Цепочка

      Драко открыл дверцу террариума и левитировал внутрь пару дёргающихся белых мышей. Асмодей, притаившийся в углу, заинтересованно развернул кольца и подождал, пока жертвы подойдут ближе.       Он атаковал и сожрал одного мышонка, а потом второго. Драко наблюдал за этим без отвращения или жалости. Мышь умрёт, а этот красивый радужный удав будет жить и радовать его глаз. Круговорот материи. Обмен дыханием жизни…       — Приятного аппетита, — сказал Драко, хотя змей, конечно, его не понимал. Интересно, как это будет на парселтанге?       Надо бы спросить об этом у Гарри, если он, конечно, придёт после его вчерашней выходки. Хотя куда он денется.       Прихожую окатил долгий звонок. Драко запер террариум и пошёл открывать Блейзу — но опять обнаружил на пороге Гарри Поттера. Лёгок на помине. Бледный и взъерошенный, одет в аврорскую форму, которую забыл заколдовать, только скрыл кобуру для палочки и видоизменил воротник. Люди, наверное, приняли его за какого-нибудь рокера или сумасшедшего. И пришёл в два часа дня, а работать заканчивает в семь.       — Гарри? Ты рано, — сказал Драко, ничего не понимая.       — Да, у меня возникли непредвиденные обстоятельства, — полумёртвым голосом ответил аврор.       — Какие?       — Не важно.       — Хм… ладно, проходи.       Гарри молча прошёл в кабинет, не подав ему руки, и опустился в кресло. Малфой отошёл к письменному столу и хотел сесть за него, но передумал. Со старшим аврором что-то было… не так.       — Как дела с Гойлом? Вызвал его? — спросил он, опираясь задницей о стол.       — Гойл умер. Произошёл несчастный случай.       Драко обмер. Что он только сказал?       — В смысле — несчастный случай? Что именно у вас там произошло в этом аврорате?       — Я не могу рассказать. Робардс мне запретил. Мне жаль, — всё тем же безжизненным тоном пробормотал Гарри.       — Ладно… мне, если честно, всё равно. Он пять месяцев над тобой издевался и точно виновен.       — Угу.       Опять это зловещее молчание. Всё, что Драко сумел понять — Гойл умер, это произошло сегодня, и судя по всему, Гарри имеет к этому какое-то отношение.       Потолок зашевелился, выпуская фиолетовые пенистые гроздья глициний… Драко никогда их здесь раньше не видел, и в книге Долгопупса тоже. Только во сне. Он думал, это будет что-то редкое, приятное и уникальное, может, романтичное… но нет, эти цветы были одновременно красивыми и страшными. Буйные. Кипящие. Вытекающие из потолка, как чьи-то разжиженные мозги.       — Гарри, что с тобой такое? Ты меня пугаешь.       — Ничего.       — Нет, совсем не похоже на “ничего”, — Малфой попытался заглянуть ему в глаза, но Гарри упрямо смотрел в пушистый ковёр. — Выглядишь паршиво. И ты что-то скрываешь от меня.       Гарри громко, загнанно дышал. Его поза, напряжённая и скованная, напоминала полный паралич. Точно всё тело, и в том числе язык, его не слушаются.       — Это я во всём виноват… я сам, — наконец выдавил он, низко и глухо. — Из-за меня все постоянно умирают. Сначала война, теперь это. Всё, что ты мне нагадал, сбылось, от первого слова и до последнего. Но теперь ты мне ничем не поможешь.       Малфой совсем не удивился, впечатлительным клиентам часто так кажется. Кажется, критическое мышление Поттера полностью отключилось.       — Зачем тогда ты пришёл ко мне сейчас?       — Мне больше не к кому пойти.       “А Джинни?” — подумал Драко про себя, но ничего не сказал. С Гарри что-то происходило, он был в полном неадеквате и Драко не знал, почему. Что же ему делать?       Он подошёл ближе и сел перед ним на ковёр, пытаясь заглянуть ему в лицо и сосредоточиться. Поттер сидит как статуя, вообще не шевелится, и только гнёт и выкручивает пальцы на руках. Корчится. Испытывает внутренние муки — чего, совести?       — Знаешь, почему тебе так подходит эта кличка — “святой Поттер”? — сказал Драко, уже начиная не на шутку переживать за него. — Ты просто идеальный мученик, Гарри. Не задаёшь лишних вопросов, не жалуешься, просто молча тащишь свой крест, пока он тебя не раздавит. А сам уже и забыл: зачем ты живёшь, чего хочешь?       