Сквозь дым

Утро началось с привычного холода, который обещал свежесть, но никак не облегчение. Мы шли по гравийной дорожке, мелкие камешки хрустели под ногами, создавая монотонный ритм. Лейтенант двигался впереди, уверенно, как будто каждое его движение уже давно было просчитано. Я держалась на несколько шагов позади, намеренно оставляя пространство. Его шаги звучали как метроном — чёткие, глухие удары ботинок о камни. Скользнув взглядом по его спине, я поймала себя на том, что снова замечаю детали, которых замечать не должна. Широкие плечи под плотной тканью униформы, чуть наклонённая вперёд голова — всё в нём выглядело собранным. Словно его физическая оболочка отражала внутреннюю дисциплину. В другой жизни, наверное, я бы отметила, насколько привлекателен этот образ. Где-нибудь в баре или на шумной улице Ковент-Гардена. Может быть, задержала бы взгляд чуть дольше. Но я здесь. На базе. И это не место для таких мыслей. Сандерс, прекрати,— мысленно я осекла себя, пытаясь переключиться. Размышления закончились, когда мужчина вдруг остановился. Резко, как будто внезапная идея ударила в голову. Я едва не врезалась в него, шагнув чуть ближе, но вовремя успела затормозить. Перед нами была спортплощадка, и его внимание уже было приковано к турникам. — Подходы на турниках, — бросил лейтенант. — Сколько? — Делай, — кинул он, скрестив руки на груди и едва заметно наклонившись вперёд, как взрослый, объясняющий что-то ребёнку.

Он, наверное, наслаждается этим. Сидит там в своей невозмутимой башне из масок и приказов.

Руки легко ухватились за холодный металл, мышцы напряглись, и Лиз начала подтягиваться, задавая себе ритм. Лейтенант стоял рядом, наблюдая. Поначалу взгляд был оценивающим, цепляющимся за каждую деталь. Лёгкое напряжение в её плечах, слаженная работа предплечий — всё это говорило о том, что задача для неё не из лёгких. Подтягивания — это одно из базовых упражнений, которое одновременно проверяет и развивает несколько ключевых групп мышц: спину, плечи, руки и даже корпус. Для солдата это критически важно. В боевых условиях выносливые и сильные мышцы верхней части тела могут спасти жизнь, лейтенант хорошо это знал. После нескольких подтягиваний мужчина начал двигаться, шаг за шагом обходя девушку по кругу. Его внимание оставалось приковано к каждой мелочи: ровность спины, плавность движений, контроль над дыханием. Жилистые руки уверенно держались за перекладину, а дыхание, пусть уже и не такое ровное, выдавало упорство. Она поднималась и опускалась снова и снова, чувствуя, как напряжение всё сильнее пробивается в руки. Дрожь, едва заметная, предательски усиливалась. Ладони начали покалывать, кожа на них уже не просто натягивалась, а ныла от трения. Она знала, что ещё немного — и проступят мозоли. А он молчал. Просто ходил кругами, словно хищник, высматривающий уязвимость. Каждый раз ей казалось, что он вот-вот что-то скажет. Даже дышать переставала на мгновение, ловя это ожидание в воздухе, пропитанном его присутствием. Но нет, тишина оставалась непроницаемой. Только его шаги — размеренные, монотонные, — заполняли всё вокруг, будто тиканье часов в комнате, где больше ничего не происходит. Скажи что-нибудь уже, — пронеслось у неё в голове, когда лейтенант вновь оказался напротив. Но он ничего не сказал. Только шагнул дальше, продолжая свой круг. Это молчание, нарушаемое лишь её дыханием и лёгким скрипом турника, начинало действовать на нервы. Спустя ещё десятки подтягиваний мышцы горели, как будто кто-то зажёг под ними огонь. Каждое движение превращалось в монотонное заклинание, которое, как она надеялась, сможет заглушить гул в голове и сосредоточить на задаче. Но это становилось всё сложнее — мышцы рук дрожали, хват ослабевал, словно тело начинало протестовать.И тут, на полпути к очередному подтягиванию, она заметила боковым зрением, как лейтенант, не говоря ни слова, развернулся и ушёл. Просто ушёл. Ну и куда ты теперь? — раздражённо подумала Лиз, чувствуя, как злость поднимается внутри вместе с ещё одним тяжёлым выдохом. Но, едва она успела подумать, что осталась одна, как его фигура снова появилась на краю поля зрения. Вернулся. Руки его были заняты. В одной он держал массивный бронежилет, выглядевший как нечто из арсенала выживших из ума инженеров. Rys-T, из стали и кевлара, рассчитанный на самые жестокие условия. На плече виднелся автомат, который Элизабет определила как HK416.

