Цепочка

      6 мая 2001 года       Гарри открыл глаза навстречу ленивому субботнему утру, и первым, что он увидел, был сонный взгляд Джинни. Она спокойно лежала, повернувшись к нему, и Гарри мог рассмотреть каждую веснушку на нежной коже.       — Привет, — тихо сказал Гарри.       — Привет.       — Давно проснулась?       — Нет, минут двадцать назад.       Неужели Джинни уже двадцать минут смотрит, как он спит? В груди Гарри вдруг шевельнулось давно забытое, хрупкое, чарующее чувство, и он привлёк жену в объятия, устроив у себя на плече. Джинни довольно вздохнула и зарылась лицом в его грудь; погладила его плечо.       — Что у тебя сегодня? — спросил Гарри, перебирая её гладкие волосы цвета пламени.       — Ничего.       — И у меня ничего. Хочешь, сходим куда-нибудь позавтракать, чтобы не готовить?       Джинни потянулась к нему и поцеловала, не обращая внимания на нечищенные зубы. Гарри не верил своему счастью. Ни истерики, ни жалоб — только тихая улыбка, нежность и интимность.       — Да, Гарри. Очень хочу. И не только в кафе…       Она стала прижиматься к нему, гладить его тело, потом закинула ногу ему на бедро. Как давно у них не было близости — неделю, две?.. Гарри принялся целовать её шею, задрал подол ночнушки и стал ласкать её пальцами; потом перевернул Джинни на спину, стянул с себя бельё и наконец приступил к делу. Она подставлялась под его поцелуи, жарко стонала, прижимала его торс пятками и просила ещё.       Надолго его не хватило. Гарри почувствовал, что вот-вот кончит, и попытался мягко оттолкнуть её и выйти. Её ноги были сжаты за его спиной в плотное кольцо… и тут ему на секунду стало страшно.       Что если он не успеет вытащить? Что если она специально сжимает ноги, чтобы это случилось? Насколько далеко Джинни готова зайти, чтобы воплотить свою заветную мечту о детях?       Гарри сильно отпихнул жену и обильно кончил ей на живот. Оргазм был безвозвратно испорчен, но он нашёл в себе силы очистить её кожу заклинанием, а потом довести Джинни до пика пальцами и языком.       — О-о, Гарри… — она потянулась к нему, расслабленная и довольная, и Гарри оставил на её губах короткий поцелуй. — Так хорошо… так куда ты хочешь пойти?       Гарри прошибла неприятная дрожь от осознания произошедшего. Ещё пара секунд, и в мире стало бы на одного Поттера больше. Зачем она так сделала? Или это не специально…       Он больше не хотел идти с ней в кафе или куда-либо ещё. А если он сейчас откроет рот, чтобы обсудить произошедшее, тут же начнётся старая волынка: почему ты не хочешь от меня детей, я тебе не важна. Так что же делать?       — Слушай, может, лучше сходим вечером? Я вспомнил, что у меня есть дела, — Гарри встал и направился к шкафу в поисках одежды. Джинни резко села в постели и уставилась на него. В её глазах больше не было обиды — только бесконечное непонимание.       — Куда ты уходишь?       — К Малфою.       — Сейчас?! Гарри, ты пять дней туда не ходил. У нас в кои-то веки совместный выходной, и вот именно сейчас тебе надо к Малфою?       — Да, извини, Джинни, не волнуйся, я скоро вернусь, — и с этими словами Гарри сбежал от неё в душ, на кухню за стаканчиком воды, в прихожую, а потом и вовсе трансгрессировал.       Было немного стыдно. Гарри чувствовал себя эгоистом, который заботится только о своём комфорте, и тут же объяснял себе, что это жена во всём виновата. Его крыша держится на двух маленьких разболтанных гвоздиках, и её вот-вот сорвёт. Он просто делает всё необходимое, чтобы сохранить остатки рассудка. Всё обязательно наладится, как только он разберётся с шантажистом и получит желанную должность.       Спустя десять минут он уже звонил в дверь с золотистой надписью “36А”, переполняясь смутным волнением. Он давно перестал в чём-то подозревать Малфоя и злиться за излишне откровенные фразочки, и задолжал ему как минимум одно извинение. Если, конечно, прорицатель вообще захочет его выслушать.       Дверь открылась, и из неё, щурясь, выглянул Драко в пижамных шортах и лёгкой майке, свободно висящей на теле. И почему любая одежда на нём смотрится… пошло? Да ещё эти распущенные волосы до плеч, разделённые косым пробором. Это предплечье с тонким белым шрамом на том месте, где когда-то был омерзительный череп со змеёй…       — Привет, Драко, — уверенно начал Гарри, стараясь не смотреть никуда, кроме его серебристых глаз.       — Как ты меня назвал?..       — Я назвал тебя так, потому что хочу попробовать пообщаться с тобой нормально.       Драко склонил голову и легонько улыбнулся, явно заинтересовавшись таким предложением.       — Правда? Не прошло и года! — он отошёл на пару шагов и пропустил его в дом. — Ну тогда проходи. Я завтракаю, можем поговорить на кухне?       