Цепочка

      13 мая 2001 года       Солнечные лучи сочились сквозь верхушки деревьев, где щебетали и возились мелкие пичужки. Гарри вытер с подбородка крошки от тыквенного печенья, и они просыпались на клетчатый плед для пикника.       — Лови! — Рон дунул на журавлика, сложенного из салфетки, и он замахал крыльями. Гарри нехотя поймал его потной ладонью и отправил Гермионе, деловито оправлявшей сарафан.       — Первые сорок лет детства самые сложные в жизни мальчиков, — заметила она с ехидной улыбкой и невербально уничтожила журавлика в воздухе.       — Да ну вас! — надулся Рон. — В кои-то веки выбрались втроём на пикник, как в старые добрые, а вы оба какие-то кислые.       Гермиона укоризненно покачала головой, хотя полное отсутствие такта у супруга уже давно перестало её удивлять.       — Гарри только что развёлся. Ему не до веселья, Рональд.       Гарри вздохнул и отвернулся. Только что развёлся… эти глупые слова не могли вместить всей тяжести и абсурда произошедшего. Джинни, застывшая в прихожей, сжимающая ручку красного чемодана. Кричащая: “Ты обалдел мне такое заявлять с порога?”. Она бросает своё гибкое натренированное тело на кухонный стул и утыкается в ладони лицом; спрашивает, кто эта женщина, с которой Гарри ей изменил.       А он окончательно разрывает всё, что их связывало, и признаётся жене, что то был мужчина.       — Гарри, это что, шутка такая? — начинает Джинни, всё ещё цепляясь за последний шанс не поверить. — Не сме…       — Ты когда-нибудь научишься слушать то, что тебе говорят? Повторяю по слогам. Э-то. Был…       — Я слышала. Зачем столько агрессии?..       Вместо ответа он придвигает бумагу и перо ближе к ней, и на заявление о разводе капает первая слеза, оставляя мокрое пятно.       — Ты по-другому не понимаешь. Я не пойду к твоим колдопсихологам, они мне не упёрлись. Я хочу развестись.       Джинни молча плачет и изучает его лицо прожигающим, отчаянным взглядом. Он совсем отвык от неё за время командировки. Чужая. Неприятная. Пожалуйста, пусть она уйдёт, просто уйдёт из этого дома, оставит его в покое! От неё нужна только одна подпись, и всё.       — Гарри… а тебя совсем не интересует, хочу я этого или нет? — тихо спрашивает Джинни.       — Давай просто признаем, что мне уже давно стало всё равно, что ты хочешь, — мрачно замечает Гарри, отклонившись от неё и нетерпеливо барабаня пальцами по столу. — Как и тебе всё равно, чего хочу я. Наш брак давно мёртв, я изменил тебе. Подпиши бумагу.       — Ты поступаешь со мной жестоко. В последнее время ты много общался с Малфоем. Мне кажется, он плохо на тебя влияет… У нас только начало всё налаживаться!       — Ты просто утешаешь себя тем, что всё начало налаживаться, потому что ты со мной несчастна, но боишься отпустить меня. Сама же говорила, мы вместе со школы. И что, это аргумент? Мы совсем разные. Ты хочешь детей, я нет. Тебе нужны подарки и свидания, а мне на это начхать. И секс, честно говоря, с тобой был так себе. Мне, в отличие от тебя, есть с чем сравнить.       Ещё один долгий, тяжёлый взгляд. Ну наконец до Джинни дошло… Неужели она была готова что-то обсуждать даже после признания в измене? Сказать бы ей, кто именно это был… и как только она сама не догадалась? Плевать. Подставлять Драко совершенно незачем. Ещё заявится к нему с какой-нибудь сценой.       — Как это низко. Оказывается, я тебя совсем не знаю, Гарри, – наконец отвечает она, вытирая слёзы с покрасневшего лица и выныривая с самой глубины своих иллюзий. — Ты прав. Мне точно не стоит жить с таким человеком, как ты. Я поеду ночевать в отель.       