Цепочка

      28 апреля 2001 года.       Гарри понятия не имел, где сейчас обитает бывший школьный недруг, и потому с утра отправил письмо с просьбой о встрече в Малфой-Мэнор. Ушастая сова с ответом настигла его где-то между второй чашкой кофе и сотой отчаянной попыткой помириться с женой.       Конверт из кремовой бумаги с голубой сургучной печатью содержал короткое письмо, где витиеватым женским почерком было написано:       “Здравствуйте, мистер Поттер!       Драко переехал по адресу: Олбани-стрит, 36А, Лондон. Я перенаправила ему ваше письмо, но он разбирает вещи и может не сразу ответить. Поезжайте к нему, если вопрос срочный. Он вас примет.       С уважением,       Астория Малфой”.       — Это от кого? — напряжённо поинтересовалась Джинни, приканчивая омлет с помидорами.       — От жены Малфоя. Я решил обратиться к нему за помощью, сегодня после работы поеду. Странно, почему он сам переехал, а Астория отвечает из Мэнора?       Джинни фыркнула и покачала головой.       — Не смеши, Гарри, все эти прорицатели просто мошенники. Помнишь профессора Трелони? Каждый год предсказывала кому-то смерть и какую-то ещё ерунду.       — Да, а ещё её предсказания иногда сбывались. И раз ты критикуешь, может, у тебя есть идеи получше? — ляпнул он, прежде чем успел подумать, и тут же пожалел.       — Есть, — отозвалась Джинни таким же издевательским тоном. — Вообще не разговаривать. Нервы целее будут.       Гарри собрал всю оставшуюся волю в кулак. Он не должен реагировать на эти провокации. Это всё та же Джинни — его Джинни: с огненными волнами шелковистых волос, блестящими глазами и острым языком. Девушка, которую он когда-то полюбил, спрятана глубоко под маской вечно недовольной стервы, выносящей ему мозги каждый день, как по будильнику. Что с ними стало?..       — Слушай, Джинни, — проглотив её язвительный выпад, Гарри потянулся через стол и мягко накрыл её ладонь своей. — Что с тобой происходит последние несколько месяцев? Это из-за того, что команда постоянно проигрывает?       Джинни молчала, изучая остатки омлета и кусая губы. Гарри не сдавался и упорно ждал, что она скажет.       — Я устала от квиддича, Гарри, — тихо сказала она после долгой паузы. — Да и вообще от всего, что у меня происходит. Ничего не радует… На тренировках я как сонная муха, часто лажаю. Иногда мне кажется, что мы проигрываем только из-за меня.       — Так может, уйдёшь из команды, или вообще из спорта? Зачем ты себя так мучаешь? Можно найти другую работу. Если я разберусь с этими анонимными письмами, меня повысят, буду зарабатывать в два раза больше, а то и в три. Ты сможешь отдохнуть, решить, чем хочешь заниматься…       — Не хочу я другую работу, всё надоело, — перебила Джинни с дрожащим отчаянием в голосе. — Нет сил и работать, и готовить, и убирать. Домовиков у нас тут нет, если ты не заметил. Может, я вообще… хочу в декрет!       Не на шутку удивлённый, Гарри отпустил её руку и так и не смог придумать, что ответить, кроме непроизвольного “м-м…”       Она никогда не говорила об этом раньше. Ждала, пока Гарри сам заведёт этот разговор? Но он же не ясновидящий, как Малфой, и никак не мог догадаться, что происходит в чужой голове — пока ему не сказали словами через рот. А разговоры в последнее время у них с Джинни выходили крайне хреново.       — А что тебя так удивляет? — Джинни продолжала бурно выплёскивать накопившийся негатив. — Мы женаты уже два года. Тебе не кажется, что пришло время для какого-то нового этапа?! Меня это обижает, Гарри! Почему я сама должна тебя об этом спрашивать?       — Джинни, я рад, что ты наконец сказала мне, в чём дело, — хмуро заметил Поттер. — Но дети? Я к этому пока не готов.       Как бы он ни старался сказать помягче, чтобы не ранить — слова будто впились булавками в её грудь, и Джинни съёжилась на стуле.       — Почему?       — Я просто хочу сказать… давай подумаем об этом как следует, ладно? Вряд ли из меня выйдет хороший отец. У меня взрывной характер. Я злопамятный… и у меня много работы, а потом будет, похоже, ещё больше. Что хорошего я могу дать ребёнку? Я не хочу, чтобы у него было несчастное детство…       “...Как у меня” — подумал Гарри про себя, но не сказал вслух.       — Может, ты просто не хочешь детей от меня? Будь рядом с тобой кто-то другой, ты бы...       — О-о-ох, Годрик, ну почему ты не слышишь, что я тебе говорю! — Поттер уронил голову на ладони и устало помассировал лоб. — Почему переиначиваешь всё по-своему? Скажи, чем я заслужил это?       — Ты заслужил это тем, что бесконечно зациклен на себе. В последнее время только и слышно от тебя: я теперь большая шишка, буду делать в своём отделе то, буду это. Ты такой эгоист! Моё состояние тебя совершенно не волнует!       — Это неправда! — она отвернулась и начала плакать, мучительно скривив покрасневшее лицо и роняя слёзы на пижаму. — Джинни… пожалуйста, хватит.       Его жена всегда была сильной, упрямой и за словом в карман не лезла. Гарри и не помнил, когда последний раз видел её слёзы. У него внутри что-то треснуло, как кусочек льда, брошенный в кипяток, и в душе оттаяло гадкое чувство вины. Он встал, подошёл к Джинни и обнял; привлёк её к себе, позволяя уткнуться себе в живот и вымочить аврорскую рубашку насквозь.       Быть может, она в чём-то права. Может, он и правда был невнимателен, небрежен и груб, и теперь пожинает плоды. Может, ему стоит пересмотреть дальнейшие планы и найти в них место для её заветных желаний. Настоящая семья. Дети…       — Джинни… Я правда хочу всё исправить, — сказал Гарри, нежно поглаживая её волосы. — Меня совершенно не устраивает, во что превратилась наша жизнь. Давай выберемся куда-нибудь? У нас давно не было свидания. Я бы хотел тебя порадовать. Ну? Что скажешь?       Она робко поглядела на него, хлопая склеившимися ресницами. Гарри наклонился и поцеловал её в губы, потом в мокрую щёку, в симпатичный веснушчатый нос. Такая красивая, удивительная ведьма — и так глубоко несчастна… с ним.       Джинни слабо улыбнулась, принимая новую россыпь его поцелуев, и спросила:       — Сегодня?       — Сегодня не могу. Мне надо к Малфою. Может, завтра?       Едва зародившийся огонёк в карих глазах снова потух. Не осталось ни претензий, ни слёз, и она больше ничего не сказала, кроме короткого:       — Может.

***

      Гарри Поттер стоял у симпатичного белого домика на Олбани-стрит, рассматривая дверь с золотистым номером “36А” и собираясь с мыслями, чтобы нажать на кнопку звонка.       Опустошённый утренним разговором с женой и километровым регламентом для новичков, который закончил составлять только час назад, Гарри уже не удивлялся, что и правда пришёл за ответами к прорицателю — да ещё к какому. Судя по колдографиям и новостям в “Пророке”, от прежнего Малфоя мало что осталось. Он даже купил квартиру в маггловском Лондоне.       Дверь вдруг отворилась, и два потных грузчика в рабочих костюмах вышли из помещения, отряхивая перчатки и обсуждая, на какой адрес поедут дальше. Гарри поймал дверь и юркнул внутрь, в коридор с зелёными панельными стенами, парой дверей из тёмного дерева и волшебными картинами, изображающими цветущие сады. Наверх, в жилую часть помещения, уходила лестница с коваными перилами.       Рядом с лестницей громоздилось множество коробок, свёртков, стопки книг и большой террариум со змеёй. Гарри подошёл ближе, и крупный радужный удав приподнял голову, глядя на него немигающими чёрными бусинами глаз. По терракотово-красной чешуе в чёрных отметинах прокатывалась завораживающая радужная иризация.       — Привет. Ты очень красивый, — сказал Гарри на парселтанге и наклонился ближе, а удав заинтересованно потянулся к нему.       — С-с-спас-сибо, — просвистел он.       — Я Гарри. А как тебя зовут?       — Он называет меня Ас-с-смодей! — гордо заявил змей, расправляя кольца и демонстрируя яркие переливы во всей красе.       — “Он” — Драко Малфой? — удав кивнул, и Гарри тихонько засмеялся. — Ну конечно, кто ещё мог дать змее имя злого демона. Надеюсь, он хорошо с тобой обращается.       — С-сегодня утром Он дал мне жирную мыш-шь. Он час-с-сто разглядывает меня и гладит. У Него оч-шень приятные руки… Такие тёплые.       Гарри стало немного неловко. Пожалуй, ему не стоит знать больше о руках Малфоя.       — Где он сейчас? — выпрямившись, спросил Поттер, и змей кивнул в сторону крайней левой двери.       — Он здес-сь. Увидимс-ся, Гарри.       Поттер громко постучал в дверь, но так и не услышал ничего похожего на “войдите”, и толкнул её наудачу. Малфой стоял у дальней стены кабинета и воевал с громко шуршащей упаковкой из пузырчатой плёнки, разрезая её на куски и методично уничтожая с помощью "эванеско". Из мебели пока присутствовали только письменный стол, пара кресел, книжный шкаф и пушистый изумрудный ковёр, напоминающий высокую траву. На зачарованном потолке шевелились плетистые ветви лимонника, выпуская мелкие цветки, которые тут же превращались в глянцевые красные ягоды.       — Малфой, — позвал он, и прорицатель обернулся.       — Гарри? Как ты меня нашёл?!       — Я поговорил с твоей змеёй в коридоре, — зачем-то сказал Гарри, совсем не понимая, как ему теперь разговаривать с Малфоем и почему тот обратился к нему по имени. — Как ты меня назвал?       Малфой пожал плечами и переступил через отброшенную упаковку, подходя ближе. Он немного раскраснелся, а из пучка выпала пара пепельных прядей и прилипла ко лбу.       — У всех предсказателей свои причуды. Я теперь называю абсолютно всех по имени. Могу попробовать называть тебя “Поттер”, если тебе так больше нравится.       Гарри не особо понял, что произошло в этой белобрысой голове за три года, и решил никак это не комментировать.       — Интересный потолок, — сказал он, пытаясь начать вступительную беседу ни о чём. Малфой как-то странно, игриво улыбнулся.       — Да. На него наложены дезиллюминационные чары от магглов, и на картины в коридоре тоже. Здесь был цветочный магазин до того, как я выкупил помещение, — непринуждённо отозвался Драко, продолжая пугать его до усрачки этим нехарактерным поведением. — Прошлая владелица предлагала расколдовать этот потолок, а я решил оставить, всё время вырастает разное... Так что ты хотел?       — Если вкратце, мне нужна твоя помощь в расследовании сложного дела.       — Так-так, вот теперь это становится интересно, — опять улыбнулся Малфой, показывая острые клыки. — Не буду говорить “я же говорил”, но я же говорил... В прошлый раз, когда я предлагал тебе сотрудничество, ты наотрез отказался. И я сказал себе: он ещё пожалеет…       — Злорадствуешь, Малфой? Или пытаешься впечатлить меня своими предсказательскими фокусами?       — Что ты, я даже не начинал, — он вытер пот со лба и положил палочку на стол, а сам уселся в кресло. — Ладно, сделаю перерыв. Садись и объясни нормально, что ты хочешь.       Гарри уселся напротив и принялся объяснять всё про ограбление “Горбин и Беркес”, тёмные артефакты, анонимные письма… Малфой подхватил со стола какой-то стеклянный шарик, разбрасывающий во все стороны разноцветные брызги бликов, и задумчиво вертел его в руках. Он кивал, задавал уточняющие вопросы и выслушал Гарри до конца без единой издёвки.       — Я понял, — сказал он, когда аврор закончил. — Знаешь, Гарри, мои услуги недёшевы, но для тебя я сделаю исключение. Благодаря тебе я сейчас сижу здесь, а не в Азкабане. Один раз поработаю бесплатно, а ты порекомендуешь меня своим знакомым, когда у меня всё получится.       — Это что, благодарность? — не выдержал Поттер. — Малфой, я тебя не узнаю. Хотя… ты всё такой же самонадеянный павлин.       