Увидимся в Аду

      Как только Вокс открыл глаза, в них неприятно зарябило. Ожидаемый им теплый, с золотым переливом, солнечный свет превратился в сплошной красный пейзаж. Кровавые волны обволакивали обшарпанные стены полуразрушенных зданий, куски раздробленных дорог и ошметки чьих-то тел.       Он удивленно озирался, подмечая оголенные провода неоновых вывесок, смятые листы металла и мириад сломанных мониторов, разбросанных по всей округе. Сознание упорно отказывалось признавать, откуда они взялись, однако, когда он увидел гигантскую, отливающую пурпурным сломанную надвое букву V, то понял, что находился в своей башне, точнее, в том, что от нее осталось. — Какого черта? — прошептал он и заставил себя сделать несколько шагов вперед. Потом больше, еще больше, пока шаги не превратились в стремительный бег. Осколки экранов трещали под ступнями, отовсюду завывал жуткий ветер, и паника начинала нарастать в геометрической прогрессии.       «Какого хрена произошло? — недоумевал он, пытаясь выследить хоть одну душу. — Где Вэл? Вельвет? Ал… Аластор?»       Он остановился: резко, твердо и даже без отдышки. Воспоминание об Аласторе вынудили взглянуть не только на то, что происходило вокруг, но и на то, что происходило с ним.       Он опустил глаза на свои руки и с ужасом обнаружил вместо привычных телесного цвета, обтянутых кожей, ладоней большие руки с острыми голубыми когтями. Он потянулся с волнением и страхом к голове, но нащупал лишь жесткий монитор — наверное, единственный уцелевший в радиусе двух километров. В этот момент, когда он понял, что потерял свое человеческое тело, его будто ударило молнией.       «Аластор отверг меня…»       В груди, в горле и в висках болезненно застучало. Эта мысль терзала воспаленный мозг, принося невыносимую, жгучую и терзающую боль.       «Он предал наше будущее…»       Глаз начал колебаться, а рана, образовавшаяся в груди — кровоточить. Вокс прижал к ней руки, словно боясь, что вместо раны внутри появится зияющая дыра, которую он уже никогда не сможет ничем и никем заполнить.       «Он снова меня бросил…»       Ноги больше не могли держать, и тело рухнуло на колени. Хотелось кричать от злости и обиды. И, может быть, он бы закричал: все равно свет неоновых ламп помогал лишь осознавать угнетающую пустоту вокруг. Однако внезапно, словно по щелчку, раздался голос, точнее тихий, пронизывающий до костей знакомый смех. Он обнимал, закалывал и в ушах отдавался гулким эхом глубоко спрятанных воспоминаний. Невероятно мучительных воспоминаний.       Постепенно смех сменился мелодией: мягкой, тягучей, отдающей джазом, колыбельной и радиопомехами. Оглушенный горечью, дрожа всем телом, Вокс осторожно повернул голову в сторону звука и от шока на секунду поверил, что забыл, как дышать. — Ты?! — только и смог прошептать он, ошарашенно, словно сквозь туман, глядя на картину, развернувшуюся перед ним. Там был стол: достаточно длинный, чтобы вместить человек десять, но сидела за ним только одна персона. Вокс смутно различал силуэт рогатого мужчины, но багровость его внешности не давала поводов для сомнений.       Перед ним находился никто иной, как Радио Демон.       Радио Демон, специально игнорирующий чье-либо присутствие.       Радио Демон, напевающий идиотский шальной мотив.       Радио Демон, нанизывающий на вилку темно-розовые кишки, чтобы впоследствии с наслаждением запихнуть их в свою острозубую, улыбчивую пасть. — Что ты делаешь?! — на этот раз голос Вокса прозвучал с телевизионным сопровождением, как сквозь динамик. — Если ты не заметил, то завтракаю, — ответил тот с приветливостью потревоженного голодного волка, которому помешали разрывать плоть пойманной дичи. На этот раз в рот отправилась, кажется, селезенка. — Ммм… и весьма недурно.       