заботься, — предложил ей Бяньбянь.       — Почему это я должна?! — возмутилась та.       — Ну, кто-то же должен, сама сказала!       — Я закончил, — сообщил торговец Цао, не дав юной заклинательнице придумать ответную реплику.       Она тут же потеряла к спору интерес и впилась взглядом в свою подвеску.       — Как искусно вы заменили шнурок! — изумилась она. — Как новенькая! Вот что! Если не хотите брать деньги за подвеску, я заплачу вам за шнурок и за услугу!       — Если юной госпоже угодно, — улыбнулся торговец Цао. — Я не стану возражать, заплати, сколько посчитаешь приемлемым. Кстати говоря, можешь приобрести у меня талисман от краж.       Мужчина выдвинул ящик и достал из него желтый листок с красными символами. У Цинмянь поначалу подумала, что этот талисман — дешевая безделушка, но взглянув на него, поняла, что это не так.       — Он и вправду наделен силой?! — удивилась девочка. — Кто его изготовил?       — Я, — скромно признался торговец Цао. — Я умею изготавливать несколько видов талисманов, меня обучил бродящий заклинатель в обмен на кров и еду. Носи его за поясом, и он отведет от тебя воров.       У Цинмянь покосилась на него. Она-то знала, что мало уметь писать тушью на бумаге, если человек от природы не наделен духовным потенциалом, его стараниями можно будет только подтереться. А вот если кто-то ни дня в своей жизни не уделивший самосовершенствованию, изготавливает действующие талисманы — его потенциал по-настоящему велик. Она хотела уже рассказать об этом торговцу Цао, но в соседней комнате раздался стук, как будто на пол упала бронзовая чаша. Все трое обернулись на дверь.       — Кто там? — спросил Бяньбянь. — Твоя жена?       — Да… — взволнованно ответил торговец Цао, выйдя из-за прилавка и направившись к двери. — Она опять приболела… Должно быть уронила чашу с водой. Я сейчас вернусь.       — Мы тогда пойдем, — произнес мальчик.       У Цинмянь не хотела уходить, не поговорив с торговцем о его духовном потенциале, но поняла, что сейчас это будет не к месту и решила заглянуть позже. Она забрала свою подвеску, приладила ее к поясу, а за пояс заткнула талисман от краж. Оставив на прилавке деньги, вслед за своим спутником юная заклинательница направилась к выходу, и в этот же момент хозяин открыл ту самую дверь, ведущую в жилую комнату. Запах пудры и благовоний стал гуще, но кроме них из дверного проема повеяло густой темной Ци. Всего несколько мгновений дверь была открыта и снова закрылась, сокрыв за собой нечто мрачное и зловещее, поглотившее торговца Цао.       У Цинмянь застыла на месте.       — Чего застряла? — протянул Бяньбянь.       — Ты знаешь жену торговца? — спросила девочка.       — Знаю, — ответил тот. — Она очень добрая, но часто болеет.       — Кажется это необычная болезнь, — произнесла У Цинмянь.       — В каком это смысле?..       — Из той комнаты исходит очень мощная темная энергия. Похоже на этой женщине лежит проклятье!       — Что?!       — Необходимо все выяснить! — заявила заклинательница, ринувшись к двери. — Возможно, я смогу ей помочь!       — Нельзя же вот так врываться!       — Можно, если дело касается жизни и смерти!       Бяньбянь хотел схватить У Цинмянь за руку, но она оказалась куда проворнее. Неудержимым ураганом она ворвалась в соседнюю комнату, Бяньбянь поневоле влетел в открывшийся дверной проем следом за ней… и застыл.       Мужчина и женщина сидели друг напротив друга. Длинные волосы женщины были распущенны, каскадом ниспадали по спине, ее руки были связаны за спиной мягким шелковым платком, но первым, что бросалось в глаза — было бесчисленное множество бумажных талисманов, облепивших все ее тело. Некоторые символы Бяньбянь узнал — это были талисманы, удерживающие душу!       Когда дети ворвались в комнату, торговец Цао мягкой кистью наносил пудру на лицо своей жены. Когда дверь неожиданно распахнулась, он резко повернул голову. Лицо его было бледным, а глаза полнились ужасом и удивлением.       — Как вы… — проговорил он.       Удивляться было чему, ведь и дверь с внутренней стороны и все стены в комнате были завешаны отводящими внимание талисманами. У детей и мысли не могло возникнуть — войти в эту комнату. Кроме того, он запер дверь на замок, который эта хрупкая с виду девчонка снесла, даже не заметив.       