only mine

в тейвате наступила зима. в чайнике безмятежности погода неизменна, и о смене времени года итэр смог узнать только от слов тартальи. дни проходили в основном рутинно. сора жил, принимая внимания и действия чайльда за любовь, ежедневно утешая себя тем, что если он не будет ошибаться, то и боли никакой не будет. до конца привыкнуть к насилию блондин так и не смог, но он нашел всему «объяснение». принимать, видеть агрессию тартальи стало легче. ну, объяснял он себе это тем, что сам делает что-то не так и в этом вся проблема. чувство вины и подавление тревожности стали ежедневным ритуалом у путешественника, как результат «дрессировки» одиннадцатого предвестника. он был то добр, то груб. настроение могло смениться мгновенно. почти то же самое появилось и у путешественника, правда у него нейтральное настроение быстро сменялось на страх и чувство дезориентации, когда он находил вещи, напоминающие ему о прошлом.

***

близился праздник морских фонарей. а итэр помнил, что тарталья говорил ему, как они в эту дату вместе отправятся в ли юэ встречать этот праздник и соре можно будет покинуть чайник. однако его посещали сомнения, наподобие: «а вдруг на меня будут косо смотреть и остерегаться?» и «зачем вообще выходить отсюда?»… последний вопрос, точнее сомнение, появилось и в голове чайльда. в один день он подумал, а может ну его, может не нужны эти риски и выплавки в город, полный людишек? но почувствовать атмосферу такого праздника с любимым человеком все-таки хотелось бы, да и внести разнообразие и капельку искренней, здоровой радости в жизнь путешественника лишним не было бы. «людям нравятся подобные мероприятия…» — размышлял рыжий так, будто просто наблюдал со стороны и сам не являлся человеком. — вся эта суета, веселье и столпотворение… не испортит ли это товарища и не заставит ли сомневаться его в том, что я ему объяснял и доносил на протяжении нескольких месяцев? хорошо было бы просто купить ему что-то интересное и под тематику праздника, вместо того, чтобы вытаскивать в свет. черт, там же еще и его знакомые будут…» тарталья тщательно все продумывал и говорил любимому, как нужно будет действовать в случае чего. тот послушно совсем соглашался и слушал, понимая, что это все во благо их счастья. соглашаясь с тем, что это ради его и предвестника безопасности, ради сохранения таких дорогих и приросшихся разуму отношений… — там нет никого, кто желал бы тебе хорошего. одни слабаки и простолюдины. у меня есть все: и неземная сила, и куча моры, и домашнее, личное солнце… — спокойным тоном молвил аякс, поглаживая сидящего у него на коленях путешественника по гладким, светлым волосам. — если ты сделаешь что-то странное, будет очень плохо. ты это понимаешь, малыш? вид итэра так и напрашивался на всяческие комплименты и милые прозвища… котенок, малыш, солнышко: в речи аякса, когда он обращался к блондину, периодически проскальзывали эти слова. это стало как дополнительным доказательством его якобы «искренней и сильной любви», энергия которая росла с каждой неделей и появлялась неизвестно откуда. чайльд чувствовал притяжение и необходимость в сошедшем, видел в нем воплощения чуда и небесной силы, которую нельзя давать и доверить абсолютно никому, кроме самого чайльда. а эти прозвища, кстати, тарталья ставил практически вне зависимости от контекста. хотел он итэра в чем-то укорить или наказать, или же желал понежиться и создать образ милого и заботливого парня, в каждый случай он мог добавить что-то типа «солнышко». правда, в одном варианте это звучало правда неплохо, даже миленько, но в другом, несмотря на уменьшительно-ласкательную форму, это звучало так, будто фатуи сейчас сорвется и сломает итэру что-нибудь. например: «солнце! а почему _ лежит здесь? я точно помню, что оно находилось в закрытом ящике моего стола… котенок, если ты что-то задумал, то это хорошим для тебя не закончится, так и знай. скажи, что ты сделал это просто по своей невнимательности…» — и все это сквозь зубы, то повышая громкостью голоса, то снижая практически до шепота, пока итэр стоял, покрываясь мелкой дрожью и подобрая нужные слова, пытаясь подстраиваться под чайльда и отвечать на все его подозрения отрицательно. — будем выходить завтра, ближе к вечеру. ориентировочно в три… я до этого времени ненадолго съезжу домой, нужно навестить родственников. — хоть и тарталья стал не пойми кем, но про свою семью он помнил и не давал своим родственникам поводов беспокоиться за него или разочаровываться. итэр привык к тому, что он иногда отлучался и больше не нервничал так, как в первый раз. но он все равно боялся, особенно если чайльд опаздывал и приходил позже срока, к которому обещал явиться. в этих случаях итэр