Горло сковало в тиски; Вокс стоял, переглатывая застрявшую в ней горечь, и глядел на вальяжную, трапезничающую фигуру на фоне заговорщического пейзажа разрушенного им же дома. Но печаль в нем вызывал не демон, не осколки его детища — они были причиной чистого гнева — а то, что смиренно и неподвижно лежало на столе…       Волосы были перепачканы и испорчены кровью, лицо стало мертвенно-бледным, а под блеклыми и невидящими глазами едва различались темные круги. Зрачки, закатившись, затерялись в слипшихся ресницах; губы, сухие и расслабленные, были слегка приоткрыты, выпуская наружу тонкую струю алой крови. Но, несмотря на всю скудность и тусклость, лицо оставалось целым и невредимым в отличие от тела: вспоротого, окровавленного, практически опустошенного. Легкими, фасонистыми движениями — плоть за плотью — его части ложились на упругий язык и исчезали за рядом желтых зубов. Когда сверкающее лезвие столового ножа достигло корней каштановых волос, Вокс не выдержал и, кажется, пригрозил с такой яростью, что земля под ногами задрожала: — Прекрати!       Аластор замер в порыве мечтательного лукавства и, улыбнувшись шире, начал медленно, с интересом царапать кончиком ножа кожу на чужом, неподвижном лбу. — С какой радости? — спросил он с прямо-таки непристойным спокойствием. — Я имею право делать все, что хочу с этим телом. Ведь его обладатель выбрал меня.       С этими словами он вонзил вилку в аккуратную глазницу, превращая сосуд для так сильно полюбившегося Воксу теплого кофейного оттенка в беспорядочное кровавое месиво. — Прекрати, — вторил он уже более угрожающим, нежели истерическим, тоном, чувствуя, как по всему телу пробежал заряд электричества. — Не. Смей. Его. Трогать.       Насмешка была ему ответом. В глазах Радио Демона разгорался триумф: он был безнадежно счастлив смотреть за гранью гнева и отчаяния. Подцепив пальцем густую кровь, он с наслаждением запустил его в рот, всем видом демонстрируя упование вкусом. — Тебе завидно? Обидно? Ха-ха! Ну, разумеется! В очередной раз ты проиграл мне в зрительской симпатии! — его издевательский, восторженный тон точно отравлял собою воздух. — Как это… печально, — на этом слове он попытался неумело изобразить сожаление. — Ах-ах! Не смотри на меня так, мой неудачливый, плосколицый друг. Я не виноват в том, что объект твоего обожания предпочел быть мной, чем быть с тобой.       От этих слов Воксу показалось, что его переклинило. Он стиснул зубы, дрожа словно от озноба. — Заткнись…       Но демон не намеревался молчать. Ловким движением он подхватил собственное безжизненное человеческое тело и закружил его в импровизированном танце, вновь возвращаясь к напеванию излюбленной мелодии. — Это так грустно! Отдать свою жизнь в руки любимого человека, а потом обнаружить, что ее безжалостно отбросили, — он с театральной досадой покачал головой, но в глазах играли озорные искорки. — Неужели ты правда надеялся, что кто-то захочет быть с таким жалким, бесхребетным, эгоистичным неудачником вместо того, чтобы оставаться на дороге, которая возвысит до статуса великого Радио Демона? Не смеши! У тебя изначально не было шансов против меня!       Он остановился и бережно наклонился над обескровленной шеей своего же тела. Но перед тем, как вонзить свои острые зубы в оголенную, беззащитную кожу, он бросил хитрый, жестокий взгляд и с ненавистной улыбкой произнес: — А теперь смотри, как я забираю у тебя то, что ты так отчаянно и беззаветно желал заполучить…

***

      Вокс вскочил так резко, что больная рука тут же высказала свое возмущение. Зажмурившись, он вновь откинулся на подушки и лежал так минуты две-три, пытаясь восстановить реальность и осознать, что все произошедшее было обычным сном.       Хотя обычным его мог назвать только последний извращенец. В животе от недавно пережитых эпизодов болезненно скрутило, а тошнота была готова накрыть в любой момент. Но, когда Вокс все-таки сумел успокоиться, прийти в себя, то все неприятные ощущения — от бушующего сердца до жжения пулевого ранения — отступили на второй план. И разум от пересохшего и воспаленного состояния вдруг прояснел при одном легком и невесомом осознании:       Он жив.       Пальцы здоровой руки ощупали лицо, потом губы и липкие волосы. Да, он действительно был в своем человеческом теле: живой и не мертвый. — Это значит… — Вокс повернул голову влево, встречаясь со стеной обычного, старого дома, а потом вправо, зачаровываясь утренним солнечным светом, проникающим сквозь спальное окно. — Это значит, что я победил… я победил. Я победил, мать твою!       