Во всём виноваты волны

      Финал повествует о событиях 10 лет спустя

(26 января 1910 года. Калькутта, резиденция Шарма)

      Лучи утреннего солнца так и норовили пробраться в резиденцию Шарма. Они ломились в каждую щель, проникали через все окна, освещая комнаты ещё не до конца проснувшегося дома. Солнце будто желало подарить свой свет его жильцам в этот прекрасный праздничный день. И неважно: хотели они того или нет.       И вот один луч пробрался через не полностью зашторенное окно кабинета главы рода Шарма. И упал он прямо на щёку женщины, мирно спящей за рабочим столом. Та, не пробуждаясь, сощурилась и еле слышно закряхтела перед тем, как чуть сдвинуть голову, чтобы полоска света не мешала отдохнуть в кои-то веки. Шорох бумаги, возникший от этого действия, нарушил тишину, но тоже не смог вызволить спящую из царства Морфея.       Дивия снова засиделась допоздна с документами и, не выстояв перед накрывшей её посреди ночи усталостью, уснула прямо во время работы. Полностью расплавленная свеча, уже десятая за этот нервный месяц, расположилась недалеко от высокой кипы бумаг и писем, являя собой показательный символ трудоголизма хозяйки кабинета. К застывшему воску, что растёкся по подсвечнику и блюдцу под ним, сейчас было обращено лицо спящей, покоившееся на дорогом столе.       Не так женщина планировала начинать этот день. Не прижимаясь лицом к недописанному контракту. Не в обнимку с рабочим столом. Но даже так сон был крепкий, хоть и временами довольно тревожный. Деви видела в грёзах то свои мечты и планы на ближайшее будущее, то вещи, занимающие её мысли в настоящем, то события, оставшиеся позади, в прошлом. Они сплетались друг с другом, сменялись, смешивались в голове. Порой сны, которые несли в себе воспоминания, становились столь реалистичными, что глава рода Шарма будто проживала их вновь.       1900-й год изменил привычный уклад многих, а в частности — членов дюжины. Можно сказать, он разделил их жизни на «до» и «после». В плохом или хорошем смысле… трудно сказать. Для всех индивидуально, для каждого по-разному. Но, как бы то ни было, приходилось мириться с новыми реалиями одинаково.       Сразу после свадьбы Радхи Басу узами брака были скреплены Дивия Шарма с Кристианом де Клером. Даже несмотря на то, что предсвадебное условие выполнено генерал-губернатором не было: имя предателя не названо, а кольцо пойманного посредника, как и предполагалось, не дало ни единой зацепки. Как и несмотря на то, что любовь в этом союзе отсутствовала. Однако радовало Деви то, что её муж, как и она сама, не стремился к созданию полноценной семьи. И они условились, чтобы так оно и оставалось.       В недолгом браке Деви и Кристиан были скорее приятелями или деловыми партнёрами, нежели супругами. Драгоценной госпоже не пришлось, подобно Радхе, идти на ухищрения в первую брачную ночь, которую она и лорд провели в разных постелях. Не было нужды увиливать от интимной связи и потом, ведь подобных предложений от мужа не поступало. Они и наедине-то оставались нечастно: либо коротали время с кем-то вместе, либо - порознь. Их брак существовал лишь на бумагах и устах окружающих, но никак не в сердце. В нём у Деви поселилась одна и единственная. Сарасвати.       Львица была частым гостем в резиденции Шарма. Да и Видия любила приглашать Кристиана с женой в поместье Басу. Старалась держать врага ближе к себе. Сара с Деви тайно встречались, искали любую возможность уединиться. Виделись куда чаще, чем со своими "избранниками". Помолвка первой и брак второй не могли помешать их любви и тяге друг к другу. Тем более, их связь через искренние чувства, кровь и Кали — куда более весомая вещь, чем бумажка и обручальное кольцо. Девушки воспринимали это для себя как настоящий брак. Тайный, известный лишь им двоим союз.       И пока лорд де Клер пользовался благами, полученными от свадьбы с госпожой рода Шарма, занимался генерал-губернаторскими делами и поисками предателя вместе с Дораном Басу, дюжина начала активную деятельность, направленную на освобождение Западной Бенгалии от гнёта Великобритании. Она выражалась во множестве различных аспектов, но одним из ключевых, по мнению брахманов, был культ Кали.       Махадева Рита-Шива поспособствовал тому, чтобы Деви заняла центральную позицию в управлении культом. Ещё до того, как Шарма нашла возможность поведать аватару о послании богини в лесу Клифаграми, Рэйтан всё узнал. Абсолютно всё. О предназначении девушки, о требованиях Кали, и… о даре. Как и всегда, Махадева направлял и подсказывал, а Деви смогла умело руководить и вести за собой. Хотя с моральной точки зрения Шарма это давалось с большим трудом. Да и не только ей. Всем членам культа. Кому в здравом уме могло доставлять удовольствие столь жестокое кровопролитие? И не овец, коз или куриц убивали. Людей. Своих и чужих. Индийцев и англичан. Пусть это и грешники, за плечами которых множество злодеяний, отнимать жизни было тяжело. Особенно по началу.       Центральными фигурами в культе также стали Сарасвати и Рам. Они, как и Деви, имели тесную связь с Махакали. Богиня им всем давала подсказки и наставления через редкие видения. Порой посылала образы тех, чью кровь должен был пролить культ. За драгоценной госпожой, младшей львицей и брахманом оставался последний голос в принятии каких-либо решений. Только после них и Махадевы в иерархии культа расположились главы семей Басу и Дубей, а далее — остальные члены дюжины.       Как и требовала богиня, главным местом для обрядов и ритуалов стало родовое гнездо Басу — Клифаграми. Исток кровавой реки, насыщающей Кали праведным гневом. Деви не до конца понимала, каким образом это работало и в обрядах ли дело, но перемены действительно происходили. Дюжина всё ближе подбиралась к английской аристократии, что правила в Индии. А та будто становилась лояльнее, более податливой. Некоторые политики и вовсе уезжали из Западной Бенгалии. Будто сама земля их прогоняла, изживала. И это словно передавалось и на другие территории Индии.       Брак генерал-губернатора с девушкой из индийской аристократии открыл множество ранее недоступных путей. Усиливалось влияние ИНК в Бомбее, англичане всё охотнее расширяли границы свободы для народа британской колонии. А смерть королевы Виктории и произошедшая немного погодя очередная кровавая бойня в 1901 году вынудили предоставить ещё больше прав взбунтовавшимся индийцам.       В той кровопролитной стычке против англичан и их тайных союзников выступила не только дюжина, но и сила, которую обрядами подпитывал культ Кали. Та, что находилась за рамками обычного человеческого восприятия и понимания. Тогда были раскрыты личности всех предателей как с английской, так и с индийской стороны. Мохан Прасад, парочка членов семьи Банерджи и другие люди, которых Деви отчаянно пыталась забыть, стереть из воспоминаний. Так мерзко было осознание, что некогда они улыбались девушке в лицо, мило с ней общались, а потом так подло предали и её, и других членов дюжины.       После бойни всех предателей поймали и прилюдно казнили в Калькутте. Был и повешен лорд Кристиан де Клер, генерал-губернатор Западной Бенгалии.