Она хватает перо и быстро подписывает документ; надпись вспыхивает фиолетовым, фиксируя разрыв магического контракта. Кольцо на безымянном пальце Джинни трескается, распадается в мелкую золотую пыль и рассеивается в воздухе…       — Гарри, ты как в целом? — голос Рона над ухом и лёгкий тычок в плечо вернул его в реальность. — Выглядишь паршиво. Хотя это я Джинни ещё не видел, она наверняка… Ладно, ладно, молчу, — свирепый взгляд Гермионы оборвал его мысль.       — Я нормально. Просто перепил огневиски вчера, — отмахнулся Поттер, потирая лоб. — Только, пожалуйста, не говорите мне больше про Джинни. Никакого “может, вы ещё сойдётесь”, вот это вот всё. Я сейчас не хочу ничего слышать о ней.       Гарри улёгся на плед и снял очки, уставившись в шелестящие кроны деревьев, и ветви превратились в плывущие пятна и рябь, переливающуюся десятками оттенков зелёного. Рон ловил мокриц и пытался приманить ими лукотрусов, а Гермиона приканчивала печенье, запивая пуншем. Каждую весну они выбирались в лес Дин с ночёвкой в палатке, в память о скитаниях, когда искали Дары смерти, прятались от Пожирателей и егерей. Дела давно минувших дней… как и всё, что было между ним и бывшей женой.       Да, он перебрал с алкоголем вчера, но теперь чувствовал невообразимое облегчение. Развалившийся брак волновал Гарри куда меньше, чем то, как он передавил Драко, пытаясь выяснить, куда подевалась его мантия. Глаза прорицателя не лгали. Он понятия не имел, каким образом во всём этом замешана Астория.

***

      Терзаясь чувством неловкости, Гарри медленно приблизил палец к кнопке звонка и нажал. Долгая пауза, заставляющая перебрать в голове самые неприятные варианты развития событий… Наконец дверь приоткрылась, и Драко недоверчиво и мрачно выглянул из-за неё. Всё такой же красивый, хоть и выглядит слегка уставшим, а из пучка выбились растрепавшиеся пряди. Гарри еле сдержался, чтобы не заправить одну ему за ухо.       — Чего тебе? Опять будешь устраивать допрос? — враждебно спросил прорицатель, не торопясь впускать его в дом.       — Нет. Можно войти?       — Зачем?       — Я хотел проверить твои охранные чары, — соврал Гарри, а Малфой громко фыркнул и покачал головой.       — Это просто нелепо. Уходи и возвращайся с ордером, мне с тобой не о чем говорить.       Он попытался закрыть дверь, но Гарри схватился за ручку, судорожно пытаясь придумать, что же ему сказать. От волнения все здравые мысли покинули голову, и он зачем-то ляпнул:       — Я развёлся с женой.       — И что? Я рад за тебя. Пока, Гарри. — Язвительно отозвался Драко, резко дёргая ручку на себя. Гарри подумал, что ещё не видел его таким нервным. Вот сейчас он захлопнет дверь прямо перед его носом, и они больше никогда, никогда не смогут поговорить!       — Я убил его! — вдруг выпалил он, надеясь повергнуть предсказателя в полный шок и заставить остановиться. Тот замер…       — Кого?.. — спросил он полумёртвым голосом, приоткрыв дверь обратно и уставившись на Гарри.       — Ты спрашивал, что произошло с Гойлом. Я его убил во время допроса. Это вышло не специально. Об этом никто не знает, только я, Робардс и… теперь ты.       Драко медленно отступил назад; приоткрыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Гарри шагнул в дом и закрыл за собой дверь, удивлённый своим внезапным признанием не меньше его самого. Нахмурившись, он изучил придверный коврик и всё же вернулся к разглядыванию лица блондина, наконец выдававшему все его настоящие чувства.       — Это… какой-то пиздец. — Глухо выдавил Драко. — Зачем ты рассказал мне об этом?       — Я хочу, чтобы мы доверяли друг другу. Пожалуйста, не говори никому.       — Я не понимаю, Гарри. Ты такого мне наговорил в прошлый раз. Какое ещё к соплохвосту доверие?       В прошлый раз… Воспоминание о его нежных губах на теле обожгло Гарри вспышкой желания, а воздух между ними показался ему тягучим и вязким. Долбаные сантиметры, обиды и резкие слова, отделяющие от близости.       — Я знаю, Драко, я просто мудак. Я просто хочу… чтобы ты помог мне найти, кто украл мою мантию. — Гарри запнулся и почувствовал, что краснеет, но всё же шагнул ближе. — Ты сказал, что сюда можешь войти только ты и Астория, да ещё опознал то проклятое кольцо из её хранилища... Как думаешь, это сделала твоя жена?       — Я не в настроении опять выслушивать обвинения в адрес моей жены и сраться с тобой, чтобы увидеть сон, и уж тем более помогать тебе думать. Твоё расследование окончено, теперь мои услуги будут на платной основе, — неожиданно жёстко ответил Драко. Это сбившееся дыхание, горящий взгляд… от чего он защищается?       — А как насчёт бартера? — улыбнувшись, спросил Гарри и смущённо потянулся к нему, чтобы всё-таки заправить непослушную платиновую прядь за ухо. Драко должен оттолкнуть его, указать на дверь — но вместо этого тихо спрашивает:       — Что?..       Гарри уложил ладонь на его щёку и медленно провёл большим пальцем по скуле, потом спустился к губам… Драко резко выдохнул. Каменная стена его самоконтроля дрогнула, а затем рассыпалась на части и рухнула, когда Гарри коснулся его губ своими и обжёг коротким дразнящим поцелуем.       — М-м-м… мерзавец! — выдохнул он, хватая аврора за талию и прижимая к себе, и тут же впился в его рот. Гарри тихо замычал в поцелуй — агрессивный и напористый, будто его хотят съесть — и отдался вихрю трансгрессии, швырнувшему его на кровать. Драко отбросил куда-то его очки и содрал футболку, а Гарри расстегнул шорты и сам стянул их, позволяя любовнику сжать его эрекцию через ткань. Попытался перевернуть его, подмять под себя, но прорицатель, естественно, не позволил.       Он разделся и снял цепочку с блестящим флаконом, где сверкали и бились, как маленькое сердце, их слившиеся капли крови. Вжался в его тело жаркой кожей с влажной испариной. Головокружительно пахнущий терпким табачным листом и пачули, ненасытный и горячий, Малфой целовал его, дразняще гладил; потом стащил с Гарри хлопковые боксеры и наконец обхватил рукой член, сделав несколько ленивых движений.       У Гарри вырвался громкий вздох, и он       потянулся к манящим губам, растянувшимся в довольной улыбке.       — Сейчас… — Драко отстранился, продолжая загадочно ухмыляться, и достал из ящика тумбочки какую-то банку; открутил крышку.       — Что это? — хрипло спросил Гарри, слишком разомлевший, чтобы испугаться.       — Это… мазь от боли в спине. Лавгуд разработала, — Драко устроился рядом с ним на боку, сзади, щекоча плечо прядью волос и жарким дыханием. — Но она и для другого годится.       Гарри почувствовал его скользкие пальцы в ложбинке меж ягодиц, а затем у входа, и непроизвольно сжался. Наверное, это странное ощущение… одна фаланга с трудом проникла внутрь, заставляя его покраснеть до самых корней волос. Настолько интимно, пошло и будоражаще. Драко не торопясь двигал пальцем, давал ему привыкнуть, а мышцы внутри ощутимо расслаблялись.       — О-о-ох… — протянул Поттер, когда палец коснулся чувствительной точки и стал кружить по ней, слегка надавливая. Он непроизвольно толкнулся бёдрами и смотрел, как во сне, как тягучая капля прозрачной смазки пропитывает простынь под его членом.       — Такой бартер ты хотел? — тихо спросил Драко, облизывая его ухо и тут же добавляя второй палец, и Гарри весь задрожал.       — Да-а-а… да! — только и мог ответить он, а затем принялся дёргаться, пытаясь насадиться ещё сильнее. Необычное давление, но совсем не больно — наверное, это благодаря мази, расслабляющей мышцы. А ещё этот новый опыт безумно возбуждал.       — Хорошо… — Малфой убрал руку и поводил головкой меж его ягодиц, давая заранее ощутить твёрдость, жар, свой размер — куда больше пальцев, только что терзавших его изнутри. Стал медленно входить, помогая себе рукой и тяжело дыша.       — А-а-ах! — вскрикнул Гарри, когда член заполнил его, казалось, до упора, проехался по простате и двинулся назад; а потом снова вперёд…       Малфой тихо застонал, впиваясь пальцами в его горло, крепко прижал его к себе и стал медленно, но уверенно двигаться в нём, отчего стая бешеных мурашек бросилась от копчика до затылка Гарри. Он только и мог, что оглушительно стонать, едва не переходя на крик, и думал, что вот-вот кончит прямо так, без рук. Но тут Драко приподнял его ногу, чуть меняя угол проникновения, и стал придерживать. Гарри задыхался, цепляясь за простыню. Он чувствовал себя беспомощным перед подступающей лавиной удовольствия, пронзающей его тело сладкой дрожью, от которой немеют пальцы на руках и ногах. Драко продолжал входить, ускоряя темп, наполняя его — горячо и туго. Гарри вдруг почувствовал, как его любовник близок к оргазму.       — Останься… во мне… — пробормотал Гарри, и это заставило прорицателя взорваться. Он громко застонал на ухо Гарри и стал вбиваться в него быстрыми толчками, выплёскиваясь прямо внутрь.

***

      Тени сгущались, и белизна волос Малфоя казалась дымчато-голубой, а потом перецвела до глубокого оттенка индиго. Он лежал напротив, обводя кончиками пальцев плечи, шею, подбородок Гарри. Любуясь им.       — Я спрашивал Асторию, Гарри. Не знаю, кто украл мантию, но это не она, — вдруг сказал он тихо, почти шёпотом.       — Тогда кто?       — Ну… я бы сказал, что это точно не я, но ты мне всё равно не веришь.       — Прости меня, — Гарри придвинулся ближе, оказываясь в его уютных объятиях. — Я был неправ… и я тебе верю. Я знаю, что это не ты.       — Да. Хорошо, — только и сказал Драко и стал поглаживать его по волосам, влажным после душа. — Тебе приходили новые письма?       — Нет.       Тонкие пальцы медленно перебирали пряди, будто он медитирует, пересчитывая чётки. Гарри поднял голову и поглядел на него. Блестящие глаза внимательно изучали что-то за его головой. Повернувшись, он увидел, что предсказатель смотрит в тёмный квадрат окна, за которым виднеется крыша соседнего дома, провода и мерцающие блёстки первых звёзд.       — Что там? — спросил он, не понимая, на что Драко смотрит.       — Ну… после тех веществ, что я принимал, у меня иногда галлюцинации. Видишь звёзды? Мне чудится, что они все падают. Оставляют шлейф.       — Это очень красиво, — Гарри улыбнулся и, снова повернувшись, дотронулся до его высокой, резко выраженной скулы. — Ты можешь каждую секунду загадывать желания.       Драко нежно улыбнулся в ответ и накрыл его губы своими, делясь тихим и хрупким теплом.       — Только что загадал… и оно тут же сбылось, — разорвав поцелуй, ответил он.       У Гарри внутри что-то защемило. Куда подевалась та вредная сволочь, которую он когда-то знал? Ему казалось, только сейчас он впервые увидел всю душу Драко по-настоящему — тонкую, чувственную, прекрасную. И в ней не было зла. Гарри набросился на него с ответным жадным поцелуем, пытаясь вместить в него всё, что ощущал. Это не выразить глупыми, примитивными словами.       — А теперь сбылось ещё одно… — прошептал Малфой, когда их губы ненадолго разомкнулись.