От радости и ликования мужчина не удержался и подскочил на ноги. На пружинистой кровати он отпрыгивал все выше и выше, не в силах сдерживать восторга. — Да, блять! Он захотел быть со мной, он выбрал меня, — остановившись, он выставил средний палец и указал его в пол, победоносно проговаривая. — Ну и кто теперь жалкий неудачник, старик? Какого осознавать, что Аластор предпочел меня тебе? Отныне исчезни нахуй, ископаемое, ведь я доказал, что любит он, блять, меня!       Спрыгнув с кровати, Вокс вдруг осознал, что находился в доме не один. Да, хозяина в комнате не было, но на этаже он вполне мог слышать все, что тут происходило. А начинать утро с внезапного желания у любимого человека вызвать психиатра как-то не хотелось.       К счастью, второй этаж пустовал. Умывшись, побрившись и одевшись, Вокс вошел на кухню, где вовсю бурлила житейская суета. Карла Дельгадо, одетая в скромный, цветастый халат поверх белой ночнушки, выглядела куда более презентабельно, чем Фред Гайяр, костюм которого сильно измялся, а волосы торчали из стороны в сторону. Видимо, сон в кресле на пользу не пошел. Оба гостя сидели за столом и завтракали, а любезный хозяин тем временем корпел за плитой. — Buen día, — поприветствовала Вокса заметившая его первой Карла и жестом пригласила сесть рядом. — Позавтракай с нами. Ал приготовил просто deliciosos оладьи! — Ага, только мои почему-то подгорели, — хмуро подметил Фред, рассматривая заметно темный кусок теста с разных сторон, и небрежно придвинул новоприбывшему свою тарелку.       Вокс предпочел бы выпроводить лишние уши вон из квартиры и остаться с Аластором наедине, однако понимал, что подобную грубость ему вряд ли простят. Пришлось подчиниться глупым правилам и сесть ради не менее глупой беседы. Карла в ту же секунду поднялась с места и поспешила осматривать руку мужчины, будто только и ждала этого момента. — Надо сменить повязки, — заключила она и, вымыв руки, принялась третировать чужое тело прямо за кухонным столом. Фред, все еще сонный, высказал свое мнение, что нельзя трогать людей без их разрешения. — Ерунда, — бодро возразила Карла, вынимая бинты и тряпки. — Я медсестра и могу трогать кого захочу и где захочу.       С этими словами она протянула тонкую руку к ведущему, намереваясь то ли дотронуться до его светлых волос, то ли горящей щеки — в любом случае от такого смелого движения он едва не свалился со стула. А после, хихикнув, принялась за пулевое ранение. — Что-то слышно о вчерашнем происшествии? — поинтересовался Вокс, чтобы отвлечься от боли, и кивнул в сторону газеты, лежащей возле тарелки Фреда. Тот бросил на нее угрюмый взгляд и тяжело вздохнул. — Нет, не успели написать, но я ут’гом первым делом позвонил миссис Дагенхарт, чтобы выразить ей свое сочувствие и попросить разрешение приехать. Она, кстати, подтвердила информацию, услышанную мною вчера. — Касательно жертв? — спросил Вокс. — Да, среди мирных гостей клуба было много раненных, но убитым оказался только ее супруг, — поникшим голосом пояснил Фред и тотчас отвернулся, чтобы шмыгнуть носом и пороптать насчет специй в воздухе. Вокс нахмурился, Карла остановилась и с интересом воззрилась на парня. — Я готов был поклясться, что больше. Ты уверен? — сказал Вокс, Фред кивнул. — Уверен. Ей сам глава департамента сообщил об этом: куча раненных, но уме’гли некоторые члены ворвавшейся группировки и мистер Дагенхарт. При этом он умер от пули другого пистолета — не того, которым пользовались мафиози.       У Вокса до сих пор в голове не укладывалась эта информация. Ему казалось, что убитых было больше. Неужели его самая прежняя догадка, что мафиози не осмелятся убивать элитных персон ради такой дешевки, как Мимзи, оказалась правдивой? — Наверное, этот hombre infeliz превратился в ангела хранителя и защитил вас, — предположила с завидной наивностью Карла. Если бы она знала, каковы ангелы по натуре, то в жизни бы подобной глупости не произнесла. — Эм… может быть, — деликатно ответил тоже обескураженный предположением парень. — В любом случае, весь инцидент лишь подтверждает мои догадки. А именно то, что мафиози не причастны к убийствам и пропажам, происходящим в городе. — О, я тоже так подумала, — Карла закончила перевязку и скрестила руки на груди. — Те убийства были тихими и незаметными. А мафия не чурается заявлять о себе громко. Вчера они это доказали.       