Сквозь дым

Сонный взгляд девушки снова перевелся на рюкзак, который теперь стоял на тумбе, словно он всегда был там. Вещь была изрядно потрёпанной, с потёртыми лямками и небольшими разрывами на ткани, будто побывала в десятке миссий, каждая из которых оставила на ней свой след. Молнии были расстёгнуты наполовину, и из одного кармана выглядывал уголок сложенной карты, покрытой замятыми складками. На верхнем клапане рюкзака виднелись едва различимые пятна, похожие на грязь, перемешанную с пылью и, возможно, чем-то ещё более тревожным. На карабине, болтающемся сбоку, висел небольшой металлический брелок в форме пули. Он выглядел скорее как талисман, чем функциональная вещь, но был изрядно потёрт, как будто его часто брали в руки. Лиз невольно протянула пальцы к предмету, но остановилась, не дотрагиваясь до рюкзака. "Чужое," — подумала она, уводя руку обратно. Девушка встала с кровати, разглядывая новую деталь в комнате, которая ещё несколько часов назад казалась опустевшей. — Занятно, а стакан где? — пробормотала она, убирая волосы с лица, продолжая осматривать тумбу. Не желая больше оставаться в замешательстве, Элизабет решила собираться на утреннюю пробежку, которая являлась для неё неизменной частью пробуждения уже много лет. Из ящика она вытащила серые спортивные штаны и термобельё, идеально подходящее для прохладного октябрьского утра. Быстро накинув одежду, она направилась к маленькому зеркалу, висевшему у стены. Увидев своё отражение — немного растрёпанное после сна — она вздохнула, пригладила волосы и завязала их в высокий хвост, убирая пряди с лица. На полу у кровати лежали её кроссовки. Она села на край, методично зашнуровывая их, затягивая узлы так, чтобы ничего не отвлекало её во время тренировки. Это движение, привычное до автоматизма, успокаивало её, напоминая, что, несмотря на хаос вокруг, есть вещи, которые всегда под контролем. Ещё раз оглядев комнату, она резко выдохнула и, оставив за собой лёгкий хлопок двери, выскочила наружу. Пройдя по коридору, Элизабет невольно оглядывалась вокруг. Её взгляд иногда задерживался на мелькающих фигурах, но ничего подозрительного или слишком примечательного она не замечала. С одной стороны, по непонятным причинам, ей хотелось оттянуть встречу с новой командой, словно желая отложить неизбежное. Но с другой стороны, неведение вызывало растущую тревожность, как затянувшаяся тишина перед бурей. Эти противоречивые ощущения заставляли её шагать быстрее, будто пытаясь приблизить развязку и обрести хоть какую-то ясность.

Шаг за шагом, Лиз размеренно двигалась по утреннему маршруту, вокруг специально выделенного поля, на котором, судя по присутствующим воротам и кольцу на заборе, здешние солдаты проводили свободное время. Лёгкий ритм дыхания и стук кроссовок о влажный асфальт успокаивали её. Мысли, будто подстраиваясь под этот ритм, начали возвращаться к прошлому. Она вспоминала свои первые недели на службе, наполненные напряжением, усталостью и ощущением, что никто вокруг не станет по-настоящему близким.

