Seven minutes in heaven

Юта появился на третьем сеансе спустя всего пару дней. Его шаги были быстрыми, но напряжёнными, будто он боролся с желанием развернуться и уйти. Тем не менее, он всё же оказался в кабинете. Ким, сидящая напротив него за небольшим столом,пододвинула к себе блокнот и ручку. Хотя этот парень приносил с собой некую давящую атмосферу — словно невидимая тень следовала за ним повсюду — Накано давно научилась не поддаваться этому влиянию. Её работа требовала не только профессионализма, но и внутренней устойчивости. Здесь, в мягком свете настольной лампы, окружённая спокойными пастельными тонами стен, она чувствовала себя уверенно и спокойно. Когда Оккоцу вошёл, она кивнула, приветствуя его. Он был в свободной кофте, сгорбленный, как и прежде, будто на плечах у него сидел тяжёлый, неподъёмный груз. Движения его были немного скованными, но уже не такими напряжёнными, как в первый раз. Он поправил ворот кофты, обнажив на мгновение шею с отчётливо проступающими венами, затем сел напротив, сгорбившись и положив руки на колени. Ким спокойно ждала, не торопясь нарушать тишину. Она давно привыкла к этому давящему, почти гнетущему присутствию. Такие моменты напоминали глубокий, вязкий туман, в котором можно было потеряться. Но ей это не мешало работать. Напротив, это даже помогало — подобная атмосфера требовала от неё собранности, и она брала это на себя, чтобы дать пациенту больше пространства для самовыражения. Девушка встретила его лёгкой улыбкой: — Привет, Юта. Я рада, что ты снова здесь. Он слегка кивнул, его взгляд был сосредоточен где-то в пространстве. — Как ты? — мягко спросила Ким. Парень пожал плечами, избегая её взгляда. — Нормально. Просто подумал… Что стоит ещё поговорить. Ким поправила волосы, которые сегодня были аккуратно заколоты сзади, их кончики доставали почти до пояса. Она ненадолго задумалась, прежде чем ответить, посмотрев прямо на Юту: — Это говорит о том, что ты готов двигаться дальше. Даже если ты сам этого пока не осознаёшь. Он хмыкнул, не выражая никакого согласия или несогласия, и слегка дёрнул плечом. — Как Рика? — решила спросить Ким, чтобы перенаправить разговор. Он поднял голову, немного нахмурился. — Обиделась, — наконец сказал он. — Думает, что я от неё бегу. — И что ты ей ответил? — Ничего. Что я могу сказать? Она права. — Почему ты так считаешь? Юта провёл рукой по вороту кофты, будто пытаясь скрыть какую-то часть себя. Затем выдохнул и, впервые за весь сеанс, развернулся к Ким полностью. — Я стараюсь проводить меньше времени во внутреннем мире. Просто быть здесь, в реальности. Но это не значит, что мне проще. Наоборот. Иногда мне кажется, что я задыхаюсь. Поэтому я использую другой способ. Изнуряю себя физически. Бегаю до изнеможения, пока ноги не перестанут слушаться. Таскаю тяжести, пока руки не начинают гореть. Это помогает. Немного. На какое-то время. Ким слушала его внимательно, не перебивала. Лишь время от времени делала заметки в блокноте, аккуратно записывая отдельные моменты. Юта заметил это и напрягся. Девушка спокойно положила ручку, чуть улыбнулась, пояснив:  — Это часть моей работы. Так я могу лучше понять, что тебе подходит. Моя цель — не просто слушать, а найти самый оптимальный способ помочь тебе. Я выстраиваю логическую цепочку, а потом подбираю метод за которым мы будем работать далее. Он долго смотрел на неё, будто обдумывая её слова. — Хорошо, — Выдохнул парень. — Это правда, что физические нагрузки могут помочь, — заметила Накано, делая ещё одну запись. — Но ты понимаешь, что это не решение? — Это побег, — ответил он коротко. — Не всегда. Иногда это может быть передышкой, — возразила она. — Но важно не только убегать от боли, но и научиться смотреть ей в лицо.  