Это что-то новенькое. Малфой никогда не впускал его в жилую часть дома. Гарри прошёл за ним по лестнице из тёмного дерева с коваными перилами в виде узорчатого переплетения ветвей и попал в маленькую столовую в зелёных тонах, как и остальные помещения. На кухне, отделённой стеклянными раздвижными дверями, гремел посудой и что-то ворчал домовик.       Драко небрежно отодвинул для Гарри стул ногой, сел и вернулся к своему чаю и тосту с сыром и ветчиной.       — Что ты хочешь и стесняешься попросить? — спросил он, накалывая маленький кусок тоста на вилку.       Гарри усмехнулся. Вот она, та самая манипуляция, о которой говорила Гермиона. Малфой не спрашивает, хочет ли он что-нибудь; Гарри точно должен чего-то хотеть, он уже чего-то хочет, и это аксиома. Осталось только перестать стесняться.       — Я стесняюсь попросить кофе с молоком и без сахара и такой же тост, как у тебя, если есть, — ответил Гарри, принимая его игру. В конце концов, он ещё не завтракал.       Драко тихонько засмеялся и позвал эльфа. Через минуту всё, что Гарри хотел, стояло на столе. Он принялся за еду, хотя от такого гостеприимства и было не по себе.       — Как твоё дело?       — Никак. Допросил одного маггла, он и двух слов связать не смог. Я думаю, на них не накладывают Империус, а просто опаивают каким-то наркотическим зельем. А раз так, может, преступник находится где-то рядом, чтобы убить маггла, если я не успею?       Малфой о чём-то глубоко задумался, слегка нахмурив светлые брови, и потеребил цепочку с ключом. Он никогда не снимал её.       — Хм… может быть.       — А ты видел что-нибудь новое?       — Нет, вчера пришёл Блейз и… в общем, пришлось смотреть сны про него, — уклончиво ответил Малфой и стал разрезать тост. Кто вообще так ест бутерброды, ножом и вилкой? — Но если будешь продолжать себя так хорошо вести, сегодня всё получится.       — Вы с Блейзом встречаетесь? — зачем-то спросил Гарри.       Как говорил Хагрид — “зря я это сказал”...       — Ты точно хочешь это знать? Нет, мы друзья, просто иногда спим друг с другом, — дерзко ответил Малфой и дёрнул головой, отбрасывая с лица выпавшую пепельную прядь.       — А… ясно.       Гарри явственно ощутил покалывание у корней волос. Он должен извиниться прямо сейчас, пока его не разорвало от неловкости.       — Извини, что я так себя вёл. Может, я просто привык срывать на тебе злость. Тем более, ты сам это предложил, и я, кажется, увлёкся. У меня сейчас не лучший период в жизни, и я часто нервный. И мне всё ещё стыдно, что я обозвал тебя за… ориентацию. Я ведь и сам делал разные вещи, ну…       — Да знаю я, знаю, что ты делал, — перебил Драко, и Гарри на секунду завис. — А ещё знал, что ты вернёшься. Но всё равно боялся… что это случится не скоро.       — Так ты, значит, хотел меня увидеть? — вырвалось у Поттера.       Драко наградил его долгим насмешливым взглядом.       — Да. А почему тебя это так интересует?       — Только давай без твоих намёков, ладно? У меня только начало получаться просто разговаривать.       — Я постараюсь, — Драко отставил чашку, похрустел шеей и потянулся, выгибая грудь, облепленную тонкой тканью; демонстрируя свои длинные жилистые руки и бритые подмышки. Гарри тут же мысленно проклял его и себя за то, что смотрит, но промолчал. — Ну… что хочешь поделать? Можем поиграть в квиддич в Мэноре, если ты не занят.       — О! Хочешь покидать снитч? Я сто лет не играл. А у тебя там есть запасная метла?       — Есть. Я бы сказал, что надеру тебе задницу, но ты можешь неправильно понять. Дай мне пять минут, я переоденусь и пойдём.       Драко ушёл в комнату, а Гарри почему-то совсем не обиделся на эту подколку и не почувствовал злости. Почему с ним так легко разговаривать? Он всегда думал, что Драко самодовольный и надменный болван. А он, оказывается, такой простой. Может, вся эта дерзость и пошлость — не более, чем самозащита, чтобы отпугнуть тех, кто его не понимает и не принимает. Да и поиграть в квиддич, как в старые добрые, будет здорово.       Домовик, громыхавший сковородкой на кухне, резко поднял голову и с громким щелчком исчез. Из спальни послышались приглушённые голоса — эльф трансгрессировал туда.       — Олли, сюда кто-нибудь приходил ночью, примерно неделю назад? Ты никого не видел?       — Нет, хозяин, никого, кроме вас, Олли не видел.       — Ты нашёл… тот флакон, что я просил? — спросил Малфой еле слышно.       Надтреснутый голос эльфа растворился в воздухе, и Гарри ничего не смог разобрать. Малфой наложил заглушающее заклинание. Что это за приватная беседа, Гарри не очень понял. Спустя пару минут эльф снова появился на кухне и принялся мыть посуду, а Драко вышел из спальни, одетый в лёгкие чёрные штаны и чёрное же поло.       — Ты допил кофе? Отлично, тогда пойдём.

