Рейтинг повышен..!

Пахло гнилой листвой и водой. Измученное побегом слабое тело вело, ноги ступали по кривой влажной почве торопливо, пытаясь сорваться на бег, но не способные это сделать. Лёгкие жгло огнем. Это странно ощущалось — столь сильное заклинательское тело, закалённое годами тренировок и духовных практик, оно не стоило ничего без доступа к ци. Наверное, даже слабее, чем у обычного человека, схожее скорее с зависимым от дозы наркоманом, оно больше не могло чувствовать себя здраво. Колени прогнулись на мгновение, дрожащие, Шен тут же встал ровно и продолжил побег. Нельзя останавливаться, нельзя! Он близко. Глава ордена Шиан шагал позади неторопливо, насвистывая что то да специально наступая на опавшие ветки — те хрустели у него под ногами, ломались без возможности восстановления, будто мелкие позвоночные. Брат этого проклятого Шена, его тела. Когда завеса над их взаимоотношениями приоткрылась, он оказался совершенно не готов. Ветка сломалась где то совсем недалеко за спиной, Шен почти не слышал этого — слишком громко колотилось сердце в груди, слишком хрипело рваное иссохшее дыхание. Он запнулся о корни, падая коленями в ворох мокрой желтоватой листвы — погода стояла промозглая, внезапно сменившая палящую жару, что выжигала местные леса в рыжий ещё несколько дней назад. Холод не чувствовался. Нет, Шен просто не помнил, что такое холод. Длинные рукава ханьфу протёрли собой лесной настил, и мелкая листва осталась на них вместе с росчерками земли. — Уже сдаёшься? — раздался голос главы позади, за влажной от холодного пота спиной. — Ну же, вставай. Ты сильнее. Давай, я считаю от пяти, а потом только иду за тобой. Вперёд. Пять. Сколько времени прошло? Часть волос съехала со спины волной, падая вниз, прямо в грязь и воду. Не оглядываясь, Шен подтянулся вперед, упираясь руками в землю, чтобы встать — те дрожали без сил совсем, а может, просто не верили уже, что усилия того стоит. Шиан же просто издевается над ним, делая вид, что действительно позволит от него убежать! Просто развлекается его сопротивлением, лишь тянет время, едва ли отдаляя неизбежное. Шен уже поклялся всем возможным богам, что больше не примет от Шиана ничего — ни крошки от трапезы, ни глотка воды. Вдруг там тоже будет спрятана подавляющая меридианы пилюля! Обычный человек, что он мог против заклинателя? — Четыре. «Довольна сюжетом? Довольна?!» — мысленно завопил Шен, так и пытаясь подняться. Кончики волос скользнули по жухлой влажной листве. — «Главного злодея Шена сейчас закончат на месте, и не будет никакого сюжета вовсе!» [Система считает, что вы не до конца осознали ситуацию, в которой находитесь.] Шен сглотнул с трудом, собрал в кучу остатки самообладания, чтобы совладать с телом. Всё он понимал. Не убить его Шиан хочет, совсем не убить. И от того лишь хуже. Эта стыдная, позорная слабость в теле. Сейчас сложно не думать о ней. — Три. «Да всё я понимаю». — в сердцах подумал Шен, всё-таки поднимаясь на ноги. — «Тебе всё равно, что происходит». Систему не интересовало, что приключается вне основной сюжетной линии. В новелле было сказано «дни пролетали за днями», какая разница как именно! Когда придет время, новая арка будет открыта, а остальное время Шен был волен