Юта усмехнулся, его плечи дёрнулись, а на руках чуть сильнее обозначились вены, когда он сжал ладони в кулаки. — Звучит просто, — пробормотал он. — На деле сложно. — Я не говорю, что это будет легко, — тихо ответила Ким. — Но надо делать шаги вперёд. Она мельком снова посмотрела на него. Под свободной одеждой скрывалась подтянутая фигура, которая не совсем гармонировала с его сгорбленной осанкой. Шея напрягалась всякий раз, когда он двигался, а руки, казалось, выдавали его внутреннюю борьбу — напряжённые вены проступали, когда он нервничал или теребил манжеты кофты. — Ты многое делаешь, чтобы справиться, — добавила она. Твоё тело отражает твои усилия. Оккоцу нахмурился, отвернулся и снова упёр локти в колени. — Это ничего не значит. — Это значит, что ты борешься. И это уже шаг вперёд. Врач слегка наклонила голову, внимательно наблюдая за Ютой, но в её голосе не было намёка на давление — она лишь продолжала вести разговор мягко, в надежде незаметно привести его к нужной теме. — Я понимаю, что Рика — это, пожалуй, твоя основная опора, — сказала она, давая парню время осознать смысл её слов. — Но… Она когда-нибудь говорит о твоих родителях? О том, как ты себя чувствуешь? Или это как-то остаётся в стороне? Юта немного наклонился вперёд, его дыхание стало чуть быстрее, а взгляд — напряжённым. На мгновение Накано почувствовала, как пространство между ними словно сжалось. Лёгкий, почти незаметный запах древесных нот его парфюма достиг её носа — тёплый, слегка острый, и почему-то тревожный. Его голос был почти шёпотом, когда он произнёс: — Понимаешь, это не совсем та тема, о которой сейчас я могу говорить. После этой фразы между ними на мгновение повисло странное напряжение, почти осязаемое, как густой туман, заполнивший комнату. Ким почувствовала, как воздух стал плотным, и каждый её вдох стал тяжёлым, как будто что-то невидимое и важное висело в воздухе, между ними. В комнате будто стало тише, каждый звук, каждый шорох воспринимался обострённо. Ким едва не забыла, где находится, чувствуя, как её сердце бьётся немного быстрее, чем обычно. Юта не сказал ничего больше, но его взгляд стал холодным и непреклонным, как если бы эта тема действительно была для него границей, которую не стоило бы переходить. Девушка постаралась вернуть себе спокойствие, но ей было сложно не заметить, как сильно менялась атмосфера с каждым его словом, с каждым взглядом. — Думаю на сегодня хватит, — Отчерканил парень и, поднявшись с места, последний раз взглянув на своего врача, поспешил покинуть кабинет.   —До встречи, Юта… — Сказала девушка уже после того, как за ним закрылась дверь с едва слышным щелчком. Ким провела рукой по волосам, портя аккуратно сделанную прическу, откинулась на кресле. Напряжение всё ещё не отпускало её, и в воздухе оставался невидимый след того короткого момента, когда Юта наклонился ближе, его слова и действия отозвались в ней откликом. Сложив блокнот с заметками, она несколько секунд просто сидела, не двигаясь, позволяя мыслям медленно собраться. Оккоцу, его скрытая борьба, те моменты, когда в его глазах появлялись тени боли, все это оставалось с ней. Она глубоко вдохнула и принялась перечитывать записи, делая пометки. Слова, которые парень произносил, не могли не волновать, и Ким понимала, что их встреча не прошла бесследно — не только для него, но и для неё.