Вслед за торговцем голову повернула его жена. Одна половина ее лица имела естественный живой тон, но стоило ей повернуться, как стало совершенно ясно — это лишь благодаря толстому слою пудры, нанесенному торговцем Цао. Вторая половина ее лица имела блеклый серовато-зеленый оттенок, а сквозь кожу просвечивали потемневшие сосуды.       — С-сестрица Ши?.. — пробормотал Бяньбянь, узнав жену торговца.       Женщине потребовалась лишь доля секунды, чтобы вскочить на ноги и одним рывком разорвать связывающий ее руки шелковый платок. Глаза ее угрожающе сверкнули, символы на некоторых бумажных талисманах вдруг вспыхнули и исчезли, желтые бумажки, потерявшие силу, разлетелись в разные стороны. Женщина с яростным рыком ринулась к вошедшим!       — Нет! — кинувшись за ней, воскликнул торговец Цао, но ему было не под силу ее остановить.       — Сестрица Мянь! — выкрикнул Бяньбянь, поняв, что женщина нацелилась на нее.       Ведомый слепым инстинктом, он схватил свою спутницу за шиворот, вытащил ее из комнаты и захлопнул дверь, прямо перед носом мертвячки. Женщина с грохотом врезалась в неожиданно возникшее препятствие и вдруг затихла. Бяньбянь этого не знал, но на обратной стороне двери были начертаны запирающие символы, которые она никак не могла преодолеть. Эти символы полностью отрезали ее от внешнего мира, из-за чего она не могла почувствовать пышущую светлой энергией заклинательницу, пока та находилась в соседней комнате за закрытой дверью. Стоило У Цинмянь открыть эту самую дверь и переступить порог — нестерпимый голод охватил мертвую женщину и она, потеряв голову, ринулась за добычей. Когда же дверь снова закрылась, она потеряла цель, принялась рыскать по комнате, озираться и прислушиваться, а вскоре и вовсе забыла о девчонке.       — Это… Это… — пытаясь отдышаться, бормотал Бяньбянь.       — Оживший мертвец! — воскликнула У Цинмянь.       «Еще один?», — подумал Бяньбянь, едва удержавшись, чтобы не задать этот вопрос вслух.       Юная заклинательница взмахнула рукой, и в голубом сиянии, прямо из воздуха появился тот самый огромный меч. Он тяжело ухнул в ее руке, но держала она его достойно и уверенно.       — Эй! Подожди! — воскликнул Бяньбянь. — Что ты задумала?!       — Разобраться с ней, конечно же! — ответила та.       — Это же сестрица Ши!       — Она умерла! Это уже не она, а оживший мертвец! Она нападает на людей и вытягивает из них энергию ян! Из-за этого мы с наставником и прибыли в этот город! Ее необходимо упокоить!       — Но… Как же братец Цао?..       Бяньбянь никак не мог уложить в голове все увиденное и услышанное. Как это умерла? Сестрица Ши? Она же такая хорошая! Почему она стала такой? Неужели это сделал братец Цао? Он же так ее любил! Она умерла, а он не смог смириться с ее смертью?       — Торговца Цао необходимо заключить под стражу и судить по законам небес! — отрезала У Цинмянь.       Ей самой было горько произносить эти слова, ведь этот человек ей понравился. К тому же она разглядела в нем духовный потенциал и хотела предложить ему стать адептом ордена Десяти Тысяч Мечей. Было бы здорово — завербуй она талантливого новичка, но к несчастью он уже ступил на путь тьмы.       — Ты уходи! Найди моего наставника и расскажи ему все! — приказала заклинательница.       — Пойдем вместе! — выкрикнул Бяньбянь. — Она же такая быстрая!       Про себя он отметил:       «Не то, что наш мертвец».       — Ты за кого меня принимаешь?! — вспылила У Цинмянь. — Я — наследница рода У, основателей одной из пяти Великих Небесных школ! Думаешь, я не справлюсь с каким-то мертвецом?!       — Ты тринадцатилетняя девочка! — осадил ее Бяньбянь и, судя по ее реакции, попал по больному.       — И что с того?! — взвилась она. — Мой отец в тринадцать лет уже стал героем!       — Уже забыла как облажалась по дороге сюда?!       — Отлично помню! И больше не допущу тех же глупых ошибок! Убирайся! Не путайся под ногами!       Дверь в комнату вдруг распахнулась. И мальчик, и девочка вздрогнули, но вопреки их ожиданиям на них не набросилась ожившая мертвая женщина. В проеме стоял торговец Цао. Поза его была спокойной и непринужденной, в руке он сжимал короткий боевой топор, а лицо его скрывала красная маска демона с золотыми рогами и клыками.       — Мне жаль, — холодно произнес он. — Но вы отсюда не уйдете.