Рейтинг повышен..!

Шуэр поднял взгляд от письма, а после не глядя швырнул то в камин. Пламя оплавило тонкий пергамент и сожрало, превратило вервия изящных символов в груду хрупкого пепла. Грудь тяжело вздымалась от гнева. Он бросил взгляд в окно — на фоне тёмного ночного неба видны лишь блики от огней поместья Ир — а после вышел из комнаты, попутно нервно закатывая рукава. Там, у ворот! Там так и стоит этот… невежда! Сколько уже? Пятый день?! Гонец с ответом из ордена уже примчал обратно, а он всё стоит! Его упорство злило и даже пугало своей навязчивостью, но Шуэр почему то не принял мер, просто выставил его прочь, надеясь, что тот и сам поймет, что натворил! Не понимал. Прав был Шиан — это бескультурное использование чужого гостеприимства, это вредительство заслуживает наказания. Без всяких сомнений, поместье Ир не потерпит этого. Шуэр был генералом в возрасте, и всё же, он ещё был крепок, не столь растерял былые навыки. Годы делали его мягким и сентиментальным, но это же семья. Как можно стоять в стороне, когда семья терпит удары и унижения? Тем более, это же Малявка! Он только очухался после случившегося. Столько лет прошло… потеряв память, он действительно стал счастливее. А теперь какой-то проходимец вздумал вновь сделать его несчастным?! Главные ворота поместья раскрылись, и не спящий, всё стоящий на одном месте старейшина Муан Гай дёргано поднял голову, прежде чем разочаровано поджать губы. Хотелось сказать, что никуда не уйдет, но это уже не имело смысла. Он будет разговаривать только с Шеном. Он уйдет, если Шен сам скажет, что больше не хочет его видеть. Но Шуэр ничего не сказал. Удар сложенного в привычной позиции кулака обрушился о чужую голову. Без слов, сомнений и сожалений, не размениваясь на приличия — та мотнулась резко, до щелчка в шее, и заклинатель отступил, не успев закрыться, а после и вовсе опустил руки, не то что не прибегая к использованию ци — даже не пытаясь. Просто смирившись с тем, что другому человеку нужно выпустить пар, и, возможно, тогда они смогут его понять. Старейшина Муан видел замыленную лошадь гонца, видел, как зол был Шуэр. В пору было давно уйти, и всё же, он остался. Он должен был объясниться. Он всё понял. Перстень на руке генерала в кровь рассек кожу. В какой то момент, позволяя себя избивать, Муан всё же поддался. Не остался стоять на ногах, обмяк, и заметивший слабость генерал тут же свалил его с ног прямо на дорогу, на резную брусчатку, одной и той же рукой нанося удар за ударом в бледное лицо незваного гостя, что никак не хотел уходить, что не хотел даже просто… обороняться! Будто это заставит его пощадить! Его выходки лишь злили сильнее — Шуэр был на войне. Он не брал пленных. Его не учили пощаде. В какой то момент пошёл дождь. Кровь хлынула на узорчатую мокрую плитку, заполняя собой мелкие каналы и утекая прочь вместе с дождевой водой. Потеряв господина, слуги вышли к воротам и в немом ужасе наблюдали, как тот избивает чужака, пока не догадались позвать кого то ещё. Кто то окликнул в просьбе остановиться, но то был лишь одинокий голос. Мимо со скрипом проехала карета, и высунувшийся из окна человек зло рассмеялся, прежде чем плюнуть на дорогу перед поместьем. Нужно было выпустить пар. Слишком много произошло в последние дни. Много эмоций, мало поводов объясниться. Муан понимал, почему генерал так зол: он проявил снисхождение, позволив старейшине пика Славы просто уйти, но столкнулся с упрямым, категоричным, почти детским в своей глупости отказом! Шуэр успокоится и поймёт его, что он тоже, тоже переживает о Шене! Поймёт же? Тело дергалось на каждом ударе, рефлекторно пытаясь закрыться. Заклинательские кости крепкие, крепче обычных, и тем не менее — что то хрупнуло. Вода залила лицо, и Шуэр всё же остановился отдышаться, обтёр глаза, глядя на поверженного соперника (соперника ли?). Белые волосы кривыми изгибами разметались вокруг, размоченные от сухой грязи потоками воды и растёкшиеся по уличной плитке с ней же, они местами сливались с льющейся ручьём кровью из носа и рта. Мечник подавился ей, едва отвернулся, чтобы откашляться с бульканьем и не захлебнуться. Лицо, некогда величественное и прекрасное, словно у небожителя, ныне было похоже на мясо. Грудная клетка с усилием и хрипом вобрала в себя воздух. Шуэр дышал тяжело, в сомнениях занёс перепачканный кровью кулак вновь, но молодая служанка подбежала, бросилась на колени возле него, умоляя остановиться, ведь младший брат господина, кажется, наконец очнулся.