выпивал снотворное и засыпал, чтобы не начать распускать руки, не параноить и просто не волноваться. снотворное, конечно, помогало, но нервозность и страх не отпускал путешественника и во сне: в то время, когда он засыпал один, его мучали кошмары и всяческие неприятные видения. также у парня развилась агарофобия, и поэтому, оставаясь дома одному, он предпочитал проводить время в какой-то одной небольшой комнатке, типа кабинета тартальи или кухни. там он или читал, или готовил, или просто смотрел через окно на улицу и о чем-то размышлял. — еще потом скорее всего придется отправиться в инадзуму, мне нужно там кое-что забрать. со мной поедешь? итэр подпер подбородок кулаком и призадумался. посещать еще один регион и чувствовать на себе очередные взгляды людей, с которыми он так резко порвал связь, прекратил общение и теперь кем он будет в из глазах? трусом, эгоистом? «тарталья, наверное, все решит и защитит меня, поэтому все будет хорошо…» — заключил парень, решаясь все-таки поехать с фатуи. да и в чайнике ему хоть и будет спокойно и привычно, но все равно скука и одиночество так же будут чувствоваться, да и мало ли тарталье придется задержаться и тогда голову снова будут разрывать странные голоса вместе со съедающим чувством обреченности и вины. лучше провести время рядом с родным чайльдом, тем, которого итэр уже практически полностью понимает и к обращению которого сора привык. привык и к ударам, и к угрозам, и к странным просьбам с обещаниями и признаниями в любви, после которых итэр обычно или опускался на колени, или под натиском чайльда ложился животом на стол и терпел боль, которую причинял своей «любовью» рыжий. — поеду. я поеду с тобой, если можно… — можно. приготовь одежду, в которой раньше появлялся в городе. а, и еще итэр, мне нужно немного повозиться в кабинете, поэтому ложись без меня. приду через минут пятнадцать. — он одной рукой притянул к себе путешественника и приобнял, наклоняясь и целуя в щеку, как на прощание. сора смотрит ему вслед, будто оценивая широкую и крепкую спину предвестника, покрытую широкими и протяжными, но уже побелевшими шрамами. шрамы тарталью только украшали и дополняли его личность, по ним можно было понять, насколько страстно этот человек любит и ценит сражения, бесщадно борясь до последнего с каждым врагом и потенциальным противником, которого встретит на пути. как только высокая фигура скрылась из зоны видимости, блондин тут же заглянул в большой шифоньер и достал костюм «восходящая звезда». топ, сапоги, коричневые штаны и разные другие детали образа в порядке, так что в том, чтобы стирать костюм или проводить с ним еще какие-то манипуляции, не было необходимости. сошедший убрал вещи обратно в вещевой шкаф и зашагал в ванную, по пути хватая со стола пижаму, в которую он должен будет переодеться после душа. на свое отражение сора почти не обращает внимание. да, он смотрит в зеркало, когда чистит зубы или чистит кожу лица, но во время всего этого он не думает о том, как выглядел раньше, как выглядит сейчас, и все ли с ним нормально. сильно на своем виде он вообще перестал зацикливаться, а комплексовать тем более. тарталья навязал ему, что он всегда выглядит прекрасно, каким бы потрепанным, побитым или испуганным он ни был. может, комплексы все-таки где-то глубоко и сеялись, но на них путешественник не заострял внимания, главное ведь, что чайльд говорит, что все в порядке. в слегка запотевшем зеркале среднего размера сейчас отражается невысокий симпатичный блондин с немного покрасневшими глазами и собранными волосами. его глаза такими стали еще давно, наверное, пару месяцев назад. губы чуть-чуть покусаны и на запястьях можно было заметить следы от чужих рук, а по всему телу лежали неяркие следы от засосов и укусов, в некоторых местах были синяки. а в паху привычно сияла голубоватая метка, уже ставшая частью путешественника. парень быстро почистил зубы, закинул грязные вещи в стирку и в чистой одежде покинул ванную комнату. он спустился на кухню, чтобы попить воды, но уходя, заметил у одного из окон странную фигуру с синеватыми глазами, по росту она была даже ниже итэра. янтарноглазый мог посчитать, что это — обычная галлюцинация, но ощущение было не такое, как при галлюцинациях. обычно они сопровождались или просто головной болью, или головокружением, а сейчас он ничего из этого не чувствовал. все было слишком реальным. когда загадочная, нечеловеческая фигура резко двинулась и легкой, летящей походкой пересекла пару метров, итэр вскрикнул и оступился, стоя на лестнице. на шум подошел чайльд, он сбежал по лестнице и помог блондину подняться. заметив нежданного гостя в темноте, он нахмурился и, сказав путешественнику подниматься в спальню, сам