Увидимся в Аду

      Чтобы оттереть кровь, нужно было немало сил и терпения. Жаль, Аластор не подумал об этом, когда в спонтанном решении притащил на кухню тушу мертвого оленя (и как он вообще его донес?)       Вокс вытер жидкость под столом, а после — со своего лба. Будучи не привыкшим к подобному роду деятельности, он быстро выдохся, чувствуя усталость в руках и тяжесть в спине.       Когда он в начале своего проживания здесь думал о необходимости женской или профессиональной помощи, то почему-то меньше всего полагал, что этот вопрос затронет его персону. Однако порядок беспрекословно нужно было навести. В голове крутилось предположение, что Аластор заимел какой-то психологический барьер на уборку, и по этой причине в квартире такого хваленого педанта и пижона встречались и пыль, и мусор.       А чего не сделаешь, чтобы сберечь ментальное здоровье своего возлюбленного психопата. Да и вдруг в будущем ему это зачтется.       Вот только стоила подобная забота довольно дорого: тереть было непросто, как и понимать, что кровь, которую ты пытаешься смыть, пролилась по твоей же вине.              Он швырнул тряпку в ведро и присел на одно колено, чтобы дать ногам отдохнуть. — Какое упоительное зрелище, — донеслось позади. Аластор стоял, оперевшись плечом о косяк, и с прищуром наблюдал за Воксом и его «занимательным» времяпрепровождением.       С волос капала вода и впитывалась в ткань белой хлопковой рубашки, очки были сняты, а с лица еще не сошла краснота после пара.       Аластор выглядел привлекательнее, чем обычно. Ему шла чистота: распаренная кожа лоснилась теплым оттенком миндаля с примесью легкого багрянца. — Вид передо мной намного лучше, — усмехнулся мужчина, оглядывая оголенные лодыжки, выглядывающие из-под домашних штанов. — Ты подумал над моими словами?       Аластор нахмурился и окинул его сердитым взглядом. Вокс поспешил себя поправить: — То есть, я скоро закончу. Ты что-то хотел? — Я много чего хочу, — оскалившись, сообщил Аластор и медленно подошел к нему. — Всей твоей жизни не хватит, чтобы исполнить мои желания.       Вокс не шелохнулся, хотя очень хотелось. Он замер в полусидячем положении не в силах поднять голову и буквально каждой клеткой тела чувствовал на себе пытливый взгляд и тянущуюся от уха до уха улыбку. — Значит, буду исполнять их после смерти, — сказал он, возненавидев себя за дрогнувший голос. Внутри сжималось подозрение, что ему вот-вот голову отрубят. — Ты не устал? Может, пойдешь в спальню?       Он опустил взгляд, но согнутое колено внезапно вперлось ему в подбородок, вынуждая поднять голову и взглянуть в алчущие, искрящиеся хищным блеском глаза. — Забавно, я хотел предложить тебе то же самое, дорогой друг, — не своим, более томным и вкрадчивым, голосом проговорил Аластор. — Хотя, признаюсь, я совсем не устал.       Мужчина опустил ногу, отошел на пару шагов и одним взглядом заставил Вокса подняться. Одобрительно улыбнувшись, он развернулся и кивком приказал следовать за ним. И Вокс, переведя дух и глубоко вздохнув, последовал.       Путь был коротким: даже не потребовалось подниматься по лестнице. — Это моя спальня, — напомнил он, останавливаясь у порога, будто не веря своим словам. А вот истинный хозяин каждого квадратного метра квартиры, дойдя до середины комнаты, резко развернулся и одарил его лукавой ухмылкой. — И что? Выгонишь меня?       Игривый тон гармонично сливался с хитрыми глазами. В полумраке они горели сильнее, чем обычно: в них отчетливо был виден Ад. И его жар стремительно наполнял Вокса, заставляя щеки пылать, а легкие с непосильным трудом поглощать кислород.       Аластор был с ним почти одного роста, но сейчас казался выше: такой стройный, такой уверенный в собственном превосходстве.       Да, он был превосходным. Наполовину расстегнутая рубашка открывала вид на отливающую светло-золотистым оттенком кожу: гладкую и упругую. Волосы, обычно слегка взъерошенные и воздушные, плотно прилегали, падая на лоб и прижимаясь к затылку.       Как бы хотелось зарыться в них рукой, как бы хотелось прикоснуться к смугловатой коже, как бы хотелось опустить уголки его вишневых губ.       Будто прочитав, как напечатанные на плакатах лозунги, мысли, Аластор сам подошел к нему почти вплотную, распространяя в воздухе запах мыла и свежести. Вокс стоял, не шевелясь, точно впервые на себе ощутил гипноз. — Я не услышал ответа, — дразнящая усмешка, елейный голос, с каждой секундой сокращающееся расстояние. — Мне уйти?       Он наклонил голову вперед, подставляя свои губы под сбившееся дыхание. Вокс смотрел на них как завороженный, любуясь и мечтая, чтобы они перестали, наконец, изгибаться в чертовой улыбке. — Нет, — прошептал мужчина, не имея больше сил себя сдерживать. — Пожалуйста, не уходи. Ведь я очень хочу… — он запустил свои пальцы в чужие волосы и на одном судорожном дыхании вымолвил: — …тебе сейчас такого пинка дать! Мигом вылетишь нахуй отсюда!       Он мстительно сжал влажные пряди и оттянул их назад, заставляя Аластора в шоке откинуть голову и, наконец, отстраниться. Тот мгновенно растерял весь обольстительный настрой и растерянно заморгал.       