* * *

Пробуждение вышло болезненным. Даже очень: Шен не успел и глаз разлепить, когда тело его окутала боль. Целый ворох ощущений: саднило запястье, тянуло в груди, ныла шея, а лицо, казалось, кто то с силой впечатал в землю несколько раз. Такого в памяти не было: всё завершилось… а что вообще тогда случилось? Шен смутно помнил, как распечатал Меч Души, и Волчара смогла на время отвлечь Муана, но затем… ох, стало понятно, отчего болит шея. Интересная у мечника привычка, оказывается. Пусть в этот раз душил он неосознанно, всё же именно этот момент врезался в память посильнее прочих. Дальше… всё происходило быстро. Обезумевший заклинатель, да ещё и такой выдающийся, был силой разрушительной, опасной, было так глупо верить, что у Шена может выйти защититься без использования духовных сил! Но даже так не совсем понятно, как он вообще умудрился выжить. Ведь к духовным силам прибегнуть всё же пришлось. — Система? — Шен попытался спросить вслух. Из за боли в горле вышло нечто кошмарно-неразборчивое. Благо, слова на самом деле не были нужны. [Поздравляю!] — разразилась та. В её тоне чудилось раздражение. — [Вопреки всем стараниям, вы снова не умерли! +100 баллов к живучести главного злодея! Разблокировано достижение “Мать сыра земля не приняла”!] Она ругалась, но проклятый старейшина позволил себе призрачную улыбку: эти сто баллов, конечно же, не могли снять боль целиком, но определённо принесли облегчение. Ощущения всё ещё были абсолютно паршивыми, но теперь он мог начать думать, не отвлекаясь. «Всё получилось? Я смог остановить Муана?» — не став в этот раз терзать и без того пострадавшее горло, мысленно спросил Шен. Система только фыркнула, не спеша ничего разъяснять. Приходилось вспоминать самому. Как ни крути — воспоминания обрывались на моменте, когда проклятый старейшина попытался очистить разум Муана духовными силами. Он применил совсем немного, но ощущения подсказывали, что даже этого хватило, чтобы… что? Он ведь не умер. Правда? Стоило подумать об этом, как к горлу подкатила кровь. Это было странно, ведь ему должно было стать лучше. Система начислила баллы. Он выжил. Будь иначе, ему не было бы так плохо. Шен очень слабо представлял, что ждёт его за этой гранью — явно ведь не переселение в очередную новеллу и не «откат» к сохранению. Это правило Система ему объяснила среди первых: нет никакой возможности вернуться и переиграть. Даже сначала начать не получится, как бывало в видеоиграх его мира. Кровь не отступала и, несмотря на все попытки сдержаться, Шен закашлялся. Алые брызги усеяли его одежду и одеяло. Силясь остановиться, проклятый старейшина пытался вспомнить, в какой момент успел получить удар, который бы так сильно повредил его внутренние органы и — не мог. Кашель прошёл также внезапно, как и начался. Но облегчение так и не наступило: боль отступать не спешила, и тело, неспособное противиться ей, в конце концов окончательно сдалось. Сознание вновь окунулось в вязкую тьму. Только боль оставалась даже в ней. Влетевший в комнату через несколько минут Шуэр, увидев бледного и вновь окровавленного брата, чьё лицо старательно вылизывала странного вида собака, на несколько мгновений испугался, что лекари ошиблись. Что Малявка не смог выкарабкаться, что смерть нагнала его. Эта мысль обожгла ледяным холодом, заставила застыть испуганно — и кого? Великого генерала, что так много повидал на своём веку и успел потерять слишком много. Он лучше прочих знал, как может быть хрупка человеческая жизнь. И всё же даже подумать о том, что теперь он потерял и одного из братьев, было слишком страшно. Но потом Шен тяжело вздохнул и нахмурился, и Шуэр отмер, заставил себя успокоиться и поспешил выйти, чтобы вновь послать за лекарем. В душе он отчаянно жалел — если бы он знал, выходя к тому упрямому, наглому заклинателю, что тот совсем не будет отбиваться, он бы взял с собой меч. Любой. Гнев всё не утихал.

* * *