пошел к невысокой фигуре. — какого черта вы здесь делаете? — спокойно, но настороженно спрашивает чайльд и негромко ступает по деревянному полу, приближаясь к незнакомцу. несмотря на внезапно появившуюся, но, благо не сильную головную боль, он начинает вести диалог спокойно и сдержанно. а тот немного прищурил сияющие глаза и заговорил на непонятном языке, отличным от привычного тейватского. (пр.: язык сал виндагнира.) — ты-ы хочешь привести «объект» обратно? — его голос был высоким и тонким, непонятным, неземным. — для исполнения плана нам необходима сила небесного порядка, мы должны его свергнуть, а ты -... — я что-то не понял, а кто сказал, что я участвую в вашем «плане»? если объект - сошедший, то спешу вас разочаровать: то, что он из селестии, даже не подтверждено, и я не собираюсь делать из него объект исследований и экспериментов… – тут тарталья вспомнил про своего сумасшедшего коллегу - второго предвестника, и отметил, что если бы он желал сделать из итэрв подопытную крысу, то он бы просто привел его в лабораторию доктора. — кх-х… — существо поежилось и сжало небольшие черные ладони в кулаки, видимо, раздражаясь, а после начал что-то еле слышно бормотать. — мы дали тебе… дали программу, чтоб ты делал иметь при себе объект и мог постоянно забирать его силу и поглощать способности… а ты…! неправильно… — программу?... — переспросил тарталья и застыл на месте. задумался. — какая, к черту, программа, хах? меня ваши мечты низвергнуть селестию не притягивают и никакой силы от меня и моего путешественника вы не получите… от бездны мне требовалось только учение, а это обеспечивает мне наставница. вам, жалким магам, до этого совершенно нет дела, но сейчас вы решили воспользоваться мной, да?! — рыжий раскрыл глаза шире и взял гидро-мага за воротник, поднимая над землей. — и я не верю ни одному слову об этой «программе», чушь какая-то! я его люблю больше всех и никому не отдам, все это искренне… маг бездны беспомощно вертелся в руках фатуи, издавая звуки кряхтения и изредка всхлипывая: — ы-ы-а-а! глупый человечек, хаха, ты… все должно было быть не так, начальство, оно-о…! — он сделал трагичное выражение лица, точнее просто прикрыл глаза за белой маской и опустил «уши». — зря я начал все это, использовать чувства и психологию человека для исполнения плана, у-у-у… эндзе выбьет из меня все, что только можно! — говорю же, жалкий. — с усмешкой проговорил аякс, не чувствуя ни капли сострадания. — думаю, уже стоит избавляться от тебя… с этими словами юноша опустил мага на пол и призвал водяные клинки, наблюдая за тем, как существо в страхе отползает назад, упираясь в невысокий кухонный шкафчик. — п-прошу, не-ет! а-а, послушай, разве тебя не пьянит сила бездны, ты не хочешь объединиться с нами?.. четвертый сошедший в таком случае тоже будет со всеми нами и тебе не придется отдавать его! — исполнитель приказов верхушек бездны пытался остановить словами разгневанного аякса, который подходил ближе, раскручивая в руках голубые и острые клинки. — то есть, мне нужно будет с кем-то его делить, даже в недрах бездны? — тарталья находит к чему придраться, речь мага бездны бесит его еще больше. еще минут 10 назад он должен был почивать в кровати вместе с итэром, но вместо этого он сейчас на кухне первого этажа разбирается с гидро-магом… наконец, он замахивается одной рукой и уже почти касается оружием мохнатого воротника, но внезапно чувствует, как ему в лицо летит резкий поток холодной воды вместе с пузырями. использовав свою магию, существо в спешке зашагало к выходу из дома в чайнике, чтобы уже там произнести другое заклинание, для телепортации в бездну. — ах! ты, мерзавец! — от неожиданности чайльд отворачивается и сразу же протирает лицо, затем глазами отыскивая мага. ему нужно прямо сейчас устранить его, чтоб потом проблем не доставлял. вот еще, надумал итэра забрать… тарталья только сделал его своим, а тут оказывается, что это было под действием программы?.. да ну, не может быть такого! тогда, когда гидро-маг уже стоит на окраине парящего острова и читает заклинание, пританцовывая, тарталья подходит сзади и клинком в левой руке сбивает несчастного с поверхности. к сожалению, или к счастью, тот успевает договорить последние слова в полете: «progrediantur abyssus» и растворяется в пространстве, вероятно в следующую секунду переместившись в свою родную беспроглядную темень, в abyssus. — фух… вот же, заноза. — чайльд убирает оружие, закрывает дверь на замок и поднимается в спальню, зачесывая сыроватые рыжие и густые волосы назад. сора уже спит. было бы нехорошо, если б он подслушивал, но мысль об этом даже не пришла в голову тарталье, ведь он сразу же заснул, укладываясь рядом с путешественником.