заполнять на свое усмотрение. Эти события тоже записывались? Нет, неважно. Ведь всё останется за кадром. — Два. [Начислено 200 баллов расположения Системы.] — оповестила та внезапно и сухо. — [Бегите.] Тело наполнилось живым теплом. Внезапный прилив сил почти огорошил, но думать и благодарить было некогда — Шен резво сорвался с места, убегая на грани своих возможностей, чтобы разорвать дистанцию. — Один. Ноль. Он сумел оторваться, и на мгновение удивленный, Шиан бросился следом, даже швырнул что то ему в спину, чтобы замедлить — Шен не почувствовал боли, лишь споткнулся на мгновение и поспешил дальше. Стволы деревьев рябили перед глазами. Если бы Шиан хотел, то давно бы его нагнал — это было очевидно. Но перестать пытаться, просто сдаться было немыслимо! Остатки простой человеческой гордости не позволяли. Это… это бред, так нельзя! Возможно, он лишь инстинктивно тянул время, надеясь, что от него отстанут, что Шиан… успокоится? Но нет. Того это только веселило. Заводило. В какой то момент почва под ногами изменилась на склон оврага, и Шен, залезший на него по инерции, вдруг съехал обратно — под пологом мелкой желтой листвы была мягкая и склизкая глина. Сам склон небольшой совсем, всего несколько метров наверх, да и не столь отвесный, но после длительной попытки побега с заблокированными меридианами это становилось непреодолимым препятствием. Шен без сил медленно сполз обратно на дно оврага и обернулся. Овраг подковой сходился вокруг, а напротив, на предположительном выходе, стоял Шиан. Непривычно разгоряченный, с лёгкой улыбкой на губах. Его чёрная фигура приближалась неторопливо, давая осознать ситуацию. Мало было просто загнать, он хотел, чтобы Шен сам дал оценку ситуации, в которой оказался. — Ты извазюкался, — подметил он заботливо, — а если бы сдался раньше, выглядел бы прилично. Воздух застрял в горле, и Шен протолкнул тот силой, высказываясь на грани самообладания: — Тогда не трогай меня! Уходи, пожалуйста, почему ты не можешь просто уйти! — поняв, что звучит не совсем презентабельно, он всё же несколько спокойнее, но всё ещё отчаянно прошипел, — Оставь меня в покое, Шиан, пожалуйста, хватит! Я что угодно сделаю, только… Все слова застряли в горле, когда осознание все же накрыло Шена — Шиан их не слушал. Приблизился, игнорируя все мольбы, и чутче всмотрелся в «младшего брата». — Когда ты стал таким мягкотелым? — зелёные глаза сощурились в подозрении, глядя сверху вниз. — Ещё ничего не случилось. Раньше ты был не против. — Уходи. — руки ощупали мокрую листву позади и ничего не нашли. — Я не хочу. Тебя видеть. Чары развеются и тебе будет со мной не совладать, подумай о чертовых последствиях! Глава едва поднял брови, не слишком доверяя чужим словам. — А ты знаешь, сколько действуют эти чары? Хозяин проклятого пика промолчал, стиснув зубы. Носок чужого ботинка коснулся ноги, и Шен лишь молча дернулся. Белый, как полотно, весь в грязи и жёлтой листве. Длинные черные волосы выпачкались на концах, мокрые и спутанные. Оказавшись в углу, он зажимался и все смотрел куда то в сторону, куда угодно, лишь бы не на собеседника. Шиан ткнул его ногой ещё раз, и Шен всё же тихо спросил: — Сколько? Его трясло. Глава едва улыбнулся. — Достаточно.

