Цепочка

      “11 мая 2001 года.       Снилось, как Гарри ломится в мою дверь и пытается выбить её ногой, будто не он сбегал от меня вчера и обвинял Мордред знает в чём. Потом была Джинни, злая, как горгулья. Она кричала: “Ах ты ублюдок!” Я почему-то уверен, что это предназначалось мне. Потом видел зелёную вспышку, и Асмодей обмяк и умер. Его чешуя превратилась в сверкающий звездопад, прямо в окне моей спальни.       Блять, как же я устал. Надо попросить ребят в лабе сварить мне зелье для сна без сновидений, надеюсь, не забуду”.

***

      Драко отпил малюсенький глоток фиалкового шампанского из высокого бокала, покатал его языком во рту, чтобы вышли лишние пузырьки, и проглотил. На открытии галереи современной колдоживописи было людно, и толпа без умолку жужжала и бубнила, обсуждая необычные полотна. Выставленные под направленный свет магических ламп, они красовались на ослепительно белых стенах яркими плевками в общественный вкус.       — Чудно́! Слишком чудно́! В плохом смысле, понимаете? — объяснял седой волшебник с блестящей лысиной своей кивающей спутнице, такой же великовозрастной, одетой в допотопную мантию с множеством оборок, и завязок, и бантов. — Разве это искусство? Мой пятилетний внук рисует лучше!       Малфой дождался, пока пожилая пара отойдёт, и подошёл к картине, вызвавшей у них такое негодование. В простой чёрной раме извивались и перетекали друг в друга зелёные пятна десятков разных оттенков: от яркого лайма до приглушённой и тёмной оливы. Они напоминали всё сразу — и лучи солнца, струящиеся сквозь листву, и игру бликов на глади лесного озера, и бурление зелья Полумны в котле. И изменчивый, непостоянный цвет глаз Гарри Поттера.       Минул день, и наступил вечер, но аврор не приходил к нему и не прислал совы. Впрочем, никаких ордеров на допросы и обыски тоже не было — иначе Астория сказала бы. Драко поставил недопитый бокал на заколдованный поднос, услужливо подлетевший к нему. Всё-таки ему не нравится алкоголь. Он поискал фигурку жены глазами в толпе, но вся почтенная публика спуталась беспорядочными галлюциногенными шлейфами и слилась в бесцветное месиво.       Малфой вернулся к созерцанию абстрактной живописи, увлечённый игрой удивительных оттенков, и его мысли понеслись, как дикие кони по переливчатому степному ковылю. Прорицатель размышлял о том, что у Гарри какие-то проблемы с доверием, а может, это просто профессиональная аврорская подозрительность. Он боялся, что Гарри больше никогда не захочет его видеть. Просто сделает вид, что ничего не было, и вернётся к своей стерве-жене, которая его недостойна… Нет. Что он такое думает? Он не должен обзывать человека, которого не знает. Он слишком вовлекается в эти противоречивые отношения эмоционально. Это неправильно...       — Тебе нравится?       Женская ладонь мягко легла на его спину, и Драко чуть вздрогнул и отвернулся от картины. Астория, одетая в длинное и сверкающее блёстками сиреневое платье, напоминала пленительную морскую русалку. Утомлённая долгим мероприятием, она поглядела на него с усталой улыбкой.       — Потерпи ещё немного, сразу после церемониальной части отправимся домой, — невпопад ответил Драко, улыбаясь в ответ и предлагая ей свой локоть, и Астория привычно обвила его тонкой белой рукой.       — А ты не хочешь остаться на аукцион? Купишь её, раз понравилось, — она указала кивком головы на полотно.       Любоваться всеми оттенками глаз Гарри каждый день? Хочет ли он этого?..       — Нет, — ответил Драко с тихим вздохом и легонько потянул её за собой, чтобы ещё разок подойти на другой конец галереи к Гидеону Грейвсу — амбициозному, харизматичному бизнесмену с лёгкой придурью, открывшему эту галерею.       — Слушай, Тори… — пока они неторопливо продвигались по залу, Драко достал из кармана рубашки сложенный вдвое рисунок кольца и протянул ей. — Ты узнаешь это кольцо?       Астория наклонила голову, вглядываясь в картинку. Ни одна прядь не покинула её тугого пучка, подколотого шпильками с заколдованными крошечными морскими звёздами на конце. Они шевелили лучами, создавая сверкающий узор из ожившего серебра.       — Мне кажется, это что-то из наших фамильных побрякушек. Вот эта буква G, очень похожа.       — А ты не помнишь, когда ты последний раз видела такое украшение? — продолжил Драко, пытаясь нащупать хотя бы какую-то нить информации.       — Не знаю, может, несколько лет назад. А что?       — Ничего… Ещё я хотел спросить, ты не видела у меня дома зелье? Такое зелено-золотистое?       Астория озадаченно протянула ему листок, но продолжала шагать, будто так и надо. За всё это время они идеально сработались, легко и непринуждённо создавая образ блистательной чистокровной пары. С кем спит его жена на самом деле? Не знает не только Рита Скитер, которой Драко щедро платит за отсутствие скандальных статей — но и он сам.       — Драко, какое зелье? Я к тебе месяц не заходила.       — А, хорошо. Я просто думал, может, ты мне подскажешь, как так вышло, что разбилось моё любимое пресс-папье?       Повисла долгая пауза. Перед глазами мелькнули несколько мелких радужных гало, похожих на те стекляшки, на которые Драко наставлял палочку раз за разом и не мог заставить себя произнести “Репаро”. Хотелось видеть что-то сломленное, уничтоженное. Потому что он тоже чувствовал себя разбитым на мелкие осколки.       — Мне кажется, общение с Гарри плохо на тебя влияет. — Всё так же не останавливаясь, сказала Астория. По её лицу скользнула едва заметная, очень хорошо сдерживаемая тень недовольства. — Пожалуйста, прекрати устраивать мне допрос, Драко, это некрасиво.       Совсем не похоже на испуг или скрытую радость от удачного обмана. Ничего необычного, указывающего на ложь. Только этот фирменный холодок, прячущийся за изящной маской кокетства и дружелюбия.       — Прости, дорогая, — тяжело вздохнув, отозвался Драко и виновато улыбнулся ей. — Я вижу, ты ничего плохого мне не делала.       — Странно, что после стольких лет у тебя есть какие-то сомнения, дорогой. Что случилось?       — Кто-то украл у меня несколько вещей, а ещё убил мою змею.       Астория остановилась и выпустила его локоть, развернувшись к нему, и Драко окончательно поверил её взволнованному взгляду. Он понял, что жена хочет его обнять, но не может сделать этого здесь, при всех. Удивительно, правда? Этот простой человеческий контакт, даже между супругами — для этих снобов был бы внезапным, слишком интимным.       — Ох, Драко. Мне жаль… — еле слышно произнесла Астория и сильно сжала его ладонь. Несколько секунд они молча стояли, неуместно грустные и настоящие, посреди шумной, опьяневшей и наевшейся экзотических закусок толпы, которая огибала их с обеих сторон, как вода обтекает камень.       — Ничего, — ответил Драко и легонько кивнул жене, прикрыв глаза, чтобы поблагодарить за сочувствие. — Мы с Асмодеем ещё встретимся в другой жизни.