От комичности ситуации Вокс едва подавил в себе смешок, быстро запихнув в рот подгорелый оладушек. Забавно: за одним столом собрались столько разных личностей, которых объединял значимый интерес к душегубу Нового Орлеана. А тот в свою очередь, подозрительно притихший, жарил оладьи. — А ты что думаешь на этот счет, Аластор? — будничным тоном спросил Вокс, даже не оглядываясь. Он готов был поспорить, что, несмотря на показную безучастность, тот слушал их разговор во все уши. — Думаю, — наконец, подал Аластор обычный, без каких-либо дурацких помех, голос и поставил на стол кружку (на это мгновение в карих глазах будто что-то сверкнуло). — Нам не стоит делать поспешных выводов без официального заявления властей.       Он сел за стол и стал неспешно попивать черный кофе. Повязка на его лбу была свежей и чистой: видимо, соседка-медсестра в нем нашла первую жертву своих медицинских манипуляций. — Ты в своем репе’гтуаре, — хмыкнул Фред, оглядывая Аластора с открытым недовольством. — Многовато дерзишь для того, чью шкуру я спас, — спокойно заметил Аластор, приоткрыв глаз и шире улыбнувшись. Его коллега тотчас вспыхнул. — Лучше скажи, собираешься ли ты сегодня в студию? — Разумеется, — красный как рак парень отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. — Раз в газетах ничего нет, то нужно немедленно собрать сведения и осветить их в хотя бы обеденных новостях. Информация важная, так что лучше за нее взяться профессиональному ведущему. — Тогда не понятно, зачем ты туда все-таки едешь, — со смехом вставил Аластор и вовремя увернулся от летящего куска багета. — Сказал бы «спасибо»! Между прочим это мне опять придется тебя подменять, пока ты тут будешь свою надутую высокомерием голову лечить! Не говоря уже о походе в полицию для сдачи показаний. — Я не виноват, что мне пришлось взять всю черную работу на себя и поплатиться за это здоровьем. Будь ты хоть капельку полезным, я бы сумел поехать на работу. — Да чтоб тебя… — У радиоведущих такая напряженная работа, — шепотом заметила Карла, наклонившись к Воксу. Он вспомнил, что она не особо заинтересована в радио. — Да, а еще шумная и раздражающая, — подхватил Вокс. Разговоры двоих ведущих убивали в нем аппетит: особенно после пережитого неприятного сна. — Может, выйдем подышать воздухом?       Девушка улыбнулась и с радостью приняла предложение. Они поспешно вышли из дома. Лучезарный утренний воздух был немного прохладноват, однако Вокс был этому рад. Рядом с Аластором у него всегда вскипала кровь и было неплохо ее время от времени остужать. — Ты выглядишь задумчивым. Что-то случилось? — спросила Карла, носком тапочки скребя по ступеньке. — Мне приснилось, что человек, который мне нравится, выбрал вместо меня другого, — спокойно объяснил Вокс, запуская в рот сигарету, и продолжил уже менее внятно. — И я просто рад, что это оказалось неправдой. Хотя у меня теперь противоречивые желания: то ли обнять этого человека, то ли задушить. — Можно обнять так, чтобы задушить, — рассмеялась девушка. — Но в твоем случае придется подождать. Думаю, через месяц или раньше рука придет немного в дееспособное состояние. — Или раньше. Я не намерен месяц обходиться только одной рукой. Есть свои неудобства, знаешь ли. — Тогда повезло, что сон оказался лишь сном, — с улыбкой заметила Карла и обратила внимание на небольшой сад у крыльца. — Ох, выглядят совсем плохо.       