* * *

— Придурок! — раздался яростный вопль, треск, и волна духовной силы стремительно пронеслась по округе. Особенно тонкие деревца подломились да попадали на землю; те, что были постарше и покрепче, просто согнулись и так и остались в наклоне, потрескавшись, но не сломавшись совсем. Одно, крупное, но попавшее под горячую руку, с жалобным скрипом завалилось на бок, подмяв под себя ещё несколько. Всё злило. Меч медленно опустился, чиркнув по опалой траве. Вспышка гнева чуть стихла, но Муану всё равно пришлось стиснуть зубы, чтобы не продолжить костерить этого… абсолютно невероятного человека! Ну вот что, что с ним не так? Почему именно он вечно вляпывается в какие то истории, почему с ним вечно происходит что то ненормальное? И ведь прежде такого не было! В последнее время, всё чаще приглядываясь к Шену, Гай стал думать, будто тому физически больно поступать правильно. И не потому, что тот никогда этого не делал, вовсе нет! Просто каждый раз, когда этот человек делал нечто хорошее, иногда проявляя просто немыслимую (и незаслуженную окружающими) доброту, он тут же становился почти беспомощным. Словно хорошие поступки выпивали из него силу — он по-настоящему слабел. И напротив — стоило ему обнажить свою чёрную суть, как тело его наполнялось силой, и он без труда и помощи со стороны справлялся с вызовами. И счёл бы старейшина пика Славы это странной формой безумия, если бы Шен не вёл себя ещё более безумно, почему то продолжая пытаться поступать верно. Слабел, попадал в неприятности, но продолжал строить из себя добряка. Что за идиот! Больше всего Муана бесило то, что ему не всё равно. Стало в какой то момент. Причём куда раньше, чем это ходячее бедствие рухнуло в проклятые воды, а Гай, идиот такой, совершил огромную ошибку, случайно связав их. С тех пор он не раз убедился — добро в самом деле Шена подкашивает. Как бы бредово это ни звучало, старейшине пика Славы не раз довелось на себе ощутить, насколько слабым на самом деле становится этот странный человек. Как оказалось — не только от добрых поступков. Иногда ухудшение его состояния было связано с его белобрысым учеником Алом, и вот этот факт окончательно вгонял Гая в тупик. Честно говоря, если бы не связь, он давно бы плюнул, наверное. Бросил попытки разобраться. Но самочувствие Шена стало влиять на его собственное, и это невероятно злило. Как сейчас, когда безумная слабость настигла его прямо посреди тренировки. Она быстро ушла, оставшись фоновым чувством, но такого бессилия Гай ещё никогда не ощущал. А ещё — страха. Такого, что отдавался болью во всём теле. Шен был бессилен и боялся. Чего? А сказал бы он, как же! Опять влез в какую то авантюру, даже не удосужившись открыть рот и предупредить. Или на худой конец оставить записку! Всё опять, по новой: сходи с ума от беспокойства, Муан! Кто ты такой, чтобы предупреждать тебя о планах? Но смесь слабости и страха была действительно сильным чувством, а Гаю почему то по-прежнему было не наплевать. Наоборот, беспокойство тянуло его вперёд в поисках проклятого старейшины, следуя за странно исказившемся чувством присутствия, будто за серебряной нитью. Она вилась между деревьями, путалась, петляла, и словно бы не сокращалась. И Муан понятия не имел, что это вообще значит. В одном он был уверен — Шен жив. И это знание придавало сил, а с ними и злости. Остановившись перевести дух и немного успокоиться, старейшина пика Славы вскоре снова сорвался с места. Петлял между деревьями, если вдруг натыкался на непролазный участок — без сожалений сносил деревья мечом. В голове его вертелись мысли: слова, которые он выскажет этому безумцу, ругань на ситуацию в целом и совсем-совсем робкое «Пожалуйста, будь в порядке!» В одни моменты Гай обещал себе, что если вот прямо сейчас Шен найдётся, он не станет срываться и кричать. Но Шен не находился, и