***

следующий день проходит быстро и по обычному, рано утром чайльд уходит, оставив на всякий случай записку, а к четырем часам приходит, чтобы забрать путешественника и отправится с ним в ли юэ. — ты уверен, что хочешь? — а… да. уверен, пошли скорее. — торопится итэр, чтобы не передумать в процессе сборов. он был словно котом, жившим всю свою жизнь в небольшой квартирке под присмотром тартальи — хозяина. и если с таким котором впервые за долгое время выйти гулять, то сложно предположить, что он учудит. может сбежать или наткнуться на какие-нибудь опасности… ну, или кот не будет слезать с рук хозяина, остерегаясь непривычной окружающей атмосферы и желая скорее вернуться домой. на последний вариант рыжий и надеялся, хотелось, чтобы парень просто продолжал быть покорным и их отношения остались неизменны. чайльд берет в руки чайник, к которому итэр не прикасался уже очень много дней. уже через минуту парни оказываются в городе, украшенном оранжевыми яркими фонарями, светильниками и огнями. в воздухе витает аромат свежеприготовленной уличной еды, со всех сторон слышны голоса людей. такое количество голосов блондин слышал последний раз только в своем сознании и поэтому у него закружилась голова, он попросил чайльда отойти в более тихое место. они остановились на каменистом берегу недалеко от моста, где кроме уток никого не было, но шум праздника все еще доносился. итэр изумленно глядел вокруг, вспоминая пейзажи региона золота и камня, удивляясь большому пространству, которое сейчас окружало его. — чайльд, спасибо, что привел меня сюда сегодня… тот с легкой улыбкой кивает, говоря: — можешь называть меня по имени? — а? аякс? — да. а ты… — начинает рыжий, почувствовав чье-то знакомое присутствие неподалеку. — скажи, что любишь меня, итэр. — прямо здесь?.. з-зачем? — в недоумении спрашивает итэр, касаясь пальцами руки тартальи и пугливо бегая глазами в разные стороны. — ты даже этого не можешь? — могу! — звуки на фоне стали как-то тише, а объектом фокусирования стал лишь одиннадцатый предвестник, сидящий совсем рядом. в ушах появился негромкий, но продолжительный шум. «конечно, могу, это же не сложно…» — я люблю т-тебя, аякс… — молодец. — тарталья погладил путешественника по голове, потом рукой спускаясь к щеке и подталкивая парня к очередному поцелую, практически полностью лишенному нежности и бережливого внимания к партнеру. сора немного ватными руками приобнимает аякса, дав ему на некоторое время контроль в своем рту. на некоторое, потому что делать подобное в общественном месте - не совсем… обыденно и нормально. позади пары мелькнула черно-бирюзовая вспышка, за которой оставались лишь исчезающие, слегка светящиеся «ошметки», парящие в воздухе. итэр краем глаза замечает это, но должного внимание не отдает, а вот рыжий еще как замечает и только по-лисьи улыбается в поцелуй и после медленно отрывается от янтарноглазого, сцепляя пальцы своей руки с его пальцами. — если кто-то изъявит желание забрать тебя у меня, то я тут же избавлюсь от этого существа. — я помню об этом. но я сам не собираюсь к кому-то уходить, и… я уже не понимаю другой жизни, что со мной будет без тебя?.. а… тарталья, это как раз и называется любовью до гроба? искаженное понятие любви, что из одного околдованного разума вошло в затуманенное сознание другого. не любовь до гроба, а страдания и мысленные ловушки с невидимыми цепями до самой смерти. в тейвате наверняка даже нет лекаря, который смог бы излечить от подобного. — да, скорее всего. пойдем купим фонарь, чтобы пустить его в небо? — да. в ближайшем сувенирном магазинчике парни выбирают фонарь и тарталья без проблем