Что ты задумал?

— Спрыгивай, — коротко бросил он. Лиз замерла на мгновение, затем, стиснув зубы, спрыгнула с перекладины. Ноги мягко приземлились на землю, но тело тут же выдало предательскую усталость, и она немного покачнулась. Она опустила взгляд на свои ладони — кожа была стёрта, обнажив покрасневшие участки. Там, где поверхность металла терлась дольше всего, уже начали проступать кровавые отметины, напоминающие о каждом движении на турнике. Лейтенант шагнул к ней, не обращая внимания на её состояние, и бесцеремонно нацепил на неё громоздкий бронежилет. — Вы издеваетесь? Это что за размер вообще? — Женских не осталось. — отозвался он. — Но ты же справишься, Сандерс. Или мне поискать тебе что-то с цветочками? Девушка скептически подняла бровь, затем указала взглядом на автомат, который он протянул ей следом. — Что, и даже розового автомата не нашли? — ответила она, перекидывая оружие через плечо. — Розовый — это для новичков, а ты, как указано в досье, не из их числа. Запрыгивай.

Чёрт.

— Вы читали досье? — Почему ты считаешь, что я должен отвечать на твои вопросы, сержант?

***

Кабинет Прайса был погружён в полумрак. Свет настольной лампы выхватывал из тьмы бумаги на столе, пачку сигарет рядом с кружкой чая и лёгкий дымок, который всё ещё витал в воздухе. Лейтенант стоял у окна, скрестив руки на груди. Взгляд его скользил по солдатам на площадке, которые азартно бегали за мячом. — Саймон, — начал Прайс, не поднимая глаз. Голос был спокойным, но с едва заметной тяжестью. — Джон. Прайс на мгновение замолчал, будто хотел оттянуть момент. — Генри Макдауэлл погиб. Тишина. Он все еще смотрит в окно. Невольно отмечая, как один из солдат на площадке оступился, потеряв равновесие. Мяч укатился в сторону, но никто не остановился. Другой игрок тут же подхватил его, и игра продолжилась, словно ничего не произошло.

Ещё один.

Не шок, не боль, просто очередная нота в давно знакомой мелодии. Потеря товарища не остановит остальных. Они продолжат, как эти солдаты на площадке. Бегут дальше, перестраиваются, заполняют пробелы, будто их никогда и не существовало. Макдауэлл. Имя, лицо, голос. Не идеальный, но чёртовски надёжный. Это не ораторские речи на поминках, не строки в досье — просто то, что всплывает в памяти, когда думаешь о человеке, которого больше нет.

И теперь его тоже нет.

— Где? — спросил он, не поворачивая головы. — В Урзыкстане. Троих вывел, прикрывал отход - капитан затушил сигарету в стоящей на столе пепельнице, глядя на неё так, словно в этот простой жест вкладывалось больше, чем казалось на первый взгляд.— Знаю, ты не любишь бумажную работу, — продолжил Прайс, наклоняясь к стопке документов. Он достал папку и протянул её лейтенанту. Тот обернулся, взял папку, но не торопился её открывать. — Что это? — Пополнение, — ответил Прайс, беря новую сигарету из пачки. Лейтенант на секунду задержался с ответом, открывая папку. — Сандерс, Элизабет, — прочитал он вслух, мельком просматривая первую страницу. — Женщина? — Это что, попытка показать, что отряд стал прогрессивным? Прайс слегка хмыкнул. — А я не вижу в этом никаких проблем, Саймон. Мы уже давно сотрудничаем с Ласвелл, и, как ты заметил, она тоже женщина. Он отложил папку в сторону и, скрестив руки на груди, посмотрел на Прайса с лёгким прищуром. — Это другое, Джон. — Чем же, по-твоему? — поднял бровь капитан, не скрывая заинтересованности. — Ласвелл не лезет в поле. Она играет на другой стороне. У неё нет шанса оказаться прикрываемой спиной к спине, понимаешь? — А может, тебе стоит сначала её увидеть в деле, а потом судить, — спокойно сказал Прайс, скрестив руки на груди. — Мы не в том месте, где можно позволить себе "показывать". Здесь либо делаешь, либо валишь домой, если доживёшь. — Слушай, ты здесь тоже оказался не благодаря тексту на бумажке, Саймон. — Это ещё что значит? — приподнял он бровь, чуть подаваясь вперёд. — А значит, что есть вещи, которые досье не объяснит. Люди в деле проявляют себя по-разному. Иногда лучше, чем ты мог ожидать, иногда хуже. Просто..просто не суди заранее. — Посмотрим,капитан.