***

      Гарри наворачивал круги над аккуратным садом Мэнора, наслаждаясь скоростью и манёвренностью “Тайфуна-80”, который ему одолжил Драко. Чёрное полированное дерево, обтекаемая форма, складные подножки и прорезиненное древко, чтобы пальцы не скользили. Просто отличная модель.       Они поднялись в небо уже второй раз за день. В перерыве у Гарри была небольшая экскурсия по Мэнору. Обед с Асторией и Нарциссой тоже оставил у него самые приятные впечатления. Особенно его позабавило, что Драко общается с женой, как будто они две подружки, и при этом называет её “дорогая”. Наверное, это их общая шутка.       Развернувшись против солнца, Гарри заметил золотистую искру снитча и рванул вниз. Малфой сорвался с места секундой позже и понёсся за ним. Снитч кружил у самых верхушек яблонь, вынуждая потянуть древко на себя на огромной скорости. От перегрузки всё тело Гарри окаменело. Малфой поравнялся с ним и пристроился сбоку; его колено оказалось в сантиметрах от Гарри.       — Не вздумай толкаться! — крикнул он, крепче прижимаясь к метле. Если Малфой сейчас сделает хоть одно касание, они оба могут войти в неконтролируемый штопор.       — Страшно, Гарри? — продолжая сосредоточенно смотреть вперёд, он слегка вильнул, делая вид, что сейчас дотронется, и вынудил Гарри уйти вбок.       Гарри значительно потерял в скорости, а Драко схватил снитч, победно ухмыляясь.       — О-о-о, ну наконец! — замедлившись, он направил метлу к земле и спрыгнул на траву. — И только попробуй сказать, что поддался!       — Ты жулик, — отозвался Гарри, приземляясь вслед за ним. Конечно, Малфой сжульничал, ну а чего он ожидал? И всё равно Гарри почему-то был доволен. Он только что уделал хитрого прорицателя три раза подряд. Невозможно побеждать вечно.       Он принялся стягивать защитные пластины, тяжело дыша и вытирая лоб, наколдовал себе стакан воды и осушил его. Сегодня чертовски жарко. Драко стал возиться с застрявшим наплечником. Палочка валялась рядом с сумкой метрах в десяти, и Гарри просто подошёл к нему и дёрнул завязки, развязывая узел, который Драко не видел.       Драко молча поглядел на него с высоты своего роста и позволил помочь со вторым наплечником тоже. Мерлин, он выше почти на целую голову. Наверное, плохо для аэродинамики.       — Спасибо, что позвал поиграть, — Гарри плюхнулся на густую газонную траву. — У меня в последнее время какая-то рутина: работа, дом… я почти забыл, что обожаю квиддич.       — А с Джинни ты не играешь?       — Нет, она же в команде только это и делает, и в свободное время не хочет. Да и вообще, мы сейчас мало времени проводим вместе.       Малфой опустился рядом с ним, скрестив ноги, и распустил волосы, чтобы заново собрать растрепавшийся пучок.       — Пошему? — спросил он, зажав резинку в зубах.       — Мы отдалились, у каждого своя жизнь. Совместные у нас, похоже, только скандалы.       Малфой наконец отлип от своих волос, казавшихся золотистыми в оранжевом сиянии заката, и спросил:       — Ты из-за этого постоянно орал как ненормальный и срывался на мне?       — Да, наверное, из-за этого. Но я не жалуюсь, я сам виноват, так что не бери в голову. Просто… вы с женой друзья, и я даже немного завидую. И мать у тебя ничего, приятная.       — Это ты просто не видел, что с ней было целый год после казни Люциуса. Сейчас она куда адекватнее.       — “Люциуса”, а не “отца”? — нахмурившись, переспросил Гарри. Драко пожал плечами. Его раскрасневшееся от скорости лицо было покрыто мелкими каплями пота — на лбу, на верхней губе, и под нижней тоже.       — Он никогда не принимал особого участия в моём воспитании. Ну, за исключением тех моментов, когда меня нужно было оттаскать за волосы, назвать позорищем и вдарить тростью куда попадёт. В детстве я часто приходил к матери с синяками.       Гарри отчётливо вспомнил, как на третьем курсе боггарт Драко превратился в Люциуса, и тот куда-то убежал. Так вот почему… Должно быть, это было очень унизительно.       — У меня тоже были не лучшие родственники, — в голове вдруг всплыли все их глупые детские конфликты, простые, как три кната. — Помнишь, ты дразнил меня из-за Дурслей? Что они морят меня голодом и запирают.       — Ты помнишь, из-за чего я дразнил тебя на третьем курсе? — удивился Драко.       — Да, а что?       — Нет, ничего, просто я бываю рассеян… а у тебя отличная память. Да, я увидел твоих Дурслей во сне, ну и воспользовался. Я был так зол, когда предложил тебе дружить, а ты отказал. Поэтому и вёл себя как сучка.       — Я тоже вёл себя как козёл, — признал Гарри с тяжёлым вздохом и откинулся на спину, закинув руки за голову. Так он будто говорил с небом, которое всё выслушает и простит. — Так и не извинился, когда чуть не убил тебя режущим проклятием на шестом курсе.       — Гарри, я давно тебя простил за это и за всё остальное. Ты несдержанный и импульсивный, иногда вообще не включаешь голову. От этого у тебя постоянно проблемы. Ты же не собираешься никого убивать? — неожиданно спросил он, и Гарри не совсем понял.       — В смысле — не собираюсь?       — Я имел в виду, ты же не собирался меня убивать?       — А, нет. Этого я точно не хотел. Потом мне было стыдно.       Драко кивнул и развернулся к нему, вертя в руках и ощипывая какую-то травинку. Его лицо было задумчивым, а на губах играла лёгкая улыбка. Гарри почувствовал прилив лёгкости и свободы — точно он снова подросток, который сидит на траве, играет в квиддич… болтает с другом.       — Знаешь… я тоже больше не злюсь на тебя, — сказал Гарри, тихо и серьёзно. — Ты хотел защитить свою семью. То есть, наверное, ты хотел защитить мать, поэтому поступил на службу к Тёмному лорду. Я мыслил очень однобоко… но теперь, кажется, понимаю.       — Да. Хорошо, — просто ответил Драко.       Гарри не придумал, что добавить, и просто посмотрел на него, изучая его необычные черты. Удлинённый овал лица, острая галочка носа, выраженные скулы. Высокий лоб. И эти пронзительные серые глаза. Нет, он видел перед собой не того Драко Малфоя, который издевался над ним, наябедничал на гиппогрифа, проклял Кэти Белл и чуть не убил директора. Это был совершенно другой человек.       — Я видел это, — вдруг сказал Драко. — Ты лежал на траве, и волосы… вот так.       Он провёл пальцами в воздухе, вырисовывая волнистую линию, точно гладил чьи-то волосы. Довольно интимный жест, но всё можно списать на его профессиональную чудинку. Гарри подумал, что предсказатель, возможно, всё-таки заинтересован в нём… но это ни к чему не обязывает, так ведь?       — Ты очень сильно изменился, Драко. Я всё никак не привыкну.       — Привыкать вообще вредно, и к определённому способу мыслить в том числе. Поэтому я принимал психоделики. Они перезапускают мозг. Ну, знаешь… дают взглянуть на свою жизнь под новым углом. Я многое осознал и понял. Но тебе не рекомендую.       Гарри сильно удивился такому признанию, но на него накатила такая приятная расслабленность и усталость, что он ничего не ответил. Они немного помолчали, глядя на безоблачное небо, окрашенное мистическими оттенками крадущегося вечера. Рыжее солнце клонилось к горизонту. Гарри понял, что припозднился.       — Мне пора.       — Знал, что ты сейчас так скажешь, — Драко улыбнулся и встал, отряхнул штаны. — Пойдём, я тебя провожу.       Когда они вышли за ворота Мэнора, Гарри очень захотелось протянуть ему руку для рукопожатия — что он и сделал.       Горячая ладонь Малфоя сильно сжала его, а потом он неожиданно накрыл его кисть второй. Драко удивлённо поглядел на руку бывшего школьного врага, лежащую в его руках.       — Гарри… Это переживание очень, очень сильное, — Малфой поднял глаза и нехотя отпустил его. Гарри понял, что этот простой дружеский жест его растрогал; пронял до самой глубины души. — Давай… увидимся завтра утром, хорошо?..       — Да. Хорошо.       Гарри вдруг захотелось сделать что-то ещё, другое. Обнять его, что ли?.. Вот же кретин…       Смущённо улыбнувшись, он помахал Малфою рукой и трансгрессировал.

