заключённый

С из первой "встречи" прошла уже неделя. Серафим на парня стал реагировать намного спокойнее, постоянные разговоры уже так не раздражали, но вот при попытке пустить очередную пошлую шутку - Глеб получал, причем с каждым разом сильнее. Сегодня он, на удивление, даже слова не сказал. Просто сидит в углу камеры и смотрит в стену, даже не поворачивается в сторону Серафима. А Серафиму, ясное дело, скучно. Как это так? Раньше его заткнуть нельзя было, а сейчас просто молчит. – Эу, покурим? – Приходится самому окликнуть парня, а то уж слишком непривычно его поведение. Но ему ничего не отвечают, Глеб делает вид, что вообще ничего не слышал. Такое не нравится еще больше, поэтому Сидорин очень быстро принимает решение зайти к нему в камеру, тогда же на него точно обратят внимание. Усаживается на кушетку, достает пачку сигарет, зажигалку и кидает в сторону парня. – Будешь? – Не буду. И разговаривать с тобой не буду, я только с Андреем разговариваю. – Андрей был сменщиком Серафима. В основном заменял его ночью и лишь пару раз выходил днём. Блондин, конечно, лояльнее, но что надо было сделать, чтобы у кучерявого была такая реакция на Серафима. Естественно, он не понимал, что кучерявый банально обиделся на многочисленные побои за пошлые шутки. Добиться от Глеба предрасположенности к диалогу не удалось, поэтому пришлось просто забрать пачку сигарет и закрыть решётку снаружи. Вылез он только через пару часов, и то, ради того, чтобы спросить про Андрея. – А когда Андрей придёт? – К моему сожелению, завтра ночью. – Я пить хочу. – Это была даже не просьба, а именно требование, но отказать ему было нельзя, поэтому пришлось идти за водой. Всего каких-то пять минут и Серафим открывает камеру, вновь заходит внутрь и протягивает парню кружку воды. – И курить. – Выхватывая кружку, говорит Глеб. Серафим же в ответ и правда протягивает ему пачку сигарет и зажигалку. – А почему Андрей не придёт? – Потому что начальник дал ему выходной, что за глупые вопросы ты задаёшь? – Странный у вас начальник. – Нормальный, давай кури и не выёбывайся. – А ты тоже с ним ебёшься, что так защищаешь, да? – Язвительно улыбается Глеб, и отползает в другой конец камеры, дабы не получить по лицу снова. Видимо он услышал что-то лишнее, что знать ему было необязательно, поэтому надо переводить тему. – У меня выходной завтра, отдохну хоть от тебя наконец-то. – Для тебя сидеть со мной это и есть отдых. Проходит еще около недели, взаимоотношения между парнями становились лучше, Серафим сам охотно шел на диалог с парнем, периодически заходил к нему для того, чтобы просто поговорить и покурить. Можно сказать, что большую часть рабочего времени он проводил в камере с заключённым, а раньше даже подумать о таком не мог. Из-за выстроенных доверительных отношений с Глебом, Серафим впервые за два года позволил себе заявиться на работу в алкогольном опьянении, вчера отмечали день рождения начальника, а Сидорин остался пить до самого утра. Как только он присел за стол, к решётке сразу же подползает Глеб, с очередной просьбой. – Серафим, я хочу гулять, пойдем погуляем? Мне тут ну очень скучно. – Нет, нет, тебе нельзя гулять. Как только переведут в общую камеру, так каждый день вас выгуливать будут, а сейчас точно нет. Меня оштрафуют. – Дай мне тогда листочек и карандашик какой-нибудь. – Умоляюще тянет Глеб, и строит глазки. – Сейчас поищу где-нибудь, принесу. – Кучерявый вынудил его встать и пройтись до своего кабинета, для того, чтобы найти хоть что-то. Десять минут поисков и удалось достать старый ежедневник и несколько ручек. – Спасибо. – Сразу заулыбался парень и забился в угол, повернувшись к Серафиму спиной. Вернулся к решётке он лишь часа через три, протягивая через неё несколько изрисованных листочков. На двух из них просто нарисована всякая непотребщина, так еще и очень детально, а вот на остальных безумно красивые портреты Серафима с разных ракурсов. Такой подарок заставил и правда искренне улыбнуться, было приятно такое особое внимание. – Спасибо, я над кроватью повешу. Красиво. – Желательно именно те листочки, где я члены нарисовал. – Снова эта ехидная улыбка кучерявого, но она уже не так сильно раздражала, даже веселила немного. Хотя может это эффект спиртного в организме. – Я считаю, что теперь ты должен мне секс. – Ага, обязательно, как выйдешь, так сразу. – Сегодня даже не злится за вкинутые шутки, а подхватывает эту волну. – Ну не, как выйду уже будет неинтересно, у меня там дела появятся. Вот Ангел точно продолжает вести мой бизнес, как только выйду, будем работать, и мне будет не до тебя. – Ты можешт не переживать, выйдешь точно нескоро. – А вот ты выеби меня, и мне точно не захочется уходить. – Глеб, давай не наглей, я тебе не Андрей, я не буду позволять тебе всю эту хуйню. – Шутки уже явно переходят грани дозволенного Серафимом, поэтому он достаточно быстро прекращает всё это. – Андрей тоже неплохо, я бы с ним переспал, но он с Федей уже. Вообще кто выбирает своего начальника в любовники? Я же очевидно лучше, чем он. – Ты просто его не знаешь, я думаю ты бы быстро поменял свое мнение. Да и с Андреем они уже долго, на тебя бы его Андрей точно не променял. Делать ему больше нечего, водиться с уголовниками. – Но ты же водишься, и тебе нормально. – Улыбается кучерявый и всё таки уходит спать. Спустя пару месяцев наконец Серафиму приходит распоряжение о том, что Глеба пора отправлять в общую камеру. На самом деле, Сидорин был достаточно рад, все таки устал он сидеть тут целыми днями и почти не спать. Муторная это работка. Но и в какой-то части было странное ощущение. А как он дальше будет без этой кучерявой проблемы? Они же больше вряд-ли поговорят. – Всё, на выход. – Произносит Серафим, открывая решётку. В руках у него наручники, а на лице небольшая улыбка. – Куда? Я не буду это надевать. Отстань. – Нервно твердит Глеб и забивается в угол. – Давай, давай, время не тяни. – Всё же пришлось вытащить его за шкирку, а после крепко схватить за запястье. Раз не хочет наручники, значит его поведут просто крепко удерживая. – Куда ты меня тащишь? Серафим. Отпусти меня. Я хочу обратно, что ты делаешь? – По дороге вопил тот, но получив подзатыльник - успокоился. Быстро стало всё понятно, что его переводят в обычную общую камеру. – Ты получается больше не будешь ко мне приходить? А Андрей? Тоже больше не придёт? – С какой-то грустной ноткой в голосе он это говорил, но полицейский сильно не придавал этому значения. – Не будем. Мы оба вернёмся в привычный режим работы, а то из-за одного тебя нас сняли со всех возможных дел. – Да и пошли вы нахуй. Оба пошли нахуй. Хотя нет, Андрея всё равно люблю, а ты, а ты иди нахуй. – Кричит тот на весь коридор, а Серафим лишь спокойно закрывает его в камере, и уходит, в надежде, что больше не останется с ним наедине.