***

Лейтенант наблюдал за ней, стоя в тени турников. Бронежилет и автомат явно добавили веса, и каждое её движение теперь казалось борьбой. Девушка упрямо продолжала, стиснув зубы, но её ритм уже замедлился, и он знал, что это вопрос времени, когда силы окончательно её оставят. Он видел солдат, которые рвались доказать свою стойкость, несмотря на всё. Видел тех, кто думал, что сила воли заменяет подготовку. Некоторые выживали. Большинство — нет. Турник скрипнул под нагрузкой, как будто тоже протестовал против затянувшегося упражнения. Её лицо покраснело, жилы на шее напряглись, а спина выгнулась, чтобы хоть как-то компенсировать вес.

Упрямая, но упрямство не спасёт от пули или ловушки.

Чёрт возьми, как же я устала, — пронеслось в голове Лиз, когда её руки снова сжались вокруг перекладины. Металл, холодный и скользкий, больше не приносил спасения. Дыхание стало рваным и хаотичным, каждый вдох отдавался резкой болью в груди. Её пальцы уже с трудом удерживались за турник, ладони горели от трения, а плечи, казалось, вот-вот разорвутся.Она сделала ещё одну попытку подтянуться, но это было скорее жалкое рывковое движение, чем полноценное усилие. Её ноги, висящие под весом бронежилета и автомата, дёрнулись вниз, как будто пытались найти опору, которой не было.

Сколько я уже здесь? Час? По ощущениям — все шесть.

Она бросила мимолётный взгляд вниз, только чтобы увидеть, как её ноги всё ещё беспомощно болтаются над землёй. Отдохнуть. Хоть на секунду. Но вместо этого она вновь попыталась подтянуться. Не вышло. Ещё попытка. И снова. Её подбородок больше не поднимался выше перекладины. Лиз крепко зажмурилась, чтобы не видеть, как её тело сдаёт.

Он знает. Он видит, что я больше не могу. Но он молчит. Просто смотрит, как я барахтаюсь, как рыба на крючке. Он ведь даже не остановит. Нет, это я должна сказать. Я. Должна. Сказать.

Знакомый голос прозвучал с другого конца спортплощадки: — Гоуст, капитан вызывает! Срочно. Он обернулся. В стороне стоял Гаррик, держа в руках какой-то планшет, его лицо выражало серьёзность. Гоуст перевёл взгляд на Лиз, которая всё ещё висела на турнике, её руки дрожали, как натянутая струна, готовая лопнуть. Он с сожалением выдохнул через маску. — Сандерс, хватит, — коротко бросил он, едва повернув голову в сторону солдата. Лиз не заставила себя долго ждать. Пальцы разжались, и она спрыгнула с турника. Мгновение её ноги коснулись земли, и резкая боль прошлась по суставам. Девушка невольно вздрогнула, её ноги подкосились, но она тут же выровнялась. Боже, Газ, если бы ты пришел на минуту позже, я бы взвыла от боли. — мелькнуло у неё в голове. Плечи горели, мышцы рук ныли, а каждая клеточка тела буквально кричала о том, чтобы её оставили в покое хотя бы на минуту. — Ты свободна, сержант. Можешь возвращаться к своим делам, — сказал лейтенант, не удосуживаясь придать словам ни тени сочувствия. Лиз скинула бронежилет на землю с тяжёлым стуком, словно сбрасывая с себя не только вес, но и остатки терпения. Автомат, висящий у неё на плече, она без лишних церемоний всучила в руки лейтенанту, даже не удостоив его взглядом. Её лицо чуть смягчилось, когда она мельком улыбнулась Кайлу, словно выражая благодарность за невольное спасение, и без лишних слов зашагала прочь. Руки машинально потянулись к уставшим мышцам, растирая напряжённые предплечья и пытаясь унять дрожь от перенапряжения. Она распахнула дверь казармы так, что та со стуком ударилась о стену. Да, Сандерс, супер финиш. Даже дверь виновата, — мысленно пробурчала она, прежде чем скинуть кроссовки в угол. Мокрая кофта, как брошенный флаг, отправилась на ближайший стул. Она плюхнулась на кровать и вскинула руки над головой, вытягивая гудящие мышцы. Боль в плечах и пояснице неприятно напоминала о бронежилете, который тот чертов лейтенант притащил как "маленький бонус".