***

      Дома не горел свет, не пахло едой и все звуки, казалось, исчезли. Гарри нашёл Джинни в спальне. Она сидела в кровати, подобрав ноги и глядя… в никуда.       — Привет. У нас поесть совсем нечего. Сказала бы, я бы купил что-нибудь.       — У меня нет аппетита, — отозвалась она безразличным тоном.       Что-то было явно не так. Гарри подошёл ближе, хотел чмокнуть её в губы и учуял резкий запах алкоголя. На прикроватной тумбочке стояла бутылка.       — Это что, огневиски?       — Да, выпила пару бокалов.       — У тебя скоро чемпионат, наверняка интенсивные тренировки. А ты ничего не ешь и ещё выпила на голодный желудок два бокала виски?       — Ага.       — Зачем ты это делаешь, Джинни?       И только тут она посмотрела на него. Гарри поразился этому взгляду. Бессмысленному. Мёртвому.       — А сам как думаешь? — едко спросила жена.       Гарри сел на кровать рядом, пытаясь сообразить, что сейчас вообще происходит. Вот только что он был спокоен, но ядовитые слова Джинни мгновенно вызывают у него бешенство.       — Мне кажется, ты пытаешься внушить мне чувство вины, — наконец нашёлся Гарри, поражённый своим открытием. Как всё, оказывается, просто! А он, как дебил, глотал это столько месяцев подряд!       — А знаешь… ты в чём-то прав, — согласилась Джинни. — Я уже не знаю, как донести до тебя, как мне хреново.       — Скажи, Джинни, что мне сделать? Не надо всего этого, — он махнул рукой в её сторону. — Просто… скажи!       — Я говорила. Много раз… я просто хочу твоего внимания, но ты одержим работой. А потом ещё начались эти письма… каждый раз, когда мы договаривались провести время вместе, тебе вдруг надо было куда-то идти… или ты просто говорил, что устал. А когда ты последний раз дарил мне подарки, Гарри? Сраного цветка от тебя не дождешься. Обо всём надо просить, сам ты никогда не догадаешься хотя бы шоколадную лягушку купить, чтобы меня порадовать. Разве я прошу многого?       — Ты уверена, что шоколадная лягушка и поход в кафе так важны?       Джинни ничего не отвечала, блестя глазами в темноте.       — И зачем только распиналась, — сказала она после долгого раздумья. — Ты только смеёшься надо мной. Где ты был весь день?       — Я был у Малфоя, — она снова подняла на него взгляд, полный немого укора. — Ну что ты так смотришь?       — Даже не знаю. Ты трахнул меня утром и тут же ушёл. Я нужна тебе только для этого? Ты вообще ещё любишь меня, Гарри?       Вопрос повис между ними в оглушительной тишине. Самый главный, самый важный вопрос… и Гарри больше не знал на него ответ. Не теперь, когда всё приятное, радостное, нежное, связанное с Джинни, будто выжгло Адским пламенем.       — Я не знаю. А ты?       — И я не знаю.       Внутри у Гарри что-то оборвалось. Джинни молчала.       — Давай пойдём к колдопсихологу? — наконец спросила она.       — Надо подумать. У меня на это совсем нет времени… Наверно, сегодня пойду спать на диван.       Гарри вышел из комнаты, почему-то надеясь, что жена сейчас окликнет его, начнёт в чем-то обвинять, да хоть наорёт на него, Годрика ради. И они смогут продолжить диалог в том же ключе, как раньше. Всё что угодно было бы лучше, чем то, что сейчас произошло.       Но Джинни ничего не сказала. Последним, что Гарри услышал, был звон горлышка бутылки о стакан.