Однако это лишь официальная версия произошедшего.

***

(1901 год, Калькутта. За день до прилюдной казни предателей и генерал-губернатора Западной Бенгалии)

      Кристиан лежал на холодном каменном полу в одиночной темнице. Губы пересохли, очень хотелось пить. С ума сводил отдающийся эхом звук капающей где-то воды. Он напоминал о жажде и в сей момент походил на стук молотка по гвоздю, что забивают в крышку гроба. Всё тело ныло и болело. Особенно бедро, в которое во время бойни кто-то воткнул кинжал. Руки, скованные за спиной кандалами, затекли столь сильно, что уже невозможно было найти удобное положение, при котором стало бы легче.       Лорд так провёл уже пару часов. Мысленно готовился к грядущей казни и вспоминал всё хорошее, что было в его жизни. Хотел бы мужчина напоследок увидеть белый свет, но пыльный мешок на голове не давал удовлетворить даже такую простенькую потребность. Однако Кристиан радовался возможности побыть наедине с собой в последние часы своей жизни. До этого он почти сутки провёл в общей темнице. Слышал многострадальные стоны раненых предателей, их пессимистичные и навевающие тоску беседы друг с другом. Ко всему прочему, там было тесно и неуютно, постоянно кто-то мог задеть, толкнуть ненароком. Но, благо, пару часов назад де Клера решили поселить отдельно. Причём не просто в другой темнице. В другом здании, судя по пути через улицу, который лорд проделал с сопровождающим.       Вдруг послышался скрип металлической решётки. Он резал по ушам. Звук заставил Кристиана подняться с пола и сесть.       — Момент настал… кха-кха… да? — слабым голосом проговорил лорд на бенгали. Он сухо улыбнулся, хоть вошедший и не увидел бы это сквозь мешок.       Шаг. Другой. Всё это сопровождалось лёгким эхо. Кристиан услышал, как рядом с ним что-то бросили. По звуку было похоже на тряпьё. В следующую же секунду лорд почувствовал на голове крепкие руки, которые практически одним рывком стянули пыльный мешок и позволили увидеть окружающую обстановку.       Серые потрескавшиеся пол и стены. Плесень. Ржавая решётка. Как-то так Кристиан всё и представлял. Уныло и мрачно. Но точно де Клер не ожидал увидеть перед собой знакомого мужчину: помощника его жены Архата.       — Не двигайтесь, — спокойно произнес кшатрий и потянулся к рукам генерал-губернатора.       Послышался щелчок. Рукам стало гораздо свободнее, кандалы больше не впивались в кожу. Кристиан изумленно наблюдал за действиями помощника Деви. «Меня освобождают?», — подумал англичанин. Но мысль эта показалась ему глупой и наивной. «Нет, быть такого не может».       Лорд вытащил затёкшие руки из-за спины и начал их разминать, когда Архат отошёл. Всё ещё понимание происходящего отсутствовало. «Пока понаблюдаю. Если подвернётся случай, попытаюсь сбежать», — принял в голове решение Кристиан.       — Господин де Клер, вам нужно переодеться, — немного выждав, сказал Архат, указав на угол справа от англичанина. Даже в таких обстоятельствах кшатрий уважительно обращался к мужу своей госпожи. Это приятно удивило Кристиана.       Генерал-губернатор не ошибся, когда предположил, что рядом с ним бросили тряпьё. В углу валялся мешок, в котором, судя по всему, была одежда. Мужчина окинул взглядом свой наряд. Всё было в крови, грязи и даже копоти. Огромный порез на одной штанине открывал вид на пропитавшийся кровью бинт, которым для чего-то лорду обмотали раненую ногу. «И зачем лечить того, кого вы потом казните?», — думал де Клер, когда ему кто-то делал перевязку.       — А что, вы в грязной одежде не вешаете? — усмехнувшись, спросил Кристиан.       Архат поджал губы и вкрадчиво произнёс:       — Для вашего же блага, господин де Клер.       Не найдя причин отказываться и сопротивляться, англичанин подтянул к себе рукой мешок и заглянул в него. Там лежала довольно неплохая одежда для верховой езды. Вопросов в голове стало больше. Мысленно подыскивая на них ответы, Кристиан принялся стягивать с себя грязные вещи. Делал он это медленно, слегка кряхтя и постанывая от боли. Облачившись в чистое, мужчина вопросительно посмотрел на Архата.       Кшатрий метнулся к решётке и открыл её. Как только он это сделал, в темницу вошла одетая в красную длинную мантию женская фигура. Плотная дорогая ткань сильно контрастировала с окружающей обстановкой. Из-за тени от капюшона лица было не разобрать. Да и в самом помещении царил полумрак. Небольшие изящные руки удерживали тарелку с хлебом и кувшин. Захлопнув решетку, Архат забрал их у девушки и поставил перед Кристианом.       — Боюсь, я не голоден, Деви, — с горечью в голосе сказал мужчина, уверенный в том, что перед ним госпожа Шарма.       Пусть теперь они были, считай, противоборствующими сторонами, лорд не испытывал злости или неприязни. Понимал, что все они — лишь жертвы обстоятельств. Рано или поздно столкновение интересов должно было достичь апогея. Кристиану приказано делать одно, а дюжина добивается совершенно другого. Да и, в конце концов, за резнёй стояли Видия Басу и Радж Дубей, а не госпожа Шарма.       — Вы ошиблись, Кристиан. Деви немного задерживается. Но она довольно скоро подойдёт. Лучше вам к этому времени всё-таки поесть, набраться сил. Они вам очень пригодятся.       Уже по голосу лорд понял, кто перед ним стоит. А лицо, которое он увидел, когда девушка сняла капюшон, только подтвердило догадку.       — Ну раз уж вы настаиваете, госпожа Басу.       Англичанин с интересом всматривался в лицо Сарасвати. Он привык наблюдать младшую львицу совсем другой в его присутствии. Сара всегда общалась с англичанином почтительно, но с сокрытой меж словами колкостью. Казалась горделивой, довольно уверенной, то и дело бросающей хитрый с нотками неприязни, причин которой он до конца не знал, взгляд. Теперь её глаза впервые смотрели на мужчину с некоторым… сожалением? Но недолго. Чтобы лишний раз не смущать лорда, Сара отвела взгляд в сторону.       Генерал-губернатор взял кувшин и жадно принялся пить. С каждым глотком к нему возвращалась жизнь. Поставив сосуд, сказал:       — Может, объясните мне, что происходит?       — Вы не понимаете?       Девушка фирменно закатила глаза, после чего с нескрываемой иронией молвила:       — А мне казалось, что вы неглупый человек, лорд де Клер. Мы вас спасаем.       Брови мужчины в удивлении поползли на лоб.       — Шутите?       — Разве похоже, что я шучу?       — Не похоже. Что ж, очень неожиданно…       Кристиан с появившимся энтузиазмом взял кусок хлеба и принялся его есть. Сара же решила не давать молчанию повиснуть и продолжила диалог:       — Деви считает, что вы не заслуживаете казни. Являетесь хорошим человеком, который просто оказался по другую сторону баррикады. И вы действительно всегда уважительно относились что к Деви, что к другим членам дюжины и обычным индийцам. Вот она и хочет вас вызволить…       — И вы тоже? Раз помогаете Деви.       Казавшиеся такими яркими в полумраке янтарно-серые глаза встретились со взглядом лорда.       — Я тоже считаю, что вы неплохой человек, который смерти не заслуживает, пусть и вышло так, что мы преследуем разные цели… Но я отговаривала Деви вызволять вас.       Кристиан не смог сдержать хриплого смеха.       — Спасибо вам за прямоту, Сарасвати.       Немного помедлив, младшая Басу добавила:       — Я была против не потому, что не желала сохранить вам жизнь. Просто это слишком огромный риск. Деви будет отвечать головой, если кто прознает. А я не хочу, чтобы она подвергала себя опасности, и неважно, каковы её масштабы. Особенно теперь…       — И после неудачной попытки её переубедить вы решили помочь?       — Именно. Разработкой этого плана занималась я. Раз уж не смогла Деви остановить, то хоть посодействую тому, чтобы всё прошло как можно безопаснее для неё.       Вновь отхлебнув воды из кувшина, Кристиан с благодарностью в голосе сказал:       — Повезло Деви с такой любимой подругой. Что ж, спасибо вам, госпожа Басу. Деви, надеюсь, тоже смогу сказать это лично.       — Сможете-сможете. Кстати, умойте немного лицо, лорд де Клер. Ваша рассеченная бровь будет привлекать много внимания.       Англичанин вылил на ладонь остатки воды и принялся стирать следы крови с лица.       — Не сочтёте наглостью, если я спрошу, как же дюжина отнесётся к пропаже пленника, да ещё и генерал-губернатора?       — А кто сказал, что пленников не досчитаются? — загадочно ответила Сара.       Теперь вариантов у Кристиана оставалось не так уж много. Пораскинув мозгами, он задал вопрос:       — Кто-то пойдет на виселицу вместо меня?       — Да. Его переоденут в оставленную вами одежду, накинут мешок на голову. Будет вылитый генерал-губернатор Западной Бенгалии.       — Мне очень жаль этого человека, — с каплей грусти в голосе процедил Кристиан.       Глаза Басу словно сверкнули в темноте. Тяжело вздохнув, она на это ответила:       — Не жалейте его. Это ужасный человек, который не завтра, так послезавтра был бы убит.       Кристиан вопросительно вскинул брови, в то время как Сара задумалась о том, как бы лорду это объяснить. И стоило ли объяснять вообще.       Образ мужчины, который пойдет на казнь вместо Кристиана, был послан Сарасвати богиней около недели назад. Это очередная потенциальная жертва культа. Грешник, кровь которого сгодилась бы для Махакали. В видении Сара даже узнала, в чём именно был повинен этот мужчина. И после такого она не питала к нему и капли жалости.       Дабы не упоминать культ, Сара высказалась следующим образом:       — Этот мужчина забил жену до смерти за то, что она не могла подарить ему сына. Приносила на свет только девочек, которых тот отправлял к родственникам супруги. Этого асура либо привлекут к ответственности за содеянное, либо ему отомстят родственники жены. Что то, что другое, скорее всего, сулит ему гибель.       — Прискорбная ситуация.       Вдруг послышался звук шагов, эхом разлетающийся по коридору. Стоявший у выхода Архат открыл решетку и выглянул из-за неё. Он сказал:       — Это госпожа.       — Замечательно, — ответила Сара.       Красная мантия показалась в проходе. Такая же, как у младшей Басу. Сняв капюшон, драгоценная госпожа зашла. Лицо выражало усталость и напряжение.       — Как всё прошло? Никто ничего не заподозрил? — тут же спросила Сара у девушки.       Кристиана слегка позабавило, как переменился тон львицы. Её бархатный голос будто стал чуть мягче, нежнее.       — Да, всё хорошо. Но времени не так много.       Девушки говорили о чём-то своём. Но Кристиан прекрасно понимал, что это касается его побега.       — Решили выполнить супружеский долг и спасти мужа, Деви? — усмехнувшись, прервал лорд диалог львицы и драгоценной госпожи.       — Несмотря ни на что, в вас есть силы шутить? Это радует, — скромно улыбнулась и добродушно сказала Шарма.       Брак с лордом тяготил Деви, но в нём они с Кристианом успели стать чем-то вроде приятелей. Сей факт в огромной мере повлиял на желание спасти мужчину.       — Я уже поблагодарил госпожу Басу. Хочу сказать спасибо и вам, Деви.       — Одной благодарности мало, Кристиан… — вдруг серьёзнее заговорила Шарма. — Вы же понимаете, что не можете теперь жить в том же доме? Общаться с теми, кто вас знал. Работать в той же сфере. Для всех вас завтра казнят, и если потом вы объявитесь, может полететь моя голова. Не точно, конечно, но вероятность велика. Коли вы действительно мне благодарны… учитывайте это, пожалуйста. Вам лучше уехать куда-нибудь. Может, даже поменять имя и фамилию. Нельзя, чтобы кто-то узнал, что вы живы…       «Видимо, это самый большой риск, о котором переживала госпожа Басу. Вызволить меня — только половина беды», — прокручивал в голове мысль де Клер, пока слушал Деви и наблюдал за беспокойным выражением лица Сары.       — Я удивлён и польщён, что вы решили оказать мне такое доверие. Ведь действительно… Если я «воскресну», вы сильно подставитесь.       Сарасвати скривила губы, а глаза её сурово сверкнули. Деви же на это ответила:       — Я понадеялась на ваши порядочность и благоразумие. За то время, что мы знакомы, я поняла: эти качества вам отнюдь не чужды.       — Могу дать слово, что оправдаю доверие, — уверенно и честно заявил англичанин.       — Очень хорошо. Итак, у вас с Архатом мало времени. Он даст вам плащ и повязку на лицо, а потом довезёт на коне до порта. С раной ехать сможете?       — Вполне.       — Там Архат посадит вас на корабль до Китая. Купцы поплывут на родину, согласились взять одного попутчика. А там уже сами думайте, куда податься.       После этого Дивия подошла к Кристиану и положила в его руку увесистый мешок. Звон монет ясно дал понять, что в нём.       — Этого вам хватит не первое время и на корабль до любой страны. Китайским купцам заплатит Архат.       — Спасибо.       Кристиан медленно встал, чтобы размять ноги перед поездкой. Они затекли не меньше рук. Зашипел, почувствовав боль в раненом бедре.       — А я могу сообщить семье о том, что жив? Брату и сестре. Естественно, с условием, что они никому не расскажут.       — Ну да, как же… — послышался полный недовольства голос Сарасвати. Конечно, её не радовал даже факт того, что у лорда возникла подобная мысль. Деви положила львице ладонь на плечо и ответила на вопрос:       — Только если вы абсолютно уверены в том, что они будут молчать. Но… лучше не надо. Пожалуйста.       — Вас понял. Не буду рисковать. По крайней мере, не в ближайшее время. Не хочу подставить вас за спасение от виселицы.       Шарма кивнула и обратилась уже ко всем:       — Пора.       Кристиан, морщась, захромал к решётке. Уже понимал, что слегка переоценил свои возможности, и поездка верхом станет адской мукой. Но он должен это вытерпеть.       Все вышли в такой же плохо освещённый узкий коридор.       — Нам в разные стороны. Так что прощайте, Кристиан. Желаю вам всех благ, — в последний раз смотря на мужа, тихо сказала драгоценная госпожа.       — Прощайте, Деви. Желаю вам счастья и… пожалуй, удачи в дальнейшей борьбе. Вы же не сдадитесь, так?       — Да, Индия будет продолжать бороться за независимость. Такова её судьба. А вы бы не желали свободы Англии, если бы та стала чьей-то колонией?       Это был скорее риторический вопрос, но генерал-губернатор сразу нашёл в голове на него ответ. На досуге он ещё хорошо об этом подумает…       — Кристиан де Клер? — вдруг подала голос Сара.       — Да?       — Докажите, пожалуйста, на своём примере, что англичане — люди чести. Кристиан улыбнулся одними глазами и кивнул. Здесь не нужны были слова. Им госпожа Басу всё равно не поверит. Такое доказать могли лишь действия.       За сим Деви с Сарой и лорд с Архатом разошлись.