Мог бы ещё кирпичей сверху навалить, для полного счастья.

Лиз поднялась. Душ. Сейчас только он мог хотя бы ненадолго выключить её внутренний диалог с самим собой. Холодная вода ударила в лицо, смывая весь этот день. Элизабет вцепилась руками в стену кабинки, чувствуя, как первые капли прожгли огнём её натёртые ладони. Боль была резкой, обжигающей, и она на мгновение стиснула зубы, чтобы не выругаться вслух. Но постепенно, по мере того как вода стекала по коже, боль начала отступать, оставляя лишь ноющее напоминание. Перед глазами снова встал он. Лицо скрыто, глаза щурятся. Сколько она уже видела таких? Хмурых, таинственных, с этим вечным "я всё знаю лучше" на лице.

Щурится он, значит. Ладно. Щурься. Посмотрим, как долго ты продержишься в этом цирке.

Вернувшись в комнату, Лиз бросила взгляд на рюкзак в углу. Один день, а кажется, будто уже месяц прошёл. Она уселась на кровать, растирая плечи. Больно. Зубодробительно больно. Гоуст, — пронеслось в голове. Значит, все же это его позывной. — Ты что, Каспера пересмотрел? — пробормотала она себе под нос, откидывая влажные волосы назад и растирая плечи. Дверь резко приоткрылась, и на пороге появился Соуп, заглянув внутрь с какой-то привычной бесцеремонностью. — Как оно, Сандерс? — спросил он, скользнув взглядом по комнате, а потом — по ней. — Живу, — отозвалась она, устало махнув рукой. — А что? Он зашёл, прислонился плечом к косяку и прищурился, словно приглядываясь. — Да просто... выглядишь как-то... не очень, — протянул он с явным намёком на участие, но вышло неловко. Лиз медленно повернула к нему голову, подняв одну бровь. — Прямо вдохновляешь, Мактавиш. Спасибо. — Да я серьёзно, — ответил он, улыбаясь, но слегка смутившись. — У тебя ещё вид такой... ну, как будто Гоуст тебя в бетон закатал, а не на турник отправил. — Ну, не всем быть такими свежими, как ты, — огрызнулась она, но беззлобно. — Вот поэтому, — поднял он палец, словно делал гениальное заявление, — я и пришёл спасти тебя. — Спасти? — переспросила Лиз, бросив в его сторону недоверчивый взгляд. — Да. Булочками и экскурсиями, — ответил он с серьёзным выражением, после чего улыбнулся. — Короче, потащу тебя в столовку. Лучшее место на базе. Лиз не смогла сдержать смешка. — Твоя "фирменная экскурсия" — это столовая? — Ты недооцениваешь мощь их булочек. Это, Сандерс, почти как операция — только вкуснее. Она вздохнула, встала и потянулась за курткой. — Уговорил. — Не переживай, я ещё никого не разочаровал, — бросил он через плечо, шагая к двери и жестом приглашая её следовать. Мактавиш, не сбавляя шага, помахал рукой одной из поварих за стойкой. Женщина бросила на него улыбчивый взгляд и слегка махнула в ответ, явно привыкшая к его привычке привлекать внимание. Лиз фыркнула, переглянувшись с ним. — Серьёзно? Да она же старше моей прабабки. Джон обернулся к ней, делая вид, что возмущён. — Возраст — это опыт. Она скептически прищурилась. — Опыт в чём? В закатывании глаз на твои шутки? — Опыт в том, чтобы знать, что я — лучший шотландец на этой базе, — он гордо расправил плечи, демонстрируя всю серьёзность своих слов, но его глаза блестели от веселья. Лиз покачала головой, усмехнувшись. — Как у тебя вообще с таким самомнением шея не устала? — Не устала, потому что я её регулярно тренирую, — не моргнув глазом, отрезал Мактавиш, указывая на один из свободных столов. — Давай присядем, философия — это всё-таки разговор за едой. Усевшись за стол, Элизабет обхватила ладонями тёплую кружку с кофе, сделав первый небольшой глоток. Напиток оказался чуть горьковатым, но тёпло разливался по телу, словно успокаивая после недавнего изнурения. Она не успела подумать о том, как приятно оказаться в спокойной обстановке, как Мактавиш прервал её мысли. — Ну, как тебе тренировка с Гоустом? — начал он с