***

Всё изменилось после первых выходных, когда кто-то предложил сыграть в футбол на пустом поле рядом с казармами. Команды разделили почти случайно: одни кричали, что не умеют играть, другие азартно пытались доказать обратное. Лиз оказалась в одной из команд с Джоанной, рыжеволосой девушкой из Ливерпуля, которая не переставала шутить даже во время игры, и Клэр, миниатюрной, но невероятно быстрой девушкой из Манчестера. Джоанна быстро стала для Лиз кем-то вроде старшей сестры. Её громкий смех, рассказы о безумных вечерах в пабах Ливерпуля и умение найти выход из любой ситуации помогли Сандерс легче адаптироваться к жизни на службе. Они часто сидели вечером в столовой, деля шоколадный батончик, который Джоанна где-то раздобыла, и обсуждали планы на выходные. Клэр же была полной противоположностью Джоанны: тихая, сосредоточенная, но с таким острым умом, что могла неожиданно выдать саркастичный комментарий, заставляя всех смеяться. Лиз вспоминала, как они часами сидели на веранде казармы, наблюдая за закатом и молча наслаждаясь тишиной. Иногда их разговоры были о книгах или мечтах о путешествиях, а иногда касались людей вокруг. Однажды Клэр, подперев подбородок ладонью, с лёгкой улыбкой начала: — А ты заметила, как Морган из третьего отряда каждый раз втягивает живот, когда кто-то проходит мимо? Особенно девушки? Лиз, не отрывая взгляда от заката, лениво ответила: — Конечно, заметила. Думаю, он считает, что если втягивать живот достаточно долго, к завтрашнему дню появится пресс. Клэр засмеялась, чуть не уронив чашку с чаем, которую держала в руках. — Знаешь, а я думала, он просто тренируется перед зеркалом, чтобы сделать из этого шоу. Лиз усмехнулась, слегка пожав плечами: — Возможно, зеркала в его комнате уже начали просить пощады. Клэр расхохоталась, прикрывая рот рукой, чтобы не разбудить остальных. Эти мгновения были редкими, но делали их дни легче. Теперь, пробегая по пустынной дороге, Лиз чувствовала лёгкую грусть и тёплую ностальгию. Она улыбнулась, вспомнив, как Джоанна однажды буквально вытолкнула её на танцпол в местном клубе, несмотря на все её протесты. — Жизнь не ждёт, Элизабет! — смеясь, говорила Джоанна, вытягивая её из-за стола. Лиз тогда подчинилась, но уже на танцполе заметила парня, который явно пытался привлечь её внимание. Высокий, с русыми волосами и несколько растерянным видом, он неуклюже переминался с ноги на ногу. — Лиз, глянь, кажется, твой поклонник выбрал момент, — шепнула Джоанна с хитрой улыбкой, указывая на него взглядом. Лиз взглянула на него, слегка нахмурившись: — Поклонник? Ты уверена, что он вообще понимает, где находится? — О, он точно понял, где ты. А теперь, дорогуша, сделай ему вечер, — подмигнула Джоанна, подталкивая её вперёд. Лиз чуть качнула головой, усмехнувшись: — Если его цель — попасть в неловкие ситуации, я готова помочь. Парень так и не решился подойти, но Джоанна весь вечер шутливо уверяла, что он "отправился домой, разбитый, но вдохновлённый". Теперь, вспоминая тот вечер, Лиз чувствовала тихую благодарность за эти моменты. Джоанна знала, как вытащить её из зоны комфорта, сделать так, чтобы обычные вечера оставались в памяти надолго. Эти связи, эти люди превратили службу из тяжёлой обязанности в место, где она впервые почувствовала себя нужной. Но с течением времени всё изменилось. Джоанна перевелась в подразделение быстрого реагирования, которое специализировалось на городских операциях. Они продолжали переписываться,короткие сообщения Джоанны с фотографиями из тренировочных залов или из окон вертолёта напоминали Лиз о том, как та всегда стремилась быть в эпицентре событий. Клэр же выбрала совершенно иной путь: после службы она ушла в гражданскую жизнь, открыв маленькую кофейню в своём родном городе. Элизабет часто получала от неё фотографии уютного зала с книгами на полках и рукописные меню на доске. Через пару лет Клэр обзавелась семьёй, а её фотографии с детьми, отправленные Лиз в редкие моменты переписки, всегда вызывали у неё смешанные чувства. Иногда их связь оживлялась короткими сообщениями: Джоанна могла прислать фото с нового задания с подписью "Ты бы тут всех сделала," или Клэр неожиданно написала бы: "Сегодня пекла печенье с детьми, вспомнила, как ты жаловалась на армейскую выпечку." Эти редкие напоминания были словно лёгкие дуновения из прошлого, вызывая тепло и грусть одновременно. Путь Джоанны был для Лиз понятен: стремление быть в гуще событий, готовность работать там, где многие не выдержали бы. Это был их общий язык, который не требовал объяснений. А вот выбор Клэр казался ей загадкой. Как человек, такой проницательный и целеустремлённый, смог с лёгкостью оставить эту жизнь и начать совершенно другую? Открыть кофейню, вести тихую семейную жизнь — для Лиз это было не просто непривычно, но и почти чуждо. И всё же в редких сообщениях от подруги сквозила неподдельная радость, словно она нашла именно то, что искала. Лиз не могла не восхищаться этим, даже если сама никогда не смогла бы пойти таким путём. Она знала наверняка: берцы всегда будут ближе домашних тапочек. Родительский дом, который должен был стать местом тепла и уюта, никогда таким не был. Его стены словно усиливали холод и напряжение. С каждым годом оно становилось всё более пустым и далёким, как будто отталкивая её и заставляя искать свой путь где-то вне этих стен. Семейная жизнь, ассоциирующаяся у большинства с теплом и уютом, для неё была связана с замкнутостью и молчанием, пропитанным напряжением. Её квартира была совсем другой. Здесь не было тягостных воспоминаний, упрёков или тишины, давящей на плечи. Простая и скромная, она не претендовала на звание дома, как это описывают в фильмах или рассказах, но Лиз этого и не ожидала. Она не знала, как это должно быть, как правильно. Ей просто было спокойно в её квартире. Здесь не было тех эмоций, что она ощущала в детстве, и, пожалуй, этого было достаточно. Она не задумывалась о том, чего ей может не хватать, ведь в этом пространстве не было боли, а больше ей пока и не нужно.