«Почему так больно?» — подумал Шен растерянно, особо не фокусируясь на действиях лекаря, что с перепуганным видом осторожно коснулся запястья, чтобы послушать пульс. Заклинатель все смотрел куда то в пустоту в стороне собственных ног, а после, словно набравшись достаточно сил, обернулся на Шуэра. — Что с твоей рукой? — спросил он, заметив, что у великого генерала та сложена и скрыта повязкой. Кажется, сломана. Тот приосанился и лишь улыбнулся. — Это стоило того, чтобы проучить невежду. Шен глупо моргнул, когда вязкие мысли начали собираться в цельную картину. Он дернулся, попытавшись встать: — Где старейшина Муан? Сколько я спал? Ал в порядке? — Тише, тише, Малявка, — тяжелая ладонь легла на плечо, останавливая. — Не всё же сразу! Ты сам едва проснулся, ну какие… — Ответь мне! Вышло грубо. Шуэр этого не заслужил, он беспокоился, его можно было понять. Но Шен смотрел на него, хмурясь и ожидая ответа, не думая извиняться. Состояние Ала напрямую связано с его жизнью. Умрёт он — и для главного злодея тоже всё завершится, тогда уж точно Шуэру придётся брата оплакивать. Состояние Муана же… Шен прикусил губу. Он не знал, что чувствует: досаду, обиду? Может, облегчение? Та пилюля разорвала их связь. И к лучшему. Смешно было бы, добейся Лефи своего. Интересно, она бы удивилась, узнав, что избранный ею убийца жертву не пережил? Было бы очень удобно. — Твой ученик в порядке, — сухо объявил Шуэр и коротко кивнул лекарю, предлагая удалиться. Видно было, как тяжело ему сдерживаться и говорить спокойно. И самообладание его быстро дало трещину. — Этот парень крепкий, получше тебя выглядит! Как такое вообще могло случиться? «Это Ал настолько быстро регенерирует, или это я так плохо выгляжу?» — задумался Шен и прикрыл глаза, отгораживаясь от взбешённого брата. Боль всё ещё мучила его, но теперь хотя бы отступила, была не такой сильной. Будто даже… Не его. Осенившая мысль заставила проклятого старейшину сделать новую попытку подняться, и вновь его удержал на месте Шуэр. Он не ответил насчёт Муана. Возможно ли, что… — Кого ты проучил? — Шен сощурил глаза, глядя на сломанную руку брата. Он уже догадывался об ответе (много ли на свете людей, об которых опытный военный мог сломать руку?), но не мог не спросить. В голове не укладывалось, как он мог почувствовать боль Муана. И тем не менее, именно на это всё указывало. Связь вернулась? Поэтому так больно? — Этого наглеца, — процедил Шуэр, с трудом сдерживаясь. — Мне что, надо было так просто отпустить его? Пусть скажет спасибо, что жив остался! Он всё таки повысил голос, но, заметив, как поморщился брат, насилу заставил себя говорить спокойно. — Шиан сказал мне, что ты потерял свою память. Часть воспоминаний. Но должен же помнить, что раньше вы с ним как кошка с собакой постоянно были! Как ты мог подумать о том, чтобы доверять ему! — Шиан сказал? Он… — Шен ощерился, как взбешённый кот. — Да кто его просил! — А получив своё… — продолжил Шуэр, с трудом подбирая слова, — твой «ценный друг» сбежал! Покалечил, унизил и сбежал! Какой же он друг после этого?! Унизил? Шен нахмурился недовольно, с трудом вспоминая произошедшее по обрывкам. Он про пострадавшую репутацию семейства Ир? — Да что случилось, пока я… — хотелось сказать, что он просто спал, что ничего такого не произошло, но слова не вязались с чрезмерной реакцией окружающих. Впрочем, Шуэру не нужно было слышать окончание предложения, чтобы понять о чём он. — Мы беспокоимся о тебе. Все. Кажется, с памятью ты потерял ещё и свой опыт. Мы лишь надеемся, что ты не будешь глупить. — Подумав, что был слишком груб, великий генерал настойчиво погладил нервного младшего брата по голове, словно то действительно могло успокоить в этой ситуации! — Давай ты сначала восстановишься, а после уже мы все решим. Хорошо? Две недели проспал, Малявка. Ты серьёзно пострадал. И всё же, этот дурацкий жест успокоил. Шен вздохнул нервно, прислушиваясь к ощущениям, а после уточнил: — Мы? Ты про… — Шиан приехал. Узнал, что случилось, и сразу приехал. Всё бросил. Всего на мгновение, но выражение лица «Шена» приняло растерянное выражение. Неясно было, это из за самого присутствия главы ордена где то поблизости, или оттого, что он вновь доставил кому то неудобства, но стало совсем тошно. Волчара выползла из под постели, бочком, и всё же по-хозяйски заползла к старейшине проклятого пика на колени. — Малявка, это же твоя собака? Тот лениво кивнул и тут же вздрогнул, когда дверь едва не слетела с петель — Шиан влетел в помещение, ржавым пятном проскочив мимо Шуэра, но тот даже не дёрнулся. Шен натянуто улыбнулся, мысленно завидуя его пофигизму. Ладони главы ордена накрыли его собственные в каком то чрезмерно трепетном жесте. — Шен, — тут же серьезно начал Шиан, заменив обращением приветствие, — тебя совсем нельзя одного оставить, всюду найдешь, как покалечиться! Я так переживал, выехал сразу, как узнал… Шен виновато потупил взгляд. Шиан моргнул и, словно вспомнив, немного отодвинулся. Всё же, эта маленькая ложь о памяти пришлась очень кстати — с главой удалось поговорить. Точнее, он сам завёл разговор, скрывая ужасную неловкость и объясняя то, от чего до сих пор внутри что то в ужасе ворочалось, словно пытаясь уложить, смириться с новой полученной информацией. Не совсем получалось.