***

Юта закрыл за собой дверь, шумно вдохнув и оставив её позади, как порог, который отделяет его от внешнего мира. Он кинул ключи на стол, не глядя, снял с себя одежду и, направившись в ванную, включил горячую воду. Когда струи воды обрушились на его спину, он почувствовал, как мышцы начинают расслабляться, словно под давлением. Горячие капли массировали его кожу, проникали в каждую клеточку тела, убирая усталость и напряжение, но не избавляли от мыслей. Парень закрыл глаза, и рука, неосознанно, забралась в его волосы, пытаясь хоть как-то отогнать мысли, которые снова и снова крутятся в голове. «Рика…» — прошептал он себе в голове, почти бессознательно. «Ты здесь?» — спросил он, несмотря на то, что знал, что ответ будет. «Да, я всегда рядом, Юта. Я всегда здесь. Тебе больше никто не нужен».  Голос Рики, как всегда, был тёплым, почти заботливым, но в нём тоже ощущалась та неизбывная привязанность, которая по-своему угнетала Юту. Он задрожал, будто от холода, хотя это был всего лишь голос внутри его головы, но, тем не менее, это было слишком настоящим, чтобы быть просто выдумкой. С каждой встречей с Рикой внутри его мира становилось всё сложнее и темнее. Она была его якорем, его истиной и его болью одновременно. «Почему мы никогда не говорили о том дне?».  Его вопрос завис в воздухе, и, казалось, даже вода стала холодной на мгновение. Внутри его головы что-то зашевелилось, и он почувствовал, как пространство вокруг становится напряжённым, как будто что-то останавливает его на пути к ответу. В ответ тишина. А потом… Тёмные глаза Рики, её маленькая испуганная фигурка, её взгляд, который на секунду стал острым, как у испуганной кошки — эта картина была невыразимо страшной. Всё, что было рядом, будто затряслось, земля под ногами Юты дрогнула, а по небу прошла трещина. Он понял, что за этим вопросом стоит гораздо больше, чем он себе представляет. Подсознание будто поставило непреодолимую преграду перед теми моментами, которые он так отчаянно хотел забыть. Но он знал, что она всегда рядом, и, как всегда, Рика затмила его мысли. «Я… Не могу. Я не могу говорить об этом» — прошептал он себе. Рика молчала несколько мгновений, её взгляд ослабевал, и она, наконец, заговорила, но теперь её голос был мягким, едва слышным, почти как шёпот:  «Как прошёл день?» — её голос был лёгким, почти невидимым в туманном пространстве, но всё равно невыносимо реальным. Парень снова оказался на берегу реки, возле маленького деревянного домика. Поудобнее устроился рядом с ней, опустив взгляд на воду, которая лениво текла под их ногами. Он чувствовал, как её вопросы обвивают его, но не давят. «Всё как всегда»— ответил он, стараясь не заглядывать глубже в свои мысли. — «Всё нормально». Рика молчала, но, кажется, почувствовала его неискренность. Она всегда чувствовала, когда он что-то скрывает. Но она не стала настаивать, не стала давить. «Хорошо. Ты ведь всегда говоришь, что всё нормально. Может быть, иногда тебе просто нужно больше времени для себя, Юта?» Он оглядел её. Её маленькая фигура, скрестившая ноги, руки, лежащие поверх колен. Тонкие пальцы почти не касались земли. Рика всегда была такой — невидимой, но невероятно сильной. «Я справляюсь. Просто… иногда сложно» — ответил он, поднимая взгляд на её лицо. Слабая улыбка появилась на его губах, но она не была искренней. Он знал это. Знал, что Рика видит всё, что происходит с ним. Но в этот момент он не хотел говорить о том, что его действительно тревожит. «Ты знаешь, Юта…» — её голос прозвучал слегка сдержанно, но в нем была скрытая тревога. «Ты можешь остаться со мной. Здесь. Навсегда. Ты будешь в безопасности, и тебе не нужно беспокоиться ни о чём.» Оккоцу почувствовал, как её слова повисли в воздухе, наполнив пространство напряжением. Она, как всегда, была рядом, готовая защитить его, не требуя ничего взамен. Но за её словами скрывалась кое-что другое. Ревность. Привязанность. Она не хотела, чтобы он уходил от неё, чтобы его мир не выходил за пределы их общих воспоминаний. «Рика» — он медленно повернул к ней лицо.  «Ты знаешь, что мне нужно двигаться дальше. Я не могу остаться в этом месте навсегда. Это было бы неправильно.» Её глаза, как всегда, казались невидимыми, но сейчас они стали холодными и твёрдыми, как лёд. Она не сказала ничего, но Юта почувствовал, как её присутствие стало более ощутимым. Её ревность была явной, но она оставалась молчаливой, позволяя своим чувствам проявляться в этом туманном мире. Она не могла понять, почему он был готов искать что-то за пределами их мира, даже если это означало идти дальше, даже если это означало встречу с кем-то вроде Ким. Рика вдруг резко встала, её лицо исказилось, и в глазах вспыхнуло невообразимое беспокойство. Её голос стал треморным, и в нём появились нотки настоящей истерики. «Ты обещал, Юта!»— вскрикнула она, и её слова эхом отдались в пустом пространстве. «Ты сказал, что никогда меня не оставишь! Мы с тобой всегда были рядом!» Он встал, чувствуя, как мир вокруг начинает рушиться. Стены из мозаики воспоминаний трещали, как старые фотографии, и парень видел, как пространство начинает расплываться, словно вода, утекающая сквозь пальцы. Внутри его головы начинала звучать тревожная пульсация, и каждый новый её крик, как удар молнии, разбивал его мысли. «Рика, я…» — Юта сделал шаг к ней, но не знал, что сказать. Она была не в себе, и слова теряли смысл. «Ты же знаешь, я не могу оставаться здесь. Это не твоя вина.» Девочка продолжала кричать, но её голос стал странным, будто раздваивающимся, словно эхо множества голосов, которые не могли найти друг друга. Звуки её слов искажались, пробиваясь сквозь пространство, как если бы сама реальность не могла удержать её крики. С каждым словом её лицо менялось — выражение боли превращалось в нечто страшное, знакомое и одновременно чуждое. Глаза её распахивались, но взгляд становился пустым и диким, как будто она пыталась заглянуть в самую бездну, в которую не должна была бы смотреть. «Ты не можешь меня оставить! Почему ты уходишь? Почему?!» — Её лицо искривилось, словно оно начало распадаться, его черты становились размытыми и угрожающими, как будто сама сущность Рики исчезала, оставляя за собой лишь силуэт. Юта почувствовал, как внутри него что-то дрогнуло, как земля под ногами начала двигаться. В его голове становилось всё тише, как если бы сам мир не мог выдержать такого напряжения. «Рика, успокойся!» — попытался он кричать, но его голос звучал глухо, как будто он был заперт внутри этой темной реальности. Она не слышала. Или, может быть, её восприятие было слишком искажено, чтобы понять его слова. Голоса в её голове перекрывали всё, что было вокруг. Юта почувствовал, как его тело начинает терять контроль, как сознание поглощает эта безумная реальность. Его руки дрожали, а дыхание становилось тяжелым, но он понимал, что теперь нужно покинуть этот мир. Нельзя оставаться, когда она теряет себя в таком хаосе. С каждым шагом внутрь её искажённого мира Оккоцу ощущал, как его тело начинает болеть. И, несмотря на всё это, он продолжал пытаться найти слова, чтобы остановить её. «Рика… Я не могу здесь остаться» — его голос будто бы растворялся в вакууме. В последний раз, взглянув на неё, он принял решение. Он закрыл глаза, стиснул зубы и, будто чувствуя, как всё вокруг него рушится, покинул этот мир. Мгновенная боль в голове, как пульсация, пронзила его, и он вернулся в реальность, оставив её за спиной. Парень очнулся, ощущая на себе тяжесть горячего пара, который заполнил ванную. Он не знал, сколько времени провел под струями воды, но