Цепочка

      9 мая 2001 года       Драко опять видел то, на что совсем не хотел смотреть. Верните Италию… Но нет, опять это чёртово зелье. Чего оно всё время лезет в голову? Полумна изобрела его пару недель назад, а шантажист Поттера поит магглов какой-то херью уже пять месяцев. Тут вообще никакой связи. Ну наконец… Зелено-золотистая бурда сменилась подборкой обидных фраз Гарри Поттера. Лицо перекошено от гнева. Он кричит:       “Ты был и навсегда останешься скользким гадом! Я тебя ненавижу! Ты отвратителен! Толку от тебя ноль!”       Поттер вырос, побледнел и превратился в Люциуса. Он орёт, брызгая слюной. Он обзывает его ничтожеством и бьёт тростью, и Драко падает на пол, падает, падает…       Малфой резко проснулся от ощущения падения, сел в кровати, тяжело дыша, и закрыл лицо руками. На обратной поверхности век всё ещё маячил образ Гарри — с его вздёрнутым подбородком, недоступностью и упрямством, с “нет” на каждое его слово. С этими унизительными обзывательствами и вспышками гнева. Драко нехотя признал про себя, что это увлечение было… нездоровым. Но он уже знал, что не сможет остановиться.       После завтрака Малфой разобрал почту, всего два письма. Одно от Сивиллы. Прорицательница скучает по нему и зовёт помочь с предстоящими экзаменами в Хогвартс. Бумага насквозь провоняла хересом, а буквы крупные и пляшущие, с размазанными каплями чернил. В таком состоянии она, конечно, одна не справится. Драко быстро написал ей ответ с согласием и попросил не забыть открыть для него камин.       Далее следовало приглашение на похороны от Мелиссы Гойл сегодня в 14 часов. Как сегодня всё весело…       На секунду Драко задумался, не сходить ли ему до этого развлекательного мероприятия в лабораторию, чтобы вытащить информацию для Гарри. Может, Полумна что-то знает о похожих составах? Но он тут же передумал её опрашивать. Полумна в его команде уже год, регулярно изобретает новые гениальные эликсиры, и их связывает долгая история. А что между ним и Поттером? Один поцелуй, оставивший неприятное послевкусие незавершенности. Гарри уже поймал своего преступника… и тот умер.

***

      Малфой сидел рядом с женой и Блейзом на скамейках, наколдованных для гостей поместья Гойлов. Астория, одетая в строгое чёрное платье и шляпку с вуалью, была молчалива и собранна.       Волшебники подходили по очереди, бросая в яму кто горсть земли, кто жемчужину, кто цветок. Драко не мог избавиться от ощущения, что никто из них не желает быть здесь. Мелисса Гойл, обрюзгшая, немолодая женщина, безостановочно рыдала, принимая соболезнования, и вытирала пухлые щёки платком.       Подошла и их очередь. Драко обнял дородное тело Мелиссы, а Астория бросила на крышку гроба белую розу. Гроб был закрытый… что эти авроры сделали с бедолагой Гойлом?       — Соболезную, Мелисса. Как это вышло?       — Эти сволочи. Вызвали его на допрос… и вот! Мне ничего не говоря-ят… — она снова зашлась плачем. — Я пойду в Визенгамот! Мой сынок… они его уби-или-и-и…       Кто-то приобнял её за плечо и стал утешать, а Драко подумал, что крепко впутался. Дело пахнет судом, и он точно не хочет иметь к этому никакого отношения. Остаётся только надеяться, что Поттер никому не расскажет о подробностях их сотрудничества. Или, может, взять с него Непреложный обет?       Блейз помахал ему с пустого последнего ряда скамеек. Драко отпустил жену, чтобы она могла тоже выразить соболезнования, и пошёл к нему.       — Мне как-то не по себе, а его ещё даже не начали закапывать… — сказал Блейз ему на ухо, когда Драко опустился рядом. — Давай уйдём отсюда?       — Давно пора, дорогой. Куда, к тебе или ко мне?       — Мерлин, Драко, мы же на похоронах! Вечно ты всё сводишь к сексу, — Блейз нахмурился и отвернулся. — Я совсем не об этом.       — Нет? А что тогда? Обнимемся и будем плакать?       Блейз помолчал, и ветер зашевелил тугие чёрные кудряшки на его чёлке. Драко понял, что сейчас он скажет что-то неприятное.       — Я не понимаю, к чему у нас всё идёт, — сказал Блейз еле слышно. — Мы уже три года спим вместе, ведём вместе дела. А что дальше?       — Должно быть что-то дальше?       — Не знаю, может, съедемся? Может, ты начнёшь называть меня своим парнем, как все нормальные люди?       — А то, что сейчас, тебя не устраивает? Кажется, тебе всё нравилось несколько дней назад…       Забини наградил его тяжёлым скептическим взглядом, а Драко дерзко улыбнулся ему одним краешком губ. Подтянутое тело. Тёмная кожа, так эффектно контрастирующая с его собственной. Почти чёрные глаза под полуприкрытыми веками, подёрнутые томной поволокой. Забини молод, привлекателен и почти не делает мозги — чего ещё желать.       — Знаешь… мне не нравится, что ты передаёшь через третьих лиц в лабе “пришлите ко мне Блейза”, потому что тебе вдруг припёрло трахаться.       Драко вздохнул. Идиллическое чувство лёгкой и ни к чему не обязывающей близости рушилось на глазах.       — Блейз, я не знал, что тебя это задело. Трудно было сказать?       — Когда ты последний раз влюблялся? — спросил он, кусая губу. — По-настоящему?       — Я же говорил тебе. Давно, ещё в школе. Теперь предпочитаю полигамию.       — Какие умные слова мы выучили. Я тоже знаю одно. Ты просто гедонист, — заключил темнокожий волшебник с лёгким смешком. — Очень легкомысленный.       Драко пожал плечами, наблюдая за плачущей миссис Гойл и хмурыми парами, всё продолжавшими подходить. Её муж получил поцелуй дементора, а единственный сын умер. Вот чем заканчиваются все эти романтичные сказки о любви.       — От серьезных отношений куча проблем. Думаю, мне это просто не нужно.       Забини вздохнул и тоже стал смотреть на прощающихся с телом. Этот разговор они вели уже далеко не в первый раз. Драко не подпускал его слишком близко, периодически заводил связи с другими. Блейз ни на чём не настаивал и делал то же самое; иногда обижался на свои же иллюзии, потом прощал его, и так по кругу.       — Блейз, ты ничего у меня дома не брал? — вдруг вспомнил Драко. — Какое-нибудь зелье, например, такое зелёное?       — Да ты что, блять, издеваешься надо мной? — вспылил Забини и вскочил на ноги, и Драко ясно понял, что эта реакция искренняя. — Когда это я брал твои вещи без спроса?       — Извини. Я кое-что потерял.       — Ну, мы ведь не встречаемся? Так что твои проблемы — не мои проблемы, — язвительно заметил Блейз и отвернулся от него. — Увидимся.       И он очень невежливо трансгрессировал с похорон в неизвестном направлении.       Драко потёр вспотевший лоб. Детектив из него так себе… в голове всё плывёт, как это дрожащее марево в воздухе. А что касается Блейза — не нужно быть ясновидящим, чтобы понять. В последнее время он задаёт каверзные вопросы всё чаще. Их безоблачные отношения рано или поздно испортятся.       Драко вернулся к Астории и взял её за руку. Заражаясь всеобщим мрачным настроением, они наблюдали, как могильщики левитируют в яму землю, грохочущую о крышку гроба; потом складывают вычурный гранитный склеп с горгульями. Под чёрной вуалью Тори маленькими бриллиантами блестели непрошеные слёзы.       Мать Гойла произнесла рядом с усыпальницей несколько прощальных слов, но из-за рыданий Драко почти ничего не смог разобрать. И всё закончилось. Гости начали трансгрессировать один за другим, а Малфой зачем-то вышел за ворота поместья и побрёл вдоль стен этой уродливой, старой крепости. Он слушал щебет птиц и стрёкот насекомых в траве, наблюдал, как дышат луговые травы. В небе вспыхивали чёрные и белые искорки, а пчёлы, отделяясь от золотистых одуванчиков, оставляли волнистые шлейфы.       Вскоре Драко увидел совиную башню, не раз посещавшую его во снах, и пошёл к ней. Что-то влекло его туда — может, лёгкий прилив меланхолии… Может, чувство вины? Грегори Гойл умер, потому что на допросе произошло что-то ужасное. Он сам дал Гарри наводку.       Драко прошёл по скрипучим ступеням винтовой лестницы и поднялся в тесное помещение совятни. Сквозь дырку в остроконечной крыше просвечивал голубой кусочек неба, а на полу, испачканном перьями и помётом, скопилась дождевая вода. Десятки бабочек-траурниц сидели у края лужи, питаясь отходами чужой жизни. Так же, как черви теперь будут питаться его школьным “телохранителем”.       Драко протянул руку и поманил траурниц к себе невербальной магией, и два невесомых создания приземлились на его указательный палец, то сворачивая, то разворачивая переливчатые крылья. Век бабочек короток… но сейчас он мог любоваться их хрупкими телами, и ему не было грустно.