*

— Почему ты не сказал мне о потере памяти? — Шиан едва держал себя в руках, то и дело метаясь взглядом, словно искал в комнате виноватых кроме себя, кроме Шена, и не находил. Комната была пуста. — Если бы я знал, я бы не стал… — Что не стал?! Не стал… — хозяин проклятого пика стих, замолчал, но всё же вскипел мгновенно. Он собирался игнорировать произошедшее и просто больше никогда не приближаться к главе. По возможности. А тот вот прибежал, ещё и что то требует! — Отойди от меня! — Брат… — обращение резало слух, — Я не желаю тебе зла. И не желал! Откуда я мог знать, что ты… забыл. Мне никто не сказал, я вёл себя как обычно. Я не знал. Шен замолчал в непонимании, все ещё держа раздражённое негодующее выражение лица. Как обычно, значит? Как обычно?! — Да что ты себе… — Ты не произнес стоп-слова. Раньше тебе нравились подобные ролевые игры. Я не знал. Шен ошарашенно молчал, глядя в невозмутимое лицо брата. Брата, етижи-пассатижи… «Система! Система!» — взмолился он мысленно. — «Этот Шен действительно был таким?! Таким отвратительным! Что было в этих чёртовых платных главах?!» [Системе неизвестны подробности.] — виновато отозвалась та. — [Всё имеет место быть.] Да что этот чертила Ер там понаписал?! Да как ему в голову это пришло! Глубинный извращенец! Получается, днём этот проклятый Шен кошмарил весь орден, а ночью позволял кошмарить себя старшему брату? Сразу вспоминаются истории с шибари-клубами, куда приходят серьёзные офисные начальники и просят как следует наказать их, ведь они так устали… от власти… Да ладно, да быть такого не может… Шен покосился на Шиана, полный растерянных подозрений, но тот молчал, понимая, что это не то, с чем можно вот так просто согласиться. Не после произошедшего. — Совсем ничего не помнишь? — в отчаянии спросил Шиан, и Шен почти виновато покачал половой. Простите, совсем ничего! Вот, значит, какие у проклятого Шена тёмные стороны. Нет, даже не так. Вся жизнь этого Шена — тёмная сторона без единого просвета, но это просто полный мрак. — Вообще ничего не помню, — в конце концов произнес он. — А мне прям… с принуждением?.. Шиан моргнул глупо, словно то было само собой разумеющееся. — Если хочешь, я всё расскажу, но… — Нет-нет-нет! — взмолился Шен. Боги, он был совсем не готов это слушать! — Как нибудь в следующий раз… Это было слишком неожиданно, и постарайся больше не трогать меня лишний раз. Лучше вообще не трогай. — Значит, не хочешь слушать? Зелёный взгляд напротив вроде был расстроенным, но по спине всё равно прошёл холодок. — Тогда мне придётся тебя наказать... — Шен немного отодвинулся в сторону. — Поедешь в столицу. На месяц. Вздох облегчения сорвался с губ сам собой, но нервное напряжение отпустило лишь когда Шиан покинул помещение, оставляя брата наедине с собственными мыслями. Столица, значит. Хорошо. Нужно думать о столице.

*

Следовало тогда уточнить, что за стоп-слово они использовали. На случай всяких… рецидивов. Но Шиан пока вёл себя вполне прилично, да и отодвинулся сам, поняв, что нарушает границы. Дыхание стало зажатым, выверенно-медленным, чтобы по возможности не выдать своей лёгкой паники — к сожалению, впечатления никуда не делись, но Шиан, кажется, не замечал. Славно. — Где сейчас старейшина Муан? — всё же решился вновь спросить Шен, и братья ожидаемо ощетинились, отзываясь о прежнем госте совсем не лестно: — Я напомню, это из за него ты так покалечился! — глава ордена едва держал себя в руках. — Ты посмотри, что он с тобой сделал! — Но он был под действием артефакта! Он не понимал, что делает… — Шен, вы с ним всю жизнь грызётесь, думаешь, он отпустил прежние обиды так просто?! Даже если он не отдавал себе отчёт, уже потом он мог бы вести себя сдержаннее! Объясниться! Но когда его выставили прочь, он обозлился, он напал на Шуэра. Ему давали шанс, Шен, как ты можешь этого не понимать… — Да когда я зашёл, он прекрасно понимал, что делает! Вспоминать тошно! Да, под действием артефакта Муан Гай впал в безумство, но после… после он отвечал за свои действия сам. В полном объёме. Шен поджал губы, в который раз не находя слов, а после мельком посмотрел на сломанную руку великого генерала. Муан правда мог так поступить? Он бросил его перед отправкой в столицу, но у него ведь была причина, он искал способ разрушить связь! Ах, да. Он ведь хотел её разрушить. Он разрушил. Освободился, а когда вежливо сократить общение и уйти не вышло, решил всё радикально, сыграв на конфликте. Отлично. Лучше просто некуда. — Где он сейчас? — Не беспокойся об этом, — попросил Шиан. — Ему не скрыться. Не надолго, это точно. Обида душила до кома в горле. Шен зарылся пальцами в холодную шерсть Волчары, нервно перебирая. Единственная отдушина среди творящегося вокруг хаоса. — Болит? — спросил он в конце концов в у Шуэра, и тот важно расправил широкие плечи. — Не беспокойся обо мне. Этот старик ещё не так слаб. — Не вставай пока, — бросил мельком Шиан, вновь привлекая к себе внимание. — Ты иногда просыпался, тебя тошнило кровью. Не помнишь, наверное. Слишком многое в последнее время прикрывалось этим жалким «я не помню». Не помню, не знаю, у меня болит голова. Собственная слабость раздражала. Это ощущалось отвратительно — эти ноющие кости, плечи, органы и рвущее виски раздражение вперемешку с апатией. Уже ничего не хотелось. Нужно выздоравливать, хватать в руки Волчару и ехать обратно в орден. Занимать место и заставлять лишний раз заботиться о себе после всего случившегося казалось лишним. Да, это определённо было лишнее. Зря он в это полез.