ощущения были странно расслабляющими. Секунды тянулись долго, а в голове звенела пустота — без Рики, без её искажённого мира, но с болезненной пульсацией, которая преследовала его. Он вытер лицо и, не обращая внимания на влажную кожу, вышел из душа. Пар, который окутывал всё вокруг, немного смягчал ощущения, но мысли были беспокойными. Он взглянул на себя в зеркало и замер, ощущая, как напряжение в теле не уходит. Зажмурил глаза, ощущая тянущую боль и ударил кулаком по комоду. Рика, её голос, её страдания — всё было слишком ярким, а он всё больше и больше терялся в том, что было настоящим, а что — иллюзией. Почувствовав необходимость вернуться к реальности, он направился к своей тренировочной зоне. И хотя он чувствовал усталость, напряжение должно уходить куда-то. Первый подход был тяжёлым, но Юта чувствовал, как его тело откликается на физическую нагрузку. Однако мысли, как назойливые тени, возвращались. Каждый новый подход был как борьба с собой. С каждым движением, с каждым вдохом, его разум всё больше наполнялся мыслями о Ким. Почему она не выходит из головы? Почему его диалоги с ней вызывают этот странный внутренний огонь? Он не чувствовал того дискомфорта, который обычно испытывал, когда другие люди пытались войти в его личное пространство. Напротив, общение с ней было каким-то странным образом успокаивающим. Он не понимал, почему, но с каждым её вопросом, с каждым её взглядом, что-то в нём постепенно становилось мягче, как будто он мог довериться ей, даже если сам этого не осознавал. Между подходами он останавливался, ловя ритм своего дыхания. Вопросы, которые не отпускали его. Боль, которую он так долго скрывал. Возможно, Оккоцу так и не был готов говорить о том дне, о том, что произошло, но он не мог больше отгораживаться. Юта сделал ещё несколько подходов, но его мысли вернулись к разговору с Ким. Он не мог просто игнорировать этот момент. Не мог просто так отвернуться от своих чувств. Возможно, ему действительно нужно было рассказать о том дне, о родителях, и почему это так болезненно для него. Может быть, она была тем человеком, который сможет ему помочь разобраться в этом. В конце концов, чем дольше он будет избегать, тем сильнее будет растить эту боль в себе. Его тренировка на мгновение прервалась, когда он задумался. Почему именно она? Парень не мог точно сформулировать, что с ним происходило. Может быть, это было что-то, что не могло быть выражено словами, но с каждым новым сеансом ему становилось легче открываться. Её спокойствие, внимание, даже то, как она пыталась понять его — всё это было как глоток свежего воздуха в мире, где Юта был привыкший замкнутым и самодостаточным. Оккоцу не мог не заметить, что в Накано было что-то, что отдалённо напоминало ему Рику. Возможно, это было в её спокойствии или в том, как она говорила, словно действительно понимала его боль. Но в отличие от Рики, которая будто бы охраняла его, запирая от мира, Ким, напротив, стремилась открыть для него двери. Она не пыталась держать его в безопасности иллюзорного мира, а предлагала шагнуть вперёд, туда, где есть свет. В его сознании эта девушка всё чаще представлялась проблеском света — чем-то искренним,неизбежно зовущим. Парень поднялся с пола, чувствуя, как мышцы отзываются гулкой болью после тренировок. Провел рукой по волосам, устало оглядел комнату и направился к окну. Снаружи был ясный вечер — воздух чистый, а небо усыпано звёздами. Он прикрыл глаза, позволяя прохладному стеклу коснуться лба. Глубокий вдох, затем выдох. В голове звучали эхо недавнего разговора с Рикой и те разрушительные моменты, которые развернулись в его внутреннем мире. Всё это было слишком. — Когда же это закончится? — Тихо пробормотал он, сам не ожидая ответа. Но ответа и не было. Лишь звенящая тишина.