привычной лёгкостью, глядя на неё поверх своей кружки. — Нормально, — ответила она коротко, делая вид, что её больше увлекает содержимое кружки, чем разговор. Джон усмехнулся, покачав головой. — "Нормально", — повторил он, растягивая слово так, будто пробовал его на вкус. — Да как же. — Что? Мактавиш откинулся на спинку стула. — Да ничего. Просто я всё видел. Лиз вздохнула, подкатив глаза. — И что именно ты видел? — Ну, скажем так, видел, как Газ вдруг решил пойти поговорить с лейтенантом именно тогда, когда ты уже готова была сжаться в комок на турнике, — его улыбка стала ещё шире. — Это ты о чём сейчас? — Элизабет..Гоуст, — Джон сделал паузу, чтобы отпить кофе, а затем продолжил. — У него есть одна слабость: он обожает доводить новеньких до предела. Это как его личный способ понять, что ты из себя представляешь. Иногда ему нужен небольшой "перерыв", чтобы ты не перегорела в первый же день. — Ты хочешь сказать, что Кайл специально пошёл его отвлекать? В ответ Мактавиш лишь пожал плечами, пряча свое лицо за кружкой. После обеда время словно замедлилось. Лиз провела большую часть дня, знакомясь с базой. Она изучала карту помещений, заходила в спортзал, чтобы сделать пару упражнений на растяжку, и даже заглянула в библиотеку — небольшую, но вполне уютную. Встреченных по пути солдат она вежливо приветствовала, но долго не задерживалась. Несмотря на расслабленную обстановку, ощущение новизны и чуждости базы не покидало её. Всё здесь было чужим, но не враждебным. Скорее, будто она просто пока не нашла своего места. Лейтенант больше не попадался ей на глаза, за что она была странно благодарна. Ближе к вечеру Элизабет устроилась на кровати, держа в руках книгу, которая уже несколько месяцев перекочёвывала из одного рюкзака в другой. Её корешок был потрёпанным, страницы слегка пожелтели, но это только добавляло ей какого-то тёплого, даже уютного шарма. Роман давно ждал своего часа, но этот час всё никак не наступал.Каждый раз, открывая книгу, Лиз давала себе обещание, что в этот раз точно доберётся до конца. Но вместо этого она возвращалась к началу, перечитывая первые главы снова и снова. Вскоре буквы начали сливаться в сплошные линии, и глаза сами собой закрылись. Лиз погрузилась в сон, который настиг её прямо в одежде, не оставляя сил даже на то, чтобы расстелить кровать. Она проснулась от ощущения странной тишины. Комната, казалось, была погружена в плотный, неподвижный воздух. Где-то справа раздавалось сопение и едва различимое бормотание. Элизабет повернула голову, прислушиваясь. — Ну давай, треклятая штуковина, — пробормотал Соуп во сне, а затем добавил что-то на шотландском: — huirt mi nach obraich e, nach robh? Похоже, у Мактавиша даже сны идут в боевом режиме, — подумала она, тихо поднимаясь с кровати, чтобы не разбудить его. Лиз вышла в коридор, освещённый тусклыми лампами. Свет струился узкими полосами, отчего казалось, что стены сжимаются. Вздохнув, Элизабет направилась к выходу, потирая затёкшие плечи. Ночной воздух обдал её лицо прохладой, и девушка, замерев на месте, вытащила из кармана пачку сигарет. — Отлично, — пробормотала девушка, обнаружив, что зажигалки нет. Она тихо выругалась, бросив взгляд на здание. Возвращаться в комнату за другой зажигалкой не хотелось, но и стоять без дела тоже не было смысла. — Забыла что-то? Голос раздался сзади, и Лиз обернулась, заметив капрала Морриса. Парень выглядел сонным. Он вышел с кружкой чая в руках, которая слегка дымилась в холодном воздухе. — Зажигалки нет, — коротко ответила она, пожав плечами. — О, это поправимо. — Моррис сунул руку в карман и извлёк зажигалку, протягивая её Элизабет. — Спасибо, — сказала она, прикуривая. Парень ненадолго задержал взгляд на девушке, а потом спросил: — Как тебе тут, на новой базе? Уже освоиться