* * *

Ожидание тянулось ещё более невыносимо, чем там, перед воротами поместья великого генерала. Тогда хотя бы был шанс увидеть Шена. Здесь же… Муан обвёл усталым, больным взглядом выделенную ему камеру. Он не знал точно, где находится, но догадывался, что далеко от Шена: его присутствия поблизости не ощущалось, а может, он больше действительно не мог его чувствовать. Да ему бы и не позволили остаться рядом. Старейшина пика Славы (надолго ли?) не знал, что заставило Ир Шуэра так сорваться, чтобы всё таки броситься на злоупотребившего доверием гостя, но запрещал себе думать, что состояние проклятого старейшины ухудшилось. Шен был жив — и это единственное, в чём Муан мог быть уверен. Но понятие «живости» довольно растяжимое. Сам мечник вот тоже вроде бы жив. Только ощущения подсказывали, что лучше бы нет. Было больно: хоть на регенерацию старейшине пика Славы жаловаться никогда не приходилось, Шуэр нанёс ему слишком много повреждений, и их исцеление требовало много времени. Болело лицо, особенно рассечённый массивным перстнем на пальце великого генерала висок и сломанный нос. Болела грудь, болела шея. Болела душа. Здесь, в темноте и одиночестве, у Муана было достаточно времени, чтобы обдумать произошедшее ещё сотню раз. Вспомнить каждую мелкую деталь. Вправляя нос на место, мечник заставлял себя прогонять в памяти тот промежуток времени, чтобы понять, наконец: почему всё пошло не так?! Он не мог вспомнить, как наносил удары, как душил, что ещё творил в те минуты, но зато ясно помнил момент, когда осознал, что Шен не дышит. Как всё внутри оборвалось, и осознание собственных чувств водопадом обрушилось на голову. Всё могло быть иначе, будь он умнее. Если бы он осознал свои чувства раньше, он бы… что? Предотвратил это всё? Утверждать такое без знания полной картины стал бы только дурак. Но Муан и был дураком — только и мог, что вариться в собственных мыслях, неспособный сделать что-то ещё. Увидеть бы Шена… просто убедиться, что он здоров! Этого было бы достаточно. Но если рассудить, вероятность, что он был здоров, стремилась к нулю. Из очередного круга взволнованных мыслей и воспоминаний мечника вырвал скрип двери. Должно быть, это было сделано специально: на нервы действовало очень сильно. Муан заставил себя подняться. Гордость ещё не издохла окончательно, и перед гостем, кем бы он ни был (в самых смелых мечтах это был Шен), нужно было держать лицо. Даже избитое и так толком не обработанное (заживляющую мазь отобрали вместе с остальными вещами). Особенно такое. Но на пороге стоял вовсе не Шен, а личность крайне неожиданная — глава ордена. Шиан. Муан замер, в самом деле не зная, чего ждать. Он уже не обманывался мягким видом главы, тот слишко часто в последнее время проявлял свою… истинную сущность. Когда просил убить брата, если его демоническая трансформация зайдёт слишком далеко, или тогда, в лесу… Шен так толком и не объяснил, что же произошло в тот день, но даже то, как рьяно он отмахивался от вопросов, говорило о многом. Да, лидер не должен быть мягким, но Шиан не просто имел внутренний стержень. Было… что то ещё. А теперь этот человек пришёл навестить того, кто едва не убил его брата. Смешно, право слово — сам же о таком просил, а теперь пришёл явно не с благодарностями. Дверь снова отвратительно скрипнула, следом звякнул засов. Муану не собирались дать и малейшего шанса сбежать. Разумно — он бы попытался. Вновь бы добрался до поместья великого генерала, только затем, чтобы всё таки увидеться с Шеном. Выслушать его, принять любое его решение, но только лично. Принесённый фонарь мягко рассеял густую сырую тьму. Глаза заболели и заслезились. Шиан подошёл совсем близко. Мечнику не хватило сил поднять свой взгляд и смело встретить чужой, поэтому глава помог ему — грубо схватил за волосы и запрокинул голову. В этой полутьме его глаза смотрели очень зло. — Назови мне хотя бы одну причину не убивать тебя, — тихо процедил Шиан, не пряча гнева. Что ж, у него было на то право. — Как Шен? — вопрос сорвался с губ сам собой, Муан даже подумать не успел. — Он в порядке? Хватка в волосах усилилась, и в зелёных глазах главы ордена мечник увидел огонёк хорошо скрытой ярости. — Ты ещё смеешь спрашивать. После того, что сделал! — Я не хотел этого, — пробормотал Муан. От боли мысли стали путаться, но он не смел вырываться. — Я не помню, что сделал, но я совершенно точно не собирался никак ему вредить! — Не помнишь? — на лице Шиана появилась очень странная улыбка. — Ещё один с потерей памяти? Он всё же отпустил волосы Муана и отступил, демонстративно брезгливо отряхнув руки. Мечнику показалось, что сейчас его ударят, и прикрыл глаза, но глава ордена оказался куда более сдержан, чем казалось. — Что там произошло? Рассказывай каждую деталь и не вздумай ничего утаить. Старейшина пика Славы напрягся, но начал говорить, держа лицо, словно то был лишь устный доклад в кабинете главы. Кое что он всё таки смог восстановить в памяти и теперь старательно выкладывал всё, что знал. Что Шен был намерен распутать некую тайну, которая могла ударить по семье, что в той купальне они оказались по просьбе госпожи Лефи, и что она требовала, чтобы проклятый старейшина поскорее покинул столицу, а когда получила отказ, в расстроенных чувствах удалилась, да так поспешно, что даже поскользнулась и упала прямо на Муана. Следом в памяти был провал, а затем он очнулся, и Шен уже был без сознания и почти не дышал. А потом в купальню ворвался