Во всём виноваты волны

      Лес оказался в сей момент царством мрака, холода и тревоги. Сильный ветер не прекращался. Густые кроны закрывали и так тёмное из-за туч небо, мешая свету проникнуть в чащобу. Он пытался пробиться сквозь листья и широкие ветви, старался обогнуть стволы деревьев, но лишь небольшая его часть в конечном итоге доходила до цели.       Деви кое-как пробиралась сквозь дебри и кусты. Перед глазами всё плыло и двоилось, а головная боль лишь усиливалась. Однако девушка не собиралась сдаваться, она стойко переносила всё и продолжала двигаться. Не время бросать обстоятельства на самотёк. Не время поддаваться своим слабостям.       Затуманенный взор мешал ориентироваться. Дивия знала лишь, что идёт в глубь леса, но куда конкретно… Непонятно. «Боги, я даже не уверена, точно ли Сара здесь. Она могла пойти куда угодно. Сотворить что угодно. На лес указывал лишь прикованный взгляд…», — проносилось в голове Шарма. Думалось, что, может, всё-таки стоило привлечь кого-нибудь к поискам. В подобном состоянии Деви сильно рисковала никого не найти, а вдобавок заблудиться самой. Не хватало ещё потерять сознание и завалиться в кусты, чтобы потом и днём с огнём найти не смогли.       Грянул гром. Для Деви он был оглушительный, пробирающий до костей. Вслед за ним начался дождь. В отличие от света, крупным тяжёлым каплям, казалось, почти не составляло труда спускаться в самую глубь леса, минуя листья и ветви. Для Деви дождь был и спасением, и проклятием. Он приятно охлаждал, прогонял духоту и отрезвлял, но разводил грязь под ногами.       Вспомнились очень давние слова Сарасвати о дожде, которые она говорила Деви, утратившей в те времена всякую веру во всевышних. Мол, это слёзы богов по своим детям. И плач сей означает, что они помнят. Не забывают своих детей, питают к ним сопереживание, разделяют их печали. Как раз тогда, после гибели Кайраса и других членов дюжины, несколько дней шёл проливной дождь. Не верящая Дивия посчитала это совпадением и результатом климата, сезона. Но, быть может, боги действительно оплакивали усопших?       Сердце Деви до боли сжалось. Слова эти напомнили о самой Саре, нахождение которой девушке неизвестно. Шарма хотела верить, что не по ним с Басу боги проливают столь крупные и горькие слёзы. Что им не уготовано постичь нечто страшное сегодня. В этом проклятом лесу.       Промокшее сари тащилось по намокающей траве и сырой земле, цепляясь за сухие ветки. Порой те царапали не дорогую ткань, а нежную кожу драгоценной госпожи. Но девушка старательно игнорировала все неприятные ощущения. Покачиваясь, ступала дальше. В сторону, куда её будто вела интуиция, шестое чувство или высшая сила.       Но очередной укол от ветки, на сей раз более глубокий и болезненный, Деви проигнорировать не смогла. Она распахнула глаза, в горле же комом застрял сдавленный стон. На выходе с уст Шарма превратила его в очень громкий крик:       — САРА!       Девушка остановилась, прислушиваясь. Она уже было решила, что зов останется без ответа, как и несколько раз до, ещё в начале "путешествия" по лесу, но нет. Сквозь шелест листьев и шум дождя Деви будто расслышала… смех? «Точно Сара! Кто мог ещё в такую погоду здесь находиться?», — подумала Шарма.       Пелена перед глазами в ту же секунду словно развеялась. Картинка стала обычной, чёткой. И мигрень сняло рукой, появились силы. То ли по велению богов, то ли от надежды, что ещё немного, и Сара найдётся…       Смех доносился спереди, и Деви быстро понеслась туда. Она ловко оббегала кусты и стволы деревьев. Несколько раз вновь выкрикивала любимое имя в надежде, что опять услышит ответ. Выбежав на, видимо, вытоптанную кем-то давно тропу, Шарма рванула ещё увереннее и быстрее. Чутьё подсказывало, что она движется в правильном направлении.       