расплачивается, отдавая продавцу золотые монеты. потом они поднимаются вверх по лестнице на террасу, а по пути сора видит знакомые и, кажется, счастливые, но размытые лица. кем эти люди были — друзьями, врагами, или просто знакомыми, он не помнил. встав в более спокойное место, шагая по красному деревянному полу, тарталья с итэром держат в руках красивый и крупный оранжевый фонарь, изнутри которого исходил теплый, но яркий свет. — загадай желание. кто-то мог бы подумать в такой ситуации, что путешественник загадал бы что-то типа: «пусть все это закончится!», но на деле у него даже желаний или целей не было. сестру он, кстати, тоже забыл, просто невольно, под напором чужого влияния спустил на глубину сознания и в последнее время о ней вообще не думал. а чайльд просто подтверждал свое намерение и загадывая одно и то же темное желание, уже какой раз за последние полгода… вместе, но по изначальной инициативе чайльда, они аккуратно отпускают фонарь в плавание по легкому и прохладному ветру, который сопровождался первым, ненавязчивым снегопадом. — пусть следующий год будет еще лучше прежнего. — проговорил рыжий, смотря вслед улетающему фонарю, традиционному для культуры ли юэ. хоть блондин и сомневался, что эти традиции и торжества сейчас имеют смысл, но соглашался и принимал все предложения, которые озвучивал чайльд. интереснее и важнее всего вокруг был только высокий и загадочный человек, стоящий рядом. — путешественник! неожиданно сзади подбегает молодой паренек, подпрыгивая и приобнимая итэра за плечо. тому даже показалось, что по коже от чужого прикосновения пошел слабый электрический разряд, но так ему почудилось просто из-за долгого отсутствия контактирования с социумом и другими людьми. — а! — он подпрыгнул и повернулся на человека, нарушившего покой. еле как вспомнив, кто это, блондин здоровается. — п-привет? — привет, отмечаешь праздник? в последнее время тебя совсем не видно, все время проводишь в путешествиях и исследованиях, да? — энергично не переставал задавать вопросы шатен, смотря коричневатыми глазами вдаль, в гавань ли юэ. — э-э, да-да! — неуверенно и неловко отвечал итэр, боясь бросить что-то не то. каждая секунда, проведенная под рукой-ка мина, сопровождалась чувством тревоги и напряженности, поэтому итэр поспешил выбраться и немного отодвинуться, избегая тактильности знакомого. тарталья молча стоял, нахмурились, он спокойно и сосредоточенно наблюдая за действиями светловолосого, решая пока ничего не предпринимать. — а почему не веселишься с друзьями? — из чистого любопытства интересуется-ка мин, смотря в глаза итэру. – я вот только закончил выступление и скоро пойду тусоваться к своим... — я-я, просто… — «у меня есть, были друзья…? кто они? какое значение имеют друзья… стоило бы спросить у него, кто-…» — нам пора. — холодно произносит одиннадцатый предвестник и тянет путешественника за руку, не дав тому закончить разговор. можно сказать, он спасает его от ответа, поэтому светловолосый ему даже в какой-то степени благодарен. — ох, ладно… удачи в новом году! — быстро желает ка мин, искренне улыбаясь. шатен с некоторым непониманием смотрит вслед уходящему другу и члену фатуи, но, к счастью не думает о произошедшем слишком много, у него и других дел предостаточно. "уверен, путешественник сам сможет со всем справится в случае чего, он же так силен! ну, или он может позвать друзей на помощь..." возможно итэр просто не очень хорошо чувствует себя, вот и все… об этом свидетельствуют и красноватые глаза, только вот ка мин не знал, как можно объяснить странные следы на некоторых открытых местах тела путешественника, еще и эта метка на животе...