тогда уже старейшина пика Славы обещал себе, что вытрясет из него дурь. В моменты лёгкого отчаяния он думал только о том, что просто хочет защитить. Следом готов был взорваться от гнева, сам пугался силе этого чувства и насилу успокаивал все мысли. А потом всё выходило на новый круг. Поиски затягивались, а подспудный страх удавкой всё сильнее стягивал горло. Шен не боялся так — никогда. Даже при виде змей, то был страх неосознанный, инстинктивный. Сейчас же… он знал, целиком осознавал, чего боится, и это чувство было Гаю ещё незнакомо. Паника, захлёстывающая с головой, придающая сил — в один момент Муан даже заметил, что слабость отступила. Но не страх, давно перетёкший в ужас. Что его так испугало? Мешанина из беспокойства и страха так надолго засела в груди Гая, что он не сразу понял, что, наконец, настиг Шена. Нить связи всё ещё странно путалась, но уже не была такой бесконечно-длинной, вела к небольшому оврагу и словно бы стала ярче. Пробежав ещё несколько шагов, Муан, наконец, понял, что его поиски окончены. В голове на мгновение стало совсем пусто — Шена не было видно, но он был в овраге, ослабший и испуганный. Короткая мысль, что он может быть тяжело ранен, ужаснула и парализовала. Но потом до слуха долетело глухое: — Не смей! — знакомым голосом, и старейшина пика Славы тут же отмер, бросившись к источнику звука. И замер вновь, поняв, что представшая пред очи картина… не вписывается вообще ни в какие из его ожиданий. Разглядеть его получилось не сразу. Время шло к закату, но вместо ярких рыжих красок лес накрыло тёмное полотно — солнце спрятали тучи, всё вокруг дышало влагой, предвещающей скорый дождь. В серой хмари оказалось непросто разглядеть красные рукава Шенова одеяния. Но не только из-за подступающих сумерек, а ещё и оттого, что вид на него загораживали совсем другие одежды. Чёрные, с вышитыми золотом узорами. Со спины узнать человека было не так просто, но, присмотревшись, Муан смог рассмотреть в длинных, чуть растрепавшихся волосах золотые украшения. Шиан. Глава ордена восседал на бёдрах брыкающегося Шена, удерживал его за руки и, наклонившись, что то шептал. Наблюдая за ними, Гай чувствовал что-то ужасающе неправильное в происходящем. Было нечто в их позе… да ещё страх проклятого старейшины, и тот выкрик… Муан собирался подать голос, но осёкся, подавившись воздухом, когда увидел, что Шиан наклонился совсем низко, должно быть, к самому лицу Шена. Так близко, что можно было подумать, будто они… Закончить мысль старейшина пика Славы не посмел, но намеренно наступил на ветку, давая о себе знать. Он одновременно всем своим существом хотел прекратить происходящее и осознавал, что не имеет права вмешаться, что бы там ни было. Это ведь… дела братьев? И всё же! Меч задрожал в руке, будто повинуясь неосознанному желанию запустить его прямо в уязвимую спину склонившегося главы ордена. Недопустимый, просто немыслимый поступок… Шен всё ещё сгорал от ужаса. Хруст. Шиан всё же оторвался, разгибаясь и медленно оглянулся на незваного гостя с нечитаемым выражением на лице. Тело под ним замерло, понимая, что их заметили. Хватка на запястьях сжалась сильнее в болезненном молчаливом предупреждении. Старейшина пика прославленных душ? Вот так не вовремя. Но объясниться перед ним стоило. — Старейшина Муан? — Глава. — мечник замялся на мгновение, нервно глядя то на Шиана, то на часть видимого под ним красного одеяния Шена, и нетерпеливо спросил, — Что происходит? В ответ лишь фыркнули, а после неторопливо оповестили: — Моего брата опоили. Он был не в себе и никого не узнавал. Я смог немного привести его в чувства, вдохнув ци. Муан перевёл взгляд на Шена, молчаливо вопрошая, правда ли это. Версия Шиана мало вязалась с тем, что чувствовал прославленный мечник. Если бы Шен напился, это стало бы ощутимо — и это явно не тот