***

(26 января 1910 года. Калькутта, резиденция Шарма)

      Женщина и не заметила, как сквозь не самый приятный сон начала что-то бурчать себе под нос. Рядом с ней послышался совсем тихий девичий смех. Он приятно ласкал слух и казался Деви частью нового, более приятного сновидения.       — Точно будить? — шептались рядом со спящей женщиной.       — Точно-точно. Уже полдень, пора вставать.       — Ей же понравится?..       — Конечно, солнце. Давай, буди.       Маленькие ручки опустились на спину главы рода Шарма. Они принялись ласково гладить женщину, чтобы та проснулась. Лазурно-синее сари главы рода приятно шуршало под девичьими ладонями. За прикосновениями последовал вкрадчивый полушёпот:       — Ма-а-амочка-а-а, просыпа-а-айся.       Дивия нехотя начала открывать глаза. После долгого и не самого качественного сна ей это стоило немалых усилий. И первым, что госпожа Шарма увидела, было прелестное девичье личико, на которое она могла смотреть исключительно с любовью. Оно несло в себе черты Деви и… её любимой женщины. Её махарани. Особенно густые тёмные брови, такие же слегка вьющиеся волосы и… глаза. Серые с янтарным отливом. Хотя там прослеживались и зеленоватые вкрапления. Губы же, нос и форма лица выдавали черты драгоценной госпожи.       Это был плод их с Сарой любви. Дар Махакали за верность, старания и преданное служение её культу. Ребёнок, который не мог появиться на свет без благословения богини. Каришма. Это имя было дано девочке не просто так. Это их с Сарой маленькое очаровательное чудо. Замечательная дочка. Иначе быть и не могло, ведь это ребёнок от Басу.       В день, когда произошла кровавая бойня 1901-го года, Деви с Сарой было очевидно, что Кристиана де Клера повесят вместе с предателями. Этот вопрос неоднократно поднимался Раджем и Видией на собраниях дюжины. И даже если девушки спасут лорда, для всех он будет мёртв. Так, они решили рискнуть. Обернуть обстоятельства себе во благо, что так хорошо умели делать. Ведь момент был наиболее подходящий.       С пучком заговоренных переплетённых волос Дивия отправилась в Калигхат. В надежде, что Махадеви Кали сочтёт её достойной награды уже сейчас, пусть и прошёл лишь год с их разговора в лесу. И судьба оказалась на стороне драгоценной госпожи. Волосы сгорели, означая, что богиня пошлёт дитя.       Больше в Индии не будет Кристиана, который бы точно поинтересовался, откуда ребёнок. Очень вероятно, что лорд даже не захотел бы его официально принимать. Гордость не позволила бы называть чужое дитя своим. Но теперь генерал-губернатор для всех будет мёртв. Некому принимать или отвергать дитя. Чадо не вызвало бы вопросы и у дюжины. Все уже давно готовились к тому, что госпожа Шарма может зачать ребёнка от мужа-англичанина. Даже ждали этого, ведь так позиции Деви в британском обществе сильно укрепились бы.       И вот через месяц после стычки индийцев и англичан у драгоценной госпожи стал сильно задерживаться цикл. Она забеременела. Как и ожидалось, дюжина решила, что девушка носит дитя от покойного Кристиана де Клера, которого они с лордом успели зачать незадолго до кровавого события. Никто и так не собирался проводить обряд сати, но теперь — тем более.       Как же многие члены дюжины жалели Дивию! «Бедная! Вдова, да ещё и обрюхаченная. Как же она будет справляться?». Люди эти даже не подозревали, насколько на самом деле Деви была… счастлива. Безмерно. Бесконечно. Мысль о том, что она носит ребёнка от любимого человека, окрыляла. Даже самочувствие у девушки было прекрасное. Да и могло ли быть иначе, когда её буквально окружала любовью, заботой и вниманием Сарасвати?       Львица вместе с Деви плакала от счастья, когда беременность стала очевидна. Настолько радостной младшую Басу не видел никто и никогда. И будто судьба разделяла чувства девушек. Не перечислить, как много обстоятельств складывалось в их пользу…       После расправы над предателями и лордом, а также получения новых прав и послаблений для жителей Индии, здоровье Видии слегка пошатнулось. В основном, на нервной почве. Слишком много главная махарани переживала и суетилась в то время. Особенно, как предполагала Деви, из-за неких тайн, которые львица пыталась ото всех скрыть. Конечно, Видия не была предателем и к событиям в горной резиденции и храме Махавидьи отношения не имела, но какую-то историю та будто упорно старалась замять. Брахманы и лекари советовали Видии отойти от дел, дабы состояние здоровья не ухудшалось. Это сподвигло женщину наконец передать титул главы рода Басу и главной махарани Западной Бенгалии Радхе. Конечно, сделала это Видия с большой неохотой. Мол, «Радха только недавно родила», «ей бы дать побольше времени на восстановление». Однако со здоровьем не шутят. Женщина решила им не рисковать. Чтобы не было соблазна влезать в дела дюжины и культа, Видия и вовсе сочла нужным уехать в Клифаграми, поселиться там. А в Калькутту возвращалась лишь по поводам или с целью навестить дочерей и внучку Индиру.       Для Сары это стало отличным шансом поселиться в резиденции Шарма. Ведь мать об этом даже не узнает. Львица и драгоценная госпожа наконец-то могли познать счастье совместной жизни. Каждый день видеть друг друга. Оставаться наедине. Делать всё, что до этого не могли себе позволить. Однако Сара, как, впрочем, и Деви, была частой гостьей в резиденции Басу. Девушки навещали Радху и малышку Индиру. Правда, в моменты приезда Видии в Калькутту Сара и вовсе была вынуждена на какое-то время переселяться обратно в родной дом.       