Вокс же, заимев возможность более не притворяться, едва себя контролировал, чтобы не влепить ублюдку, которого любил, удар в челюсть. Посмотрел бы он как тот потом попытался бы нагло и филигранно улыбаться. — Ты меня совсем за идиота держишь? — разгоряченный праведным гневом мужчина ткнул в его сторону пальцем. — Думаешь, я не понимаю, что ты просто пытаешься спровоцировать меня, чтобы потом отомстить?       Он еще в какой-то момент мог бы поверить в нелепую шутку, но Аластор был столь искренне удивлен и разочарован, что сомнений в составлении им коварного плана не осталось. — И что меня выдало? — голос прозвучал с очевидной досадой, а пальцы тем временем застегивали рубашку на все пуговицы. Вокс сначала едва не поперхнулся от негодования, а потом, втянув воздух сквозь зубы, возвел глаза к потолку. — То, что это была самая нереалистичная, самая хреновая, самая нелепая попытка флирта, которую мне когда-либо приходилось видеть, а мне приходилось видеть очень много, — ответил он, театрально взмахнув рукой. — Ты меня чуть не убил из-за моей реакции на твою пасмурную физиономию. И вдруг, о, чудо, сам тянешься ко мне за поцелуем! Какой придурок бы на такое повелся? — Если твой интеллект оказался выше моих ожиданий, это не дает тебе права меня отчитывать.       Аластор фыркнул и отвел взгляд в сторону. Наверное, ему не часто приходилось слышать критику в свой адрес и тем более терпеть неудачи в замыслах, а потому он не понимал, как следовало сейчас реагировать. Но Вокс послушно перестал изливать недовольства, когда в голову пришло осознание. — Выходит, ты действительно не понимаешь, как на человека влияет сексуальное влечение, — должно было прозвучать как вопрос, но прозвучало как утверждение. — Ты об этом говорил, но я не думал, что настолько ничего. Неужели барышни Нового Орлеана так безнадежны? — Что ты несешь? — с раздражением спросил Аластор, видимо, желая просто заткнуть друга. — Почему твоя пустая голова не занята мыслями о том, что я снова хотел тебя убить? — Ты не хотел меня убивать, — сдержанно поправил Вокс, постепенно уходя в раздумья. — Меня больше интересует другое…       Он начал обхаживать Аластора и разглядывать с разных сторон, негромко бормоча себе под нос: — Без прикосновений нелегко, но если использовать… тоже нет, а, может, попробовать… как в тот раз… — Что ты там лепечешь? — выпрямившись, подобно кипарису, прошипел Аластор, метая недоверчивый взгляд на кружившего вокруг него мужчину. — Тебе неинтересно, почему я готовился тебя прикончить?       Вокс отступил на несколько шагов и приложил пальцы ко рту, задумавшись и не обращая внимания на негодующее выражение лица. — Я тебя зарезать планировал, между прочим, — Аластор повысил голос и вынул из-за пазухи нож. — Обрубить пальцы, срезать с лица твои губы за то, что… ты меня слушаешь?       Вокс, словно опомнившись, поднял на него осмысленный взгляд. В голове появилась идея: рискованная, но очень заманчивая. — Прости, Ал. Ты не против, если я кое-что попробую? Трогать тебя не буду, честно! — он поднял ладонь как при даче клятвы в суде. Аластор посмотрел на него с недоумением и подозрительным прищуром. — Ты слышишь, что я говорю? Я хотел тебя убить!       Вокс прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Перед ним на мгновение появился его собственный образ — образ застрявший на распутье, когда не было четкого понимания, для чего предназначался синий галстук. — Слышу и, блять, повторюсь, ты этого не хотел и не хочешь, — сдерживая нотки раздражения, пояснил он. — Ты сейчас пытаешься посредством смерти убедить себя, что не влюблен. Это бесполезно, потому что ты любишь меня, но собственных чувств пока не осознаешь. Я же хочу помочь тебе разобраться в них.       Непонимание, удивление, сомнение — как же быстро эти эмоции сменяли друг друга. Прошла почти минута, прежде чем они полностью скрылись за сосредоточенным выражением. — Допустим. И что ты собираешься со мной делать? — спросил Аластор с оттенком недоверия. — Хочу посмотреть на твою реакцию, — ответил Вокс. — Мне нужно знать, привлекаю ли я тебя физически. Это помогло бы нам сдвинуться с места. — Физически ты меня бы очень привлек с выбитыми зубами и вспоротым брюхом, — в сердцах заявил Аластор, скрестив руки на груди (лезвие ножа опасно сверкнуло в полутьме).       Вокс прикусил губу. Он сделал быстрый переход взгляда с босых ног на настороженное лицо и обратно вниз, после чего деловито пообещал: — Согласись, и я прощу тебе попытку «убийства». — Нет. — Я выдраю всю квартиру до блеска. — Нет.       Тут дрогнувший голос Аластора прорезался сталью. Пришлось, несмотря на страх, поклясться: — Сделаю все, что ты захочешь.       Карие глаза вспыхнули, в них заплескалось предательское предвкушение. — Даже если я захочу, чтобы твой подвешенный на вранье язык хоть раз выдал правду?       Вокс сглотнул, но, не имея возможности отступить, жестом согласился. Хотя он не совсем понимал, зачем Аластору нужна была правда, если он и без того был с ним достаточно откровенным. Уж куда приближеннее к истине и логике было бы желание выжать из него все соки себе на праздничный ужин.       Аластор задумался, пробуя предложение на вкус, а затем с деланным безразличием произнес: — Договорились. Что мне надо делать?       Волнение резким разрядом пробежало по позвоночнику, парализуя конечности. Превозмогая напряжение и дрожь, Вокс деликатно, но настойчиво попросил: — Для начала… встань на колени.