***

Лиз сбавила темп, завершив пробежку у ворот казармы. Её тело приятно ныло от нагрузки, а лёгкий ветерок охлаждал разгорячённое лицо. Когда девушка вошла в казарму, её внимание сразу привлёк парень с ирокезом, стоящий спиной к двери. Он оживлённо рассказывал что-то своему собеседнику, жестикулируя так, будто размахивал невидимым мечом. Лиз узнала его без труда — Джон Мактавиш. Его энергичная манера говорить и шотланднский акцент были слишком запоминающимися, чтобы забыть. Сидящий напротив него мужчина, облокотившийся на стену, тоже оказался знакомым. Кайл Гаррик, поднял взгляд, заметив Лиз у входа, и коротко кивнул, как бы приглашая её войти. Его жест заставил Мактавиша обернуться. Она метнула взгляд на третьего человека в комнате. Мужчина сидел на дальней кровати, склонившись над своей сумкой. Маска с черепом, прикрывавшая его лицо, сразу дала понять, кто он такой. Стоило шотладнцу замолчать, как мужчина бросил на неё короткий, почти изучающий взгляд, но тут же вернулся к своим вещам, словно ничего не произошло. — Действительно, женщина в нашей норе. Макдауэлл, ты изменился, — нарушил молчание Джон с лёгкой улыбкой, очевидно, стараясь разрядить обстановку. — Макдауэлл погиб, — отрезал лейтенант, не отвлекаясь от разбора своей сумки. Мактавиш заметно нахмурился, на его лице отразилась тень огорчения и укор вины за сказанную шутку. Он повернулся к мужчине в маске, качая головой: — Почему никто мне об этом не сказал? Лейтенант, закончив разбирать одну из частей своей сумки, медленно поднялся. Он выпрямился, бросив короткий взгляд на сослуживца, затем перевёл глаза на Элизабет, которая всё ещё стояла в дверном проеме. — Потом, Джонни, — коротко ответил он, слегка вздохнув. Затем, не говоря больше ни слова, он прошёл мимо Лиз, задержав на ней секундный взгляд, прежде чем выйти из комнаты. Шаги были глухими, постепенно затихая в коридоре. Девушка незаметно вздохнула, её брови на мгновение потянулись вверх. Мужчины молча наблюдали за ней, пока она не сделала шаг вперёд, собираясь протянуть руку для приветствия, но не успела. — Мы раньше не пересекались? — неожиданно спросил Мактавиш, он прищурил глаза, явно пытаясь вспомнить, где мог её видеть. Девушка кивнула. — Мы были на одном собрании по отработке новых тактик пару лет назад. Кайл усмехнулся, демонстрируя свои белоснежные зубы: — Это было тогда, когда ты ненароком вогнал нож в свою ладонь, играя в Пинфингер , думая, что это муляж. Или это была та самая "новая тактика"? — парень указал на своего друга указательным пальцем. Мактавиш фыркнул, покачав головой: — Эй, я проверял пределы возможностей! Лиз чуть улыбнулась. — Да, я запомнила эту встречу в том числе из-за этого. — Она протянула руку, как собиралась изначально. — Элизабет Сандерс. Парни без замешательства ответили тем же. Гаррик пожал её руку первым, слегка наклонив голову: — Кайл Гаррик, но все зовут меня Газ. — Джон Мактавиш, можно просто Соуп, — добавил второй, с лёгкой усмешкой на лице. Лиз кивнула, обмениваясь крепкими рукопожатиями, а затем перевела взгляд на опустевшее место, где ещё недавно сидел лейтенант. — Они молча наблюдали за ней, пока Газ заговорил: — Мы не знали, что Макдауэлл погиб. Лиз нахмурилась и спросила: — Вы были знакомы? Соуп молча кивнул, опустив взгляд вниз. Тишина снова наполнила комнату, но в ней читалась невысказанная тяжесть. Безмолвие нарушил звук открывающейся двери, который обратил внимание присутствующих. В двери стоял мужчина в панаме, с руками, небрежно заложенными за ручки бронежилета, он выглядел так, будто только что вернулся и не успел сменить одежду после долгой дороги. — Элизабет Сандерс? — обратился он, направляясь к ней. — Так точно, — коротко ответила Лиз, внимательно оглядывая его. — Джон Прайс, — представился мужчина, протягивая ей руку. — Рад приветствовать. Лиз пожала руку капитана, отметив твёрдость его рукопожатия, но при этом приятную улыбку на лице. — Извиняюсь за неудобства, — продолжил