***

      К пяти часам вечера Драко разморило. Он откинулся в кресле, выронил книгу и задремал, погружаясь в странные грёзы. Джинни Уизли что-то возмущённо кричала. Она бросила режущее заклинание. Гарри упал; по его груди расползались серповидные глубокие порезы…       Дверной звонок раздался так резко и настойчиво, что прорицатель подпрыгнул в кресле и спросонья уставился на жирную муху, кружащую под потолком. Точно хотел спросить у неё. Что это, блять, было?       За дверью оказался Гарри, и он выглядел… нормально?       — Привет. Как ты?       — Хорошо. Я долго думал о всяком, но мне намного лучше. Ты мне очень помог вчера... Спасибо, — и после этого неловкого объяснения Гарри уже привычно направился в его кабинет.       Кажется, его настроение было приподнятым. Малфой поразился этой перемене: вот только вчера был живой труп, а теперь козлом скачет. Что у Гарри случилось на этот раз?       — Сегодня мне пришло новое письмо, — брякнул он, и Малфой опять нихрена не понял.       — Как это? Гойл мёртв, я был на его похоронах.       — Да, но у него есть сообщник. Он заставлял Гойла отправлять эти письма. А теперь, похоже, отправил письмо сам. И знаешь что? — Гарри выдержал драматическую паузу. — Я не стал делать то, что там написано.       — И что? — упавшим голосом спросил Драко, просто надеясь, что сегодня никто не умер.       — Я пришёл под самый конец, надел мантию-невидимку и стал ждать, пока не истечёт время. И ничего не произошло! Я просто забрал проклятое кольцо и ушёл, а потом сразу отправился к тебе. Маггл так и сидит там обдолбанный.       Гарри небрежно бросил на стол ещё один конверт. Драко сел и принялся изучать его. Бумага какая-то другая… вроде. После этих кошмаров и похорон он совершенно не мог сосредоточиться. Вместо этого он чётко вспомнил, какие именно слова сказал Гарри вчера, когда внушал ему новые установки. “Ты ни в чём не виноват, делай что хочешь”. Неужто в исковерканной и чувствительной психике Гарри всё прижилось с первого раза? Вот это результат…       — Ясно… ты меня удивляешь, Гарри. Но раз ты так решил, делай, что считаешь правильным.       — Да, пусть делает с этими отбросами что хочет, мне всё равно, — дерзко отозвался Гарри. — Если письма будут приходить, я просто не буду реагировать. А ещё, как только время кончилось, я кинул обнаруживающее заклинание и увидел его. Он был под какими-то чарами невидимости. Я хотел метнуть в него Петрификус, а он растворился в воздухе.       — В смысле, трансгрессировал?       — Нет, в том-то и дело. Он растворился.       — Хм. Странно… Всё не то, чем кажется… Может, твой шантажист не хотел никого убивать. Просто хотел твоего внимания.       — Прямо как ты?       Драко окатил его прохладным взглядом. Что это ещё за флирт на ровном месте?       — Гарри, где твоя жена? — саркастически приподняв брови, спросил Драко.       — Джинни на чемпионате. Почему ты спрашиваешь?       Лимонник над головой Драко стал превращаться в кроваво-красную листву девичьего винограда. Он злился... Не хотел больше слышать это имя, слетающее с его губ. Только не после того поцелуя.       — Я только что видел её во сне, — Гарри удивлённо поглядел на него. — Да, я видел Джинни. Она запустила в тебя Сектумсемпрой. Ты упал… Не знаю, зачем говорю всё это тебе? Я всё равно ничего не могу изменить.       — Странно. Джинни так бы не сделала… Зачем ей палить в меня заклинанием?       — Откуда я знаю, я предсказатель, а не брачный консультант, — неожиданно для самого себя огрызнулся Драко. — Может, она втайне мечтает тебя убить или просто стерва? Тебе лучше знать.       — Ты что, ревнуешь? — Гарри легонько улыбнулся и провёл рукой по волосам. Заигрывает… теперь ещё прихорашивается и чистит пёрышки…       — Дай-ка мне это проклятое кольцо, — обрубил Драко, закидывая на стол босые ноги.       — Ладно… Только не прикасайся, я ещё не снял проклятие. Сделаю это завтра на работе, там удобнее.       Гарри левитировал ему на стол свёрток. Драко достал свою палочку, аккуратно развернул бечёвки и бумагу и покрутил кольцо магией в воздухе перед собой.       — Ты сказал, все эти украшения выкрали из “Горбин и Беркес”?       — Да, и вот что интересно: преступник вывернул несколько коробок и ящиков, прежде чем добрался до одного-единственного, из которого взял всё. Как будто ему нужны были именно эти побрякушки и он знал, что они где-то там.       Зелёные эмалевые травинки складывали на золотом кольце изящный узор, закручиваясь в фантазийную букву G. Драко вдруг понял, что видел похожий комплект, кажется, серьги и колье. Когда они с Тори составляли опись проклятой рухляди в их кладовке, чтобы сдать в “Горбин и Беркес”...       Он мрачно хмыкнул и посмотрел на аврора, раздумывая, стоит ли говорить.       — Что? Ты знаешь, чьё это?       — Я бы сказал, но не могу. Не после того, что произошло с Гойлом.       — Ты можешь мне сказать, — пообещал Гарри. — Больше никаких глупостей на допросах, я обещаю. Ничего не буду делать.       Драко вздохнул и левитировал кольцо обратно в упаковку. Надеяться на благоразумие Гарри Поттера — очень плохая идея… но он всё же сказал:       — Мне кажется, это кольцо из хранилища Гринграссов.       — Хм… Интересно. Получается, о его существовании знаешь ты, Астория… кто-то ещё?       — Я не знаю. Может, Дафна, может, их родители. У Гринграссов куча родственников. Может, кто-то был в их кладовой или…       — Я понял. Это ещё ничего не доказывает.       — Да, думаю, это просто случайность, — с облегчением согласился Малфой. — Знаешь, на всякий случай я запишу всё, что ты мне сейчас сказал о новом письме. Девятое мая…       Драко расстегнул ворот поло, вытащил цепочку и отомкнул дневник; стал записывать рассказ аврора, потом немного увлёкся и зарисовал кольцо. Гарри встал и подошёл вплотную к его столу, с интересом наблюдая, как он рисует, и Малфой очнулся.       — Отличный рисунок. Хочешь сегодня увидеть сон об этом кольце? — тихо и вкрадчиво спросил он, наклоняясь к нему через стол. — Или обо мне?       Драко обожал и ненавидел то, что с ним происходило в присутствии Гарри. Он непроизвольно облизнул губы и… не смог ему отказать.       — Хочу.       Гарри потянулся к нему и стал медленно, тягуче целовать, поглаживать ухо, волосы. Движения его губ были куда увереннее, чем раньше. Малфой чуть повернул голову, чтобы не задевать его очки; впустил его глубже, позволил исследовать свой рот языком. Пальцы Гарри впились в затылок, жадно притягивая его ближе.       Чертовски горячо. В голове не осталось ни одной связной мысли. Он боялся отпугнуть Гарри, но так хотел отвести его в спальню, раздеть, касаться и целовать абсолютно везде. Он чувствовал сладкую дрожь и начинающуюся эрекцию, всего лишь от поцелуя.       Гарри наконец отстранился. Если сейчас он скажет слово “жена”, Драко точно его проклянёт… но он только смущённо улыбнулся, блестя глазами, и провёл пальцами по его щеке.       — Хорошо. Этого хватит, — еле придя в себя, прошептал Малфой. Лицо Гарри пылало, а губы слегка раскраснелись. Девичий виноград массово умирал на потолке.       — Тогда до завтра, — так же тихо ответил Гарри и быстро пошёл к двери, прежде чем успеет передумать и сделать что-нибудь ещё более необдуманное. Конверт и забытый свёрток с кольцом остались на его столе… Драко рассеянно смахнул их в ящик и запер.