Но факт остаётся фактом. Сарасвати теперь могла жить в резиденции Шарма. Это позволяло ей заботиться о беременной Деви. Львица стала верной поддержкой и опорой драгоценной госпожи, как и обещала, ведь в этом и состоит любовь. Так было до рождения Каришмы. Так оставалось и после.       Кстати говоря, от рождения девочки у Дивии дюжина была, мягко говоря, не в восторге. Официально Шарма — это патриархальный род. Сие оставалось неизменным. Матриархат должен был царить исключительно в семье Басу. Роду Шарма такую привилегию — сделать главой рода женщину — дали на время за неимением претендентов из числа мужчин. Рождение девочки означало, что главой рода после Деви опять будет госпожа, а не господин. Если, конечно, у Каришмы не появится сын раньше, чем Дивия решит передать бразды правления семейными делами. И эта тенденция многим не нравилась. Повезло ещё, в дюжине почти никто не знал, что мальчик у Каришмы может родиться только вторым по счёту. Всё благодаря крови Кали, что течёт во всех львицах. Она же передалась и дочери Сары и Деви.       Однако усилиями сестёр Басу, Камала, Рама и Рэйтана Вайша было постановлено, что родом Шарма будут править женщины до тех пор, пока не появится наследник мужского пола. И неважно, сколько времени это займет.       — Не сплю, не сплю. Доброе утро, — сонно произнесла Деви и улыбнулась.       Женщина поднялась со стола и взглянула на девочку, сидя к той полубоком. В следующую секунду в кабинете стало значительно светлее: шторы раздвинули, и солнечный свет в полной мере пробился сквозь окна, освещая прелестное личико Каришмы. Она весело улыбалась, смотря на маму и хлопая большими красивыми глазами. Тёмно-русые волосы будто заблестели на свету.       «Какая же у нас красивая дочь, — часто возникала мысль у Деви. Она мелькнула в голове и сейчас. — И как она похожа на меня и Сару. А особенно на Сару. Была почти такой же в детстве…».       Когда Каришма немного подросла, дюжину некоторое время занимал вопрос внешности девочки. Её схожесть с Дивией была заметна и очевидна. Но похожа ли девочка на покойного отца? Многие замечали, что… как будто в маленькой Шарма нет европейских черт. Настоящая индианка. Да и те, кто знал и видел бывшего генерал-губернатора, не могли с уверенностью ответить на данный вопрос. Однако лишь немногие начали порождать различные грязные слухи о том, что девочку мать «нагуляла». Большинство считало Дивию порядочной женщиной, которая так бы не поступила. Люди аргументировали отсутствие европейских черт тем, что «индийские взяли над ними верх» и «малышка просто пошла в мать». Да и, к тому же, никто не хотел иметь дело с сёстрами Басу — лучшими подругами госпожи Шарма. Это чревато последствиями. Не стоит испытывать нрав женщин, в которых течёт кровь самой Махадеви Кали.       К слову, о Басу. Многие также подмечали, как маленькая госпожа Шарма похожа на одну из львиц. Сарасвати. Но, естественно, никому в здравом уме не могла прийти мысль об их родстве. О подобном божественном вмешательстве народу не было известно. Поэтому члены дюжины лишь изредка шутили, мол, «Сарасвати Басу так много времени проводит с дочерью драгоценной госпожи, что та переняла её черты и впитала крупицы львиного характера».       — С днём рождения, мамочка! — радостно сказала Каришма и бросилась теперь обнимать и целовать Деви. Своей детской любовью она чуть не столкнула маму с кресла. — Желаю всего-всего самого наилучшего! Я тебя очень-очень сильно люблю.       — Спасибо, солнышко! И я тебя безумно люблю, ты знаешь.       Сегодня Дивия праздновала свой тридцать третий день рождения. Вот всю ночь и разбиралась с различными делами, чтобы в праздник они не занимали её голову. И чуть погодя, желательно, тоже.       Когда Каришма отстранилась, Деви уже полностью развернулась к ней. Девочка вдруг прикрыла ладонью рот и тихо захихикала.       — Что такое? — недоуменно спросила глава рода Шарма.       — У тебя левая щека в чернилах, — послышался смеющийся бархатный голос. Такой любимый и родной.       Теперь Деви заметила, как сзади Каришмы, ближе к выходу, стояла улыбающаяся Сарасвати. Она с нежностью смотрела за всем со стороны. Нежно-голубое сари, обшитое серебром и бриллиантами, красиво переливалось на солнце. Как и тика, покоившаяся на голове поверх распущенных волнистых волос. За спиной женщина что-то прятала.       Чувства Деви и Сары со временем не угасали. Напротив, их отношения становились лишь трогательнее и душевнее. И страсть меж львицей и птицей всё так же полыхала огнём, и вряд ли что-то могло это изменить.       Как и всегда, Дивия залюбовалась. Для неё Сара с годами будто становилась ещё прекраснее. «Как хорошее вино», — в уме смеялась Шарма. Или, может, львица оставалась такой же красивой, как и раньше, но любви к ней стало больше. Как и у той — к Деви. Это прослеживалось во всём: словах, поступках, поддержке и заботе.       «Видимо, я очень сильно приглянулась богам, раз те послали мне Сарасвати», — не покидала мысль голову драгоценной госпожи.       