Цепочка

      7 мая 2001 года       Грузная фигура в плаще шагала по винтовой лестнице башни. Руки с грязными ногтями запихнули в конверт с датой белый лист, обклеенный разномастными буквами. И тут мужчина развернулся, подзывая сову.       Драко явственно увидел лицо Грегори Гойла, узнал его не блещущие интеллектом глаза, широкий плоский нос, пухлые щёки, торчащие уши. Гойл быстро привязал письмо к лапе совы и отправил… отправил его Гарри Поттеру.       Картинка сменилась лицом и торсом Гарри, лежащего на кровати. Его шея, плечи, грудь — всё было обнажено и открыто перед ним. Драко только и успел понять, что под Гарри его постельное бельё. Он вцепился в видение, страстно желая увидеть больше.       “Чёрт… ещё… пожалуйста, ещё…”       Ресницы Гарри задрожали, а рот приоткрылся, выпуская откровенный вздох. Драко увидел собственные руки, гладящие его грудь и живот; спускающиеся ниже; увидел, как кладёт ему в рот большой палец, и Гарри обхватывает его губами…       “Да-а-а, да, да!.. М-м-м!”       Удовольствие прокатилось волной по всему его телу и разрядилось мощной вспышкой в паху. Драко распахнул глаза и понял, что последний звук он произнёс вслух.       Твою мать… Этот сон был не только вещим, но и мокрым. Такого с ним уже сто лет не случалось.       Малфой быстро наложил очищающее и откинулся на подушку, изучая штукатурку на потолке. Жарко. Как же это было жарко… и в комнате тоже нечем дышать. Он встал и подошёл к окну, приоткрыл его пошире. На оконной раме, хлопая крыльями, сидела бабочка-траурница.       Драко залип на её тёмных, одетых в траур крыльях, по которым с каждым движением перекатывались бирюзовые, блестящие переливы. И откуда она здесь взялась?.. Будь он суеверным, уже решил бы, что это предвестник какого-то несчастья.       Дневник остался дома — надо не забыть записать сновидения позже. Хотя последнее, возможно, не стоит записывать… А ещё надо срочно встретиться с Гарри и рассказать ему про Гойла. Есть что-то ещё, что он забыл. Точно. Олли должен найти наркотическое зелье. Куда оно делось, выкрали его, что ли? Полная чушь. На доме куча охранных чар, а ключи есть только у него и Тори. Но Драко совсем не понравилось, что в деле Поттера фигурируют обдолбанные магглы и эйфорический состав. Может, Полумна сварила ещё, хотя он запретил? Малфой мысленно сделал себе пометку зайти в лабораторию завтра и забыл об этом ровно через три минуты.       Он надел светлое поло и шорты, спустился в столовую и застал там мать, домовика и дымящийся пирог с индейкой. Из непринуждённой беседы за завтраком Драко узнал, что ремонт гостиной почти закончен, Астория хорошо управляется с бригадой строителей и выбрала очень красивые светильники.       Он собирался уходить, и мать грустно поглядела на него, точно хочет что-то спросить.       — Что?       — Я уже не молода, Драко, — вздохнула Нарцисса. — Кто знает, сколько мне осталось. Неужели я так и не увижу внуков?       Малфой тоже вздохнул. Опять этот разговор. Сначала было: ты перебесишься, это просто этап. Потом: одумайся, пригласи на свидание ту и эту. Потом: тебе пора жениться, уделять внимание жене, а когда внуки… Столько лет прошло, но мама его не принимает. Хотя её разочарование тоже можно понять.       — Понимаю, это неприятно, — примирительным тоном сказал он.       — А ты понимаешь, что род Малфоев прервётся на тебе? Есть же разные другие способы. Не обязательно… иметь близость с женщиной, раз ты так не можешь.       — Я не живу только ради продолжения рода, и Астория тоже. В моём браке нет любви, он чисто политический, и ты это знаешь. Зачем нам дети?       — А с мужчинами, значит, любовь есть! — фыркнула Нарцисса.       Драко не любил эти её приступы меланхолии. Нарцисса всегда была нежной и чувствительной. Стараясь не реагировать, чтобы не разбередить её ещё сильнее, он просто сказал с лёгким укором:       — Мам.       — Любовь — прекрасное чувство. Прекрасное… как цветок. Но это только часть жизни, Драко! — с жаром сказала Нарцисса. — Она должна давать плоды. Иначе она просто увянет рано или поздно… в этом нет никакого смысла.       Драко с нежностью посмотрел на мать. Какая глубокая мысль, и как изящно выражена. Может, мама никогда не изменится, но она всё равно для него бесконечно важна. Единственная женщина, которую он когда-либо любил.       — Ты очень мудрая женщина, мама. А я весь в тебя, — Драко мягко улыбнулся, подошёл к ней и чмокнул в макушку.       — А толку от этой мудрости, — заметила Нарцисса и погладила его руку на плече своими длинными узловатыми пальцами, унизанными кольцами. — Я всё равно ничего не могу изменить, дорогой.       Он постоял немного, принимая материнскую ласку, и мягко высвободил ладонь.       — Я подумаю над тем, что ты сказала, — пообещал Драко и вышел. Ему нужно было к Поттеру.

***

      Драко сидел на веранде маггловской кафешки, через один дом от его собственного. Он наслаждался зелёным чаем со льдом и яркими красками улицы, залитой майским солнцем. Народ высыпал на воскресную прогулку и мельтешил мимо, а Драко смотрел на галлюцинаторные полупрозрачные хвосты, тянущиеся за каждой проходящей фигурой. Контуры домов дрожали, как пустынный мираж. Фигура Гарри показалась из переулка, отделилась от остальных, занимая всё его внимание.       — Гарри! Эй, Гарри! Я здесь, — крикнул он и помахал рукой. Аврор вынырнул из своих мыслей и наконец заметил его; прошёл на тенистую веранду, пожал ему руку, точно так и надо, и сел. Официантка тут же подошла к их столику.       — Мне кофе…       — … с молоком и без сахара, — произнёс Драко, хором с ним, чтобы проверить, правильно ли запомнил.       — О, ты запомнил, — удивился Гарри, а девушка кивнула и отправилась за барную стойку.       Драко тут же перешёл к делу. Его распирало от гордости за свои первые результаты.       — Гарри, я увидел кое-что важное. Это Гойл. Я видел его. Грегори Гойл отправляет тебе эти письма.       — Ого! Ты уверен? — обалдел старший аврор.       — Вызови его на допрос и сам проверь. Я уверен на все сто процентов, всё было чётко. Лицо Гойла, толстые пальцы Гойла, башня с совами, письмо. Это был он.       — Я не могу просто взять и вызвать его на допрос из-за того, что тебе что-то приснилось. М-м… может, Робардс поможет мне состряпать липовый ордер? Надо подумать… Спасибо за наводку. Я попробую что-то узнать.       “Спасибо” из уст Гарри каждый раз звучало как мёд для ушей. Густой, вязкий, золотистого цвета солнца. Пахнущий лугом.       — Пожалуйста, — ответил Драко, стараясь запомнить это впечатление для дальнейшей работы.       — Слушай, а разве вы с Гойлом не дружили в школе? Зачем ты сдаёшь его? — Гарри отклонился, позволяя официантке поставить на стол его кофе.       — Нет, в школе у меня не было друзей. Гойл всегда был тупым, он был мне совершенно не интересен. Я просто использовал его и Крэбба как своих телохранителей.       — А, ясно.       Гарри окинул его изучающим взглядом, и в голове Малфоя всплыло воспоминание. Чёрные зрачки затапливают малахитовую радужку. Губы приоткрываются. Тихий стон…       Он хоть сам понимает, как смотрит прямо сейчас? Конечно, события из этого горячего сна ещё не произошли, но всё кристально ясно.       — Слушай, Драко… я ничего не понимаю в прорицаниях. Может, ты расскажешь мне, как это делается? — спросил Гарри, задумчиво потирая нижнюю губу.       — Что именно тебя интересует?       — Например, твои сны. Как это у тебя получается?       Драко улыбнулся. Уже думал, что он никогда не спросит. Аврор всё продолжал пялиться на него, и Малфой… решил пойти дальше. Он потянул пальцами резинку и выпустил из пучка платиновую волну волос, которые мужчины обычно называли удивительными и красивыми.       Гарри схватил чашку и сделал вид, что это кофе вызывает у него такой нездоровый интерес.       — Ты когда-нибудь слышал про древнюю магию? Она возникла на заре времён, когда ещё не было волшебных палочек, зелий, артефактов. В древности волшебники могли управлять погодой, вызывать мор, падёж скота или влиять на урожай.       — Да, я слышал об этом.       — Ну вот, ясновидение — это вид древней магии. Я не знаю, как тебе объяснить. Она просто просыпается в тебе, и всё.       — А как же гадание на кофейной гуще или, там, на птичьих яйцах? — пошутил Гарри.       — Пф-ф, я таким не занимаюсь. Ну, то есть я гадаю, если клиент просит, но я просто рассказываю то, что подойдёт под его ситуацию.       — А как ты понимаешь, что ему подойдёт?       — Не знаю, иногда логически, иногда чисто интуитивно. Я просто… считываю энергетическое поле клиента, смотрю за его невербальными реакциями. Иногда пользуюсь информацией, которую он мне сам сказал. Хочешь, покажу?       Ещё один долгий, заинтересованный взгляд. Гарри так легко дурить… ему повезло, что он попал именно к Малфою, а не к какому-то другому мошеннику. Так и без кошелька остаться недолго.       — Покажешь? Как?       — Погадаю тебе на Таро. Вообще это легко, даже ты смог бы научиться.       Малфой достал из сумки маггловскую колоду с неподвижным рисунком и стал неторопливо тасовать, потом раскинул на столе полукружьем, рубашками вверх. Гарри, как любимый клиент любого шарлатана, неотрывно следил за его руками.       — Вытяни ту, что на тебя смотрит.       Гарри немного повыбирал и вытащил Семёрку жезлов, стал изучать изображение. На карте был нарисован темноволосый молодой мужчина на холме, отбивающийся от шести посохов и держащий ещё один, как оружие, в руках.       — Вот, смотри, это ты, Гарри. Видишь, ты машешь палкой? Ты с кем-то дерёшься за своё благополучие, ну, за место под солнцем, можно сказать. Если бы у нас сейчас была консультация, я бы рассказал тебе о будущей борьбе за успех твоего расследования. А ещё ты стоишь на возвышении — у тебя преимущество над противником. Теперь я мог бы намекнуть тебе, что это как-то связано с Гойлом, потому что ты получил от меня информацию. Возьми ещё одну карту.       Ему вышел Император — седой мужчина в короне, латах и пурпурной тоге, восседающий на троне.       — Это Робардс! Прям вылитый! — Гарри уверенно ткнул в карту пальцем. — Седой, с бородой, и на вид такой важный.       — Да, это Робардс, он будет тебе помогать осуществлять задуманное, — тут же согласился Драко. — Это сильная карта. Прирожденный лидер, у него всё под контролем. Если твой начальник такой, то тебе повезло. Бери ещё.       Гарри вытащил карту Смерть, всё как полагается — костлявая и страшная.       — Ой…       — Да, обычно все пугаются. Но это не обязательно означает что-то плохое. Смерть — это завершение определённого этапа. За смертью следует перерождение… в общем, ты понял, давай дальше, это всё чушь собачья.       Последовала Девятка мечей. Мужчина сидел на постели под девятью парящими в темноте клинками, закрыв руками лицо.       — А это ты. Ты спал и видел свой вещий сон, — предположил Гарри, явно втянувшись в гадание.       — Может, и я, эту карту можно толковать как ясновидящего. Но мы же составляем связную историю, да? В прошлой карте у нас было какое-то драматическое событие. М-м… Оно вызовет у тебя сильные переживания. Видишь, человек хватается за голову. Он совсем один и в отчаянии.       — Что-то мне не нравятся эти карты: смерть, отчаяние. Там нет каких-нибудь других, повеселее? — Гарри хихикнул, потянулся к колоде и схватил ещё одну. — О…       Он вытащил карту Влюблённые, повёрнутую надписью в сторону Драко, и тут же развернул её к себе. На его лице было написано неописуемо притягательное смущение. Драко усмехнулся, но предпочёл никак это не комментировать. Аврору незачем знать, что в перевёрнутом положении у карты весь спектр невесёлых значений — от безответных чувств и невозможности быть с любимым человеком… до измены и любовного треугольника.       — Мда… Кажется, я знаю, что значит эта карта… — пробормотал Гарри, и Драко успел заметить, как его большой палец слегка скользнул по изображению, поглаживая его. — Ты прав, это не так сложно. Получается, прорицатели обманывают людей?       — Нет. Прорицатели обманывают только тех, кто хочет обмануться.       Драко убрал карты, а Гарри хмыкнул и спрятался за чашкой кофе, делая большой глоток, а потом облизнул губы и стал разглядывать цепочку с ключом, выбившуюся из воротника его поло. Такой угловатый и дикий. И так сопротивляется… Интересно, Гарри тоже станет его любовником, как Блейз, или это только на один раз? В моногамные отношения Драко не особо верил, предпочитая свободу выбора. Вот, скажем, браки по любви все заканчиваются одинаково: люди застревают друг с другом на долгие годы, как в тесной клетке, и мучаются, безуспешно пытаясь стать счастливыми с помощью другого человека. И даже Избранный — не исключение.       — Я должен тебе кое в чём признаться, — начал Драко, бархатистым и проникновенным тоном, и склонился к Гарри через стол. — Карты, кофейная гуща… это всё здорово, но только сны сбываются в точности. Несколько лет назад я видел, что мы ещё встретимся. Знал, что всё может быть по-другому… у тебя и у меня.       — По-другому? Это как?..       Малфой выдержал небольшую паузу, наслаждаясь замешательством на его лице.       — Мне приснилось, как я целую тебя, — сказал он еле слышно, и Гарри подался назад всем телом.       — Что?! Нет… Этого не может быть.       Он должен был отвести глаза, нахмуриться, обозвать его педиком, как уже делал. Всё, что угодно, кроме этого слабого и совсем не убедительного сопротивления. Упрямый взгляд, непроизвольно приоткрывшаяся нижняя губа. Чуть дрогнувшие зрачки… неужели ты пытаешься обмануть профессионального обманщика, Гарри? Как самонадеянно!       — Правда? — улыбнулся Малфой и… слегка коснулся его голой ноги своей под столом. Аврор тут же дёрнулся и отодвинул ногу, точно его обожгло.       — Какого хрена ты делаешь?       — Хочу сегодня увидеть сон о тебе, — почти не солгал Драко… если бы каждый сон был таким, как сегодняшний, он бы ложился подремать по пять раз на дню. Но если честно, он просто ужасно хотел к нему прикоснуться.       — У меня есть жена! Я уже говорил тебе. Мне пора…       Та самая, мифическая жена Гарри Поттера. Почти как морщерогий кизляк, неизвестно, существует ли она вообще. Или ему так кажется, потому что Гарри ни разу не пришёл к Драко с ней. Гарри встал, залпом допил кофе стоя и громко звякнул чашкой о блюдце. Он бросил пару маггловских купюр на столик и пошёл к выходу — не попрощавшись, не подав руки.       — До завтра, Гарри, — бросил Малфой, слегка уязвлённый, но всё же продвинувшийся к своей цели.