Шуэр, и… На этом мечник неловко оборвал свой рассказ, догадываясь, что об остальном Шиан и так в курсе. Припомнил лишь ещё одну, последнюю деталь — странную брошь с очень тёмной аурой, которую нашёл после, и которую у него забрали уже здесь. Глава ордена помолчал, то ли обдумывая услышанное, то ли ожидая ещё каких то деталей. Не получив их, он развернулся, подошёл к двери и занёс руку, чтобы постучать. Не было похоже, что он собирается что-то пояснять или говорить, поэтому Муан сам дёрнулся вперёд. — Глава, скажите, как Шен! Я ведь уже объяснил, что не хотел причинить ему вред! Было что то во взгляде развернувшегося Шиана… Мечник ощутил холодок, пробежавший по спине. И эта нежная улыбка совсем не смягчала впечатления. — Ах да. Шен очнулся. — Можно мне его увидеть? Хоть под присмотром, хоть как, я просто хочу… — Он этого не хочет, — отрезал Шиан. А затем достал из кармана… кандалы? — Но спасибо, что напомнил. Он захотел некоторой справедливости. По своему желанию или нет, но ты напал на него, беззащитного и лишённого духовных сил. А сам сидишь здесь, и хоть наш старший брат не сдерживался, посмотри на себя: твои раны почти затянулись. Тогда как Шен всё ещё не восстановился полностью. Стремительно приблизившись, Шиан парой быстрых прикосновений перекрыл духовные каналы Муана. Тот глупо моргнул, не сразу осознавая, к чему глава ведёт. В этой камере его силы и так были ограничены, их едва хватало на то, чтобы немного подлечить раны. О чём тут может идти речь? А потом Шиан защёлкнул металлическое кольцо на запястье мечника, и тот, наконец, понял, что это такое. Инстинктивно дёрнулся, пытаясь помешать надеть и второе, но Шиан грубовато встряхнул его. — Будешь спорить с его желанием? Хочешь избежать справедливого возмездия? Шен хочет, чтобы ты прочувствовал то же, что чувствовал он. Эти слова заставили Муана замереть, прекратить вырываться. Это… в самом деле желание Шена? Он не захотел его видеть, даже не пожелал лично наказать? Ещё и отправил сделать это Шиана? Ну нет, это ерунда какая-то. — Этого не может быть! Дайте мне увидеть его! Если он лично мне скажет, что хочет этого, то я соглашусь на что угодно, но это не может быть так! Попытки вырваться выглядели всё более жалкими вместе с тем, как стремительно утекали последние силы. Оковы бессмертных не просто перекрывали духовные каналы, но и причиняли боль. Должно быть, это действительно был подходящий эквивалент тому, что пережил проклятый старейшина, но… Такой, каким стал, Шен бы не стал так с ним поступать! Не стал же? Он настолько расстроился из за пилюль и случившегося? — Сколько раз мне нужно повторить?! — теряя терпение, спросил Шиан. — Он попросил заковать тебя. Почему? Действительно хочешь, чтобы я озвучил это? Думаешь, я не знаю? Ты пытался его унизить, воспользоваться им. Обесчестить. Моего. Брата. Так с чего бы ему хотеть тебя видеть?! — Обесчестить?! — Муан подскочил было возмущенно, но тут же пошатнулся и рухнул на колени. Оковы выкачали из него уже немало силы, и теперь даже заклинательской закалки было маловато, чтобы им противостоять. — С чего вдруг! Я бы никогда… — Старший брат всё видел. Ты не только чуть не убил Шена, но и воспользовался его беспомощностью. Да кто ты после этого? Злость клокотала в глотке. Он хотел было объяснить, что таким методом пытался восстановить связь, что это было из благих намерений, но стушевался, думая, стоит ли это вообще раскрывать. Пока он метался, глава понял его молчание по своему. — Ты покусился не на того. — предупредил он понимающе: да, Шен красив, а в последнее время его характер стал куда терпимее. Потеря памяти пошла ему на пользу — со старейшиной пика Черного лотоса стало возможно просто беседовать, без склок и оскорблений. И всё же, глава не мог сдержать брезгливого отвращения к сопернику. — Советую отступить и не портить себе жизнь. Подумай о репутации. О сестре. Муан замер поражённо. Это что, угроза? Его сестре, его Эре? Пока это были лишь слова, просто предупреждение, что Шиан зайдет далеко, защищая свою семью. И всё же, даже условная угроза жизни Эры бросала в дрожь и бессильную ярость. Как он смел угрожать ей?! Словно смакуя чужую реакцию, глава никуда не уходил, терпеливо ожидая, когда мечник соберётся с мыслями и что то ответит. Тот уже не смотрел на него, покалеченный и оскорблённый собственным бессилием. — Тогда, когда я случайно встретил вас в лесу. Шена ведь никто не опаивал, не так ли? Точнее, это был не кто то чужой. Он с самого начала сказал правду. — Старейшина Муан, — мягко позвал глава, и тот всё же поднял на собеседника взгляд упрямых синих глаз. — Вы можете сохранить должность. Играйте свою роль и не приближайтесь к Шену. Я ведь не прошу много. Энергетические оковы тянули силы, и от запястий по рукам распространялся холод. Тело зябло, не в силах не то, что заживить раны, даже просто сохранить тепло. И всё же, было что то в характере Шиана кроме внутреннего стержня. Как лидер, он был прямолинеен, умел добиваться своего, но было в нём нечто большее, тёмное. Тонкие пальцы перебирали волосы с заплетенными в косицы бусинами и звонкими украшениями в слишком гордом, слишком вычурном жесте. Прядь волос намоталась на палец. Почти чёрные в этом свете, зелёные глаза вперились в чужие увечья, опухшие, кривые черты лица. — Ты правда думал, что он может выбрать тебя? Что то ещё, точно было что то ещё, под этими мягкими чертами и прямолинейными речами. Кажется, Муан понял. Он был жесток.

