Цепочка

      30 апреля 2001 г.       Разрозненные детали проносились в мозгу, как вспышки колдоаппарата. Чьи-то пухлые руки с грязными некрасивыми ногтями, держащие анонимное письмо. Высокая фигура вдали, в длинном плаще. Туманное утро. Полузаброшенная совятня.       “Ну давай… ближе. Покажи мне лицо”.       Фигура приблизилась, продолжая идти к нему спиной, и Драко только и смог разглядеть, что высокий рост и упитанность. Ноги в грубых сапогах, забрызганных грязью, были явно мужскими. Сон не пускал его дальше. Драко уже чувствовал перенапряжение, будто его вот-вот выкинет.       “Ладно, ладно, стоп. Я хочу посмотреть… что вообще сейчас происходит в жизни Гарри?”       Видения завертелись так быстро, что Малфой едва успевал выхватывать их. Гарри, голый по пояс, бежит куда-то, вытирая лоб скомканной в кулаке спортивной майкой, и его лицо выражает ярость. Гарри стоит рядом с Дамблдором. “Если честно, сэр, после всех этих лет я просто иду, куда скажете”, — произносят его губы, а затем резко приближаются, приоткрываются, принимая поцелуй Джинни. Картинка темнеет. Герои взрослеют. Она отворачивается от него. Говорит: “не хочу…”       В воздухе сталкиваются бокалы с радостно пенящимся шампанским, тут же превращаясь в фарфоровые тарелки. Они оглушительно взрываются, одна за другой: бах, бах, бах!       Малфой вздрогнул и открыл глаза. Несколько минут он выравнивал дыхание и пялился на часы, где бродили и плавали цифры, никак не желая принять осмысленное значение. Наконец он понял, что циферблат показывает полседьмого утра.       Рановато. Но можно напугать сотрудников лаборатории внезапным утренним визитом, раз проснулся. Драко позвал нанятого вчера ворчливого домовика и распорядился подать завтрак; потом, управившись с едой, долго стоял у окна. Безоблачно-голубое небо рябило, как неисправный маггловский телевизор, и Малфой залип на эту галлюцинацию. Такие спецэффекты периодически включались в его мозгу с тех пор, как он впервые попил чай с Сивиллой. Иногда это раздражало и мешало сосредоточиться.       Из сегодняшнего сна он понял только одно: у национального героя в жизни не всё гладко. А казалось бы, он должен как сыр в масле кататься. Все забыли не только про Тёмную метку, которую Малфой давно свёл с предплечья, но и про шрам Гарри, который никак не удалить.

***

      Малфой шёл по лаборатории, а главный зельевар семенил рядом, отчитываясь о крупной поставке зелья от сезонной аллергии для Мунго. Вокруг разворачивалась смешная картина всеобщей крысиной возни и бегства: зная о требовательности Драко к чистоте, зельевары спешно подметали с пола просыпанные крылья златоглазок, бросались драить котлы и тихонько матерились.       Все, кроме одного. Полумна Лавгуд в длинном халате вырвиглазно-розового цвета, украшенном значками из кружков сушёного редиса и морковки, продолжала беззаботно что-то химичить в котле. Рядом, прямо на полу, сидел её напарник с глупой улыбкой на пол-лица и помутневшими глазами.       — Полумна, эй. Что это с ним?       — О, привет, Драко! — пропела она и развернулась, демонстрируя огромные лыжные очки и респиратор в цветочек. — Это моё новое зелье, сейчас дорабатываю состав. Я называю его Амнезия! Через пару часов Сэм очнётся и ничегошеньки не вспомнит за последние сутки. Почти как заклинание забвения, но от моего зелья потом голова не болит! Мне кажется, Сэму даже нравится.       Полумна потрясла большой бутылью с золотисто-зелёной жидкостью. Малфой усмехнулся. Эта безумная любительница химии точно рано или поздно случайно откроет тут портал в будущее или превратит всех коллег в морщерогих кизляков. Он присел, заглядывая в осоловевшие глаза её испытуемого, который продолжал улыбаться, нихрена не слышал и не понимал. Мерлин, да он же… под кайфом!       — Полумна, ты что, сварила в моей лабе наркотики? Дай-ка это сюда… — он выхватил бутылку и запихал в свою сумку, заколдованную на бездонность. — Ишь, негодяйка. Больше так не делай, Министерству это не понравится.       — Куда это ты его забираешь? — засмеялась Полумна.       — Терпеть не могу наркотики, наркотики — это зло! — громко объявил Малфой. — Я просто обязан их конфисковать и уничтожить лично!       Из-за соседних столов тоже понёсся смех, и Малфой, довольный позитивной реакцией персонала на шутку, тут же забыл о зелье в своей сумке, оно было ему нафиг не нужно. С тем же успехом можно было просто очистить бутылку заклинанием.       — Ладно, Полумна. Я серьёзно, чтоб больше такого не было. Твой муж вроде разбирается в травологии? Может, он знает какую-нибудь книгу о зачарованных потолках с растительностью. Хочу понять, почему в кабинете всё время вырастают разные цветы, от чего это зависит. Пусть пришлёт совой, если что-то найдётся.       Он отошёл от её рабочего места и принялся привычно раздавать дальнейшие указания главному зельевару, который часто кивал и всё за ним записывал.       — Как Блейз появится, передайте, чтобы зашёл ко мне. И приберитесь здесь, Мерлина ради, чем это воняет? В третьей кладовой жуки какие-то бегают… мне ведь не показалось? Одна инспекция, и мне вставят глубоко и больно, выпишут кучу штрафов, а вас закроют, и останетесь без работы. Я доходчиво объяснил? Чтобы к вечеру всё блестело. До связи, гении.       Немного взбодрившись от этой утренней раздачи звездюлей, Малфой аппарировал домой и пошёл в душ. Выключив воду, он вдруг услышал, что внизу отчаянно разрывается дверной звонок.       Чертыхнувшись, он быстро натянул одежду на влажное тело и пошёл встречать Блейза, не понимая, почему он насилует кнопку звонка. Но за дверью внезапно оказался Гарри Поттер — одетый в чёрный классический костюм и злой, как мантикора.       — Где тебя носит?! — рявкнул он с порога.       — У меня что, кроме тебя других дел нет? Что за срочность?       — Я получил ещё одно письмо вчера, — он сунул Малфою пачку каких-то конвертов. — Вот. Я подумал, тебе будет проще, если ты посмотришь на них. Здесь все, включая последнее. В этот раз Фелтем, парковка за школой. Умаялся туда добираться.       Драко выдохнул, взял письма и пригласил его в кабинет. Сегодня ночью он закончил тут всё расставлять. Гарри окинул комнату взглядом, трансфигурировал свой маскирующий костюм обратно в аврорскую форму и уселся в кресло. Возможно, Гарри прав, ему стоит повзаимодействовать с этими объектами, чтобы видения стали более проработанными. Глубоко задумавшись, он начал рассматривать конверты, раскладывать их в хронологическом порядке, трогать разорванные края.       — Что-нибудь видел? — голос Гарри вырвал его из короткого забытья.       — Только какую-то фигуру в плаще. Мужчина. Высокий и полный. Он присылает тебе эти письма.       — Как информативно! — аврор пренебрежительно фыркнул.       — А ты думал, мы за одну ночь поймаем твоего преступника? Ты пять месяцев его поймать не можешь.       — Ну да, конечно. “Внутреннее Око не зрит по приказу!” — он передразнил голос Сивиллы, и надо заметить, довольно талантливо. — “Вам грозит смерте-е-ельная опасно-о-ость”! Знаю я, чья это школа.       Асмодей зашевелился в террариуме, поворачиваясь в сторону гостя, и что-то громко прошипел, а потом пополз обратно под корягу.       — Что он сказал? — с интересом спросил Драко. Наверняка в голове змея полно мудрых мыслей.       — Он не понимает, о чём мы говорим, но видит, что я веду себя как говнюк, — ответил Гарри, слегка смутившись, и опустил глаза.       Драко усмехнулся. Хороший змей, всё понимает правильно. Его чешуя за стеклом террариума слегка шевелилась, меняла узор и переливалась миллионами психоделических оттенков, за которыми он мог наблюдать часами. Но сейчас нужно было смотреть на эти скучные, однообразно-белые конверты, что он и делал.       Гарри беспокойно возился в кресле и судорожно сжимал пальцами ткань штанов и мышцу выше колена. Этот навязчивый жест привлёк внимание Драко. На что он похож? Так хватают любовника за кожу на боку или на лопатке… Нет, нет, Гарри ведь живёт с женой, и спит, видимо, с ней же. Так сгребают пальцами длинные волосы, чтобы намотать их на кулак и грубо трахнуть кого-нибудь… или приложить лицом о стену.       — Ты чего такой нервный сегодня? Проблемы дома? — наугад спросил он, и на лице аврора отразился шок.       — Как ты узнал?       — Просто предположил, — пожал плечами Драко и в очередной раз мысленно поблагодарил Сивиллу за обучение “холодному чтению”. Каждый раз производит неизгладимое впечатление.       — Из-за этого шантажиста я не смог отвести жену на свидание, — вдруг разоткровенничался Гарри. Наверное, просто некому выговориться. — Она ничего не сказала, но так посмотрела на меня... Ещё к десяти мне на работу, и Робардс обязательно спросит, как продвигается расследование. А я в душе не ебу, что ему сказать.       — Ясно, — проблемы Гарри, конечно, были очень увлекательны, но он и так уже делал для него слишком много. — Попросить эльфа сделать тебе чай или кофе?       Гарри помотал головой и просто уставился на него, будто оценивая. Наверное, смотрит на длинные мокрые пряди, налипшие на шею. Малфой совсем забыл высушить волосы. Помедлив, он решил так и оставить и даже пойти дальше; неторопливо расстегнул две верхних пуговицы и вытащил ключ на цепочке, чтобы отомкнуть верхний ящик и достать дневник.       Старший аврор сглотнул слюну и отвёл взгляд, и такая реакция показалась Драко тоже очень интересной.       — Давай я опишу все события, с самого начала, — предложил он, перевернув дневник и начиная писать первую дату с обратной стороны. — У меня такая привычка, записывать, чтобы ничего не упустить. Буду брать по конверту, а ты расскажешь, как это было.       Гарри принялся рассказывать о каждой дате. Пол и возраст жертв, их отличительные черты, результаты допросов. Описания местности. Драко кивал, записывал и был приятно удивлён. У авроров, оказывается, просто феноменальная память, а ещё элегантная форменная одежда: чёрный приталенный пиджак с воротником-стойкой, лаконичные серебряные застёжки, брюки в тон, перехваченные ремнём с кобурой для палочки. Вдобавок она очень подходила Гарри, подчёркивая мужественные черты, бледность кожи, угольный блеск волос. В голову Драко вместо расследования всё продолжали лезть какие-то игривые и фетишистские мысли.       — Слушай, Малфой… Я не пойму. Ты какой-то другой, — сказал Гарри, когда они закончили описание событий.       Драко фыркнул. Три года непрерывного личностного роста, приём жёстких психоделиков; слом характера, который был нихрена не приятным. И это всё, что Избранный может ему сказать? “Ты какой-то другой”.       — Рад, что ты заметил новую причёску, нравится? — всё-таки пошутил он.       — Да нет, дело не в этом...       — Так “да”, “нет” или “дело не в этом”?       — Ты не такой надменный хлыщ, как в школе, — задумчиво продолжал Гарри. — Просто удивительно. Я даже не хочу придушить тебя после каждого слова.       — Жаль, — не сдержался Малфой, опять пугая его двусмысленной шуткой. — А теперь давай перейдем к той части разговора, где ты меня оскорбляешь. У тебя двадцать минут.       — Я не могу бить лежачего. Ты не отвечаешь на мои обзывательства! Тебе что, нечего сказать?       — М-м… могу сказать, что ты победил в войне только потому, что так было предсказано, – Малфой, уже сто лет назад позабывший все его болевые точки, начал фантазировать на ходу. — Так, так… Вот ещё. Грейнджер в вашей троице была единственной, у кого есть мозги, а вам с Уизли просто повезло. А когда на шестом курсе я сломал тебе нос, то чувствовал себя на вершине счастья. Мне продолжать?       — О-о, этого хватит, прекрасные воспоминания. Похоже, все давно забыли, каким ты был ублюдком, когда служил Тёмному лорду. Но я не забыл! А ещё… Я думаю, ты педик.       Малфой с трудом проглотил это гомофобное оскорбление, но не особенно разозлился, потому что слышал подобное часто. И ответ у него давно был готов.       — Я предпочитаю слово “гей”.       Гарри потупил взгляд, явно сконфуженный. Под небрежно растрёпанными чёрными прядями прямо на глазах рождалась новая мысль — о том, что на этот раз он перегнул.       — Прости, это уже перебор, я не знаю, зачем именно так обозвал тебя. Мне жаль, я не хотел…       — Мерлин, Гарри, ты только всё портишь, — вздохнул Драко. — Прекрати извиняться.       — Я не могу так. Есть другой способ вызвать у тебя какие-нибудь эмоции?       — М-м… Мы могли бы поговорить в дружеском ключе, ну, знаешь… узнать друг друга получше? — неуверенно предложил Драко. Гарри тоже задумался.       — Не знаю. Наверно, нет.       — Хм. Тогда остаётся только… секс.       Гарри вспыхнул в долю секунды и вскочил на ноги, скрипя обивкой кресла.       — Ты охренел такое предлагать, Малфой? — крикнул он. — Я женат!       — Значит, то, что я мужчина, тебя не смущает, а вот брак…       — Я не такой идиот, как все эти твои “клиенты”, — продолжал полыхать собеседник. — Ты всем так заговариваешь зубы? Чёртов манипулятор.       — Извини, Гарри, в моих кругах брак — не более чем формальность. Поэтому я сказал тебе слово на “с”. Взять, скажем, меня… ни разу не спал с женой.       Малфой высунул босые ноги из тапок и закинул их на стол, нагло демонстрируя своё идеальное самообладание. Гарри, точно загипнотизированный спокойным тоном его голоса, снова опустился в кресло и выплюнул:       — Ты думаешь, мне интересны такие подробности?       — Нет, конечно, нет. Уверен, в твоём браке с этим всё в порядке. Замечательный супружеский секс каждый день. Я прав?       — Это тебя, блять, не касается.       Щёки и шею Гарри тронул едва заметный румянец. Совсем как в том, самом первом, вещем сне, который Драко прекрасно помнил. Глицинии. Омела. И он сам, стоящий на коленях перед Гарри так близко, что может почувствовать тепло его дыхания…       Может, то была всего лишь игра воображения? Неужели такое и правда будет? Когда и как именно всё произойдёт? Что бы ему могло понравиться?       — Отлично, Гарри. Просто отлично… — сказал Драко, чувствуя приятное, будоражащее волнение. — Мне нравится смущать тебя такими темами. Это определённо сильная эмоция.       — Да что ты говоришь! И какая же?!       Малфой убрал ноги со стола и наклонился поближе, чтобы продолжить наблюдать за его забавными реакциями. Интересно, что сказал бы о них Блейз — его встроенный гей-радар работает безотказно. Но Драко в таких случаях предпочитал действовать в лоб и с невозмутимой дерзостью ответил:       — Я считаю твоё смущение привлекательным.       Шах — и мат.       — Пиздец. Какой же ты мерзкий! — прошипел аврор, доведённый до исступления его играми разума. — Я в отчаянном положении, а ты… пользуешься этим для своего удовольствия!       — Я просто был откровенен. И давай я тебе напомню кое-что… — Драко встал и расслабленно прошёлся по комнате, направляясь в его сторону, и Поттер весь подобрался. — Я тебя здесь не держу, а кроме того, даже не прошу денег за свои услуги. Я делаю всё это исключительно из благодарности. А ты не любишь прорицателей, но всё равно торчишь здесь, потому что очень хочешь получить продвижение по службе. Это не жизнеугрожающая ситуация, а твоя карьерная цель, ради которой ты готов на отчаянные меры, — Малфой остановился за спинкой кресла и наклонился, выдыхая последние слова почти ему на ухо. — Так что не надо выставлять себя жертвой… Гарри.       Поттер дёрнулся, почуяв чужое дыхание, и снова вскочил, явно намереваясь сбежать куда подальше. Над его головой с бешеной, панической скоростью копошились и извивались плети клематиса.       — Ну надо же так всё вывернуть! Скользкий, сволочь. Знал бы ты, как я тебя ненавижу! — рыкнул он, направляясь к двери, но тут Малфой схватил его за предплечье, заставляя развернуться.       Вот сейчас он ударит его. Секунда… две… Но Гарри только тяжело дышал, свирепо сверкая глазами, и Драко залюбовался их блеском и насыщенным цветом зелёного турмалина. Похоже, в зависимости от освещения они меняют оттенок. Или, может, это зависит от настроения?       — Ненависть — это сильное чувство, — сказал Малфой, потихоньку ослабляя хватку, но аврор почему-то не спешил оттолкнуть его и вырваться. — Ты в нём уверен?..       Гарри наконец очнулся, с силой отпихнул его руку и быстро зашагал к двери.       — Тогда до завтра, святой Поттер, — бросил Драко, уже предвкушая новые, яркие и разнообразные сны о Мальчике-который-выжил.