случай. А вот момент со страхом вполне вписывался в предложенную версию. Не узнавал и поэтому испугался? Проклятый старейшина не сразу заметил направленный на себя взгляд — слишком занят был, пытаясь скинуть с себя Шиана. Но, увидев сомнение на лице Муана, тут же уцепился за него: — Враньё! Я вовсе не пьян, это он опоил меня, лишив сил! — он болезненно поморщился и бросил яростный взгляд на брата, вновь взбрыкнувшись, и вновь — безуспешно. Это выглядело уже сомнительно. — Зачем? — поразился Гай, не слишком веря, но всё же сжав посильнее рукоять меча и шагнул ближе. — Глава, я попрошу вас объясниться. Шен оцепенел. Объясниться?.. Наврёт Шиан или скажет правду — без разницы! Сказать правду сам проклятый старейшина не мог. Это было унизительно, мерзко, и не стоит такому человеку, как Муан, знать. Он даже внезапно понадеялся, что у Шиана есть достойное оправдание! — Это очень громкое обвинение, Шен. — мгновенно помрачнел глава, все же выпуская чужие руки прочь, вставая и потоком ци стряхивая с подола грязь. — Я знаю, что мы не слишком близки, но я хотел помочь. Мстишь мне? За что, Шен? Стало видно, в каком состоянии находится хозяин проклятого пика — глава протянул ему руку, предлагая помочь встать, ведь ноги того явно не держали. — Кто то опоил тебя. Может, это было зелье или магическая пилюля, в таком состоянии ты мог натворить дел или даже кого то убить. Что тебе привиделось? Что я, по твоему, мог сделать с тобой? Шен, конечно же, даже не подумал принять помощь и, пусть пошатываясь, пусть демонстрируя свою слабость, но всё же встал сам. Выглядел он и впрямь ужасно — Муан подумал, что тот умудрился сверзиться в этот самый овраг и собрать собой всю грязь. Впрочем, непохоже было, что его это хоть сколько то волновало. Куда больше Шен был обеспокоен наличием рядом брата, все щерясь на него и кидая злые взгляды. Гай всё ещё пребывал в замешательстве. Его беспокоило состояние проклятого старейшины, а ещё больше его беспокоили чувства, охватившие того. Шен не врал — во всяком случае, верил в то, что сказал. Или это Муан обманывался? Пытался как-то оправдать Шена, а может… — Я… — начал тот и осёкся. Взгляд, которым он одарил брата, был полон ненависти и отвращения. Старейшина пика Славы вновь напрягся, почти готовый обратить меч против главы ордена. Но Шен удивил его. — Возможно, я ошибся. Выглядел он при этом так, словно себе на хвост наступал. Ярость в его взгляде потухла, уступив место смирению. А потом по лицу проклятого старейшины словно прошла судорога, и он покачнулся. Чувствуя отголосок боли в его теле, Муан стремительно подскочил ближе и попытался поддержать Шена, но тот, к большому удивлению, в испуге отшатнулся. Гай так и замер с протянутой рукой, а после невольно покосился на Шиана. Тот пожал плечами и посмотрел как-то раздраженно, но тут же огорчённо, даже почти смущенно. Понимал, как выглядел для старейшины Муана — а вроде и сам тоже был… зол? Конечно, никто не обрадуется, когда твой брат шатается по лесу не пойми в каком виде и попадает в досадные неприятности. И всё же, всё это ощущалось странно. — Брат, давай вернёмся в орден. Тебе нужно отдохнуть. Хотя бы. — хозяин проклятого пика ожидаемо ничего не ответил, всем своим видом демонстрируя молчаливое потрясение и брезгливость. Шиан вздохнул растерянно, пытаясь вновь. — Шен… Ох, простите за это недоразумение, старейшина Муан. Мы предстали в неподобающем заклинателям виде. — Ничего, — буркнул Муан, перед которым Шен в похожем виде уже не раз представал, но всё же один, и ещё никогда это не отдавало такой паникой. Сейчас чужие чувства ощущались тише, но сходящее потрясение эхом отдавалось в обеих душах. — Ты ошибся, Шен? Шиан, поначалу хотевший ещё что то возразить, всё же лишь оглянулся на брата. Мечник не увидел его взгляда, но у Шена что то ёкнуло в груди — настолько