* * *

Отъезд был слишком поспешным. Шен старался лишний раз не высовываться из своей комнаты, собирал вещи, стараясь ни о чём не думать. Только раз завис, когда в руки попалась пиала с карпами, которую Шуэр позволил забрать с собой. Теперь это казалось даже наглым — забирать что-то из дома, в который принёс только хаос. Начиная вникать в тайны поместья, Шен никак не ожидал, чем всё обернётся. Он лишь хотел разобраться, помочь этой семье разрешить, выкорчевать то, что разрушало её изнутри. А в итоге? Он лишь доломал то, что и так было надломано. Едва оправившись и получив дозволение лекаря подняться и выйти за пределы комнаты, Шен направился в ту самую купальню. Её уже отмыли, но в стыках плит всё ещё можно было различить пятна засохшей крови в месте, где лежал раненый Ал. И нос улавливал этот металлический запах, но проклятый старейшина не был уверен, не мерещится ли ему. Он старательно обыскал каждый угол, но так и не нашёл проклятую брошь. Можно было понадеяться, что её забрал Муан, но… Шен стиснул зубы, запрещая себе думать о мечнике. Пожалуй, в этот раз тот поставил в их отношениях достаточно жирную точку, чтобы окончательно отпустить всё. Подозрения, что связь восстановилась, быстро развеялись, оказавшись лишь нелепыми фантазиями. Теперь, после всего, это действительно казалось облегчением. Теперь их с Муаном больше ничего не связывало, и его уход уже не воспринимался так остро. Всё ещё было больно, но Шен знал, как с этой болью справляться. Не впервой. В конце концов, проклятая брошь всё таки напомнила о себе. Оправдались подозрения Шена — её забрала Лефи. А после она, видимо, не сумевшая справиться с таким опасным артефактом, поддалась его силе и попыталась довершить начатое сама. Благо, рядом был Шуэр, который смог вмешаться и не позволить невестке напасть на брата. Но тайна выплыла наружу и снежным комком покатилась с горы, быстро обратившись лавиной. Шуэр отчитал Шитана, тот, поддавшись эмоциям, накричал на запертую в покоях жену, его крики услышала Риту… Дня не прошло, а всё семейство оказалось в курсе того, что натворила Лефи, а потом и того, почему она пошла на это. Огромных усилий стоило утаить правду от слуг, иначе репутация семьи была бы безнадёжно уничтожена. Репутация была спасена, а вот отношения семьи… То, что Шен так отчаянно хотел наладить, окончательно испортилось. По его вине. Неудивительно, что провожать их с Шианом вышел только Шуэр. Для всех остальных визит братьев-заклинателей обернулся лишь злом. Призраки этого места так и не обрели упокоения, и всё стало лишь хуже. И теперь Шен мог сбежать, неловко извинившись, а вот обитателям этого поместья бежать было некуда. Шуэр, попрощавшись с «Малявкой» как раз отошёл поговорить с Шианом, когда к воротам выскочила Риту. В руках она держала набитый вещами мешок, и нетрудно было догадаться, что она задумала. — Великий дядя! — кричала она, подбегая к запряжённой карете. Слишком поздно Риту заметила Шуэра, но даже его присутствие не заставило девушку передумать. Она решительно потребовала, — Заберите меня с собой! Великий генерал даже опешил от такой наглости, Шиан нахмурился, а Шен недоумённо уставился на племянницу. После всего, что он принёс этой семье, она в самом деле просила его об этом? Да ещё и в обход главы ордена! Словно услышав эту мысль, Риту всё же повернулась к Шиану и низко поклонилась. — Великий дядя! Прошу, позвольте мне вступить в ваш орден! Добавляя картине абсурда, к карете подбежал красный от ярости Шитан. — Ты ополоумела! — взревел он и грубо схватил дочь за руку. — Как ты смеешь принимать такие решения в обход родителей! Я не разрешаю тебе уезжать туда! — Я не могу больше оставаться в этом месте! — крикнула Риту, пытаясь вырваться. Но отец держал её крепко, даже слишком, поэтому на глазах её от боли выступили слёзы. — Не поеду с ними, так сбегу! — Риту… — Шен шагнул вперёд. — А вас не спрашивали! — рявкнул Шитан и встряхнул девушку так, что она выронила свой мешок. До этого почти не напоминавшая о себе Волчара тихо рыкнула, но Шен остановил её жестом. — Куда ты собралась? Откуда тебе знать, что этот человек не затаил обиду? Теперь не смог смолчать Шуэр. Он подошёл к сыну и на удивление сдержанно положил руку ему на плечо. — Сын, не смей так разговаривать со своим дядей. И успокойся, пока все слуги не услышали твои вопли. Риту, ты тоже угомонись. Шен очень надеялся не заставать больше итогов собственной самонадеянности. Но прямо сейчас перед ним вновь разворачивались последствия