Тропа привела её к зарослям папоротника. Раздвинув листья и пройдя дальше, Деви вышла на некое подобие поляны и замерла.       Её взору открылись каменные ступени, ведущие к своеобразной арке. Она представляла собой два сросшихся узких ствола со свисающими с них лианами. Под аркой расположился самодельный алтарь из каменных плит. Однако на него Дивия не обратила особого внимания. Её взгляд приковала женская фигура, стоящая рядом с алтарем спиной к Шарма. Сарасвати.       — Сара! Слава Махакали, ты здесь…       Деви осторожно сделала несколько шагов к ступеням. Она не знала, как себя вести. Что делать? Что говорить? Несомненно, младшая Басу была не в себе. Дивия почувствовала такую же растерянность, как и в храме Махавидьи, когда львица лишила жизни служанку. Хотелось, как и тогда, вразумить Сару, вернуть ей контроль над собой и увести. И Деви приближалась медленно и аккуратно, не делая резких движений… ведь в руке её любимой сверкал нож Дорана. Судя по белым костяшкам, та сжимала его с невероятной силой. И нет, Деви не заботила собственная безопасность. Больше она страшилась того, что Сара может навредить себе.       В глаза бросилась кровь, капающая с острия. Вокруг сердца Деви образовались тиски, но девушка старалась не попасть под власть паники. Она начала внимательнее озираться, готовясь улицезреть бездыханное тело какого-то жителя Клифаграми, которому не посчастливилось попасть под горячую руку госпожи властвующего рода. Не обнаружив мертвеца, Деви посетила тревожная мысль: «Может, это кровь Сары?». Но тут взгляд наконец зацепился за алтарь, с которого, казалось, Сара не сводила глаз всё это время. Свободной же рукой она алым рисовала… круг?       Теперь Деви отчётливо видела, как с алтаря на ступени стекала кровь. Она перемешивалась с каплями дождя, что стучали по каменной плите, становилась бледной, а после и вовсе размывалась водой. На алтаре покоилась маленькая тушка какого-то зверька. «Славно, что не труп человека», — подумала Деви, и невидимые тиски у сердца разжались. Стало гораздо спокойнее. Девушка снова сделала шажок вперёд и вкрадчиво заговорила:       — Сара, давай вернёмся в дом? Сейчас нас хватятся, искать начнут. Мы собирались сегодня вернуться в Калькутту. Пойдём, милая…       Младшая Басу не реагировала, продолжая чертить некий знак на алтаре. Она успела дорисовать круг с точкой внутри и теперь рядом выводила кровью дугу.       — Любимая Сарасва…       Последний слог так с уст и не сорвался. Глаза Деви встретились со взглядом девушки, которая в конечном счёте повернула голову в её сторону. Это не были те широко распахнутые безумные глаза, что в храме Махавидьи смотрели на драгоценную госпожу. Это вообще не глаза Сары. Зрачок и радужка отсутствовали. Только кроваво-красный цвет заполнял глазное яблоко. Это были очи самой Махадеви Кали.       Богиня в теле Сары неестественно улыбнулась, вызывая слабую дрожь в коленях у Деви. Голосом, лишь отдалённо напоминавшим тембр львицы, молвила:       — Здравствуй, дитя моё…       Шарма словно вросла в землю, где стояла. Теперь боялась лишний раз издать звук или пошевелиться. Она выжидающе смотрела на родное лицо с чужими глазами и улыбкой, готовая внимать каждому слову.       — Земля, что дарована вам, отныне вам не принадлежит. И много крови было пролито за то, чтобы это изменить… Благородной, жертвенной… Пусть язык любви моей — боль, пусть та кровь детей моих, что окропляла землю — её символ, да не может сие продолжаться… Не так…       Кали подняла нож и провелась пальцем по тупой стороне лезвия, но и это действие словно резало душу Шарма, переживающей за Сару.       — Нужна мне кровь тёмная, злая. Смертных, что утонули во грехе. Погрязли в самолюбии, жестокости, лжи или скупости… Кровь эта должна течь бурной рекой, прокладывающей путь к благодатной судьбе, — продолжала говорить Тёмная Мать, разглядывая алые пятна на ноже. Затем она обвела взором всю поляну и заключила:       — А истоком реки должно стать это место.       «Что за страшные вещи она говорит? Ей нужна кровь грешников… И она должна проливаться здесь? В Клифаграми?», — обдумывала слова богини Дивия. Набрав в лёгкие воздух, она чуть дрожащим голосом осмелилась спросить:       — Зачем нужна эта кровь?       Глаза Кали будто засверкали, и она, глядя теперь на девушку, ответила:       — Кровь грешная напитает почву и меня праведным гневом. Земля начнёт бороться, сопротивляться… Будет отторгать и изживать нечисть, чужаков. Она поможет истинным хозяевам, детям моим. Запущенный цикл вернёт свободу, лишь усмирить потом предстоит Кали Югу…       Вдруг неестественную улыбку на лице Сарасвати сменило серьёзное выражение. Ведомая богиней, она сделала шаг к Деви и сказала:       — И тебе, дитя, предстоит повести за собой народ. Стать путеводной звездой для плывущих по кровавой реке.       Из уст Деви тут же вырвался следующий вопрос:       — Но почему я? Не подходят ли на эту роль лучше брахманы?       Махакали миновала ещё одну из ступеней, отделявших её от озадаченной девушки. Она цокнула языком и молвила:       — На твоей судьбе написано свершить это… Освободить свой народ. С этой целью ты познала смерть, ведь только так узришь, что есть мир и что есть жизнь. Сможешь повести за собой. Возглавишь культ, что утопит в реке крови неверных ради благой цели. Душа твоя достигнет нирваны, а дети мои, нынешние и будущие, сбросят с шей оковы, тянущие на дно.       Деви задумчиво посмотрела на образовавшуюся у её ног лужу. Вглядываясь в своё мутное отражение, пыталась осмыслить всё сказанное. Она, и глава культа, который будет приносить в жертву не домашний скот, а… людей? Звучало ужасно и больше походило на рождённый встревоженным и воспалённым подсознанием бред. Может, Деви сошла с ума? И вся эта сцена происходит лишь в её голове? Нет Тёмной Матери, которая завладела телом и разумом Сары. Как и нет леса, давящего своей гнетущей атмосферой. Деви думала, что, может, на самом деле в доме Басу потеряла сознание от мигрени. Лежит где-то там в отключке, а мозг ей тем временем рисует подобные речи и образы. Стекающие по волосам и телу капли дождя — лишь холодный пот, а дрожь в теле — озноб или лихорадка.       Из этих размышлений девушку вырвала богиня, которая вновь расплылась в неестественной и слегка пугающей улыбке и заговорила:       — Не страшись будущего, что тебе уготовано, дитя. Войди в него достойно. Всё в твоих руках… Даже имя, коим нарекли тебя при рождении, несёт в себе сильную энергию.       Деви подняла взгляд на Кали в теле Сарасвати. Всё-таки это не бред, а явь, от которой сбежать не получится. Тогда уж лучше встретиться с ней лицом к лицу.       — Но что, если я не справляюсь? Или вовсе откажусь?       Махакали нахмурилась. Её взгляд стал зловещим, глаза приобрели тёмно-бордовый оттенок. Она угрожающе подняла правую руку, в которой покоился нож, зашагала в сторону Шарма и гортанным голосом произнесла:       — Откажешься от судьбы — пройдешь по злосчастному кругу вно…       Деви даже не успела осмыслить происходящее, как вдруг тело Сары согнулось вперёд. Рука с ножом задрожала. В следующую секунду она выпрямилась и резко отшатнулась назад, сев на мокрую ступеньку. Подняла голову на Деви, и драгоценная госпожа увидела, что правый глаз стал обыкновенным, серым, в то время как левый продолжал гореть алым.       — Сара! — воскликнула Дивия. Она готова была метнуться к львице, но та пригвоздила Шарма к месту истошным криком:       — НЕ ПОДХОДИ!       