испугался? Что он там видел такого ужасающего? Эффект же спал? Тот лишь мелко кивнул и нервно поправил собственные одежды. Толку немного, но всё же лучше, чем ничего. Шиан всё вился вокруг, сохраняя дистанцию и все ещё корчась перед Муан Гаем в попытках изобразить их семейную поддержку: — Тебе нужна помощь, давай вернёмся в орден. Шен резко отмахнулся от сказанного тяжёлым от грязи широким рукавом, глядя гневно, в сердцах грубо заявляя: — Не нужна мне от тебя никакая помощь. Брат. — Ты выглядишь очень бледным. Есть раны? Помнишь что нибудь до того, как узнал меня? — Хватит, Шиан! — он вдруг стих до шёпота, до злобного умоляющего шипения. — Просто. Хватит. Он не мог терпеть эту откровенную ложь. От неё тошнило. Наскоро переведя тему, Шен заявил: — У меня нет с собой меча. Вспомнилось. Да даже если бы был — демоны знают, через сколько Шен сможет им воспользоваться. Идти пешком означало затянуть эту ситуацию до ужасного. Можно было бы попросить старейшину Муана проводить пешком, но Шиан обязательно увязался бы следом или как-то ещё влез и нарушил ход дел, да и темнело. Следовало встать на чужой меч и не упорствовать. Лишь бы только это всё уже закончилось, и его, наконец, оставили в покое. Шагнули к нему, конечно, одновременно. Муан не стал тратить время на чуть недовольный взгляд — что бы ни произошло тут, и даже если проклятый старейшина ошибся, углядев некие ужасы в действиях Шиана, он всё же ясно дал понять, чья помощь здесь менее желательна. Не воспользоваться этим было бы глупо. — Полетели на моём, — предложил мечник поспешно, боясь, что глава ордена его опередит. — Он уже готов. В доказательство своих слов он поднял руку с мечом выше, не сразу замечая, что из-за их расположения лезвие его оружия словно бы взрезало пространство между братьями. Но именно это, кажется, Шена немного отрезвило. Затравленность исчезла из его взгляда, уступив место упрямству, и он, не взглянув на Шиана, кивнул. Подошёл ближе и замер, ожидая, пока Гай заставит свой меч зависнуть в воздухе, всем своим видом обозначая, чью поддержку готов принять. Старейшина пика Славы отвлёкся на то, чтобы подняться на меч и не заметил взглядов, которыми обменялись Шен и Шиан. В глазах первого, присмотревшись, можно было различить стыд, а второй, несмотря на то, что его застигли врасплох, позволял себе насмешливый укор. Что то подсказывало ему, что Шен не скажет о произошедшем сегодня вслух даже наедине с собой. Это было удобно примерно настолько же, насколько удивляло — раньше Шен таким не был. Что изменилось? Протянутую руку проклятый старейшина в очередной раз проигнорировал — встал на меч почти изящно, но тут же судорожно вцепился в чужие плечи, потому что вновь пошатнулся и едва смог удержаться. Но боли в этот раз не было — лишь проявление той же слабости, поэтому Гай удержал свой язык за зубами и старательно сделал вид, что ничего не заметил. В том числе пальцев, которые явно оставили на его плечах синяки, пусть и вцепились совсем ненадолго. — Отправляйтесь. Я вернусь позже, нужно кое что закончить, — известил глава, прежде чем меч поднялся выше, а после лишь оглянулся и проследовал к выходу из оврага. Шен подумал, что он, очевидно, заметает следы. Во всех смыслах. Он убедился, что Шен ушел в отрицание, и теперь беспокоился о других незначительных мелочах. Случившееся вертелось в голове, словно в колесе, а мысли пережевывали случившееся из раза в раз, до тошноты припоминая каждую деталь. Слова Шиана не давали покоя: раньше Шен не был так уж против? Буквально или то очередная манипуляция — он не знал. Всё одно — менее гадко не становилось. Прикосновения всплывали в памяти, фантомами ложились на кожу. От слов, что шептал «брат», по всему телу пробегались мурашки. Эти ощущения были столь сильными, что Шен на мгновение вновь в них провалился, забывая о