Для всех оставалось загадкой, как такая девушка, как Сарасвати Басу, не выходила замуж. Женственная, красивая, нежная, из знатного рода. Остроумна и мудра. С такими качествами Саре, по мнению дюжины, давно пора было с кем-то обручиться. Особенно всех поражала ситуация тем, что Сарасвати — девушка. В Индии даже долго остающийся в холостяках мужчина, подобно Камалу — большая редкость. Таких ещё нужно поискать. А если речь идёт о женщине — это нонсенс. Один случай на миллион. Таким образом, многие члены дюжины и не только долгое время раскрывали рты и не верили, что у самой Сарасвати Басу личная жизнь складывается… столь странным образом.       После свадеб Радхи и Деви Видии стало немного не до брака Сары и Эрита. Преобразование деятельности культа Кали, поиск предателей в дюжине, подковёрные игры и интриги против власти англичан… Дел невпроворот. И все важные и срочные. А со свадьбой младшей дочери и Тхакура можно было сильно не торопиться, отложить на потом. А Сарасвати только и радовалась этому.       В итоге их с Эритом помолвка затянулась на целых три года. Когда Видия сделала главой рода Басу Радху, девушка не доводила дело до брака так долго, как только могла. Она ведь была на стороне своей любимой сестры, поддерживала её чувства. Прекрасно знала, кому принадлежит её сердце. Рассказали Радхе и о том, что богиня подарила Деви и Саре дитя. Её изумлению и удивлению, как и радости за сестру и подругу, не было предела. Однако теперь поженить Сару с Эритом означало обрубить ей и Шарма возможность жить вместе, воспитывать ребёнка. Усложнить девушкам и так непростую судьбу.       Однако о браке стали яро напоминать Радхе Видия и мать Эрита. Оттягивать свадьбу дальше было невозможно. И только Тхакур и Басу договорились о браке, как… Эрит уехал. Тайно, не сказав семье ни слова. Буквально сбежал.       Но с Сарасвати брахман поделился тем, куда отправился и с какой целью. Всё-таки они были друзьями. И, что важно, хорошо понимали проблемы друг друга, ведь оба родились не такими. Как потом Сара рассказывала Деви и Радхе, Эрит уехал в Англию к господину Фицуорину, с которым всё это время поддерживал контакт. Он выбрал счастье, и младшая львица была за него рада. Теперь титул старшего наследника рода Тхакур перешёл к младшему брату Эрита — Адитье. Идея скрепить брачным союзом львиц и белых тигров в мгновение ока отпала: парню всего лишь тринадцать лет. В мужья Саре он точно не годился. Быть может, союзу Басу и Тхакур суждено случиться позже…       С того момента Сарасвати вновь стала свободной. И сколько же предложений с браком поступало Радхе от разных семей дюжины… И, на удивление многих, новая главная махарани оставляла их на рассмотрении. Никому утвердительного ответа не давала, и объясняла это совершенно различными причинами. Где-то правдивыми, а где-то надуманными. Однако сие тоже не могло продолжаться вечно. Должен был настать переломный момент. И он через некоторое время произошел…       А до тех пор Сара продолжала жить в статусе незамужней. В какой-то момент поползли слухи… о чересчур близких отношениях львицы и драгоценной госпожи. Их очень часто видели вместе. Поговаривали, что Сарасвати практически всё своё время проводит в резиденции Шарма. К тому времени девушки действительно стали вести себя раскованнее. Конечно, они не демонстрировали свои чувства прилюдно. Но и прятаться по углам и специально сторониться друг друга на глазах у дюжины Сара и Деви не собирались. Они вместе ездили навещать Радху и Индиру, вдвоём или с Каришмой приходили на служения в Калигхат. Вот и начали появляться всякие догадки.       Однако прямого подтверждения всем грязным слухам не было. Одна девушка — вдова с ребёнком, другая — её лучшая подруга, которая «по доброте душевной помогает оставшейся без мужа драгоценной госпоже». Если смотреть на всё под этим углом, то уже отношения львицы и Деви не такие уж подозрительные. Но любящий посплетничать народ останавливало больше не это. Что они вообще могут сделать Дивии и Сарасвати, даже если выяснится, что их и вправду связывает нечто большее, чем дружба? Ровным счётом ничего.       Одна — член семьи Басу, самого знатного и влиятельного рода в Западной Бенгалии, родная сестра главной махарани. Занимает высокое положение что в дюжине, что в культе Махакали. И, поговаривают, девушка может быть довольно коварна, если переступить ей или её близким дорогу.       Другая — глава третьего по значимости и самого богатого в Западной Бенгалии рода Шарма, лучшая подруга семьи Басу. Является на сей день центральной фигурой в культе и влиятельной персоной в дюжине. И в своё время девушка взяла на себя роль жертвы, которая выйдет замуж за генерал-губернатора. Этим она помогла индийской аристократии, но обрекла себя на жизнь одинокой вдовы. Данный поступок по сей день заставлял ещё больше уважать драгоценную госпожу.       Таким образом, высказывать что-то Дивии и Сарасвати и во всю распускать про них слухи было не только неразумно, но и небезопасно.       Насмотревшись на Сарасвати, Деви перевела взгляд на стол. «Вот чёрт», — подумала женщина, когда увидела на нём листок, который должен был стать контрактом. Но размазанные чернила и отпечаток щеки теперь привели его в негодность. Проведя пальцами по левой стороне лица, Деви со смешком сказала:       — Надо же было весело начать день рождения. Потом пойду, умоюсь.       — Какую же забавную картину пропустят наши гости, — всё так же лучезарно улыбаясь, ответила Сара. — Кстати, о картинах…       Тут львица хитро посмотрела на Каришму и подмигнула ей. Девочка повторила за Сарой и заговорила:       — А мы с мамой подготовили тебе подарок.       Она забежала за спину Сары и достала притаившийся там небольшой холст, который всё это время львица держала. Когда шедевр искусства оказался в руках Деви, она принялась его разглядывать. Это был портрет их… семьи. Такой неправильной, многим непонятной… Но семьи, в которой царили любовь и доверие. С полотна на Деви смотрели она сама, стоящая рядом Сара и Каришма между ними. Было видно, что картину писала детская рука, но всё же портрет получился весьма хороший и красивый для восьмилетней девочки. «Вся в Сарасвати», — подумала в этот момент Деви.       С нескрываемым восторгом глава рода Шарма обняла дочь и сказала:       — Спасибо, солнышко! Мне очень нравится. Обязательно повесим в нашей с мамой спальне. Очень красиво. Ты прям всё сама нарисовала?       — Ну, почти, — ответила Каришма. — Мамуля немного помогала. Но совсем чуть-чуть!       — Это правда, — приблизившись к девочке и слегка потрепав её по волосам, молвила львица. — Я была по большей части советчиком и наблюдателем.       — Да!       Сказав это, Каришма юркнула под руку Сары и приобняла, прижавшись щекой к груди. Женщины переглянулись. Лица обеих светились счастьем. Не только от того, что момент сам по себе был добрый и душевный. Они всё ещё не могли нарадоваться принятию со стороны Каришмы. Тому, что для неё теперь обе были «мамами».       Деви и Сара не сразу рассказали Каришме правду о том, как она появилась. Да и о своих отношениях тоже. Всё-таки ребенок может нечаянно сболтнуть лишнего. Нужно было дождаться, когда девочка достигнет чуть более осознанного возраста. Басу это прекрасно понимала и несильно расстраивалась из-за того, что первые семь лет жизни дочери была «тётей Сарой», а не «мамой». Всё-таки это лишь слова. Главное — взаимоотношения.       А с ними всё было прекрасно. Каришма очень сильно любила Сарасвати. Ничуть не меньше, чем Дивию. По-другому быть и не могло: Сара в дочери души не чаяла. С самого её рождения львица много с девочкой нянчилась, играла, разговаривала. Порой проводила даже чуть больше времени с Каришмой, чем Деви. Но чаще они занимались дочерью одинаково. Вместе ходили гулять, играли в чаупар, рассказывали малышке легенды на ночь и многое другое. Каришма невероятно сильно скучала и грустила, когда «тётя Сара» была вынуждена переселяться в резиденцию Басу в моменты приезда Видии.       Но, естественно, львица хотела в конечном счёте тоже стать «мамой». И Деви желала этого не меньше. Драгоценной госпоже было обидно, что словом «мама» может называться только она. Лишь потому, что для дюжины официально является матерью девочки.       И вот женщины решили рассказать всю правду, когда дочери исполнилось семь. Она росла очень смышлёной. Часто хитрила с ровесниками и не только, чем добивалась желаемого. Не было сомнений, что теперь Каришма прекрасно осознавала, что, где и с кем можно и нельзя говорить. Поведали Сара с Деви и о своей любви, которая отличается от традиционного понимания отношений и считается не совсем правильной в их обществе. О богине и её даре, благодаря чему на свет Каришма появилась.       И всю эту информацию девочка приняла довольно спокойно. Даже сказала, как чувствовала, что Сара не может быть просто «тётей» и подругой мамы. И реакция дочери неслыханно обрадовала женщин. А особенно то, что с тех пор они все будто стали ещё ближе. Больше не было недосказанности. Каришма тут же прекратила называть Сару «тётей». Львица тоже стала «мамой». Иногда, чтобы не возникала путаница, к этому слову добавлялось имя. Однако происходило это редко, в основном по началу. Как-то так повелось, что Каришме нравилось Деви называть «мамочкой», а Сару — «мамулей». Особенно это касалось моментов, где был риск запутаться в том, к кому обращается маленькая Шарма.       — Так, а который час? — спросила Деви.       На вечер были приглашены гости, и к их прибытию стоило подготовиться. А сон в кабинете немного выбил главу рода Шарма из колеи и размыл временные рамки.       — Полдень. Но не волнуйся, я уже распорядилась о некоторых приготовлениях, — ответила Сара.       Прислуга в доме Шарма, в отличие от дюжины, знала куда больше о взаимоотношениях Сарасвати и Дивии. Знала и тактично молчала. Верные своей госпоже, слуги держали всё в тайне, а личную жизнь Деви принимали и не осуждали. Более того, они очень чтили госпожу Басу и относились к ней как к такой же полноправной хозяйке резиденции Шарма. Это очень забавляло Радху, подметившую поведение слуг, будучи в гостях. Деви до сих пор помнила, как та ехидно улыбнулась и сказала Саре: «Ну и как мне теперь к тебе обращаться? Госпожа Шарма-Басу? Или драгоценная львица?».       — Ох, точно… Кариш, найдёшь, пожалуйста, Архата? Скажи ему, что из погреба нужно достать вино, — неожиданно попросила Сарасвати.       — Да, конечно.       Не медля, маленькая Шарма вышла из кабинета. Её бледно-васильковый наряд скрылся за дверью. Сара и Деви остались в кабинете одни.