Сарасвати испуганно косилась то на девушку, то на трясущуюся в конвульсии руку, сжимающую холодное оружие. Всё её тело забило мелкой дрожью. Сара боролась с собой, с Кали и её волей. Ради Деви. Чтобы ни в коем случае не причинить ей боль.       Вопреки словам младшей Басу, Шарма шагнула к ней.       — СТОЙ НА МЕСТЕ, ДЕВИ! Не приближайся ко мне! А лучше уйди как можно дальше.       — Нет, — сказала драгоценная госпожа и сделала ещё шаг.       — Ты издеваешься?! Я не хочу навредить тебе, Деви!!! А могла это сделать. Я люблю тебя… И меньшее, что хочу сотворить, так это воткнуть в тебя нож. УЙДИ!       Тело младшей Басу затрясло ещё сильнее. Она умоляюще смотрела на Деви, но та оставалась непреклонной и продолжала медленно приближаться.       — И я тебя люблю, Сара. Больше всех на свете. И именно поэтому я не уйду, — абсолютно серьёзно говорила Шарма, не сводя глаз с львицы. — Ты не навредишь мне. Я уверена.       — Деви, пожалуйста… — уже не вопила Сара, а дрожащим голосом умоляла. По правой щеке скатилась слеза, смешиваясь с каплей дождя. — От-тойди…       Сломанная дрожью рука выпустила нож, и тот с громким лязгом упал на каменную плиту, а после скатился вниз по ступеням. Как только это произошло, Деви не раздумывая бросилась к Саре. Она села подле возлюбленной и крепко сомкнула её в объятиях, стараясь унять дрожь. Одной рукой обхватила голову, прижимая к плечу, и ласково зашептала:       — Тише, милая, тише… Всё хорошо. Борись, Сара…       Недолго её тело продолжало трястись. Дрожь утихла. Деви облегчённо выдохнула:       — Ну вот… Всё кончилось.       Улыбнувшись, она отстранилась, чтобы посмотреть в лицо Сары… но вместо серо-янтарных глаз её встретили алые.       Внутри драгоценной госпожи будто что-то оборвалось. Всё тело напряглось. Деви замерла, ожидая, что будет дальше. Они слишком близко. Предпринимать попытку побега глупо, да и это будет означать, что Сару девушка всё-таки оставила. А драгоценная госпожа ни за что так с ней не поступит.       На этот раз Кали изобразила естественную и даже милую улыбку, а взгляд излучал… интерес или любопытство? Или даже подобие уважения. Она спокойно произнесла:       — Какое сильное дитя, что несёт в себе мою кровь. Побоялась, что наврежу, и взяла контроль, хоть вредить в мои планы не входило. Смогла сопротивляться… Но ещё сильнее те чувства, что горят в вас обеих ярким праведным огнём… Какая жертвенная, искренняя любовь. Все боги чтят такие проявления в своих детях, ведь только лучшие способны подобное испытывать. Особенно сейчас… мало кто готов пожертвовать собой ради другого.       Вдруг Тёмная Мать подняла руку, на которой красовался шрам, оставленный Саре калидасой. Она поднесла ладонь к носу, принюхиваясь. Потом обхватила пальцами подбородок Деви и притянула её лицо ближе. Кали припала к шее ничего не понимающей девушки и опять начала принюхиваться. Отпрянув, сказала:       — Чую кровь моей крови, что течёт по твоим венам. Кровь дитя, чьё тело служит моим пристанищем. Пожертвована с помощью «несущего боль» ради жизни… из любви.       Махакали вперила взор в глаза Дивии. Девушке хотелось разгадать замыслы богини, но она понимала, что ей это точно не под силу. Зато Шарма ощущала, что сама Кали будто пытается прочесть её мысли, копошится в памяти и на задворках сознания.       Резко божество встало, чуть не столкнув со ступеней не ожидавшую подобного госпожу рода Шарма. Как ни в чём не бывало Тёмная Мать стала спускаться по каменным плитам. Деви устремила взгляд ей в спину. Послышался голос:       — Ты принадлежишь мне, дитя. Я могу быть милостива… а могу быть гневлива. Выполни то, что предначертано. Коли не будешь противиться и бежать от судьбы, всё получится. Верность я ценю, и за неё своей милостью отплачу. За преданность дам то, чего желаешь, да без моей помощи получить не сможешь.       