Ноль реакции. Драко вспомнил, что видел его таким всего один раз, когда Гарри запустил в него Сектумсемпрой. Малфой валялся на полу и истекал кровью. Он боялся, что умрёт; кажется, даже плакал. А Гарри просто стоял рядом, как истукан, не мог пошевелиться или позвать на помощь.       Надо как-то вывести его из этого состояния! Драко подождал немного…       — Поттер!! — заорал он, и Гарри подбросило на кресле.       — Что? — тупо спросил он и наконец посмотрел Драко в глаза.       — Мне кажется, у тебя сильный шок. Смотри на меня, — с нажимом сказал Малфой, когда он попытался снова отвести взгляд. — Слушай меня, Гарри. Сейчас я попробую тебе помочь. Смотри на меня. Ты должен посмотреть на меня прямо сейчас.       Драко подался вперёд, чтобы привлечь его внимание, и пробежался пальцами по его бедру. Он уже знал, что сейчас будет… Ему удалось снова завладеть вниманием Гарри, и Малфой устроился перед ним на коленях, продолжая давать чёткие инструкции.       — Сконцентрируйся на моём левом глазу. Он серого цвета. Он моргает. Смотри, как изменяется зрачок. Он расширяется и сужается… расширяется и сужается…       Он пристально смотрел в помутневшие, бессмысленные глаза Гарри, а где-то на краю поля зрения на потолке распускались листья омелы. Это случится сейчас…       Малфой приблизился и коснулся его губ своими, продолжая гипнотизировать Гарри взглядом. Целовать его с открытыми глазами было так необычно… Гарри вздрогнул, но не отстранился и только чуть приоткрыл рот, не отвечая на поцелуй.       Драко оторвался от его губ, глядя в растущую чернильную каплю его зрачка, и всё тем же внушительным, проникающим тоном произнёс:       — Ты ни в чём не виноват, Гарри. Делай то, что хочешь. Тебе нечего стыдиться…       Аврор вдруг отмер и схватился за его лицо обеими руками, притягивая к себе. Губы Гарри впились в него безумным, удушающим поцелуем… Малфой перехватил инициативу, зарылся пальцами в его волосы, скользнул языком в горячий рот. Он чувствовал лёгкий привкус алкоголя и его слюны. Он слышал тихий стон и чувствовал его вибрацию в горле аврора, под своими пальцами. Он продолжал смотреть в его потемневшие глаза, полные осмысленного и жадного желания.       Драко прихватил его нижнюю губу и стал посасывать её, кусать. Он уже забыл про гипноз, про то, что с Гарри что-то случилось, просто хотелось большего… Гарри выпустил его и отстранился, глядя на него широко распахнутыми глазами и тяжело дыша.       — Тебе лучше? — тихо спросил Драко, уже зная, что он скажет. Шоковая терапия… он никогда так раньше не делал. Но с Гарри это работает.       — Да… — хрипло выдохнул аврор.       Снова это выражение, как у побитого пса. В голове Поттера сейчас наверняка крутятся обидные и болезненные мысли. “Я не должен… мне нельзя…”       — И сейчас ты, наверное, снова хочешь сбежать от меня? Или от себя?       — Хочу.       — Я тоже тебя хочу, — выдохнул Драко ему в губы и нежно провёл большим пальцем по его щеке.       Чёрт возьми, он больше не может ждать. Эти дразнящие сны, эти горячие взгляды и движения, которые он может читать, как открытую книгу. Невыносимо.       Но Гарри чуть подаётся назад и говорит дрожащим и слабым голосом:       — Я не могу, я…       — … женат, — закончил за него Малфой, горько усмехнувшись. — Конечно… ты женат. Эта рассеянность… И как я мог забыть, всё время всё забываю. — Он поднялся, отошёл от Гарри и уставился на скачущую серую рябь в небе, чтобы побыстрее справиться с собой. — Тогда… до завтра.       Гарри встал и неловко помолчал, но так и не нашёл лучшего ответа, чем:       — До завтра.       И тихо выскользнул за дверь.       Драко был рад, что смог привести его в чувство, и вместе с тем чувствовал лёгкую досаду. Нафантазировал себе хрен знает что… Не так себе это представлял…