реальности. Желудок болезненно сжался, горло сдавил спазм. Тошнило. Только ощущение ткани под пальцами заставляло держать себя в руках. От белизны чужой одежды почти слепило глаза — даже во мраке вступивших в полные права сумерек. Муан. При нём давать слабину было бы… не менее унизительно. Из раза в раз это происходит — можно понять, почему Система стала так строга. — Только не спрашивай, в порядке ли я, — потребовал Шен, чуть ослабляя хватку, когда старейшина пика Славы всё-таки поднял меч выше — так, что и не сбежать. Пока всё же невысоко, будто опасался, что Шен через мгновение свалится. Опасение обоснованное, но не менее раздражающее. — Шен, ты… — начал Гай, но впившиеся в его плечи сильнее пальцы заставили замолкнуть и передумать, не договаривая задуманный вопрос. — Может, переночуешь у меня? Пока ты не восстановился, не стоит тебе быть рядом с Глубинной тьмой… — Ты прав. — признал Шен нехотя. Мысли о возвращении в Черный замок успокаивали, но пока действовала пилюля, он слишком уязвим. Да и вероятность, что Шиан может вернуться и закончить начатое, не была равна нулю. Он не знал, когда спадет действие, но лучше было перебдеть. Часть пути пролетели в молчании. Шен держался крепко и попыток свалиться с меча не предпринимал, что Гай воспринял как хороший знак. Слабость постепенно отступала, это подсказывала связь. Она всё ещё ощущалась странно — нить была, но тусклее и казалась спутанной, несмотря на то, насколько близко они стояли друг к другу. Очень хотелось обернуться и посмотреть на проклятого старейшину. Действительно ли тот выглядит лучше? Или взял себя в руки на время вынужденного совместного путешествия? По-хорошему, им бы местами поменяться — Шена поставить вперёд, чтобы старейшина пика Славы мог сам поддерживать его и в случае чего подхватить. Но Муан чувствовал, такое предложение вызовет совсем не благодарность. Даже спросить неловко! А потому продолжал лететь вперёд, кусая губы, чтобы удержать рвущиеся с них вопросы, да лететь относительно низко. По крайней мере, если Шен и понимал, почему они не поднимаются выше — он всё же не ругался и не возражал. — Что с твоими духовными силами? — решился на вопрос мечник, — Я не чувствую твоей… ауры. — Заблокированы. — недовольно отозвался Шен, — Скоро пройдёт. — Тебя серьезно опоили? — Муан тут же тяпнул себя за язык, думая, что эта формулировка разозлит пассажира, и был прав, — Как так вышло? — Я доверял тому, кому не стоит. — с нажимом оповестил Шен. Его раздражали эти расспросы. — Больше тебе ничего не нужно знать. Внизу показались огни пика Прославленных душ. Темнело. Муан приземлился на площадке перед резиденцией и оглянулся, отмечая, что караул куда то делся, хотя точно был на месте, когда они снижались. Какие молодцы. — А на главу ты бросился потому что… — С чего ты решил, что я на кого то бросался?! — Шен окончательно вышел из себя, решая, что если он не смог ответить Шиану, то ответит по крайней мере Муану! — Я в твоём представлении что, демон какой то?! Я тоже человек! Я бы не стал ни на кого нападать первым! Муан Гай перед ним нахмурился, убирая меч в ножны. — Глава сказал, ты его не узнавал и бросился на него. Что ты помнишь? От возмущения воздух встал в горле. — Ничего. Ничего я не помню! — Шен отвернулся недовольно, а по груди растеклась фантомная злость и обида. Сам старейшина пика Славы был спокоен — он, в принципе, для себя уже всё уяснил. — Ты хотел помочь — мне нужна комната, бадья для омовения и сменная одежда. И не задавай лишних вопросов, мне это не нравится. Синие глаза почти закатились, пока Шену того было не видать. Опять он за своё. Усталый вздох был старательно задушен в груди — вместо этого Муан лишь убедительно заверил, надеясь успокоить этим беснующееся в груди у Шена нечто, до ужасного похожее на ущемлённую гордость: — Хорошо, я не буду.