И Махакали обернулась, одарив сидящую на ступенях Шарма проникновенным взглядом. «То, что желаю, но не могу получить сама? — задумалась Деви. — Пока не понимаю, о чём твердит Тёмная Мать». И будто прочитав этот вопрос в глазах девушки, богиня проговорила:       — Дитя, которому не суждено появиться без божественного вмешательства. В нём будет твоя плоть, а в жилах растечется кровь моей крови от той, с кем ты связана так крепко…       И Кали пальцем указала на саму себя. Деви сразу поняла, что речь шла о Сарасвати. Глаза девушки округлились от искреннего удивления. Разве это возможно? Вновь пронеслась тень сомнения: не может быть всё так хорошо и просто. Но цена…       Предательски в голове стали мелькать воспоминания, которые, похоже, и нашла богиня в сознании Деви. Так и узнала о скрытых желаниях…

***

(События прошлого. Дурга-пуджа, храм Махавидьи)

      — Удачно, что никто из нас не носит ребёнка.              — Пожалуй… Хотя, знаешь, если богиня в этой жизни и пошлёт мне дитя, было бы намного лучше, если бы…       — Жаль, что у нас не может быть ребёнка, правда?.. Девочки. Вне сомнений, у тебя родилась бы дочь.       — Ого?.. Это ты сказала, не я. Вот, значит, о чём думается?..

***

(Несколькими неделями ранее. Пропущенная сцена на британском клипере)

      — Мужики, как думаете, что дочурке и сынишке из Бомбея привезти? Порадовать хочу ребятишек, когда домой вернёмся. Эх, я так по ним соскучился!       — Понимаю, Эрик! Сам постоянно думаю о жене с новорождённым сыном…       Деви и Сара стояли на палубе и вели беседы. Иногда они мельком подслушивали, о чём болтают на английском моряки, черпая из их речей новые темы для обсуждения. И вот один весёлый рыжий мужичок средних лет принялся с друзьями-матросами рассуждать о том, какие подарки своей семье купить в Бомбее. Заморские, необычные. Чего не сыскать в Англии. И вот уже некоторое время их речи только и шли о семье.       Губы Деви тронула добродушная улыбка, и она тихо сказала Сарасвати:       — Наверное, очень хороший отец. Трогательно, что он так думает о своих детях.       — Согласна. Даже захотелось ему подсказать, что интересного в Индии он может им приобрести, — улыбаясь, ответила Сара.       Младшая Басу глянула на рыжего мужчину и продолжила слушать беседы. Её глаза так весело сверкали, что Деви невольно залюбовалась. Немного подумав, она неожиданно для львицы задала вопрос:       — А ты бы хотела детей, Сара?       Девушка перевела полный удивления взгляд на Дивию. Та же рассмеялась от выражения лица львицы и добавила:       — Мне кажется, ты бы стала отличной матерью. До сих пор помню, как вы с Адитьей мило и весело играли.       В голове драгоценной госпожи начинали вырисовываться различные образы. Она представляла, какой Сара могла стать матерью. «Наверняка она любила бы играть с детьми, дурачась и шуточно жульничая, чем веселила их. Может, временами поддавалась бы, заставляя радоваться сладкой победе. И Сара точно была бы более чуткой и понимающей, чем Видия. С ней дочь или сын не боялись бы делиться сокровенным, а та в свою очередь давала мудрые советы. Она прощала бы их детские шалости и проделки, но и строгость с нравоучениями однозначно присутствовали бы в воспитании. Как без них…», — размышляла Шарма. От этих мыслей на душе стало так тепло.       Сара же наконец-то решила ответить:       — Детки очень прелестные… Особенно Адитья. Очень добрый и умный мальчик, — снисходительно улыбаясь, ласково говорила Сара. Она уставилась на море и продолжила:       — Может, и хотела бы детей, но не думаю, что это возможно. Хотя я помню твои слова в храме Махавидьи… Конечно, это предел мечтаний. Но я нисколько не опечалюсь, если в этой жизни не познаю счастья материнства. Значит, это обязательно случится с моей следующей инкарнацией. Но, если богиня пошлёт мне дитя в этой жизни, я буду рада.       