***

      — Сивилла, ты меня слышишь? Сивилла?       Лохматая предсказательница, свернувшаяся калачиком в мягком кресле-мешке, медленно разлепила веки и моргнула. Её очки были отброшены на столик, а в кабинете прорицаний было очень темно, не считая слабого бордового свечения, пробивающегося из-за пыльных штор, и тлеющего камина. Первые пару секунд она не могла узнать Малфоя сквозь сонную и пьяную пелену.       — О!!! Драко, мой милый, это ты! — резко вскрикнула Трелони и подскочила, споткнувшись о слетевшую с ноги туфлю. Многорядные каменные бусы на её шее задребезжали. Драко придержал её накренившееся хрупкое тело, иначе она точно бы грохнулась.       — Давно не виделись, Сивилла, — сказал Драко, стараясь скрыть горечь в голосе, но ему это не удалось. — Ты говорила, что завтра в 11 часов у тебя экзамен у шестого курса. Я тебе нужен?       — А… да, наверное, — пробормотала она, покачиваясь и потирая лоб. — А кому нужны эти экзамены! Уж если не дано, так толку проверять, как заучил значения… А если есть дар, видно сразу, да?       — Может быть. Меня ты не сразу заметила, — сказал Драко с мягкой улыбкой. — Никогда не любил все эти мантические ухищрения: карты, руны…       — Ты бунтарь… поро-о-очный мальчик, — прикрывая глаза, проворковала Сивилла, снова опустилась в кресло и стала погружаться в полудрёму. — Наши пороки становятся причиной стра-ашных несчастий… именно тех бед, которых мы так боимся…       Драко помолчал, наблюдая, как её дыхание снова становится глубоким и ровным. Удушливый медово-чайный запах комнаты мешался с резкой уксусной вонью дешёвого креплёного вина. Драко старался не грустить из-за зависимости Сивиллы. Кто он такой, чтобы осуждать чужой выбор, даже если он кажется неправильным? Он просто был благодарен за те уроки, когда Трелони вдохновенно рассказывала, что гадания — способ вглядываться в бездну, получать ответы напрямую из “говорящего космоса”. Он слушал и учился не гадать, а манипулировать сознанием. Пусть считает его порочным, если хочет; а Малфой будет считать её слегка безумной, истерической личностью, которая верит в свои же придумки. Вот почему её пафосные речи так убедительны.       Они друг друга стоят. Но ещё ни один прорицатель не был простым человеком.       — Благие намерения… приведут невинную душу на грань жизни и смерти! — не своим голосом вскрикнула Трелони, дёргаясь и выкручивая пальцы и запястья, но не просыпаясь.       Драко вздохнул и тихонько вышел, не совсем понимая, что за бред сейчас услышал. Очевидно было одно: Трелони мертвецки пьяна и не может нормально с ним поговорить. Он просто вернётся сюда завтра утром, даст ей антипохмельное и поможет провести экзамен, как и обещал.