***

еще полчаса они прогуливаются по вечернему городу, заглядываются на красочные представления и покупают закуски в магазинчиках. итэр иногда удивляется даже обычным вещам, которые простые горожане видят каждый день. на большее время в ли юэ парни остаться не могли, первая причина была в том, что итэр чувствовал сильный дискомфорт, находясь в социуме. а вторая - тарталью тот же социум раздражал и он привлекательным находил только четвертого сошедшего, прежнюю дружелюбность и легкость в общении с другими рыжий (и путешественник тоже) также потерял, а огни и улыбки незнакомых людей стали тусклыми и не давали никакого ощущения веселья и радости. оставаться было бессмысленно, пора было отправляться в инадзуму и потом наконец отправиться домой. с помощью телепорта тарталья и итэр быстро перемещаются на остров наруками, в регион, не менее красивый, чем ли юэ. двое молодых людей идут по городским улочкам, проложенным дорогой из камня и останавливаются у небольшого магазина. – мне нужно кое-что обговорить с продавцом, постой пока рядом, ладно? – мгм. сошедший встал, оперевшись на стену из отоги, и стал терпеливо ждать. ждал он до тех пор, пока кто-то его не окликнул. на этот раз персона была более спокойная, а по возрасту, кажется, человек был немного старше тартальи, если не одного возраста. высокий и добрый на вид парень с волосами цвета дикорастущих ягод увидел путешественника и сразу же поздоровался, подходя ближе. – привет, итэр, давно не виделись! – приве-ет, – отвечает юноша, не совсем понимая, с кем ведет диалог. образ был знаком, но имя расплывалось в сознании и сора никак не мог "поймать" его. – ты один здесь? – нет, я с ч-чайльдом, он пока в магазине. у тебя все хорошо? – он старательно пытался поддерживать разговор, не желая вызывать лишние подозрения у собеседника, хотя взгляд того уже коснулся шеи путешественника... и вообще, ему нельзя было ни с кем говорить, но что делать, если человек сам подходит? "в этом случае я ведь не виноват, правда?..." – да, у меня и в комиссии ясиро все в порядке. господин аято дал мне выходной день и я решил пройтись по торговой улице, вот и набрел на тебя. а ты как, итэр? – аккуратно спрашивает тома, опустив глаза на бледную кожу итэра, редко покрытую красноватыми пятнами. блондин это замечает и прикрывает следы, чуть краснея. тут управляющий клана камисато мог подумать, что либо путешественник нашел себе партнера, либо его в свои ряды затащили фатуи, хотя на деле обе версии были частично правдивы... – да, конечно! все прекрасно... – чтож, это хорошо. а у чайльда как дела? вижу, вы сблизились? – да-а... у него все в п-порядке. сблизились? а-а, ну, можно и так сказать. – сора натянул легкую и непринужденную улыбку и поправил тонкие коричневые перчатки, натягивая их немного выше. – если у тебя будут проблемы или какие-то вопросы, заблуждения, то можешь обратиться в комиссию ясиро или ко мне лично. и... извини что влезаю, я просто хотел спросить, у вас нормальные отношения с тартальей? – нормальные? что значит нормальные... – итэр озвучивает свои мысли и ненадолго задумывается. – н-нормальные, конечно! а как еще... тома, – итэр вспоминает имя юноши. – т-тебе лучше уйти. – негромко просит светловолосый, аккуратно оборачиваясь и проверяя, не идет ли рыжий. – что? знаешь, мне кажется, что у вас все не совсем хорошо, ты если что приходи в поместье на неделе, я могу обсудить с тобой это и помочь... до встречи! – последние предложения тома говорил в спешке, так как не хотел ставить итэра в неловкое положение. ему хотелось понять, отчего его старый друг так себя ведет. они с чайльдом в отношениях? он настолько ревнивый, что запрещает парню близко общаться с кем-либо? меньше всего монштадтцу хотелось верить в то, что итэр находится с фатуи насильно и против своей воли. – вот и я. – объявляет тарталья, покидая стены магазина. в руках у него какой-то крупный бумажный рулон, а на вид не сказать, что он доволен или счастлив, выражние его лица скорее нейтральное и безэмоциональное. выйдя за город и встав у каменной стены, которая слабо освещается фонарем, тарталья достает чайничек и пара перемещается в знакомую, и принесшую столько перемен в жизнь, обитель. телепортируются они сразу к дому, чтобы не пришлось подниматься по крутой каменной лестнице, ведь была уже практически ночь и каждый из проживающих в чайнике устал. аякс перед входом в жилище призвал пухляша и передал ему сверток, недавно полученный в инадзуме. – что это? – спросил итэр, когда пухляш испарился вместе с рулоном. одновременно с этим он открыл дубовую дверь дома монштадтского типа, а тарталья по привычке раскрыл ее шире и поддержал, пропуская путешественника вперед. – чертеж. – кратко бросает он. конечно, сошедший надеялся на более развернутый ответ, но ему было достаточно и этого. – итэр, скажи, ты разговаривал с кем-то, пока я был в магазине?