Прайс, бросив взгляд на окружающую обстановку. — Вам пришлось расположиться в мужском крыле. Женское сейчас занято другим отрядом. Их база была разбита. — Ничего, — ответила Лиз, с лёгкой улыбкой добавив: — Поверьте, мне приходилось жить и в более нетипичных условиях. — Хорошо, — коротко кивнул Прайс, переводя взгляд на Газа и Соупа. — Куришь? — неожиданно спросил он, вернув взгляд к Лиз. Они вышли на свежий утренний воздух, прохлада которого приятно бодрила. Капитан закурил первым, достав зажигалку из внутреннего кармана бронежилета. Лиз поднесла сигарету к губам, приняла огонь и сделала глубокую затяжку. Несколько секунд они стояли в молчании, наблюдая, как дым клубится в холодном воздухе. — Макдауэлл был хорошим солдатом, — произнёс Прайс, начав разговор первым. — Его смерть была неожиданной, но в подобной работе редко можно было назвать что-то случайностью. Каждый шаг нес в себе риск, и Макдауэлл знал это не хуже других. Лиз кивнула. Она знала, что такие потери — часть их профессии, но это не делало их менее болезненными. Капитан снова взглянул в сторону, наблюдая, как первые лучи солнца начинают пробиваться через облака. — Расскажи, как ты оказалась здесь, Сандерс, — сказал Прайс, держа сигарету в углу рта. Лиз на мгновение задумалась. — Я следующая по списку, а Макдауэлл погиб. Ну и... был конфликт с начальством, — добавила она, сделав тревожную затяжку. Прайс слегка поднял бровь, что выглядело скорее как удивление. — Конфликт? Честно, думал, ты об этом умолчишь. Но должен сказать, что в курсе ситуации, — его тон стал серьёзнее. — Знаю даже детали, сержант. Он сделал паузу, внимательно глядя на Лиз, словно оценивая её реакцию. — Знаю, что это не просто вопрос дисциплины, а скорее того, как ты воспринимаешь своё место в системе. Прямолинейность, конечно, вещь полезная, но у начальства она вызывает аллергию. Девушка чуть напряглась, но постаралась сохранить спокойное выражение лица. Она знала, что история её конфликта рано или поздно всплывёт, но не ожидала, что это произойдёт так скоро. — Однако, — продолжил Прайс, слегка прищурив глаза, — твой командир поручился за тебя. Он сказал, что ты не просто хороший солдат, а человек, который не боится говорить то, что думает. Это может быть раздражающим, но здесь — может сыграть тебе на руку. Он снова сделал паузу, стряхивая пепел с сигареты. — Но, Элизабет, одно дело говорить правду, другое — как и когда её говорить. Я не поощряю конфликты внутри команды. Ситуации бывают разные, и порой сдержанность важнее. Её глаза на мгновение блеснули, но она сдержалась, просто кивнув. — Понимаю, капитан. — Рад это слышать, — Он убрал сигарету в урну и повернулся к ней. — Надеюсь, ты готова работать на то, чтобы доказать, что твоё место здесь заслужено. Лиз, не отводя взгляда, коротко кивнула. — Готова, капитан. Прайс снова задержал взгляд на ней, прежде чем коротко бросить: — Хорошо. Тогда на этом пока всё. Мне пора наконец снять этот бронежилет. Вернусь к своим делам. — Он коротко кивнул ей и уверенным шагом направился обратно в здание. — Капитан, — вдруг окликнула его Лиз, заставив остановиться. Он обернулся, приподняв бровь. — Да, сержант? — Почему сигарета, а не сигара? По рассказам, это ваш неизменный атрибут. Прайс усмехнулся, едва заметно, и на мгновение отвёл взгляд. — Рассказы... — тихо повторил он, словно смакуя слово. — Не люблю, когда на меня вешают ярлыки. Он вновь посмотрел на неё и, чуть прищурившись, продолжил: — Сигара — это для момента, который стоит того. А сигарета — просто чтобы пережить всё остальное. Его тон был спокойным, почти отстранённым, но Лиз уловила в его словах скрытую усталость, которая, казалось, возникала только в редкие моменты откровенности.