Переместив взгляд с моря на Деви, Сара тоже спросила:       — А ты?       Деви усмехнулась и придвинулась ближе, коснувшись плечом оголённой руки младшей Басу:       — Я от своих слов, сказанных в храме, не отказываюсь. Была бы счастлива иметь ребёнка… от тебя. Только так. В противном случае предпочту не иметь детей в этой жизни.       Сарасвати нежно обвила пальцами ладонь драгоценной госпожи. Её щёки едва заметно порозовели, и она еле слышно сказала:       — Жаль, что это непозволительная роскошь — иметь общего ребенка двум девушкам. Разве что случится чудо…

***

(Настоящее время. Лес Клифаграми)

      Всё ещё пребывая в неверии, Деви пристально смотрела на лицо Сары. А точнее, на Тёмную Мать. Не было похоже, что та шутит. «Да и могут ли боги шутить?», — посетила девушку мысль. Хотя, судя по иронии судьбы, ещё как могут.       Награда казалась настолько же абсурдной, насколько желанной. Но девушка, стараясь не строить призрачные надежды и воздушные замки, попыталась переключить внимание на что угодно. Как раз в этот момент богиня нагнулась, поднимая с земли грязный и мокрый нож. Всю кровь с лезвия успела смыть дождевая вода.       Она внимательно посмотрела на Деви. Кивнув чему-то, поднесла нож к горлу Сары…       — НЕТ!!!       Деви вскочила с места с громким криком, но тут же осеклась и замерла, увидев происходящее.       Махакали неспешно обхватила свободной рукой прядь мокрых волос и ножом отсекла короткий пучок. Подойдя к до смерти перепуганной девушке, что стояла столбом и теперь ещё пристальнее следила за каждым её движением, богиня протянула Деви рукоять холодного оружия и монотонно произнесла:       — Повтори.       С каплей недоверия девушка приняла нож и так же отрезала короткий пучок своих волос.       — Отдай мне их, — повелительным тоном обратилась Кали.       Забрав у Шарма волосы, божество вальяжно стало подниматься к алтарю. Деви прошла следом, надеясь, что это не разозлит Кали.       Подойдя к алтарю, драгоценная госпожа принялась с интересом наблюдать за действиями богини. Та скрутила оба пучка волос и завязала узел. Затем погрузила их в кровь распотрошенного животного. Её должно было размыть дождевой водой, но арка из двух сросшихся деревьев, видимо, не дала этому случиться, закрывая собой алтарь. Когда волосы пропитались кровью, Махадеви Кали поднесла пучок к лицу и зашептала некую тантру. Она была Деви неизвестна, и слов разобрать не получалось. Казалось, будто тантра была не на хинди, санскрите или бенгальском. Она читалась на языке самих божеств.       Закончив, Тёмная Мать взяла ладонь Деви и вложила в неё кровавый пучок волос. Она молвила:       — Когда захочешь получить награду, сожги это над свечой в моём храме и обратись ко мне. Коли сочту, дитя, что ты заслужила, волосы сгорят в обмен на дар. Если решу, что рано, огонь пучок не поглотит.       Деви прожигала взглядом пропитанные кровью волосы и до сих пор не могла свыкнуться с происходящим. Ей точно предстоит ещё множество раз прокрутить события этого дня в голове, чтобы воспринять навалившуюся информацию.       Обращая на себя внимание, богиня вновь заговорила:       — Запомни знак, что я оставила на этом камне. Его роль не последняя. И грешникам полагается «несущий боль», не иначе. Калидаса должна выпускать из них тёмную кровь.       В следующее мгновение красные глаза потухли. Тело Сары обмякло и безвольно повисло в руках Дивии, успевшей среагировать и подхватить возлюбленную. Она уселась вместе с львицей на ступеньку, пытаясь привести её в чувство.