того, что он принёс этой семье. Разлад и склоки. — Даже если и затаил, у него есть на то право! — фыркнула Риту, всё же понизив тон. — Я предпочту оставаться рядом с ним, он хотя бы никого не убивал и не пытался! — Что ты сказала?! — Послушайте, — вновь попытался вмешаться Шен. Он чувствовал некоторую неловкость от таких слов внучатой племянницы, ведь она была не так уж права. На счету её «дядюшки» было множество загубленных жизней, и в ордене она об этом непременно узнает. Но и оставить всё как есть нельзя было. — Всем нужно успокоиться. Давайте отойдём и поговорим спокойно, — предложил проклятый старейшина Шитану. Тот, вопреки ожиданиям, подтолкнул Риту в сторону дедушки и всё же зашагал в сторону небольшой беседки. Шен с тяжёлым вздохом последовал за ним, в глубине души надеясь, что разговор не закончится тем, что несдержанный племянник полезет на него с кулаками. Волчара проводила его взглядом, но всё же не стала отходить от Риту, которая довольно быстро успокоилась, отвлёкшись на пушистого духа. Усевшись на скамейку и скрестив руки на груди (тем, видимо, демонстрируя свою готовность слушать), Шитан посмотрел на проклятого старейшину. Тому пришлось заговорить, тщательно подбирая слова: — Сразу хочу уточнить, что хоть ваша супруга и совершила неприглядный поступок, я не держу на неё зла, — Шен сильно покривил душой, но ему нужно было убедить Шитана в том, что никакой опасности для Риту он не несёт. — В конце концов, она защищала семью, и я могу это понять. Что касается вашей дочери… Шитан резко подался вперёд, и Шену больших усилий стоило сохранить невозмутимый вид. — Полагаю, ей сейчас необходима смена обстановки. Кроме того, вы не можете отрицать, что у вашей дочери есть определённые задатки. Если не контролировать это, и я сейчас говорю не о запретах, то всё может привести к печальным последствиям. Вы можете запирать её и запрещать, но сейчас она на взводе из за всего случившегося и может натворить глупостей. Ей нужен правильный присмотр, нужно научить её контролировать свои силы, чтобы они не принесли вреда. — И что вы предлагаете? — сурово спросил Шитан. По взгляду его было видно, что он уже догадывается, но пока не готов согласиться. — В качестве временного решения… позвольте ей всё-таки поехать с нами. Даю слово, что я не собираюсь никак на ней отыгрываться, я лишь беспокоюсь о том, что Риту, не зная последствий, может навредить себе. Её хождения во сне опасны, но это может стать хуже, а эксперименты без контроля могут навредить не только ей, но и окружающим. В ордене её обучат управляться со своими силами, и её эмоции по поводу произошедшего со временем утихнут. Тогда она сможет вернуться домой. — Сколько времени это займёт? — Несколько лет. Этого хватит, чтобы обуздать её силы. Тогда она вернётся к вам и сможет жить как обычный человек, отпустив уже эту историю. Шитан молчал пару минут, суровое выражение никак не хотело покидать его лицо. Шен старался держаться уверенно — он в самом деле верил в то, что говорил, и не лгал. В конце концов племянник сдался. — Хорошо, я разрешаю вам забрать её, но с условием, что она сможет писать нам письма. И сами вы… сообщайте нам о её успехах. И если что то пойдёт не так, я сразу заберу её обратно. Шен кивнул и поспешил обратно к карете, обрадовать племянницу. И вернувшихся с закупленными запасами с рынка Ала и Аннис заодно — они оказались единственными, кого эта новость воодушевила (не считая залившейся счастливым лаем Волчары). Шиан же недовольства не таил. Залез на козлы, совершенно точно не собираясь брать в руки поводья, но всё же при внучке так ничего и не сказал. Ал быстро взял на себя роль возницы и выжидающе оглянулся на учителя, что никак не хотел залезать в карету. Взгляд того бегал, словно кого то искал или ждал, но никто не приходил. Риту, которой для поездки довольно скоро выделили личную лошадь, тоже в непонимании обернулась. Был кто то ещё? — Мастер Муан не с нами? — всё таки спросил Ал, нарушая повисшую неловкую атмосферу. — Нет, — отозвался Шиан. Больше вопросов не возникло. Шен вздохнул и все же присоединился к остальным. Экипаж выехал за городскую стену, и Система разразилась громогласным: [Поздравляем! Пройдена сюжетная арка «Посещение столицы»! Завершено сюжетное задание «Посещение столицы вместе с главным героем»! Начислено +100 баллов продвижения сюжета!] В голове зазвенело от её речи, но начисленные баллы пришлись очень кстати, согрев тело и притупив боль. Их ждал длительный путь обратно в орден.