Он слегка кивнул, улыбнулся уголком губ и уверенным шагом направился обратно к зданию. Элизабет осталась на месте, докуривая сигарету. Она подняла взгляд на небо, где утренние облака играли розовыми и персиковыми оттенками. Они напоминали ей масляные мазки на холсте, разбросанные хаотично, но в этом хаосе было что-то успокаивающее, словно беспорядок на небе был отражением её упорядоченного, но иногда напряжённого внутреннего мира. Мысли текли медленно. Знакомство с командой немного разрядило напряжение, которое незримо сопровождало её с момента перевода. Теперь тревожность, связанная с новой обстановкой и неизвестностью, начала понемногу рассеиваться, уступая место осторожному спокойствию. Этот утренний момент тишины, когда никуда не нужно было спешить, впервые за последнее время казался ей почти комфортным. Именно поэтому движение слева застало её врасплох. Девушка уловила краем глаза новый объект и машинально повернула голову. На долю секунды внутри мелькнуло напряжение, но внешне она оставалась невозмутимой. Слева от неё стоял лейтенант, теперь уже переодетый в стандартную униформу, а его маска с черепом сменилась на чёрную балаклаву с потёртой белой краской. Он медленно повернул голову и заглушив паузу между ними, спросил своим грубым, слегка шероховатым голосом: — Зажигалка есть? Лиз сделала последнюю затяжку, позволив дыму остаться в её рту на несколько мгновений, пока её взгляд невольно задержался на лице мужчины, скрытым под тканью. Его глаза, обрамлённые чёрной краской, притягивали внимание, радужки казались тёмными, почти чёрными, как бездонный омут, где выделялись только белки, испещрённые тонкими, разбитыми капиллярами. Они напоминали треснувшее стекло, сквозь которое едва пробивается свет. Момент наблюдения был прерван, когда он моргнул. Лиз молча начала шарить по карманам, пока не нащупала зажигалку. Она протянула её мужчине, который взял её уверенным движением, повертел в руках, будто изучая, а затем неожиданно убрал в карман. — Вы не закурите? — спросила Сандерс, не скрывая лёгкого удивления. — Не курю, — спокойно ответил он, переведя взгляд на сигарету в её руке, а затем поднял глаза и посмотрел прямо на неё. Лиз ощутила лёгкое напряжение в воздухе, едва уловимое, но оттого ещё более странное. Его взгляд задержался на ней чуть дольше, чем ожидалось, и ей показалось, что он выжидал. Чего именно? Реакции? Слов? Или это было всего лишь её воображение, пытающееся придать смысл этому странному молчанию? Её брови едва заметно сдвинулись, но это выражение быстро исчезло, уступив место невозмутимости. Элизабет решила, что гадать о смысле происходящего нет смысла — лейтенант, как и его действия, оставался загадкой, которую не обязательно разгадывать. Она медленно подняла руку, бросила окурок в урну, и звук ударившегося об металл фильтра вернул её внимание к реальности. Сделав глубокий вдох, Лиз развернулась, но тут же была окликнута. — Сержант. Она обернулась, мужчина стоял на месте. — Да, лейтенант? — ответила она, выпрямляясь. — Тебе пора туда. Покажешь, что умеешь. — он едва заметно кивнул головой в сторону спортплощадки, которую Лиз ещё утром приметила за зданием, но пока не успела изучить. Она окинула себя взглядом. Её потная после пробежки одежда явно не подходила для продолжения тренировок. — Я могу переодеться? — А что ты будешь делать, когда под пулемётным огнём окажешься? Привыкай работать с тем, что есть. Или ты всегда задаёшь такие глупые вопросы, сержант? Он отвернулся, словно подчеркивая, что разговор окончен. Лиз на мгновение замерла, ощущая прилив раздражения, но быстро подавила эмоции. — Конечно, сэр, — коротко ответила она, придавая голосу нейтральный оттенок. Внутри она усмехнулась. "Привыкай работать с тем, что есть" — это звучало как мантра, которой она жила уже давно. Под пулемётным огнём она действительно не думала бы о чистой футболке, но иногда было сложно привыкнуть к тому, что личный комфорт здесь всегда в последнюю очередь. Лиз сделала шаг в сторону спортплощадки, но вдруг обернулась и уже предполагая ответ на свой вопрос спросила: — С кем будет тренировка? Мужчина, поправляя перчатки на руках, коротко бросил: — Со мной, Сандерс. Надеюсь, ты выспалась.