успела? Лиз сделала затяжку, раздумывая, насколько правдиво стоит отвечать. — Потихоньку, — уклончиво ответила она, выдыхая дым. — Слушай, а ты откуда вообще? — продолжил капрал, прислоняясь к стене. — Дом где? Элизабет на мгновение напряглась, но улыбнулась, сделав вид, что её ничуть не задел этот вопрос. — Лондон, — коротко ответила она, переведя взгляд на ночное небо. — Лондон, значит... И парень там остался? — спросил Моррис с улыбкой, но Лиз почувствовала в его тоне скрытый интерес. Она, притворившись, что не расслышала, повернулась к нему, слегка приподняв бровь. — А ты что тут делаешь среди ночи, капрал? Патрулируешь звёзды? Моррис усмехнулся, явно понимая, что его вопрос остался без ответа. Он кивнул на свою кружку. — Чай. Самый британский способ справиться с бессонницей. Лиз лишь коротко кивнула, слегка усмехнувшись, и снова затянулась. Разговор перетёк в молчание, но она не спешила его нарушать.Моррис оттолкнулся от стены, поправляя свою форму. — Ну, если что-то понадобится, знаешь, где меня найти, — сказал он, сделав шаг назад. — Запомню, капрал, — ответила она, наблюдая, как он уходит. Лиз вернулась в комнату, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не потревожить тех, кто уже спал. Пол под ногами чуть скрипнул, но два спящих силуэта на кроватях никак не отреагировали. Мактавиш тихо сопел, иногда ворча что-то неразборчивое. Она могла бы поклясться, что слышала слово "хаггис". Газ лежал неподвижно, как будто вырубился моментально. Её взгляд скользнул к пустой кровати в дальнем углу. Она быстро догадалась, кого там не хватало и, не придавая этому значения, забралась под одеяло. Матрас был холодным, что вызвало недовольный внутренний вздох, но за день её мышцы ныли так сильно, что никакая прохлада уже не могла помешать. Она свернулась на боку, надеясь быстро заснуть. Щёлкнула дверь в коридоре, и Лиз очнулась так резко, будто кто-то позвал её по имени. Секунда напряжённого молчания — и тихий скрип, нарушающий тишину комнаты. Её сердце замерло, но она осталась неподвижной, лишь чуть приоткрыла глаза. Луч света проник в тёмное пространство, осветив потолок и... её лицо. Она тут же прикрыла глаза, изобразив самый мирный сон. Шаги. Не торопливые, но и не таящиеся. Элизабет приоткрыла глаза, насколько могла, чтобы разглядеть, кто это. Высокая фигура с широкими плечами, тень на фоне света. Лейтенант. Он прикрыл дверь, и комната снова утонула в темноте. Девушка едва дышала, наблюдая за его силуэтом, который двинулся к кровати. Он сел, тихо сбросил ботинки, не спеша стянул с себя верхний слой одежды. Каждое движение было слышно в звенящей тишине комнаты. Когда он лёг, кровать под ним чуть скрипнула. Лиз думала, что теперь можно расслабиться, но вдруг Соуп пробормотал: "Не трогай... это мой хаггис!" Её губы дрогнули от смешка, но она тут же прикрыла рот рукой, чтобы не выдать себя. Лежать неподвижно становилось всё сложнее. Тишина наступила вновь, но ненадолго. — Советую купить беруши. И перестать шляться по ночам, — отрезвляюще грубый голос лейтенанта прорезал тишину, словно выбивая её из притворного сна. Беруши… ну конечно, — подумала она, изо всех сил стараясь не выдать себя ни малейшим движением. Чувство стыда жгло кожу, но она не собиралась признавать это даже перед собой. Глубоко вдохнув, Лиз прижалась лицом к подушке, стараясь отгородиться от внутреннего эха его слов. Ночь длилась дольше, чем хотелось бы. Мелькали мысли, прерываясь ровным биением сердца. Когда всё наконец стихло, девушка позволила себе расслабиться, отпуская застывшее напряжение. Глаза тяжело сомкнулись, и сон подкрался почти незаметно, унося её туда, где никто не задавал вопросов и не оставлял отрезвляющих замечаний. Завтра начнётся новый день. А пока она погрузилась в зыбкое и обманчивое забвение.