Драко саркастически приподнял брови, закинул на стол ноги в совершенно маггловских чёрных кроссовках и зачем-то поглядел на него сквозь стеклянный шар.       — Попробуешь назвать меня “Драко”? — спросил он, и Гарри окончательно убедился, что бывший Пожиратель тронулся умом.       — Нет.       — Отлично.       — Что?       Драко опять сел нормально и облокотился на стол, пристально вглядываясь Гарри в глаза.       — Чтобы я мог подключиться к твоему расследованию, ты должен вызвать у меня сновидения. Так я смогу разузнать что-нибудь о человеке, который подбрасывает тебе эти письма.       — Вызвать сновидения? Как?       — Мы должны близко взаимодействовать, чтобы я испытывал сильные эмоции. Моё подсознание будет считать, что ты имеешь ко мне прямое отношение и почему-то важен. Например, сейчас ты отказался называть меня по имени — это было унизительно.       — Подожди, я не понял. То есть я должен нарочно доставать тебя, чтобы ты мог увидеть какую-то связанную со мной информацию?       — Не какую-то, а именно ту, что будет тебе полезна. Но в целом — да, — Драко прищурился и подался вперёд, вызывая безотчётное ощущение угрозы. — Попробуй разозлить меня как следует. Справишься?       То чувство, когда просят рассказать анекдот, а ты в ту же секунду забываешь их все… Гарри попытался вспомнить самые гадкие прозвища, которыми называл этого человека в школе, но из его рта выскочило только:       — Хорёк.       Малфой принялся ржать, дёргая плечами и потирая глаза. Он хохотал как ненормальный, и Гарри чуть сам не засмеялся — так это было заразительно.       — Ох, блять… Мерлин, какая же тупость, — заливался он. — Тебе что, двенадцать лет? Расскажи Асмодею ещё, он со смеху умрёт. Фу-у-ух… Нет, это совсем не то.       — Ладно... Тогда как тебе такое. Я подозреваю, что все твои предсказания — это шарлатанство, а сейчас ты нарочно меня дуришь, чтобы поиздеваться. И по-прежнему тебе не доверяю.       — Уже лучше. Аврор Поттер что-то подозревает! А зачем тогда ты пришёл?       — Мне больше не к кому пойти. Начальник требует срочно раскрыть это дело, чтобы он мог уйти на пенсию и сделать меня главой отдела. Я уже три года носом землю рою в этом аврорате, заебали эти отчёты, учёт вещдоков, тупые стажёры. Давно пора пойти на повышение. Я просто не могу упустить такой шанс. Если бы не это, я никогда бы не пришёл к тебе.       Малфой немного помолчал. Поттеру вдруг показалось, что эта уничижительная речь по-настоящему его расстроила. Несколько побегов лимонника начало сохнуть и съёживаться прямо над его головой.       — Очень хорошо, значит, я для тебя пустое место, Гарри, — тихо подытожил он. — Я совсем не удивлён. Всё по-старому. Сколько у нас времени?       — У нас?!       — Сколько у тебя времени? — исправился Малфой, всё так же не реагируя на грубость.       — Один месяц.       — Времени полно. Встретимся завтра?       Гарри понял, что на этом встреча подошла к концу, и встал со стула. Он всё так же не въезжал, что это вообще сейчас было. Кажется, Малфой нарочно заставил его сказать кучу гадостей, а он, как дурак, повёлся…       — Завтра не могу, я обещал жене… не важно.       — Тогда послезавтра.       — Ладно. И что, это всё?       Малфой тоже встал и поправил рукава своей серо-голубой рубашки, закатывая их чуть ниже локтя и явно собираясь вновь приняться за работу. Выражение его лица было нечитаемым; он вроде не злился, не хотел его обозвать. И Поттеру вдруг стало немного совестно.       — Пока да. Ты наговорил мне много неприятного. Этого хватит.       — А ты не хочешь ответить тем же? А то я та-ак соскучился по твоим идиотским подколкам.       Драко поднял палочку и пошёл назад к книжному шкафу, показывая, что разговор окончен.       — Увидимся… святой Поттер, — бросил он через плечо.