Она подошла к поникшим розам, чьи розоватые лепестки покрылись какой-то светло-серой пылью. — Мучнистая роса, — вдруг раздался голос позади. Фред и Аластор вышли вслед за ними. — Я поеду в больницу проверить зрение. Карла, присмотри за щенками, будь любезна. Фред, предупреди Ноя, что я сегодня не приду, собери все сводки по вчерашнему неприятному происшествию и постарайся осветить их без своего никому не нужного мнения. Не забывай, что освещать ты должен как хост, а не как пострадавший. А ты, — он пристально посмотрел на Вокса. — Приберись в доме.       После дачи распоряжений мужчина как ни в чем не бывало спустился по ступеням. — Прости… — начала Карла. — Но я тебе… — подхватил Вокс, нахмурившись. — Не мальчик на побегушках! — возразил Фред, пригрозив указательным пальцем. — Агх! Bon sang, как же ты меня бесишь! Вы оба! — он бросил злобный взгляд в сторону Вокса. — Даже не знаю, кто из вас хуже. — Кстати об этом, — Аластор задумчиво поглядел на друга. — Мы же так и не решили, кто выиграл наш спор.       Вокс не сразу понял, о чем шла речь, но, когда до него дошло, то стукнул кулаком по ладони. — Точно. Я и забыл про него, но теперь уже не узнаешь. Этим вельможам сейчас не до судейства, они же там едва не помирают. — Хм… у нас есть один свидетель. Почему бы ему не рассудить? — вдруг предложил Аластор, указав на застывшего между ними Фреда, который озадаченно переводил взгляд с одного на другого. — Неплохая идея, — высказал Вокс, хищно ухмыльнувшись, ведь на самом деле идея была просто превосходной. — Что скажешь, приятель? Не окажешь нам эту маленькую услугу?       Сделав несколько шагов, Вокс панибратски закинул руку за шею удивленного парня и ослепил того своей обворожительной улыбкой. — Маленькая услуга от маленького человека, — усмехнулся Аластор и, преодолев то же расстояние, положил свою ладонь на чужое неширокое плечо. — И, если маленькому человеку хочется выразить свою маленькую благодарность, то у него есть эта возможность.       Фред покраснел до ушей, явно задыхаясь от давления с обеих сторон. Он прикусил губу, стараясь справиться с эмоциями. — Значимее благодарности может быть только долг, — прошептал Вокс и с хитрой ухмылкой наклонил голову набок. — А ведь никто не хочет быть должником, да, мистер Гайяр?       Тело под руками напряглось и возгоралось, будто вот-вот было готово истлеть. Он был так низок, что, опустив взгляд, Вокс видел его макушку, а, подняв — горящие коварством глаза Аластора. — Как и прославиться неблагодарным, зашуганным собственной бесполезностью, да, Фредди?       Шепот бился о шепот. От этого чувства разгорались желание и страх. Аластор был чертовски хорош, когда манипулировал, но и чертовски страшен этим сходством с Радио Демоном. — Перестаньте! — внезапно приказал высокий девичий голос, и чужие смуглые руки вырвали из их хватки тело практически оцепеневшего радиоведущего. — Вы ему вздохнуть не даете! И, кажется, он даже не понимает, о чем вы толкуете. Считайте, что в вашем споре вы оба победители.       Если рядом с ними Фред Гайяр краснел от напряжения, то в объятиях Карлы Дельгадо — где ее пальцы сжимали его худые предплечья — он превратился в настоящее пламя. В мгновение ока он стряхнул с себя ее кисти и, найдя все буквы алфавита, громко прокричал: — Да пошли вы… — …к черту? — закончил Вокс, ухмыляясь. — Никогда не прерывай эфир, мальчик, — посоветовал Аластор, также расплываясь в улыбке. — И не позволяй продолжать его другим. — До скорой встречи! — воскликнула Карла, когда злой и разгневанный парень забрался в свою машину и, бурча что-то под нос, покинул их улицу. — Ну-с, я тоже пойду. Мама, наверное, проснулась. Берегите себя лучше!       Она поспешила обратно к себе домой, вереща о том, как важно регулярно менять бинты и как чудовищно мучительна боль от заражения. И, когда дверь за ней захлопнулась, Вокс осознал, что он, наконец, остался наедине с Аластором. Посмотрев на него и встретившись взглядом, он почувствовал, как острый взор вонзился прямо в душу.       С чего начать разговор? А нужен ли разговор? Тот ведь сделал выбор, так что мешает проявить сейчас большую напористость? Хотя, зная Аластора, лучше сначала прощупать почву, соблюдать тактичность.       Шаг вперед, неразрывный зрительный контакт и мягкая, чувственная улыбка, после чего можно уверенно произнести: — Ал… — Аластор!       «Да блять…»